Разорвать отношения – все равно что умереть, – думала я, – больнее всего в самом начале, а потом окружающие привыкают к твоему отсутствию, и постепенно отсутствие становится для них твоей основной чертой».
Люди, которые много времени проводят вместе, начинают любить друг друга. Люди, которые много времени проводят вместе, участвуют в жизни других и заботятся о них. «Человеческая жизнь похожа на роман, – думала я. – Когда вчитаешься в роман, даже скучный, когда долго следишь за человеческой жизнью, тебе становится интересно, что произойдет дальше».
Зигмунд Фрейд не удивлялся тому, на что способен европеец. По его собственным словам, он понимал всеобщее смятение, так как поддерживал мнение, что крупные народы научились видеть друг в друге общие черты и выработали такую терпимость к различиям, что «чужой» и «враждебный» перестали существовать как единое понятие, и, вполне естественно, что гражданин мира с подобным самоощущением полностью потерялся, столкнувшись с действительностью войны. Реальность сломала сложившееся мироощущение.
Сибил Бедфорд где-то пишет, что в молодости ты не чувствуешь себя частью общности, человеческой массы. В молодости мы сдвигаем горы, потому что нам кажется, будто жизнь – это генеральная репетиция, тренировка, а всерьез занавес поднимется потом. Но в один прекрасный день мы понимаем, что занавес все время был поднят. Это и была премьера.
«Человеческая жизнь похожа на роман, – думала я. – Когда вчитаешься в роман, даже скучный, когда долго следишь за человеческой жизнью, тебе становится интересно, что произойдет дальше».
Оса сказала, что отец любил мать. По-моему, тут она права – отец любил мать в том смысле, что когда он сомневался в ее взаимной любви, то приходил в бешенство, а еще приходил в бешенство, когда не замечал со стороны матери знаков внимания, когда мать отказывала ему – в постели, например, и не только.