Волны звуков окружают нас по мере того, как мы их создаем: умирая, воскресая, ныряя в пикé, воспаряя. Мы с Эллен в сердце квартета, Пирс и Билли по бокам. Наши глаза смотрят в ноты, мы почти не глядим друг на друга, но отвечаем друг другу так, как если бы нами дирижировал сам Гайдн. Мы составляем странное целое, перестаем быть самими собой, но становимся «Маджоре», состоящим из таких разных частей: стульев, пюпитров, нот, смычков, инструментов, музыкантов – сидящих, двигающихся, резонирующих, – чтобы произвести вибрации, будящие мозг через внутреннее ухо, несущие радость, любовь, печаль, красоту. Над нами на потолке странная фигура обнаженного человека, окруженного терниями и тянущегося к свету, перед нами пятьсот сорок едва различимых существ, нацеленных на пятьсот сорок разных сочетаний чувств, смыслов и эмоций и – через нас – на дух человека, записавшего нечто в 1772 году заточенным птичьим пером.