Цитаты из книги «Эгоист»

– Пойдем. Ты заслуживаешь того, чтобы прекрасно провести вечер в день своего рождения. Этот безмозглый хмырь даже не представляет, от чего он отказывается. Пойдем, напьемся до поросячьего визга. Она расплылась в улыбке от уха до уха. – Звучит обалденно!

– Эмери Роуз, с того самого дня, как ты совершила разбойное нападение на мой офис и показала мне задницу, я чувствую, что в душе чего-то не хватает, когда тебя нет рядом. Ты мой островок яркого цвета в моем черно-белом мире. До встречи с тобой я не понимал, почему отношения у меня не складывались с другими женщинами. Но теперь я прекрасно это осознаю – потому что они не были тобой. Поэтому умоляю: скажи, что ты согласна выйти за меня замуж, потому что все остальное ты мне уже дала. Все, чего мне не хватает в этой жизни, – это чтобы ты носила мою фамилию. Мне казалось, что все это происходит во сне. Слезы ручьем катились по моим щекам. – Это все реально? Неужели все это происходит сейчас наяву? – Реальнее некуда, детка. Ты, я, Бек… малыш, который сейчас в твоем животе, и еще один, которого мы усыновим когда-нибудь. Мы уже семья. Ты сегодня официально подарила мне Бека. А теперь официально подари мне себя. Скажи мне «да»! – Да! Да! Да! – Я так расчувствовалась, что бросилась к Дрю на шею, сбивая его на пол и падая вместе с ним. Мы лежали так некоторое время, и мой будущий муж вытирал слезы с моих щек. – Ты так мило сделал мне предложение. Я бы сказала, даже романтично. Вот уж не думала, что в тебе есть и это, Джэггер. – Можешь не сомневаться, во мне это есть. Но в тебе тоже кое-что будет, когда я спроважу всех этих гостей отсюда. Я счастливо улыбнулась. – Наконец передо мной тот самый извращенец, которого я знаю и люблю. – Все для тебя, детка, лишь бы ты была счастливой. – Он сделал паузу. – И голой. Так и будет. Потому что я и сама не заметила, как в разгаре наших ссор и агрессивного секса, когда мы рвали друг на друге одежду, я безумно влюбилась в самого неподходящего мужчину в самое неподходящее время. И, как оказалось, это было именно то, что нам обоим было просто необходимо.

– А я поливал сад! – М-м-м… Ты поливал сад или сад поливал тебя? – Я указала на ванную комнату. – Иди-ка скорее вымойся, пока гости не пришли. – А можно я лучше в бассейне голышом искупаюсь? – Он подпрыгивал на месте, сложив ладошки в умоляющем жесте. – Нет, ты не можешь купаться в бассейне голышом. Соседи могут увидеть. Бек обиженно надул губки, обреченно опустил плечи и, нарочито волоча ноги, направился в ванную. – Мы с Романом сейчас сгоняем за пивком, – объявил Дрю. – Надо что-нибудь прикупить, раз уж я собрался в магазин? Может, забрать торт, который ты заказала? – Мои родители по пути к нам заедут в кондитерскую за ним. Это у нас своего рода традиция – они всегда оплачивают торт. Так что не беспокойся, – соврала я. Дрю поцеловал меня в щеку. – Все, как ты пожелаешь. – А потом прошептал мне на ухо: – Между прочим, ты не очень беспокоилась по поводу того, что соседи могут тебя увидеть, когда вчера ночью плескалась голышом в бассейне. Полагаю, он был прав. Но в свою защиту должна сказать, что вчера вечером я на радостях пропустила стаканчик вина, потому что нам удалось забрать Бека на целых три недели, на все время пребывания его мамаши на Бали, куда она отправилась в медовый месяц. А тут еще и Дрю пришел из спортзала, и его рельефные мускулы выглядели особенно впечатляюще. К тому же темнота стояла как в преисподней, и… ну, да, я уже говорила, какие у Дрю потрясающие мускулы? Десять минут спустя, когда я только что закончила готовить салат с арбузными шариками, раздался звонок в дверь. Мои улыбающиеся родителя приветствовали меня с поднятыми вверх руками: – Поздравляем с Днем обретения!

Я нервно рассмеялся. – Нет, приятель. Не нужно мне ведерко. – По крайней мере, я так надеюсь. – Садись. Надо поговорить по поводу того, что я твой папа. Малыш изменился в лице. – Ты больше не хочешь быть моим папой? Поэтому не берешь меня к себе домой? Возможно, мне все же может понадобиться это чертово ведерко. – О боже, нет, конечно, ничего подобного. Я никогда не перестану быть твоим папой. Но… – Черт, вот и настал этот самый момент. – Но некоторым детишкам повезло, и у них есть еще дополнительные родители. Глазки у него загорелись. – Ты собираешься жениться на Эмери? Господи. Я не представлял, что может быть еще больнее. – Нет, Бек, не думаю, что это когда-нибудь случится. Однако эта мысль оказалась неожиданно возбуждающей для малыша, и он радостно затараторил: – А у Микаэлы из нашего класса есть мачеха. Ее родители развелись, как и вы с мамой, и теперь у нее две мамы. – Нет, все не так. То есть почти так. Но не совсем. Понимаешь… Это я на самом деле твой отчим.

Я нервно рассмеялся. – Нет, приятель. Не нужно мне ведерко. – По крайней мере, я так надеюсь. – Садись. Надо поговорить по поводу того, что я твой папа. Малыш изменился в лице. – Ты больше не хочешь быть моим папой? Поэтому не берешь меня к себе домой? Возможно, мне все же может понадобиться это чертово ведерко. – О боже, нет, конечно, ничего подобного. Я никогда не перестану быть твоим папой. Но… – Черт, вот и настал этот самый момент. – Но некоторым детишкам повезло, и у них есть еще дополнительные родители. Глазки у него загорелись. – Ты собираешься жениться на Эмери? Господи. Я не представлял, что может быть еще больнее. – Нет, Бек, не думаю, что это когда-нибудь случится. Однако эта мысль оказалась неожиданно возбуждающей для малыша, и он радостно затараторил: – А у Микаэлы из нашего класса есть мачеха. Ее родители развелись, как и вы с мамой, и теперь у нее две мамы. – Нет, все не так. То есть почти так. Но не совсем.

– Роман? – удивилась я. Он стоял, положив руку на дверной косяк над своей головой. – Мне велели следить за тобой. – Значит, мне не показалось, что я видела тебя у ресторана. – Можно войти? Я не займу у тебя много времени. – М-м-м… Конечно. Но должна предупредить тебя, я перенесла свой офис в свою крохотную квартирку, а вещи практически негде разместить, поэтому вся гостиная ими заставлена. – Я открыла дверь как можно шире, чтобы Роман смог протиснуться. – Хочешь чего-нибудь выпить? Он поднял вверх руки: – Мне и так неплохо. Весь диван был покрыт бумагами, и я стала их собирать, чтобы освободить место для неожиданного гостя. – Не хочешь присесть? Устраивайся поудобнее и расскажи мне, зачем ты за мной следишь. Он усмехнулся. – Непременно расскажу. Я присела в офисное кресло напротив него и ждала, когда он начнет говорить. – Это Дрю попросил меня следить за тобой. Якобы он хочет удостовериться, что ты нашла офис в безопасном месте. – А если и не нашла? Что он будет делать с этой информацией? Роман пожал плечами: – Разве можно ждать разумного поведения от влюбленного идиота? – Влюбленного? Похоже, ты не учел один несущественный момент, тот, что он меня бросил. – Никогда не думал, что скажу такое о лучшем друге. Знаю его с начальной школы, и он всегда был не робкого десятка, но сейчас он страшно боится. – Боится? Чего же? – Влюбиться. Ведь его мать изменяла отцу и сбежала от них, когда он был совсем ребенком. Жена врала ему по поводу сына, которого носила, и продолжала спать с биологическим отцом Бека, когда они уже были женаты. Он всем сердцем полюбил этого малыша, а она отняла у него право называться его отцом. К тому же в профессиональной деятельности он сплошь и рядом видит, что большинство браков оканчиваются катастрофой – особенно когда супруги мало времени проводят вместе. Наконец он обрел что-то хорошее с тобой. Я просто не могу видеть, как он отказывается от этого потому только, что слишком боится рискнуть вступить в новые отношения. Ты знаешь, что по решению суда Алекса с Беком остаются в Атланте и теперь он туда переезжает? – Нет. У меня заныло сердце. Теперь мне стало ясно, почему он порвал со мной таким жестоким способом. В глубине души я понимала, почему Дрю не особо верил в возможность нормальных отношений между нами. Весь опыт его прошлого твердил ему: то, что ты любишь, у тебя легко могут отнять. Однако это вовсе не оправдывает его жестокого поступка в отношении нас. Да, его можно было в какой-то степени понять, но это вовсе не отменяло тот факт, что он даже не попытался бороться за нас. Да что там бороться! Он даже не рассказал мне о том, что на самом деле происходит в его жизни. – Мне безумно жаль, что ему пришлось через такое пройти, Роман. Это так несправедливо по отношению к нему. Но даже если правда то, что он все еще испытывает чувства ко мне, что я могу поделать? Я не могу избавить его от этого страха. Он сам даже не хочет попытаться от него избавиться. А это говорит о том, что я недостаточно ему дорога, чтобы рискнуть. Я все же этого не заслуживаю. Роман кивнул: – Конечно, я понимаю тебя. Просто… Я увидел тебя с профессором за обедом. – Мы с Болдуином друзья. Да, у нас есть история отношений – то есть скорее у меня есть история чувств к Болдуину. Но я полюбила Дрю и поняла, что Болдуина никогда по-настоящему не любила. С ним мы просто дружим, а мои чувства к Дрю совсем иные, гораздо более глубокие. Роман улыбнулся. – Заметь, ты говоришь в настоящем времени, а не в прошедшем. – Конечно. Я не могу просто так взять и отключить чувства лишь потому, что мне причинили боль. Придется очень постараться, чтобы забыть его. – Хочешь послушать мой совет? Не старайся слишком сильно. У меня все еще есть надежда, что мой друг все же выберется из задницы, в которую он сам себя загнал

Эмери была закрыта, и я собрал всю силу воли, чтобы пройти мимо, но просто не смог устоять. Хотя я и был почти уверен, что там никого нет, я все же сначала постучался, а потом медленно приотворил дверь. Там было темно, но света из холла хватило, чтобы увидеть, что там делается. Сначала мне показалось, что зрение меня подвело из-за темноты. Поэтому, когда я включил свет, сердце у меня упало, и я застыл как громом пораженный. Пусто. В ее гребаном кабинете было совершенно пусто. Я несколько раз сморгнул в надежде, что мои глаза меня подводят, но потом до меня дошло – она ушла совсем. И на сей раз окончательно.

– Просто какой-то безумный день. – Да. Спасибо за все. За обед, кофе, за то, что отвечала на звонки целый день. В общем, за все. Она прижалась головой к моей спине. – Не за что. Мы отличная команда. Надеюсь, ты тоже так думаешь? Я закрыл глаза. Проклятье. Просто сорви пластырь одним резким движением, Дрю, чертов малодушный слюнтяй. Немедленно сорви! Я сглотнул и повернулся к ней лицом: – Эмери… Я не создан для того, чтобы работать в команде. Она засмеялась, возможно, еще не осознавая, что я говорю. Потом подняла глаза и увидела мое мрачное лицо. Ее улыбка потухла. – О чем это ты говоришь? Ты просто замечательный командный игрок. Я подстраховываю тебя, когда это нужно, и ты делаешь то же самое для меня. Срывай этот проклятый пластырь. Немедленно! – Нет, Эмери. Ты лишь выполняешь те функции, которые обычно выполняет сотрудник для работодателя. Мы с тобой вовсе не команда. Она выглядела так, словно я ее ударил. Пухлая нижняя губка дрогнула, а потом она вдруг собралась – все ее поведение изменилось. Руки, висевшие непринужденно по сторонам тела, сложились в защитное положение перед грудью, и она выпрямила спину. Самое отвратительное было то, что я мгновенно возбудился, увидев, как она перешла в боевую стойку. В конце концов, наши близкие отношения начались как раз с того, что мы ожесточенно поспорили. Но сейчас было явно не время и не место отключить голову и думать членом. – Каждые отношения проходят через периоды, когда одному человеку надо опереться на другого. Когда-нибудь наступит день, когда мне придется опереться на тебя. Ясно, это в ней заговорил консультант по семейным отношениям, и я понял, что надо действовать жестко. Вместо того чтобы срывать пластырь, я нанес новую рану: – Не хочу, чтобы ты рассчитывала на мою помощь, Эмери. Я хочу разорвать все отношения между нами. Она отступила на шаг, а я собрал в кулак всю свою решительность и нанес последний удар: – Мой сын для меня главное в жизни. Ни для чего другого в ней места нет. Эмери произнесла едва слышным шепотом: – Я понимаю. По привычке я протянул руку, чтобы успокоить ее, но она отпрянула от нее, как от огня. Опустив глаза, Эмери произнесла: – Я оставила сообщения для тебя на письменном столе. Первая встреча на завтра передвинута на половину восьмого. Мне хотелось так много ей сказать, но я лишь кивнул. Она этого уже не увидела. Эмери подошла к двери моего кабинета, а мне хотелось только одного – вернуться на пять минут назад и сказать ей, что я не просто хочу играть с ней в одной команде, я хочу быть единственным для нее игроком в ее команде. Но вместо этого я стоял и смотрел, как она уходит. Потому что через месяц или через год, но для нас все будет так и так кончено, но при этом будет еще хуже, чем сейчас, – ведь эти гребаные отношения на расстоянии не работают. Один из нас будет страдать еще больше, когда со временем второй начнет его обманывать. Эмери скрылась в своем кабинете и через минуту вышла, уже в пальто, с ноутбуком и сумочкой через плечо. Она тихонько прикрыла дверь, так осторожно, что я даже ничего не услышал. Может, она это сделала намеренно. Но я ее увидел, и когда поднял глаза, чтобы взглянуть на нее в последний раз, заметил слезы на ее глазах. Мне пришлось вцепиться в спинку кресла, чтобы не броситься за ней. И она ушла. Ушла от меня навсегда. А я так и стоял целый час в пустом офисе, с опустошенной душой и чертовым вихрем всяких отвратительных мыслей. И тут я вдруг подумал – а кого я в действительности пытаюсь защитить? Ее… или все же себя?

– Еще виски со льдом, – я сунул пустой стакан бармену. Он посмотрел на Романа, потом снова на меня. – Еще разрешение у моего папаши спроси, наливать мне или нет. Просто дай мне этот чертов виски. Не помню, я упоминал, что когда выпью, то становлюсь еще большим мерзавцем, чем в трезвом состоянии? Мой мобильный телефон запрыгал на барной стойке. Это была Эмери. Она звонила уже третий раз. И третий раз я не ответил на звонок. – Снова не собираешься отвечать? – спросил Роман. – А смысл? – тупо пробормотал я. – А как насчет того, чтобы успокоить леди, чтобы она могла сегодня спокойно заснуть? Ты-то сам точно вырубишься к пяти часам, мерзавец эгоистичный. – Роман сделал глоток пива и поставил кружку на барную стойку. – Она тебя любит. Разберись с этим. – С чем разбираться. Все кончено. – О чем ты говоришь? Не будь идиотом. Я же вижу, это первая женщина за всю твою жизнь, в которую ты по-настоящему влюбился. Как долго мы с тобой уже дружим? – Наверное, слишком долго, если ты позволяешь себе читать мне нравоучения. – Помнишь, что я тебе сказал тогда в церкви перед тем, как ты женился на Алексе? В том состоянии, в котором я пребывал, вся моя жизнь была как в тумане, но утро того злосчастного дня я помнил предельно ясно, до малейших деталей. Я с тех пор много раз вспоминал, как Роман совал мне ключи от машины. «Машина на заднем дворе, на тот случай, если захочешь по-тихому смыться», – сказал он мне тогда. А когда я напомнил ему, что Алекса ждет ребенка от меня и что я поступаю правильно, он выругался: «На фиг такие правильные поступки». Бармен принес мой виски, и потому что я никак не мог стереть из памяти кусок жизни, который не желал помнить, я тут же залпом выпил полстакана. Потом я повернулся взглянуть на Романа – точнее, на двух Романов. – Ты никогда не напоминал мне о том разговоре. Он покачал головой: – Никогда. И не собираюсь, даже если ты, придурок, опять не последуешь моему совету и не разберешься в своих чувствах к Эмери. Неблагодарное это занятие, говорить людям в лицо, что они делают неправильный выбор. – Иногда решение принимается под давлением обстоятельств. Роман ухмыльнулся. – Это просто отмазка, и ты прекрасно это знаешь. – Он замолчал. – Помнишь Нэнси Ирвин? Мне потребовалась целая минута, чтобы покопаться в глубинах моего промаринованного алкоголем мозга. – Та девчонка, с ветрянкой? Он отсалютовал мне своим пивом: – Она самая. – А что с ней такого? – Помнишь договор, который мы с тобой заключили, о том, что никогда не будем крутить шуры-муры с одной и той же девчонкой? – Конечно. – Так вот, после того, как ты переедешь в Атланту и оставишь Эмери с разбитым сердцем, потому что слишком тупой, чтобы сообразить, как выйти из положения, я буду с ней рядом и утешу ее – помимо всего прочего. И договор мне уже не помешает. А ты как думал? За глупость надо платить. – Иди ты… – А тебе-то что? Она для тебя всего лишь очередная телка, с которой ты развлекался. Не стоящая твоего беспокойства. Словно по заказу на экране высветилось имя Эмери, показывая, что пришло от нее сообщение. Я схватил одной рукой телефон, второй стакан и вскочил из-за стойки. Еле держась на ногах, я качнулся в сторону друга. – Пошел ты. С этими

– Прости. Я совсем забыла. Надо снова заняться поисками помещения для работы. Дрю нахмурил брови: – О чем это ты говоришь? Я прополоскала рот и сказала, обращаясь к отражению Дрю в зеркале: – О нашей с тобой сделке. Ты разрешил мне здесь остаться, пока отсутствует твой секретарь, в обмен на то, что я буду отвечать на телефонные звонки и оказывать другие услуги секретаря, пока не найду новый офис. Он схватил меня за плечи и резко развернул к себе. – Ты никуда отсюда не уедешь. – Но я не могу себе позволить оплачивать аренду за часть твоего офиса. – Мы что-нибудь придумаем. – Но… Он поцелуем заставил меня замолчать, приблизив лицо почти вплотную к моему. – Обязательно придумаем. Давай только переживем всю эту дерьмовую ситуацию с судом в Атланте, а потом сядем и поговорим об этом, если хочешь. Хорошо? Я не хотела заставлять его переживать еще больше, ему и так доставалось из-за этого суда, поэтому согласно кивнула: – Договорились. Только когда мы уже улеглись в постель и я мысленно прокрутила все события этого дня, я смогла наконец связать все звенья в единую картину. У Романа есть хижина в горах в окрестностях Нью-Пальц. Мы туда обязательно съездим весной. Мы что-нибудь придумаем. Давай только переживем всю эту дерьмовую ситуацию с судом в Атланте… Как ты поняла, что папа именно тот человек, который тебе нужен? Я перестала использовать слово «я», заглядывая в будущее. У Дрю, так же как и у меня, появилась привычка говорить мы, отдавал он себе в этом отчет или нет. Когда он скользнул в постель рядом со мной, я крепко обняла его.