Джем понял, что первый раунд остался за Шмором.

– Ну что ж, – сказал император, вставая из-за стола. – Не буду вас больше задерживать. Ведь вы с дороги. Можете идти.

Джем встал, слегка поклонился и молча направился к двери. Уже на пороге кабинета какая-то сила заставила его остановиться. Он обернулся и увидел, что Шмор пристально смотрит ему в спину.

– Жениться вам надо, ваше величество! – неожиданно для самого себя ляпнул Джем напоследок.

Лицо императора вдруг вспыхнуло пунцовой краской, а глаза остекленели, и Джем понял, что второй раунд им выигран. Он рванулся вперед, выскочил из кабинета в приемную и захлопнул за собой дверь.

Перед носом джаппурского посла тут же оказалась рука Вискерса с рюмкой, доверху наполненной коньяком.

– Слава богу! – воскликнул граф. – Сколько можно болтать ни о чем? Я думал – вы никогда не закончите!

Джем, рассмеявшись, с благодарностью принял рюмку и отправил ее в рот.

ДЖАППУРИЯ. СЛЯКОТЬ – СОЧИ

Шмордонский посол в Джаппурии лорд Крокозябл-младший сидел в кабинете за столом напротив Морса и злился. Встреча с Премьер-министром проходила в Доме Правительства.

Морс взял в руки пакет, принесенный Крокозяблом, и, не ознакомившись с его содержимым, сунул в пачку каких-то документов, лежавших горкой на столе.

– Вы даже смотреть не станете? – поинтересовался Крокозябл.

– Не стану, – подтвердил Премьер-министр, хлопая ящиками стола с видом, будто что-то ищет.

– Но в пакете находится официальная нота протеста! – слегка повысил голос посол.

– Да? – деланно удивился Морс, продолжая хлопать ящиками. – И что в ней?

– Прочтите и узнаете, – предложил Крокозябл.

– Некогда, – сказал Морс. – Через час состоится совещание с министром обороны, на котором я должен присутствовать. А проходить оно будет в Усосанном Лесу, где строится новый учебный центр. Надо еще успеть туда добраться.

– Так возьмите пакет с собой! – потребовал Крокозябл. – Ознакомитесь с нотой по дороге.

– Не буду! – твердо ответил Морс.

Он встал, вышел из-за стола, снял с вешалки непромокаемый плащ и принялся его надевать.

– От вашей имперской канцелярии веет убийственной скукой, – сообщил Премьер-министр, пытаясь рукой попасть в один из рукавов. – Любой шмордонский документ портит мне настроение на весь оставшийся день. Поэтому я прочитаю ноту протеста перед сном. Пусть мне лучше кошмары снятся. Кстати, чем вы опять недовольны?

Морс направился к выходу из кабинета. Крокозябл был вынужден последовать за ним.

– Дело касается первой партии джаблей, доставленных в Шмору, – сообщил посол, догнав Морса уже в коридоре.

– Что с ними не так? – поинтересовался Премьер-министр.

– Все три корабля – редкостные лоханки!

– И какого они класса?

– Второго.

Морс резко остановился и Крокозябл чуть не сбил его с ног.

– А почему вы предъявляете претензии мне? – спросил Премьер-министр. – В Шмордоне есть джаппурский посол. Вот и направляйте все протесты ему, так сказать – в официальном порядке.

– Джем Баламут сказал, что джабли второго класса неисправны всегда.

– Он ничуть не соврал.

– Но мы заказали их двести штук!

– Ваше дело – что заказывать, а что нет, – пожал плечами Морс. – Вас, шмордонцев, не поймешь. Сами купили кучу барахла, а теперь претензии предъявляете.

– Но мы не знали, что джабли второго класса – некондиция! – взревел дурным голосом Крокозябл.

– Не орите так, – попросил Морс, демонстративно прочищая пальцем свое левое ухо. – Если кто-то хочет что-то купить, он сначала посмотрит, что собой представляет желаемый товар. Потом этот кто-то приценится и уж тогда подписывает деловые документы. Если ваши чиновники дураки – поздравьте с этим сами себя! Все, не могу больше разговаривать. Прощайте.

Премьер-министр быстрым шагом отправился дальше по коридору, а Крокозябл остался стоять столбом в ступоре. Проходившая мимо уборщица двинула его крепким бедром, и посол, вернувшись в деятельное состояние, понесся бегом, надеясь догнать Морса. Но сделать этого ему не удалось, так как Премьер-министра и след простыл.

Выскочив из Дома Правительства на Центральную площадь Заквакинска, Крокозябл остановился у рекламной тумбы и перевел дух. Мерзкая погода планеты Слякоти тут же освежила лоб посла мелким моросящим дождиком. Он осмотрелся.

На противоположной от Крокозябла стороне площади среди серых зданий министерств и ведомств Джаппурии поганым грибом выделялось трехэтажное здание посольства Шмордона. Флигель, предоставленный мэрией Заквакинска для дипломатического представительства, был покрашен яркой оранжевой краской и потому сразу бросался в глаза. Возле него всегда собиралась толпа туристов (даже ночью). Странное дело: после осмотра дома туристы – все как один – показывали зданию неприличные жесты и расходились, уступая место вновь прибывшим.

Посол понимал, что дом покрашен с умыслом, но ничего поделать с этим не мог. Он уже дважды пытался изменить положение вещей. Сотрудники посольства сами красили флигель: сначала в серый цвет, а потом в бежевый. Но в каждую следующую после покраски ночь подъезжали несколько пожарных машин, и из брандспойтов обдавали дом оранжевыми струями.

После второго раза, когда вместе с флигелем оказались покрашенными несколько дипломатов, пытавшихся помешать этой художественной вакханалии, – а также после отмывки окон растворителем, – Крокозябл решил плюнуть на все и стал жить в оранжевом здании.

Посол перевел взгляд на афишу, приколотую к рекламной тумбе, и прочитал объявление:

«Бесплатный концерт группы «Секстет Сексота» в городе Гадюкинске с новым альбомом «Баландное хлебалово, джа!»

Крокозябл зло сплюнул себе под ноги и задумался.

Агентура работала из рук вон плохо. Шмордонские шпионы теперь свободно въезжали на любую планету Джаппурии. Визы им выдавало посольство Джема, но оно же их и фотографировало. Лицо каждого шпиона было известно полиции и агентам приходилось действовать еще аккуратнее, чем раньше. Но самое интересное – куда бы шпион ни засылался, он в конечном итоге все равно почему-то оказывался на Сочи, где никаких интересных для шпионажа объектов не существовало!

Зато на планете Сочи имелись казино, бордели и золотые пляжи. Шпионы с заведомым упорством посещали все эти приятные места, а потом – когда заканчивались деньги – шли сдаваться в полицию. Начальник полиции сочинского города Джяна Пахан Родимый слыл рекордсменом по количеству выловленных им шмордонских шпионов, за что, кстати, и получил неделю назад от Премьер-министра большую серебряную медаль.

Вспомнив о жаркой планете Сочи, Крокозябл вдруг испытал чувство неприкаянности. Ведь там находилась его жена!

Она решила остаться в Джяне для того, чтобы шпионить в пользу Шмордона. Какую информацию леди Крокозябл хотела извлечь из курортного города, послу было не ясно, но служащие шмордонского посольства в последнее время почему-то стали хихикать в спину лорду Крокозяблу, и тому это сильно не нравилось.

Взгляд посла ушел вправо от рекламной тумбы и сфокусировался на памятнике, который стоял напротив. Крокозябл непроизвольно вздрогнул. На каменном постаменте застыло полкомара! Посол, встряхнувшись, пригляделся и понял, что видит всего-навсего скульптуру.

На метровом пьедестале расположилось отлитое в бронзе чудовище, похожее на комара. Вот только комар этот был исполнен скульптором в половинчатом виде. То есть: передняя часть тела у насекомого имелась, а задняя отсутствовала.

На Крокозябла смотрела гротескная комариная голова с завернутым в штопор хоботом и вылезшими из орбит красными глазами, отчего казалось, будто на тебя глядит из преисподней сам бес! Дальше скульптура заканчивалась парой крыльев, похожих на лопасти пропеллера допотопного шморолета. Надпись на постаменте информировала:

«КОМАР – ОСВОБОДИТЕЛЬ».

Еще ниже имелась табличка из нержавеющей стали с более пространным пояснением. Из этого пояснения следовало:

«Памятник воздвигнут в честь комаров Слякоти, проявивших беспримерную доблесть в деле обороны родной планеты во время Третьей Шмордонской войны. Жертвуя собой, комары на протяжении нескольких недель отбирали кровь у шмордонских захватчиков в болоте Жабья Радость, лишая их боеспособности. Они высосали столько крови у генерала Крокозябла, что тот перестал представлять опасность для Джаппурии. Честь и слава малым защитникам Отечества! Монумент создан скульптором То́рчем Астральным и подарен народу Джаппурии».

Крокозябл повторно сплюнул себе под ноги. Будучи далеко не тщеславным, он не обратил никакого внимания на то, что пояснение присвоило ему генеральское звание и увековечило его имя в камне. Посла неприятно поразил тот факт, что автор скульптуры имел наглость сбросить его со счетов опасности для Джаппурии!

– Я вам покажу, кто опасен, а кто нет, – прошептал он.

Крокозябл вспомнил, что с созданием памятника был связан коррупционный скандал. Кто-то украл большую часть денег, собранных джаппурцами для постройки монумента. Но, как это обычно бывает в Джаппурии, следы преступников затерялись, и потому изваяние получилось половинчатым, так как оставшихся денег хватило только на это. Знаменитый скульптор Торч Астральный явно соврал насчет подарка.

Крокозябл, усмехнувшись, решил действовать.

Для начала он еще раз взглянул на окаменевшее чудовище и потер щеку, только что укушенную реальным комаром. Зад, цапнутый тем же представителем фауны секундой спустя, он чесать не стал в виду того, что вокруг было слишком много туристов, а Крокозябл считал себя культурным человеком. Потому он просто выругался вслух и быстро направился через площадь к оранжевому флигелю, при ходьбе шагая так, чтобы укушенная задняя часть тела сама чесалась брюками. Походка Крокозябла при этом была настолько странной, что проходившие мимо туристы приняли его за одного из представителей сексуальных меньшинств, спешившего на гей-парад.

На территории посольства Крокозябл обошел стороной само здание и стоящий перед ним служебный шморовоз, после чего завернул на задний двор. Там он отворил двери ангара, в котором находился космический спасательный бот. Этот небольшой аппарат был предназначен для полетов по Слякоти, но мог легко перелетать с одной планеты на другую.

Наличие бота оговаривалось специальным соглашением, к составлению которого приложил руку сам Крокозябл. И сделал он это на балу у королевы Беллы именно тогда, когда все министры уже перепились и не понимали, что они подписывают. Зато теперь посол испытывал гордость за дипломатическое искусство, которым он обладал. А вот Джем в Шмордоне не имел права на бот!

В этом свете поставка в империю бракованных джаблей показалась Крокозяблу не столь обидной, потому что он имел право перемещаться между четырьмя планетами Джаппурии как угодно, правда – ставя при этом в известность министра полиции Кваса Ядреного. Но по поводу последнего пункта соглашения у посла имелось особое мнение, которое звучало приблизительно так: «Пошел этот жирный пропойца к бесу!»

Крокозябл забрался в бот и проверил ящик, где хранились предметы, нужные для аварийной посадки. Больше всего его интересовали фонарик, болотные сапоги высотой до паха и репелленты для борьбы с комарами. Обнаружив все это в ящике, он хищно улыбнулся, умелой рукой включил двигатель и аккуратно выехал на боте из ангара. Затем, дав полный газ, Крокозябл взмыл свечкой в небо и, спустя несколько минут, выровняв полет, взял курс на Усосанный Лес, до которого было всего триста миль.

Приземлившись на маленькой полянке, предусмотрительно вырубленной в лесу еще год назад его подчиненными, Крокозябл обильно полил себя репеллентами разных видов, натянул болотные сапоги и с фонариком наперевес выпрыгнул из бота. Пройдя несколько сотен метров по заранее известному маршруту, он подошел к старому зданию шмордонского посольства.

Удивляясь переменам, произошедшим за время его отсутствия в Усосанном Лесу, Крокозябл принялся рассматривать место, в котором он почти безвылазно провел последние пять лет своей жизни.

Вокруг двухэтажного здания бывшего шмордонского посольства возникли несколько строений казарменного типа и далее виднелись стволы поваленных деревьев. Значит, слухи о строящемся учебном центре оказались правдой.

На парковке возле пропускного пункта стояло несколько десятков спасательных ботов и даже три джабля. Видимо, на совещание съехалось все силовое руководство Джаппурии.

Посол, ухмыльнувшись, развернулся и отправился в самую глубь леса по слегка видной тропинке. Если б он хотя бы раз оглянулся назад, то его взгляду представился бы внушительный темный столб, следовавший за ним. Столб этот был подвижным потому, что состоял из тысяч комаров, которые страстно хотели от Крокозябла тепла и сытости, но не могли получить эти два блага из-за репеллентов, покрывающих вожделенное тело посла толстым слоем.

Прочавкав сапогами по лесистому болоту четверть мили, великий гений шпионажа вышел на один из сухих островков и внимательно посмотрел себе под ноги. Там он увидел корягу, торчавшую из травы. Схватив конец коряги обеими руками, посол потянул его в сторону. Под землей что-то хрустнуло, и справа за кустиком лишайника бесшумно поднялась вверх зеленая крышка замаскированного канализационного люка.

– Я вам покажу «не представляет опасности!», – проворчал Крокозябл.

Он спрыгнул вниз и оказался в неглубокой шахте, из которой в сторону флигеля уходил подземный ход. Крокозябл включил фонарик и, весело насвистывая мотивчик одной из песен Сексота, отправился шпионить.

Чувствовал он себя превосходно и потому ни разу не оглянулся. А зря, потому что комары решили не отставать от двуногого сосуда с питательной жидкостью. Более того – они увеличили количество особей, желающих крови, раза в два, а то и в три. Видимо, комариные хоботы были уверены, что если жертва не предоставит им себя в роли еды, то укажет путь к другим источникам питания. И они ничуть не ошиблись!

Через некоторое время подземный ход вывел Крокозябла с его комариным эскортом в подвал флигеля. Не слыша тревожного гудения сзади из-за своего громкого свиста, он открыл потайную дверцу и шагнул на узкую бетонную лестницу, ведущую вверх.

Поднявшись по ступенькам, Крокозябл остановился перед железной заслонкой, закрывавшей небольшое оконце на уровне головы посла. Осторожно отодвинув заслонку в сторону, он вставил свое лицо в обнажившееся отверстие, и голова его оказалась в деревянном решетчатом коробе.

Зал для заседаний был небольшим, но достаточно вместительным. По стенам его тянулись батареи водяного отопления, укрытые в деревянных декоративных ящиках. Один из ящиков был пустым, и теперь голова Крокозябла стала единственным его содержимым. Решетчатая структура деревянной конструкции позволяла послу не только слышать, но и прекрасно видеть все, что творится в зале. Поэтому он перестал свистеть и стал смотреть и слушать.

Слева Крокозябл увидел трибуну, представлявшую собой обычный длинный стол. За столом сидели трое: тощий Морс, толстый как пивная бочка министр полиции Квас Ядреный и здоровенный обезьяноподобный индивидуум с квадратным зверским лицом. Если первых двух Крокозябл знал прекрасно, то последний был ему совсем незнаком. Но посол видел его фотографию в специально собранном досье и опознал как нового министра обороны королевства Дрына Реального.

Напротив этой троицы в креслах расположились начальники полиции больших городов Джаппурии, слетевшиеся со всех четырех планет. Переведя свой пытливый взгляд вправо, Крокозябл в первом ряду обнаружил хорошо ему известного Пахана Родимого, который был одет не в привычные майку и шорты, а в полицейский мундир с какими-то звездами на погонах и большой серебряной медалью, приколотой к груди. Золотой лучевой пистолет был при нем и Пахан ласково поглаживал рукой его рифленую рукоять, торчавшую сбоку из оперативной кобуры.

Черные усы начальника полиции сочинского города Джяна ничуть не уменьшились, а стали даже как будто длиннее, потому что его соседи справа и слева сидели в крайне неудобных позах, подвинувшись на краешки кресел. Видимо, усы застилали им вид президиумной троицы.

Дрын Реальный говорил, гневно взрыкивая:

– Кого вы сюда прислали? Что это за люди? Все они жулики, лентяи и проходимцы! Если мы решили создать армию, значит – в нее надо брать лучших! Как я!

Дрын стукнул себя кулаком по груди и продолжил:

– Вам и нужно-то было отправить в этот учебный центр всего пятьсот человек, из которых должны получиться офицеры для бото-десантных войск. Если те, кого вы прислали, являются цветом нашей полиции – вам остается только утопиться, иначе вы будете видеть перед собой только черный мир! Взять хотя бы этого мерзавца с Дубаря, как там его… а, – Трясуна Махрового. Рота, в которую его определили, уже третий месяц поголовно пьяна! Я перерыл всю казарму и ничего не нашел! А оказалось что? Этот Трясун гонит брагу из диких яблок, которых полно в лесу, и заливает ее вместо антифриза в радиаторы боевых бронеджамобилей! Получается следующее: открываешь снизу краник, подставляешь стакан и – пошла гулянка! Чей боец?

Из второго ряда поднялся длинный и сухой начальник полиции города Колотуна.

– А, господин Колдырь Беспросветный! – узнал его Дрын. – Можете забрать своего самогонщика обратно.

– У меня таких как он – навалом, – заявил Колдырь. – Раз прислали его сюда, значит, пусть остается. Лучших не будет. Нечего харчами перебирать…

Он уселся на место, а Дрын убил у себя на щеке комара. От последнего действия министр обороны рассвирепел и продолжил еще резче:

– Этот Трясун – просто шаловливый ребенок по сравнению с другим негодяем. Из города Джяна прибыл некий Рвач Такса. На третий день он утопил свой лучевой пистолет в болоте! Я думал, что этот Рвач просто растяпа. Как бы не так! Позавчера здесь, на Слякоти, в городе Гадюкинске банда налетчиков с помощью лучевого пистолета ограбила один из банков. Слава Дважды Грохнутому Богу, их поймали. Надо ли говорить, что номер пистолета совпадает с тем, который утопил Рвач? На допросе один из бандитов заявил, будто выменял это оружие в Усосанном Лесу на два ящика водки и пачку папирос, набитых джакоином! Кто прислал сюда этого мерзавца?!

Пахан Родимый со своего места произнес с достоинством:

– Я.

Дрын, окинув его взглядом, зацепился за усы и взревел:

– Встать!

– Еще чего? – спокойным голосом поинтересовался Пахан. – Вы министр обороны? Вот и командуйте своими вояками.

– Я сказал, встать перед старшим по званию! – заорал Дрын, выпрыгивая из-за стола.

– Если я встану – твое звание станет посмертным! – сообщил Пахан, вытаскивая из кобуры пистолет.

– Это что такое?! – вскричал Квас, обращаясь к Морсу. – Что себе позволяет этот военный выскочка? Он что, на джоккейном поле находится?

– Тихо, господа! – хлопнул по столу ладонью Премьер-министр. – Успокойтесь!

Дрын, пыхтя от злости, уселся за стол, а Пахан невозмутимо сунул пистолет обратно в кобуру.