В итоге доска просто сломалась и отлетела куда-то в сторону. Я на негнущихся ногах отошла к стене, чтобы там привалиться спиной к влажному холодному кирпичу и просто стоять и тереть ладони о мокрую куртку, пытаясь оттереть от них кровь, или это просто была вода. Я не знала. А смотреть не было ни желания, ни сил.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я, наконец, очнулась от вязкого оцепенения. С осторожностью обойдя то место, где из воды торчала окровавленная шерсть убитого животного, я поспешила обратно к лифту.

Бродить здесь, в темноте, среди всего этого мусора, искать выход… Нет, я не могла себя заставить пойти на это. Мало ли, вдруг эта тварь была здесь не единственной? Я лучше вернусь к лифту и позову на помощь. Ведь меня должны услышать…

Но, чем дальше я уходила от места схватки с тварью, тем отчетливее понимала, что, кажется, заблудилась. Хотя, этого не могло произойти, ведь я бежала прямо по коридору и никуда не сворачивала… Но той двери, через которую я должна была выйти в тот коридор, где лежал шкаф, которым я забаррикадировала дверь, ведущую к лифту… её просто не было… Коридор продолжал длиться и длиться, туда… в темноту…

Я остановилась, пытаясь понять, в чём я могла ошибаться. Может я где-то все же свернула и…

Я бросилась вперед и пробежала еще метров пятьдесят. Затем развернулась и кинулась обратно, добежала до того места, где лежала крыса.

Попыталась взять себя в руки и мыслить рационально. Нужная мне дверь должна находится где-то поблизости. Я совсем не долго убегала от крысы, а значит стоит проверить все боковые двери.

Поправив выбившиеся из бод шапки волосы и перекинув через грудь постоянно съезжающий сплеча ремень сумки, отправилась проверять эти самые двери. И по мере того, как вот уже десятая из них оказалась плотно закрытой, я начала впадать в панику.

Я шла по этому проклятому коридору, всё дальше удаляясь от крысы и всё не могла найти выход. Я заблудилась…

Часы на экране моего телефона показывали 10:45, а значит я уже около четырех часов брожу по подвалу.

Ноги, давно промокшие насквозь, заледенели. Я почти не чувствовала ступни. Да и остальная одежда отсырела. Я продрогла и была настолько растеряна и напуганна, что сперва боялась даже дышать. Но по мере того, как я всё шла, а вокруг ничего не происходило, мысли мои возвращались на круги своя, подкидывая мне воспоминания о людях, выживших в ситуациях порой несовместимых с жизнью.

Немного поразмыслив, решила вернуться к оставленному трупу крысы – так как я полагала, что это самая близкая точка к дверям, ведущим к лифту, которые я обязательно найду, нужно только успокоиться.

Но вот загвоздка, как бы долго я не шла обратно по коридору, я не могла найти дохлую тварь. Ни единого намека на случившееся.

В очередной раз зацепив ногой скрывающуюся под водой доску, я остановилась и, не в силах больше сдерживаться, заорала, истошно так.

Меня накрыла истерика. Слезы водопадом текли по щекам, а я слепая и задыхающаяся от рыданий все бежала по коридору, который все больше напоминал тоннель своими закругляющимися к потолку стенами, обросшими бугристыми зелеными наростами плесени.

Все это закончилось тем, что я споткнулась и рухнула в эту жуткую воняющую чем-то тухлым ледяную воду. Забарахтавшись, попыталась встать. Правую ногу прострелило резкой болью, а я осталась стоять на четвереньках в воде и смотреть на медленно затухающий свет фонарика телефона, который лежал сейчас на полу под мутной зеленой водой. И через секунду меня накрыла абсолютная непроницаемая тьма.

– О, нет… нет, только не это! Пожалуйста!!! – запричитала я и, нащупав рукой пострадавший гаджет, вытащила его из под воды. – Что же теперь делать?! – озираясь по сторонам и ничего, абсолютно ничего не видя, прошептала я.

Наконец, поднявшись и вытянув перед собой руки, нащупала стену и пошла вдоль неё до первой преграды.

Снова шершавые доски. Обошла их. И остановилась, трогая дрожащими пальцами что-то холодное и, по ощущениям, металлическое. Видимо, какой-то ящик.

У него точно были дверцы, но они не открывались. Зато этот ящик был настолько большим, что на него вполне можно было залезть и передохнуть, а может даже просушить ноги, обувь, одежду и телефон.

Но прежде, чем я попыталась проделать это, в моей голове промелькнула одна очень соблазнительная идея. Подтянув сумку, положила ее на крышку ящика, нащупала пальцами язычок молнии, открыла. И положив туда телефон, с замирающим сердцем стала рыться в содержимом. Под руку сразу подвернулся всё еще тёплый термос с шиповником, яблоки, упаковка влажных салфеток, набор для оказания первой помощи, бальзам для губ, сложенный на всякий случай пустой пакет, ручка, паспорт, блокнот, кошелек, и… да! Коробок спичек!

Вернув коробок обратно в карман сумки, бережно застегнула молнию и принялась нащупывать сваленные рядом с металлическим ящиком доски. Брала только самые верхние небольшие доски и складывала на крышку ящика. Выдернув последний более менее сухой кусок доски, чем вызвала мини обвал. В воду с чудовищным грохотом рухнули пара досок и, по всей видимости, кирпичи. Лишь чудом ни один из них не угодил мне в голову.

Решив больше не искушать судьбу, отодвинула сложенные доски к стене и сама забралась на ящик. Стащила с ног кроссовки и поставила к стене, чтобы случайно не столкнуть в воду.

Поправила доски, сложив их так, чтобы можно было подсунуть между ними бумагу. Затем достала из сумки блокнот и, вырывая и комкая листы, начинила свой будущий костер легковоспламеняющимся материалом.

– Очень надеюсь, что получится. – прошептала я и, нащупав трясущимися пальцами сухой коробок спичек, вытащила его из сухого нутра сумки. Неуверенный чирк спичкой по поверхности коробка, пара упавших на колени искр.

– Ну, давай… – прикусив губу, прошипела я и попыталась еще раз.

И мгновение спустя облегченно выдохнула – получилось. Маленькое сине-желтое пламя заплясало на кончике спички, быстро поедая деревянную палочку. Поспешно поднесла горящую спичку к своему импровизированному костру.

Край скомканного блокнотного листа воспламенился и стал быстро чернеть.

Сунула его под доски. И даже дышать перестала, сосредоточенно наблюдая за едва теплящимся пламенем.

Но, вопреки моим опасениям, доски быстро занялись, и я отодвинулась на край ящика, чтобы избежать огненных языков, бодро пляшущих на трухлявых досках.

– Вот так-то лучше. – прошептала я, вытянув вперед руки, а затем и ноги, туда, поближе к теплу.

Но первые секунды блаженства быстро сменились беспокойством, и я заозиралась, рассматривая в пляшущих отсветах костра то место, где я собственно оказалась.

В общем-то ничего нового, если не считать надписи на стене, накорябанные прямо на камне.

Первая мысль – здесь были подростки, и, возможно, они еще вернуться и спасут меня!

Но, что-то в этих надписях смущало, и, ощущая давящую тревогу, я встала, ухватив из костра горящую палку, и осветила стену. А потом замерла, вчитываясь:

– …отдай ему свои руки, ноги, глаза и кожу, и тлен после смерти не коснется тебя. Отдай ему свое сердце, и смерть не настигнет тебя. Но никогда не отдавай ему свою душу, ведь он убьет тебя, чтобы забрать себе свою собственность…

Я поежилась от звуков собственного голоса, эхом разлетевшегося по тоннелю и вернувшегося мне каким-то полустоном-полувсхлипом.

От прочитанного страх колючим комком свернулся где-то в желудке, но я сглотнула и стало легче. Опустившись обратно и усевшись по турецки на согретой огнем крышке ящика, достала из сумки телефон и, подковырнув ногтем крышку, открыла корпус и разложила на сумке, пододвинув немного ближе к огню, очень надеясь, что гаджет просохнет и снова заработает.

– Боже, что это? Какая-то секта? Насмотрятся сериалов, а потом пишут всякие гадости… – я покосилась на стену и передернулась от резанувших по сознанию слов «…отдай ему свои руки, ноги, глаза и кожу…», – Мерзость.

И тут я вспомнила про странное фото. С силуэтом, из-за которого я собственно и пошла бродить по коридору, но была сбита с толку прорвавшейся сквозь преграду крысой. Взглянув на просыхающий сейчас разобранный телефон, поморщилась:

– Да ну, нет. Никого там не было. Скорее всего просто засвеченное пятно, ну или паутина. Наверное…

Перевела взгляд на свои оцарапанные и измазанные в грязи руки. Тяжко выдохнув, достала из недр своего скромного багажа упаковку влажных салфеток и зеркало. Заглянула в него, рассмотрев своё бледное чумазое лицо с темными испуганными глазами, припухшими от слез.

– Ужас. Нужно привести себя в порядок. Иначе рискую спугнуть своих спасителей.

А в том, что меня спасут, я не сомневалась.

Поэтому протерла лицо салфетками, поправила растрепанные волосы. Моя любимая шапка, удачно купленная на распродаже этой осенью, была потеряна где-то в лабиринте коридоров. Наверняка, канула в темных водах, затопивших подвал. Это очень жалко.

Сложив салфетки обратно в сумку, выудила термос и яблоко. Порылась по карманам, надеясь еще что-нибудь съестное отыскать. Ну, мало ли какая конфетка завалялась. И, действительно, нашлась запрошлогодняя позабытая упаковка аскорбинок. Упаковка была вскрыта, осталось шесть из десяти таблеток.

Я сглотнула набежавшую слюну и осторожно достала из упаковки одну круглую таблетку. Та сломалась пополам. Желудок отозвался жалобным стоном. Высыпала остатки аскорбинки на ладонь и засыпала в рот. На языке разлилась приятная сладость.

Долго мусолила во рту растворившуюся в сироп витаминку. Всё-таки проглотила и с жадностью посмотрела на оставшиеся пять таблеток. Решив, что стоит приберечь, убрала обратно во внутренний карман сумки, где обнаружился пластырь. Это хорошо, пригодится. Решив, что сначала выпью чай, открыла термос и осторожно сделала глоток. Аромат шиповника придал сил и вернул уверенность в то, что всё обязательно наладится.

Закрыв крышку, убрала теплый термос обратно в сумку и осталась сидеть и смотреть в темноту, бурлящую за стеной света, которую отбрасывал догорающий костер. Наклонилась и, подтянув отложенные заранее доски, доложила в костер. Пламя сначала попритухло, а затем стало разгораться с новой силой.

Волосы почти просохли и носки на ногах. Только вот куртка… Стащила её с себя. Для этого поднялась на ноги и снова увидела эти надписи на стене.

Утихшее было беспокойство вернулось и стало бередить какие-то старые воспоминания, вытаскивая наружу картины из просмотренных когда-то фильмов. Поежилась, передернула плечами.

– Не дури, Светка. – обратилась я к себе, но от этого стало совсем жутко и, повесив куртку на торчащую вверх чуть в стороне от костра доску, опустилась обратно на крышку ящика. – Просто нужно немного подождать. Темнота сама по себе не опасна. Опасно только то, что может скрываться в ней… – умозаключила я и снова заозиралась по сторонам. Ничего не скажешь, а поддерживать себя в трудных ситуациях я умею.

Прошел еще, наверное, час. Я кое-как влажными салфетками протерла раны на ноге, оставленные крысой, побрызгала обеззараживающим спреем и залепила пластырем. За это время успела просохнуть и в конец проголодаться. А еще, после съеденных аскорбинок, жутко хотелось пить. Снова отхлебнула чай, хотела сделать один глоток, но не сдержалась и отхлебнула еще пару раз. Это плохо. Надо быть экономнее.

Всё это время, сидя здесь, возле костра, в тепле, окруженная его оранжево-желтыми бликами, вслушивалась в глухую давящую тишину, царящую вокруг. Все надеялась услышать хоть какой-то звук, ну, может, работающего лифта или голоса людей. Можно было бы пойти на этот звук и даже попытаться докричаться, но было тихо, так тихо, что иногда мне начинало казаться, что я слышу биение собственного сердца и ток крови в венах. Боже, что там Петька с Янкой? Наверняка, обиделись на меня. Не пришла на работу, ещё и трубку не беру. А они ведь звонят, Янка – та точно. Стало грустно и, чтобы рассеять навалившуюся тоску, сказала в слух:

– Но я ведь не специально.

И правда немного полегчало, и я даже улыбнулась и, решив, что пора, собрала телефон и, ощущая трепещущую в груди надежду, нажала на кнопку включения. Несколько секунд бросающего в пропасть ожидания, и вот экран зажегся, оповещая о включении. Облегченно выдохнула.