Мне было 15 лет, когда я сформулировал для себя следующее: в наших интимнейших внутренних монологах всегда присутствует Бог.
Но действительно ли это монологи или это все-таки диалоги с кем-то другим, с «совершенно Другим»?
Когда я мысленно возвращаюсь к годам, проведенным в концлагере, и вспоминаю, как страшно унижены, беспомощны и невинны были люди и как я думал тогда: «Посмотри, что они творят! Только посмотри на это… Неужели такое возможно?..» – я прихожу в отчаяние, во мне поднимается внутренний вопль.
Но к кому я взываю с такой силой – к себе самому, к господину Франклу, к моему Я? Или это Я всегда и было Богом, а я об этом просто не догадывался? Может быть, я тогда говорил:
«Ты видишь, Господи?» Я не знаю.