– Ну это вам решать. Можно у меня. Жена что-нибудь вкусненькое сготовит. Можно в ресторане. В общем, выбор ваш.

– Ну коли выбор мой, тогда у меня, в моей холостяцкой «берлоге». Как я понимаю, вы адрес знаете. Сегодня в шестнадцать ноль – ноль у подъезда. До встречи. – длинные гудки известили, что разговор окончен. Отлично. Все пока складывается удачно. И до встречи еще время много. Можно не спеша прогуляться до магазина за коньяком. Да и не мешает заранее продумать детали разговора. А с другой стороны, стоит ли что то подумывать, человек в курсе всего, он умный и опытный. Не надо пыжиться перед майором ФСБ. Все, что надо, он сам спросит, главное – не трепать лишнего, не проявлять инициативы, вопрос – ответ и не больше. Он для этого майора просто связник, и не стоит уходит от этой роли. Может скорее откажутся от его, Романа Сапрыкина» услуг и оставят в покое. Дело то серьезное, если Грин вышел на майора ФСБ. А сердце ноет и вещает, что войдешь в него в полный рост. А значит оплаты – расплаты будут соответствующие. А самое страшное, что он уже не готов на полный, в случае чего, отказ. И недавнее прошлое накатило знакомой дурью. Уже хочется нового и крутого. Да и само дело уже заинтересовало, и дальше в него он полезет вполне добровольно. Видно, остался в нем авантюризм. Не полностью его изничтожил небольшой тюремный опыт. Разум говорит и подсказывает одно, а душа стремиться поскорее заняться новым делом, перспективы которого настолько «мутны» и непредсказуемы, что эта самая душа холодеет от трезвых мыслей о возможных последствиях.

Секунда в секунду подошел Роман к подъезду чекистской многоэтажки, выстроенной еще при социализме. И, кажется, что только пикнул шестой сигнал, из подъезда вышел молодой мужик, абсолютно не похожий на майора секретного ведомства. – симпатичен, улыбчив. Доброжелателен. По крайней мере с виду. Но это был он, майор Брылов собственной персоной. Крепко пожал руку.

– Вадим Васильевич.

– Роман. – парень не решился назваться по имени – отчеству, хотя они были с майором примерно одного возраста. Этим самым Сапрыкин отдавал лидерство новому знакомому, как бы автоматически становясь его подчиненным. Он мгновенно, как перед дракой, взглядом сфотографировал собеседника. Определил недюжинную силу, скрывающуюся под видимой сухопаростью. Роман сталкивался с такими противниками в драках. Они как сжатая пружина, «стреляющая» любой частью тела. Таких, пока за шею не поймаешь, ни за что не «срубить», на дистанции ни неуязвимы. А, встретившись с умным, просто пронизывающим взглядом Вадима Васильевича, понял, что такого человека надо иметь в друзьях и ни как иначе. Ид следом за ним в подъезд, не удержался, брякнул:

– А вы совсем на чекиста не похожи. – на что тот улыбнулся.

– А на кого похож?

– Скорее на артиста, правда пока с вами взглядом не встретишься.

– Ты тоже далек от писательского образа. Типичный боец уголовного мира. – оба засмеялись, легкая скованность кажется, прошла.

Вестибюль дома поразил чистотой, все в цветах. Милая женщина приветливо кивнула им головой. То ли вахтер, то ли. Как модно сейчас называть, консьержка. Лифт бесшумно поднял их на восьмой этаж. Первый раз видел Роман чистоту и цветы в подъезде. Шикарно работающий лифт без скрипа и лязга, не пугающий самой жуткой аварией. Все это отдавало заграницей. Не верилось, что такое возможно в их в общем то грязноватом городе. Получается, что есть люди, держащие себя и живущие на уровне, прямо обзавидуешься.

Двухкомнатная квартира майора сверкала идеальной чистотой. Правда, обставлена скудновато, прямо с аскетической простотой. Все в этой квартире просто кричало, что в ней нет женщины, и никогда не было. Роману показалось, что на него дыхнуло казармой или чем то подобным конторски – казенным. Коньяк на стол, к ней плитка шоколада и все прибамбасы для кофе. Без тоста выпили по одной. Из кофеварки потянуло ароматом кофе, и сразу в комнате стало вроде как по – домашнему уютней. По глотку черного, крепкого напитка и еще по рюмке коньяка. – на сердце спокойно, а на душе тепло. Еще по рюмке, и кажется, что он знает Вадима Васильевича вечность. И кажется, что они уже друзья, хотя еще не сказали друг другу не слова. Душа пела, размягченная хорошим коньяком. И Роман не мешал ей, но из богатого опыта пьянок знал: теперь главное – не открывать рот. Улыбаться, кивать головой и молчать. А когда уже нет сил и слова прямо прут из тебя, то надо просто куснуть губу. Укусить по настоящему, до крови, как на тех допросах. Когда вообще нельзя было открывать рот, не то, что говорить. Боль отрезвит и все поставит на свои места. Он много видел таких, по пьяни разговорчивых. Вот только когда они трезвели, то готовы были биться головой об стену и откусить свой болтливый язык. Так что лучше прокусить губу, чем экспериментировать, что крепче – голова или бетонная стена. Жизнь в криминальной среде научила больше слушать. А если уж говорить, то перед этим десять раз подумать. Хорошо усвоенное правило действует автоматически, даже если мозг подвергся массированной атаке коньяка и кофе. Коньяк допит, а третья чашечка кофе хоть и не трезвит, но, по крайней мере, изгоняет из души дебильно – непонятную эйфорию. Наконец Брылов начинает разговор. И что самое интересное, переходи на «вы».

– И что вас конкретно интересует из жизни спецслужб? Что хотите знать, что хотите услышать?

– Если честно, то ничего. Ни в общем, ни в частном. – Роман крутит в руках рюмку. Просто неудобно мельтешить перед этим человеком, он же все знает. Так что лучше сразу о деле. Вадим Васильевич понял собеседника и ободряюще кивнул:

– Значит, ничего не интересует. Тогда начинай по порядку и начистоту. И не переживай, я общий расклад знаю. Чем будешь откровенней, тем скорее договоримся.

– Вообще то я ничего не знаю. Мне6 отведена роль посредника между вами и Грином. И я очень не хотел этим заниматься. Но я влип в неприятную историю, и у меня просто нет выбора.

– Что за история?

– Дал в морду очень серьезному кадру, не подумав о последствиях ни в отношении себя, ни семьи.

– Имея семью, не стоит играть в рискованные игры.

– Потому вы и не женаты?

– Может и потому. Но это к делу не относится. Значит Грин решил посветить в свое дело профессионалов. Понял наконец, что сам с этим не справится.

– Я не знаю, что он решил и почему, не мое это дело. Но лично мне кажется, что вы об их делах знаете больше, чем они сами.

– Ты не прав, я знаю в общем. Без определенных деталей и фактов с их стороны моя информация гроша ломанного не стоит. Они давно пытаются со мной наладить контакт. А вот в последе время стали это форсировать. Что то у них произошло. Ты не в курсе?

– Я в новой должности всего второй рабочий день, если считать вчерашний. Так что здесь я вам не помощник. Заодно хочу спросить, зачем вам посредник, почему на прямую контачить не хотите? Кому от этого худо будет?

– Во первых, какой бы я не был, я человек системы, человек из Органов. У меня есть сложившиеся убеждения. И я не хочу их менять. Так сказать, перекрашиваться. Значит, я открыто и полностью не перейду на ту сторону никогда. Но мен нужны деньги, и я не вижу препятствий в том, что бы заработать их своим бывшим ремеслом. Я помогаю определенным людям разрулить их непонятки, выражаясь вашим языком. В общем, зарабатываю на жизнь, но при этом не поступаюсь своими принципами. У меня не будет ни каких контактов с этими людьми. Понятно я изложил свою позицию?

– Мне понятно одно. Вы согласны работать на Грина. Вы тот самый профессионал, которому они откроют свои тайны в обмен на деньги. И который решит их проблемы.

– Так оно и есть. А если я пью с тобой, значит фактически согласился. Так что давай еще по одной.

Коньяк был допит, и Брылов принес из кухни чуть начатую бутылку джина. И ей бы дело е закончилось, но бежать в ларек среди ночи – это уже слишком по-плебейски, решил хозяин. Так что в два часа ночи первый тур переговоров был удачно завершен.

Только глубокой ночью, проделав большую часть пути пешком и чутка отрезвев, Роман наконец добрался до дома. Стоявшая у подъезда старенькая «Карина» вдруг поморгала фарами, Сапрыкин насторожился, готовый мгновенно отскочить в сторону. Его удивлению не было предела, когда за опустившемся боковым стеклом он увидел лицо своего нового босса. Вот кого он не ожидал встретить глухой ночью. В натуре голимая разведка или игры в нее. Роман сел в машину, мечтая только об одном – скорее оказаться в своей постели под боком у жены.

– Ну чем похвастаешься? Как встреча прошла?

– Выпили в общей сложности полтора литра коньяка и джина. Вот и вся встреча. Чекист в курсе всего и готов к работе, но это все без деталей и по пьяни.

– А конкретно ни о чем не расспрашивал?

– А я что-нибудь знаю?

– Тоже верно. Значит так, с утра с ним созванивайся, похмеляйтесь. Но перед этим скажешь, его четкое согласие, конкретное «да» и вся информация будет предоставлена. А заодно пусть прикинет свой гонорар. Согласие и гонорар, с этими ответами заедешь завтра в ресторан, я там весь день буду. Все, бывай.

– Из – за этого ты меня полночи ждал?

– Ну это не твое дело инее твоя проблема, кого и сколько я жду. Да, кстати, скажешь, что будешь при ем постоянно. Наблюдать, контролировать, согласовывать – это все твои полномочии и обязанности. Мы должны знать, за что деньги платим.

Утром, еще не было девяти, Брылов позвонил сам.

– Ну как писатель, не пора опохмеляться?

– Я еще сплю, еле голову от подушки оторвал.

– Давай поднимайся, жду в десять с бутылкой коньяка.

– Что такая спешка, попозже нельзя?

– Ты уже инструкции получил? Если да, то поспешай. Если нет, то жди обеда.

Сапрыкин добрался до «берлоги» майора только в одиннадцать, как не спешил. Проклинал его, а больше себя, за неумение употреблять горячительное. Хотя если честно, то бегом не бежал, да и не спорый шаг не переходил. Подозревая, что ну жен Брылову, скорее всего, как собутыльник на сегодня, но было как раз наоборот.

Вадим Васильевич был свежим и бодрым, как будто и не было вчерашнего застолья. В джинсах и черной футболке он выглядел прямо ковбоем – плейбоем, и Роману в это утро просто не хотелось себя с ним сравнивать, все было не в его пользу. Бывший чекист к коньяку не притронулся, да и Сапрыкину разрешил только пятьдесят граммов,. Как пояснил, исключительно для лечения. А еще, не доверяя похмельной голове Романа, заставил записать нужные ему вопросы. Главным поставил вопрос об оплате: ниже десяти процентов от суммы, фигурирующей в деле, он не согласен, и это торгу не подлежит. Это если будет на кону определенная сумма. Если в деле деньги фигурировать не будут, то оплату своей работы он скорректирует чуть позже и в долларах. Если Грин с этим согласен, то пусть срочно начинает опрос людей: кто где находился в течение последнего месяца. А если будет возможность, то и немного пораньше. Особенно четко и в мельчайших деталях просчитать день убийства «Береста» и пару дней до него.

Роман прилежно записал все услышанное, для страховки переспросил:

– На словах ничего передать не надо?

– Этого хватит выше крыши. Дай Бог с этим четко справиться. Предупреди, опрос этот – ключ ко всему. Пусть отнесутся к нему очень серьезно.

– А кто будет заниматься этим самым допросом?

– Сами решайте. Но еще раз прошу отнестись к этому максимально серьезно.

– Если это так важно, почему вам над этим не поработать? Грин сразу задаст такой вопрос.

– Можно и самому, но я эту неделю пока занят. Я прочитаю полученный материал и уже лично начну его шлифовку. А на первый этап я подключу человека. С вами будет работать мой надежный помощник.

Через час Сапрыкин в знакомой комнатке ресторана рассказывал все подробности утренней встречи с майором. Грин не перебивал инее переспрашивал, слушал внимательно. Долго вчитывался в вопросы, в тяжелой задумчивости мерил кабинет шагами. А Роман мечтал добраться до дома, до кровати или на крайний случай еще опохмелиться, пока эта вся делова тягомотина не закончится. Наконец Грин перестал мельтешить перед глазами, вызывая тошноту.

– Передашь чекисту – его двенадцать процентов. За скорость и профессиональную работу еще три процента сверху. Сколько людей привлекать, его личное дело, будет платить от своих заработков. Опросом займемся я, ты и пусть своего человека обязательно подсылает. Чтобы потом отмазок не было, что сделали что то не так. Значит, процесс пошел, как говаривал меченный отец перестройки. Вот только куда он выведет? Начинаем завтра с десяти здесь, с кого – я решу и предупрежу их. Передай все это чекисту, можешь по телефону, и валяй опохмеляйся. Вижу, что ты не бережешь себя на работе. Завтра в десять, чтобы был трезвый и работоспособный, начинаем трудиться.

Целую неделю «пацаны» вспоминали дела и дни минувшие. Никто не возражал, все заинтересованы в успешной раскрутке этого дела, ведь на кону их «бабки» в очень большом количестве. На всех опросах присутствовал Валера Кравцов, бывший коллега Брылова, а ныне подельник. Сидел в сторонке, не вмешиваясь, крутил в руках шариковую ручку в блестящем металлическом корпусе, изредка записывая ей что то в небольшой блокнот. И Грин, и Роман знали, что это микрофон направленного действия, и каждое слово записывается на диктофон, лежащий у Кравцова во внутреннем кармане пиджака. Потом эту запись прослушает майор и даст указания, где что уточнить, что прояснить, что проверить. В общем, дело не хитрое, Грин и сам планировал искать по такой схеме. А может, потому и не хитрое, что им занимается профессионал высокого уровня. Со стороны все всегда просто, а дело возьмет и застопорится и дальше этого опроса не пойдет. Так что лучше не испытывать судьбу и не лезть с советам и прочим к специалистам. Их учили этому, вот пусть и занимаются. Роман с головой влез в дело, ему становилось все интереснее, когда он узнавал все новые детали. Братва закрутила такой детектив, что голову «сломаешь» разбираясь. И опять же, не верится, что это все можно раскрутить – расследовать. А то. Что ты стопроцентный участник этого детектива, заставляет сердце замирать от восхищения. Возможно. Вся эта история пройдет перед тобой от начала и до конца. Вот только слово «конец», мелькнувшее в сознании, сразу испортило настроение. Так сказать, приземлило, заставило задуматься о непредвиденных и вполне катастрофических последствиях, вполне возможных в этом деле.

С опросом закончили. Проанализировали материал, и нет ни какой реальной версии. То, что лежит на поверхности. Понятно любому: убитый работал против «бригады» с напарником. Тот его «убрал», зачистив так сказать, следы и не сделав ни одной ошибки. Найти этого второго будет очень и очень сложно. Берест был очень контактным парнем, со всеми в «бригаде» корешил. А вдруг его напарник вообще со стороны? Конечно, круг лиц определился кем в первую очередь надо «работать» вплотную. Но это туманная перспектива, которой можно заниматься до бесконечности. Но в запасе нет ничего другого. Общий объем информации до безобразия мал, и ничего нового не появляется. Значит, остается только шлифовать и еще раз шлифовать то, что есть. Проводить бесконечные опросы «братвы», ища в них зацепочку. Если убитый был в деле предпоследним, то шансов раскрутить дело почти нет. Ведь вообще не просматривается ошибок того последнего. Он «зачистил» за собой следы и скорее всего сейчас ушел в глубокую тень отлежаться. Ему некуда спешить, взятая «зелень» не протухнет, а тратить по мелочам он может ее без проблем. Ведь братва брала деньги не из банка, а из глубоких нычек. Так что по номерам доллары ни как не «светятся.

Еще раз проверили связи и контакты Береста. Упор сделали на тех, с кем он вообще не контачил. Это тоже может быть шансом. Вадим Васильевич часами прослушивает записи, «колдует» над им же самим составленными схемами. Нащупать реальную версию – значит сэкономить время на проверке пустых вариантов. Вот один кадр явно просится в разработку: почему матерый уголовник с таким же послужным списком, как у убитого, с этим самым убитым был явно на дистанции. Вот и думай, то ли они конкуренты, то ли подельники.

Романа это дело увлекает все сильнее и сильнее. В голове днем и ночью крутятся варианты. Он даже с выпивкой завязал, чтобы не «выключать» из работы голову. Еще он постоянно думал о Стасе. Он не боялся его, хот тот при редких встречах свирепо зыркал в его сторону. В этом деле Стас играет какую то свою роль. Он явно выпадает из дел «бригады», высвечиваясь явно посторонним человеком среди братвы. Он имеет свой бизнес и скорее присутствует, чем принимает участие в каких то делах. У него нет ни с кем ни каких общих дел. А его взнос в прогоревшем деле минимальный. Но этот явный факт говорит, скорее всего. В его пользу. Тот, кто «бомбанул» секретную хату, денег в долю скорее всего не пожалел, ведь они вернулись к нему.

Сапрыкин стал почти своим в «бригаде» и потихоньку начал «пробивать» мордатого, собирая о нем всю возможную информацию. Ни для кого не секрет, что тот псих и в разборках яростен до безумия. Но опять же, все это проявляется крайне редко. Ему ближе разборки по тихой, без рекламы. Он всегда готов нанести удар в спину. Это говорит о его уме и о том, что он на зону явно не хочет. Ведь во всем страхуется конкретно, выводя себя лично далеко за границы криминала. И что самое главное – просто обожает холодное оружие. Говорят, отлично владеет ножом, и в частности бросковой техникой. С десяти метров втыкает нож в круг диаметром в десять сантиметров. И первый его срок был за поножовщину. Он тогда мог бы легко открутиться. Все сошло бы за самооборону малолетки. Но этот малолетка без нужды нанес три колотых и одну резаную раны. Так что парнише совеем не в новинку просто так из интереса ширять людей ножом. А вот Вадиму Васильевичу совсем не нравится такое совпадение, явно тянущее на подставу. Но он похвалил Романа и благословил на работу в этом направлении, им сейчас любой факт на вес золота. Опять же во время когда случились взрыв и убийство, Стаса не было в городе. И это точно установленный факт. Алиби, конечно, конкретное, но опять же нет уверенности, что в деле было всего два человека. Еще один момент, правда, из области фантастики: во время схватки его глаза не сверкали бешенством. Но и это спорно, ведь они пересеклись взглядами всего на одно мгновение. Можно предположить игру, но зачем она ему? В общем, мордатый – первый реально подозреваемый еще и потому, что он сильно не нравится Сапрыкину. Можно сказать, его враг по жизни.