Глава 6
Галебус

Гррум-гррум-гррум – чеканили шаг десятки варханов. Клерики, воины тёмников, одетые в черную форму с черепами, неслись по мостовой по четверо в ряду. Их временный командир Галебус пыхтел впереди, мысленно проклиная Эйзикила с его бредовыми идеями. Совсем старик из ума выжил: посылать его, личность, всем известную и уважаемую, на сомнительное задание! Старик не справляется со своей ролью. Пора бы его заменить кем-то более достойным. Например, им, Галебусом.

Подумаешь, нападение на лабораторию! Там ошивается отряд Гронов, вот пусть они и озаботятся. А он, Галебус, не спеша приехал бы потом с инспекцией. Или Эйзекил издевается? Похоже на то. Как назло, в самый ответственный момент! Когда нельзя выпускать из виду Дамира бер’Грона! Хитрый берсер вплотную подобрался к Забвению. Зря, что ли, Галебус столько за ним наблюдал? Компромат собирал…

Гррум-гррум… Поворот. Двухметровый каменный забор лаборатории. У развороченных ворот – двое в камуфляже, лица прикрыты платками. При виде отряда привратник с двумя красными нашивками на рукаве опустил повязку на шею. Галебус вздохнул с облегчением: бер’Грон. Видимо, их отряд, посланный на зачистку, опередил клериков.

– Что… случилось? – пророкотал Галебус, выступая вперед; подчиненным он велел стоять на месте.

– Пройдем, – бер’Грон устремился во двор.

Галебус заметил два тела в черных рясах. Одному тёмнику разворотили живот из разрядника, второго переехали машиной – на одежде отпечатались следы шин.

– С разгону вынесли ворота, – прокомментировал бер’Грон. – Вломились во двор. Здание взяли штурмом. Всех перебили и не оставили следов.

– Вообще никаких? – густой командирский бас на берсера не подействовал.

– Никаких. Хочешь, сам убедись.

Входную дверь тоже разворотили. Пролезая в дыру, Галебус ощупал оплавленный металл, и сердце его ёкнуло. Великоваты мощности для повстанцев.

В помещении он первым делом отыскал кусок ткани, вытер испачканные сапоги. В коридоре у стены штабелями сложили трупы тёмников – тел пятнадцать, не меньше. Галебус переступил через обвалившуюся штукатурку. В носу щекотало от пыли, запахов жженой резины и горелого мяса. Навстречу попался бер’Гроновский капитан, кивнул и пошел себе дальше.

Первая лаборатория почти не пострадала, она была битком набита бер’Гронами, те монотонно гудели, обсуждая происшествие. Расталкивая берсеров, Галебус двинулся дальше.

А вот во второй лаборатории будто порезвилась стая магулов. Стеклянный шкаф разбили, электронику раскурочили. Поверх стекла распростерся тёмник в белом халате со скорчем в руке. Похоже, череп проломлен. Прислонившись к стене, сидит его мертвый помощник, застреленный из скорча. А в углу, на топчане, сжимая виски, замер бер’Гроновский капитан, тонкий и длинный, как подросток.

Галебус кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Представился, когда вархан посмотрел на него. Продолговатые и узкие глаза, заостренные уши, тонкий нос… Ильмар бер’Грон, брат Дамира. От скверного предчувствия Галебусу сделалось дурно, задыхаясь, он растянул шарф-удавку и случайно бросил взгляд на окровавленную груду тряпья, лежащую на каталке. Шагнул, ещё шагнул и оторопел: голову вархана обрили, его лицо покрывали ссадины, но в нем без труда узнавался Дамир бер’Грон.

Галебус закусил губу, чтобы не завопить. Как смел Дамир помереть в такой ответственный момент?! Как же Забвение? Столько трудов насмарку!!! Стараясь не терять самообладания, Галебус извлек из-под осколков журнал отчетности, дрожащими пальцами принялся перелистывать пронумерованные страницы.

– Что тут произошло? – как можно равнодушнее спросил он.

– Похитили трансплантатор, – ответил Ильмар и отчитался об убитых.

Палец Галебуса остановился на последней записи: Дамир бер’Грон, ячейка № 33. Значит, его сознание успели переписать на носитель!

А что, если налет организовали, только чтобы заполучить память Дамира?

Не слушая Ильмара, Галебус метнулся к разбитому шкафу с ячейками. Носители в беспорядке валялись на полу, три штуки были раздавлены. Галебус принялся перебирать уцелевшие.

Хромой Ильмар, вытаращив глаза, наблюдал за ползающим по битому стеклу тёмником. Целых носителей Галебус нашел сорок два, десять хранились в ящике стола – наверняка пустые. Снял куртку и аккуратно разложил кристаллы, объясняя Ильмару:

– Это очень важно для науки!

Может, не все ещё потеряно? Следует передать носители на Ангулем и проследить за подопытными, которым подсадят сознания погибших. Вероятность того, что Дамир осознает себя и вспомнит все, минимальна. Но она есть!

Журнал Галебус скрутил трубочкой и спрятал во внутренний карман куртки. Если добыть Забвение, то Эйзикила и всех, кто не ценил Галебуса, подвинуть будет просто.

Глава 7
Война проиграна

Внизу, на улице, сгущалась тень, но известняковые стены домов сверкали в лучах солнца. Ксандр последовал за мастером Фролом. В голове царила неразбериха: как это – проиграна война на Земле?!^[9]

Варханы не могли уступить бывшим сородичам Ксандра: неорганизованным и подверженным страстям. Им помогли знания, знания и технологии: Земля – самый древний мир, время там течет быстрее, и люди лучше вооружены.

Фрол бер’Грон шел впереди, прямой, в кожаной форме, на полголовы ниже Ксандра, но, несмотря на низкорослость, величественный. Ксандр заметил, что напряжение на улицах нарастает: пешеходов стало больше, варханы куда-то спешили, переглядываясь; к воротам, разгоняя идущих, протарахтели тачанки.

Мастер свернул в переулок, еще раз свернул, остановился у одной из редких дверей – двустворчатой арки в два человеческих роста. Ксандр почтительно замер рядом.

Фрол постучал. На Ксандра он не смотрел, объяснений никаких не давал.

Открыл манкурат в черных брюках и рубахе. Поклонился в пояс:

– Хозяин…

Ксандр с интересом рассматривал раба: молодой, здоровый, обритый налысо, брови рыжие, мясистый нос – багрового цвета. Не вархан, но вряд ли землянин, что-то было в его раскосых глазах от иной, не известной Ксандру, расы.

Мастер Фрол пнул манкурата, убирая с дороги. Раб поспешно ретировался в глубь дома.

Следуя за Фролом, Ксандр оказался в длинном темном коридоре, видимо пронизывающем дом насквозь. Мебель тонула во мраке, только далеко впереди сияло пятно света. Фрол шагал к нему, Ксандр – рядом, стараясь ничего не задеть. Всплыло воспоминание из прошлой жизни: он бежит таким же коридором, темным и прямым, но захламленным, натыкается на всякую чушь вроде старых велосипедов и санок… Когда это было? Не важно. Человека, в панике пробирающегося между чужой рухляди, уже не существовало. И к лучшему.

Пятно света приблизилось и оказалось выходом во внутренний двор.

Как и предполагал Ксандр, двор был достаточно велик, со всех сторон окружен стенами соседних домов. Окна смотрели на выстланную белой плиткой землю и звенящий фонтан. Сюда вело множество дверей. Под открытом небом толпились варханы. Ксандр впервые увидел местных женщин – красивых по-своему, черноволосых и смуглокожих. Женщины, одетые в брюки и куртки, склонились перед мастером Фролом. Одна, постарше, засеменила вперед:

– Муж мой!

Мастер Фрол остановился и посмотрел на нее, будто только заметил:

– Возьми слуг. Собери всю еду в кладовках. Пополни запас воды. Вооружи верных. Ленивых и малодушных прикажи повесить. Сыновей отправь в Центаврос – на стенах нужен каждый человек. Дочери… Кто хочет – пусть идет с мужчинами. Слабых запри дома.

– Но, муж мой, кто может угрожать бер’Гронам? – женщина побледнела, миндалевидные карие глаза ее сверкнули.

Ксандр, затаив дыхание, ждал ответа мастера Фрола. Земляне?

– Все и каждый, – ответил мастер. – Война на Земле проиграна, Бурзбарос не укусил себя за хвост. В этом винят мастера-командера Максара бер’Грона.

Женщина дернулась, на скулах ее проступили ярко-красные пятна. Она снова склонилась перед Фролом. Мастер обратился к спутнику:

– Иди за мной, Ксандр. Нам нужно перевезти под защиту стен людей из лагеря.

Польщенный, Ксандр вновь последовал за Фролом бер’Гроном: через внутренний двор в другую дверь, в гараж. Здесь стояли повозки и тачанки, горела тусклая лампа под потолком. К удивлению Ксандра, у машин ждали не только пеоны и варханы, но и тёмник в свободных черных одеждах, старый, седовласый, похожий на стервятника.

– Эйзекил! – голос бер’Грона прозвучал угрожающе.

– Фрол бер’Грон, – проскрипел тёмник, – давно не видел тебя. Твой брат, Максар, погиб… Операция провалена.

– Ты рассказываешь всем известные вещи, – грубо оборвал его Фрол, направляясь к тачанке. – У меня нет времени их слушать.

Эйзикил заметил Ксандра, приблизился, всмотрелся в лицо. Ксандр с трудом выдержал взгляд: казалось, тёмник видит всё сокровенное, вообще всё видит. Палец старца украшало кольцо с янтарным камнем.

– Ты прошел испытание? Да, эксперимент удачен, – тёмник покачал головой, – несомненно, удачен, если тело носителя соответствует матрице… Что ты помнишь о прошлой жизни?

– Меня зовут Ксандр, – Фрол не жаловал старика, и Ксандр решил не быть особо вежливым. – Зачем тебе мои воспоминания?

– Отстань от него, тёмник, – вмешался Фрол, – и убирайся отсюда. Не один я подозреваю, что Максар погиб по твоей вине.

Ксандр когда-то знал это имя – Максар. «Максар бер’Грон», – подсказала память, не его собственная, варханская. Родич Фрола, один из главных претендентов на звание бер’Хана. Сильный, беспощадный, ловкий. Ниточка памяти разматывалась дальше, и откуда-то всплыло имя «Дамир». Кто это, Ксандр не понял, но почему-то вздрогнул.

– Убираться? Я пришел предложить тебе выход, Фрол бер’Грон. Ты можешь убедить своих родичей не прятаться за стенами, но вступить в бой, – Эйзикил сделал паузу, полюбовался на мрачнеющее лицо Фрола, – на Териане. Там было восстание, терианцы и пеоны-мятежники виноваты в случившемся на Земле. Теперь цель дальше, чем была, для завершения Великого Кольца мы должны снова подчинить себе Териану. Все силы Орды будут брошены на это, Фрол. Если бер’Гроны откажутся…

– Откуда у тебя эти новости, старик?

– Из Ставки.

Ксандр перестал их понимать. Проклюнувшаяся память мешала ему, натирала, как новые туфли. Понятия накладывались одно на другое, и в голове царила сутолока. Ставка, Териана…

– Кольцо разорвано, – веско добавил Эйзикил после недолгого молчания, – и нам важно сплотиться.

Гин отвернулся к тачанке. Похоже, его задели слова тёмника про Великое Кольцо, которое стремились замкнуть варханы, для чего необходимо было подчинить все пять миров.

– Собери своих бойцов, – скрипел Эйзикил. – Не всех. Новых и честолюбивых, как этот Ксандр, старых и проверенных. И отправь их в Ставку.

Можешь и сам поехать с ними, Фрол, предстать перед собранием. Ты же – берсер. Ты ничего не боишься.

Старик, не прощаясь, прошествовал к двери. Фрол бер’Грон не остановил его. В раздумье мастер стоял у машины, поглаживая собранный из досок кузов. Ксандр не решался его потревожить. Слова старика зародили в Ксандре предчувствие перемен, он уже хотел и в Ставку, и на Терриану. Подавление бунта – шанс показать себя и стать берсером.

– Мы едем в лагерь, – наконец объявил Фрол.

* * *

Солнце теперь освещало город с другой стороны, закатные лучи испятнали пирамиду Центавроса красным. От лагеря не осталось почти ничего: костры потушены, генераторы заглушены, шатры валяются на земле грудами брезента.

Ксандр с Вацлавом, расположившись на склоне холма, укладывали оружие в ящики, рядом манкураты скатывали шатер. Разрядники нужно было оборачивать мягкой ветошью, и доверить такое занятие рабам оружейник не рискнул.

Все в лагере были заняты: от манкурата до мастера Фрола. Ксандр знал о причинах спешки, но другим ничего не объяснили. Это поднимало Ксандра над толпой.

Вацлав обернул очередной ствол ветошью, аккуратно опустил в ящик и мечтательно произнес:

– Я всегда этого хотел. Война. Бой. Я должен был родиться варханом. А ты, Ксандр? О чем мечтал?

– Неважно, – безмятежно отозвался Ксандр, – того меня уже не существует.

Сказал правду: Ксандр помнил прошлую жизнь, как помнят скучную книгу или плохой фильм – с каждым днем все слабее. Старые впечатления, одинаково серые и блеклые, отступали под натиском новых. Наверное, Вацлав испытывает то же самое. Но зачем об этом говорить?

– Бред. – Вацлав даже отложил работу. – Без прошлого нет будущего. Манкураты не помнят прошлого. Мы – должны.

Ксандр с сомнением посмотрел на Вацлава. Не отращивает волосы, скоблит череп каждое утро, а усы подстригает лишь иногда. Сейчас бритоголовый без куртки, рукава рубахи закатаны, и видна татуировка – солнцеворот. Это было Ксандру неприятно, но почему он не задумывался. Вацлав – противник. Вацлав – конкурент. Разумнее всего сейчас завязать с ним дружбу, чтобы потом уничтожить.

Подошедший вислоусый оружейник прервал их разговор, проверил уже упакованные ящики. Оружейнику не нравился внезапный переезд, старый вархан что-то подозревал, но точных причин не знал и потому был въедлив.

Когда инспекция закончилась, а все имущество погрузили на тачанки и повозки, уже стемнело.

В безлунном небе мерцали яркие осенние звезды, ударил легкий морозец. Закутанный в плащ Ксандр следил за погрузкой оружия вместе с Вацлавом. В одном из манкуратов он узнал Смирнова. Не прошедший испытания был жалок, вид имел виноватый.

– Смирнов! – окликнул его Ксандр. – Смир!

Манкурат, естественно, не отозвался, вообще не среагировал. Мелькнула мысль: «Это не человек, а моб^[10]».

– Чего ты с ним? – удивился Вацлав. – Забудь. Его нет. Он тебе не нужен.

Ксандр неожиданно разозлился: та его часть, что не была варханом, считала любого человека достойным если не внимания, то хотя бы имени. Вацлав, похоже, всегда думал иначе.

В темноте, подсвеченной факелами и ручными фонарями, перекликались водители и погонщики, мычали рогачи, похожие на огромных коров, скрипели тачанки и телеги, раздавались резкие приказы берсеров.

Ксандр с Вацлавом сопровождали груз: устроились в кузове телеги на узких скамьях, позади возницы. Двинулись. Трясло немилосердно, приходилось хвататься за борта, чтобы не упасть. Ящики с оружием подпрыгивали, и Ксандр понял, зачем разрядники перекладывали ветошью. Тачанка ползла в караване по неосвещенной дороге, и город казался продолжением звездного неба – вдалеке холодным зеленоватым светом горели окна.

Несмотря на тряску, Ксандр задремал.

Он сидел за компьютером и не видел окружающего. На экране, ставшем трехмерным, шла битва: шесть на шесть, полные пати, с танком, луком, хилом, чантом, сорком и гладом в каждой пачке^[11]. Противник уже сагрил мобов, их глад убежал, уводя за собой «хвост», хил не справлялся, вот-вот должны были или отступить (догнали бы) или лечь… Внезапно Ксандр провалился в экран.

Данж^[12] оказался техногенным подземельем. Вдаль уходила штольня, потолок удерживали деревянные распорки. Через каждые три-четрые шага с балок свисали тусклые лампы. Где-то падала вода, и больше не было слышно ни звука – только звон капель и дыхание Ксандра.

Неровная кладка стен блестит от влаги, пол усеян мелкими камешками. Тяжело пахнет мокрой землей и камнем, своды давят, грозя смять. Впереди – развилка. Направо или налево? Ксандр осмотрелся в поисках соратников. Он не мог оказаться здесь в одиночестве.

Он был один.

Какой-то шорох. Крысоеды? Люди? Ксандр прижался спиной к стене и поднял разрядник, готовясь принять последний бой.

Он упал на пол тачанки и больно приложился головой об угол ящика. Не вскрикнул, сдержался, даже обрадовался резкой боли, дизельной вони, холодному воздуху, уж слишком страшным оказался сон о последнем бое. Даже не то… Ксандр вскарабкался обратно на скамейку. Вацлав смотрел с насмешкой, но Ксандру не было до этого дела: он ловил воспоминание за склизкий хвост.

Нет, не сама ситуация его испугала. А то, что Ксандр уступил место чужаку, что мертвый вархан, чья память жила в Ксандре, подвинул его властной рукой.