– Добрый день! Я постоянно вас слушаю, и хотел проконсультироваться. Сейчас, как лето начинается, я постоянно езжу отдыхать на Украину. А в этом году нас на Украину и в Белоруссию не пускают.

В. Баранец: – В какой форме, Сергей, вас не пускают?

М. Тимошенко: – «Незалежна» примкнула к НАТО, что ли? Командир устно запрещает, ссылается на какой-то документ?

Сергей: – Мы же пишем рапорт на имя командира. И нам сказали, что у кого допуск первой или второй формы, в Белоруссию и Украину, запрещено. Можно только либо к родственникам, либо если есть у вас там могилы.

М. Тимошенко: – Да, Сергей, видимо, вы секретоноситель. Вроде меня, припадочного. Меня можно было выпускать только под конвоем.

В. Баранец: – Сергей, вам адрес моей электронной почты в «Комсомолке» известен?

Сергей: – Да.

В. Баранец: – Мне не нужна ни ваша фамилия, ни номер в/ч: изложите суть дела и только вид или род войск вооруженных сил, где это происходит. Я постараюсь разобраться.

Звонок, Александр: – Здравия желаю, товарищи полковники! У нас в России есть офицерское собрание. Почему уважаемые наши начальники, генералы, командиры не поднимут вопрос перед главнокомандующим: сколько можно это терпеть? Сколько можно терпеть того, кто у нас министром называется?

М. Тимошенко: – Вообще говоря, Александр, офицерские собрания – по линии Виктора Николаевича. Но я отвечу, как осознаю это сам. Зачем им это надо: подымать этот вопрос, – когда денежное довольствие увеличилось в два с половиной, в три раза?

В. Баранец: – И всем хорошо. Коротко говоря, у нас есть разные офицерские собрания. Есть централизованное офицерское собрание с ручными генералами, армиями, которые имеют кабинет в Министерстве обороны, которые распределяют выступальщиков и которые говорят: «Мать его так», – если хоть одно слово критики вылетит. Это одно офицерское собрание. А есть офицерское собрание, допустим, Всероссийской организации офицеров запаса Вооруженных сил «Мегапир», где звучит запредельно откровенная критика, от которой краснеет даже начальник Генерального штаба, который в прошлом году там был и сказал, что больше он никогда туда не пойдет. Потому что ему в глаза сказали о той дурости, которую творит с военной реформой наш Генеральный штаб. Вот у нас такие два разных собрания. Вы хотите нормального собрания, хотя бы времен Язова, когда можно было выступать с критикой… Там были очень горячие споры.

М. Тимошенко: – План обороны России к 2016 году. У меня как у человека сугубо гражданского возникает вопрос: а чего это вдруг так главверх так этим обеспокоился? А что, плана у нас сейчас нет? То, что раньше называлось планом применения вооруженных сил? Может быть, его просто переименовали? Или его на самом деле нет? План применения вооруженных сил предусматривал участие армии, флота, ВВС, ВВО, РВСМ, МЧС, гражданской обороны, внутренних войск, погранцов – до таможни вплоть. И плюс промышленность. А теперь-то, как я понимаю, с промышленностью все между пальцев прошло. Как ты частника заставишь участвовать?

В. Баранец: – Ты хорошо знаешь жизнь войск. Я тоже кое-что знаю. Я знаю, что у оперативного дежурного по штабу дивизии в сейфе лежал пакет. И что в нем было написано, ты знаешь: вскрывать в случае… Как ты считаешь, такой пакет должен же в Генштабе лежать?

М. Тимошенко: – Обязан. А там же как раз и план – кусок плана обороны России: что делать бригаде, куда выдвигаться, что занимать. И вот представь себе такой военный триллер. Директор страны звонит министру обороны и говорит: «Я, прежде чем подписывать план обороны России, хотел бы его изучить. Ну-ка пусть его мне кто-нибудь привезет». Кто привозит? Начальник Генштаба. А карта где? А вот сейчас. Принесли карту, разослали. Масштаб какой? Миллион. Понятно. Достает из кармана спичечный коробок и говорит: это значит 50 верст. И пошел этот коробок к карте прикладывать. А сколько ж тут у тебя бригад маневренной обороной будут заниматься? Ага, маневренная оборона это значит три батальона и 40 танков на 50 верст поперек. Последний раз маневренной обороной у нас занимались два человека: Павлов (его Сталин расстрелял) и Карпонос. Расстрелять не успели – погиб. Ну и что после этого будет делать замначальника оборонительного цеха?

В. Баранец: – По логике вещей в отставку должен подавать, Михаил.

М. Тимошенко: – Получается так. Но тут еще один вопрос у меня возникает. Вот про вооружение там было много чего хорошего сказано. Чуть не на 70 процентов должно быть по некоторым видам к 2016 году.

В. Баранец: – До 2015 года – на 30.

М. Тимошенко: – По некоторым видам – на 70. Вот, Дмитрий Олегович, к вам обратиться хочу я. Вот у нас в госзаказе стоит пять «Бореев». До 2020 года. А вообще мы их хотели десять. Но, мы же понимаем, что основным оружием лодки являются межконтинентальные баллистические ракеты.

В. Баранец: – Которые называются «Булава». А лодки уже три штуки.

М. Тимошенко: – А для самообороны лодки должны иметь торпеды. Так вот, не будет для вас тайной, что оставшиеся у нас торпеды лет на 20–25, как утверждают морские знатоки, отстали от мирового уровня. То есть нас уже китайцы обогнали. А торпеду сделать не так-то просто. Кое в чем даже сложнее, чем ракету. Потому что ракета – нажали кнопку, загорелась, взлетела, прошила воздух, ушла из атмосферы в космос. А море – дело темное. И торпеда по сути, как собака, бочком едет в воде. Ее же наводить надо – надо ею управлять. Она почти час может до цели плестись. Дмитрий Олегович, надо бы еще морским оружием торпедным заняться. И спросить бы наших заказчиков и заказчиц: милые девушки, что вы думаете насчет установки датчиков угловых ускорений в торпедах или ракетах-торпедах типа «Шквал», которые прямо наводящиеся, прямоходящие.

В. Баранец: – Там не надо в торпедах разбираться, там надо уметь деньги считать.

Звонок, Сергей: – Здравствуйте! Обращаюсь от ветеранов воинской службы Красноярского края. Взять Кемерово, взять Томск, это западнее Красноярска, взять Хакасию – у них районный коэффициент пенсии идет 1,3. А у нас 1,2. Мы пытались судиться. Но в суде у нас заявления не берут. Я хочу узнать, что сделать, где найти правду? Почему так? Все-таки 10 процентов пенсии – это прилично.

В. Баранец: – Да, там каждую копейку считаешь. Я в этой шкуре побыл. Уважаемый товарищ радиослушатель, читатель «Комсомольской правды», прошу вас детальнейшим образом описать всю ситуацию и прислать мне письмо в «Комсомольскую правду». Будем разбираться…

Звонок, Александр: – Здравия желаю, товарищи полковники! Я по поводу замечаний Путина Сердюкову. Хочется спросить: а Сердюков – он чей министр бывший? В чьем был подчинении раньше?

М. Тимошенко: – Он был в подчинении премьера, когда был налоговым.

Александр: – Все это напоминает сказки про доброго царя, который ничего не знает. Или делает вид, что ничего не знает.

М. Тимошенко: – Отвечу вам словами братьев Стругацких из замечательной повести «Трудно быть богом»: «Дело-то государственное, Дон Румата. Ребята подвыпили, рвением горят, ошибочки завсегда возможны». Как ты тут скажешь, правильным путем он идет или неправильным, этот министр, которому ты как-то сформулировал цель и задачу – мы же не знаем. А результат получился вот такой. Сейчас военную медицину убили, все возложили на гражданских. А у них каждый третий больной умирает от неправильного диагноза. Как же так? А что останется от армии, если, не дай бог, война?

Звонок, Юрий Николаевич: – Здравствуйте! Войдите в положение Владимира Владимировича. Кого ему лучше в окружении держать – Павловых и Карпоносов, которых можно если не расстрелять, то отодвинуть? Или Жуковых, которые сами могут поступить, как с Берией или с антипартийной группой?

М. Тимошенко: – Это вы задаете вопрос из области фэнтези. Вы попробуйте на его месте подобрать кого-то под конкретную длительную задачу. У вас с соседями хорошие отношения? А с детьми? Они вас понимают на 157 процентов и управляемы?

В. Баранец: – Михаил, я хочу категорически и резко выступить против одной вещи. У нас все косвенно пытаются спихнуть все просчеты за военную реформу исключительно на президента. А теперь, уважаемые радиослушатели, слушайте меня внимательно. Приходит начальник Генерального штаба и Министр обороны к Президенту Российской Федерации, верховному главнокомандующему и кладут на стол новую оргштатную структуру Вооруженных Сил. Скажите, пожалуйста, президент, у которого юридическое образование, который не закончил ни военное училище, ни академию, не руководил ни округом и ничем другим, – он разбирается в таких вопросах, как модульность новой бригады и типы ее наступления в условиях жесткого авиационного нападения противника ночью под плотным артиллерийским огнем? Скажите мне, пожалуйста, уважаемые товарищи профессионалы, президент во всех этих вопросах разбирается? Нет? Что бы я на месте Путина говорил министру обороны и начальнику генерального Штаба? Здесь все в порядке? Все правильно? Действуйте!

Я был свидетелем таких разговоров.

М. Тимошенко: – Он не просто вынужден, он просто обязан доверять тем, кого назначил. Если бы он все это мог делать, и у него было в сутках 154 часа, он, наверное бы, это и делал в одиночку.

В. Баранец: – Но тут страна на плечах. Экология, промышленность, культура, наука.

М. Тимошенко: – Один из моих командиров, когда меня учил, говорил: «Вот ты пришел со мной посоветоваться. Ты не советоваться пришел, у тебя ума хватает. Ты пришел ответственность поделить. А был он генерал-лейтенантом. А пришел он к нам с командующего ракетной армией. Понимаешь, начальником, вообще-то говоря, быть не трудно, если тебе удалось найти замов, которым ты поручил дело и забыл. Но, черт возьми, не получается так.

В. Баранец: – Миша, мне кажется, что Сердюков даже пользуется тем доверием, которое ему оказывает президент. Он приходит и говорит: «Владимир Владимирович, у нас было 1400 городков, а нужно оставить 700. И я вам доказываю, чем меньше будут городки, тем экономнее, тем лучше с властями». И это как-то звучит убедительно. А у Путина в голове два с половиной миллиона проблем. И Путин спрашивает: «Зачем вы так много аэродромов делаете? Ведь чем аэродром будет меньше, тем легче уничтожить противнику авиацию?».

М. Тимошенко: – Обслуживать легче. На нас никто не собирается нападать. А когда дело к войне, то они все разлетятся на оперативные аэродромы. А то, что там полоса уже исчезла, ее коммерсанты уволокли, то, что там весь керосин распродали, что там военно-воздушная комендатура в бурьянах спит, этого никто не знает.

Звонок, Наташа: – Добрый вечер, Энгельс. Саратовская область. Я звоню с авиабазы дальней авиации. С 2005 года никак не может Министерство обороны передать землю. Мы живем без благоустройства – даже нет пешеходных дорожек.

В. Баранец: – Какую землю и кому?

Наташа: – Земли Министерства обороны, муниципального образования г. Энгельс.

М. Тимошенко: – Министерство обороны не хозяин земли.

Наташа: – А мне дали ответ, что они хозяева.

М. Тимошенко: – Министерство обороны распоряжается федеральной землей на правах оперативного распоряжения.

Наташа: – Что же делать? В суд подавать. На кого, на что?

М. Тимошенко: – Ни на кого не подавать. Вы подробно изложите свою проблему и отправьте в «Комсомолку» электронной почтой или письмом на адрес «Комсомолки».

В. Баранец: – И пришлите обязательно аргументы местных властей…

31.05.2012