Глава 1. Портрет

«…Соглашение соли относится к Левиафану соленого океана, кто должен в будущем кормить справедливых/правых».

Даша с сожалением закрыла вкладку в «опере». Вместо того, чтобы почитать раннюю Каббалу или другую любопытную книгу в поисках каверзных вопросов для «Что? Где? Когда?», – на Дашиной работе, в успешном киевском издательстве, корпоративы по праздникам проводились всегда с выдумкой, – или же вместо того, чтобы построчить гневные спичи на спортивном сайте в преддверии женского финала US Open, Даша была вынуждена заполнять длиннющую анкету. Последняя состояла из самых банальных, какие только можно было себе вообразить, вопросов и была призвана, – как утверждал источник и лучшая подруга Милка, – помочь своим респондентам встретить спутника жизни с гарантией если не до бриллиантовой, то стопроцентно до золотой свадьбы.

– Такие анкеты советует Трейси Кэбот, а ее книги на эту тему – между прочим, на минуточку, – перевели на десять языков! – назидательно вещала Милка, когда делилась с Дашей ссылкой на волшебный опросник под затрапезнейшим наименованием «Портрет вашего идеального мужчины». – Кстати, сама она нашла себе мужа благодаря своим же книгам. Правда, нашла, когда ей сорок было, но это уже – кому как…

– А-а, ну да, – циничным тоном согласилась Даша, но восторгов Милки по поводу чудодейственных рекомендаций от дамы постбальзаковского возраста было не унять.

– Вот не хотела ты тогда цветок ириса в шелковый мешочек зашить, как я тебе посоветовала. Не веришь гадалкам, так вот – известного на весь мир психолога послушай.

В отличие от Даши, Милка охотно поверила бы и черту лысому, пообещай ей тот холостого наследного принца в обмен на правую почку. К счастью, до этого момента она прибегала к относительно безобидным методикам. Одну из таковых Милка почерпнула у сериальной гадалки Таисии. Суть ее ведического лайфхака заключалась в том, чтобы засушить бутон ириса и постоянно носить на груди в виде талисмана, завязав при этом цветок в алую шелковую тряпочку. Первые полгода применения оберега Милка нарадоваться не могла на резко возросшее количество воздыхателей, но привлечь в свою жизнь новую любовь, как обещала с голубого экрана рыжая бестия, Дашиной подруге так и не посчастливилось.

Надо отдать должное оптимизму Милки – даже в таком раскладе она умудрилась разглядеть руку фортуны. Цветок ириса с шелковым мешочком вкупе Милка благополучно посеяла, как убеждала она Дашу – на удачу, ведь это означало, что талисман отправился на поиски ее суженого самостоятельно. Лицезрея потуги Милки на матримониальном поприще, можно было поверить, что даже засохшее растение оказалось не в силах выдерживать этого зрелища.

…Все эти мысли и их с Милкой разговор калейдоскопом пролетели в голове у Даши. Она обреченно воззрилась на незатейливый текст анкеты, уже два часа как открытый в браузере. Милка почти неделю безвылазно просидела под Черновцами у бабушек с дедушками, поэтому если Даше было дорого ее спокойствие, в честь возвращения подруги в Киев следовало осилить хотя бы половину вопросов.

«1. Сколько ему лет?»

Простой вопрос, подумала Даша. Ей самой не так давно стукнуло двадцать семь, и опыт отношений со сверстниками у нее был довольно печальным. Правда, сей опыт у Даши как таковой состоял из полуторалетнего романа с ее ровесником Андреем, учившимся на параллельном курсе; Даша собиралась стать графическим дизайнером, будущий возлюбленный – интернет-маркетологом. Так называемый «букетно-конфетный» период между Дашей и Андреем изрядно затянулся и по накалу страстей грозился переплюнуть добрую половину сериалов производства HBO, впрочем, то же самое можно было сказать и о его конце. Даша схватила «максрайтер», открыла свежий блокнот из типографии, еще пахнущий красками и кожей, и уверенно вывела на первой странице: «От 29 до 35».

«2. Какой у него рост?»

В принципе, тоже просто. Даша без малого два года провстречалась с человеком, который вполне мог сыграть сына Слендермена в одноименном фильме, и по прошествии данного отрезка времени она могла с уверенностью сказать, что боли в шее у нее были хронические. Поэтому создавать отношения с еще одним Стефеном Карри Даша не собиралась. «От 185 до 192».

«3. Какой у него вес? Какое тело? Он мускулист или худощав?»

«От 85 до 95». Ей, конечно, не котлеты из него лепить, но развитая мускулатура с выдающимися бицепсами, трицепсами и всем прилагающимся в данном случае не что иное, как обязательное условие. Ладно, кубики пресса могут быть и не столь ярко выражены, но все остальное должно быть как в лучших подтанцовках Бритни Спирс и Филиппа Киркорова.

«4. Какого цвета у него волосы, глаза? Какая форма носа, губ, бровей, подбородка?»

Даша кликнула мышкой по шапке сайта. Это точно анкета для поисков идеального мужчины, а не опросник Бертильона для составления словесного портрета убийцы? Хорошо, раз отряд неведомых благодетелей всех одиноких женщин с Трейси Кэбот во главе жаждет деталей, так и запишем. Блондин, с густой шевелюрой, борода, – в подстриженном и цивильном виде, – приветствуется. Глаза синие; синева Индийского океана или Северного Ледовитого – разницы нет. Римский профиль, голливудская улыбка и итальянские ресницы идут в комплекте.

Даша строчила в блокноте с таким усердием, что у нее свело кисть. Остановившись на скандинавском подбородке, она решила, что внимания аспекту внешности уделено достаточно, и щелкнула мышкой по потухшему экрану ноутбука.

«5. Какое у него средство передвижения? Где он живет? Располагает ли он собственным жильем?»

Даша прыснула, подавившись остывшим кофе. Скажите, о каком средстве передвижения может идти речь, когда имеешь дело с густоволосым, бородатым, атлетичным, высоким, синеглазым и белозубым блондином? Конечно же, только о коне. Белом. Даша отставила кружку и твердой рукой записала в блокноте свое умозаключение, но потом, поразмыслив немного, все же взяла жеребца в скобки и нацарапала мельче: «Toyota Camry». Внутренняя жаба одернула Дашу с негодованием, что за буржуазия, какая «Камри» к чертям?! Но Даша задавила мерзкое животное. Как говорят мудрые люди, целься в Луну, в звезды точно попадешь! А конь пусть бегает, на собственном ранчо принца избранника. Да, когда берешься устраивать личную жизнь, сарказм следует захватить в помощники в последнюю очередь.

«6. Какая у него профессия? Где и кем он работает? Какой у него месячный доход?»

Программист, лихо написала Даша, с феноменальной памятью, которой позавидовали бы Тесла с Наполеоном Бонапартом. Способный взломать сервера Минобороны США, но не делающий этого ради мира во всем мире. И доход у него соответствующий, поэтому «тойота камри» логично исходит из его статуса. А стезя при этом у него может быть очень даже творческая. К примеру, филолог. Или вообще литератор. В минуты, свободные от зарабатывания денег на «тойоту» и визиты в автосервис, он слагает стихи. А язык Паскаля для него такой же родной, как и язык Уильяма Шекспира. Вот так сгодится.

«7. Какими недостатками будет обладать Ваш мужчина? Перечислите и опишите три недостатка».

Три недостатка? Он точно идеален, подумала Даша, причем во всех смыслах, любая нормальная женщина спит и видит себя в браке с мужчиной, обладающим всего тремя недостатками.

«1) любовь к футболу». В то время, как Даша всю сознательную жизнь была без ума от тенниса, Милка чуть ли не с младенчества бредила футболом и не оставляла надежд заразить своим фанатизмом подругу. Надо сказать, что с годами Милкина мания перестала раздражать Дашу; более того, благодаря ликбезам Милки она начала разбираться во всех премудростях «ногомяча», отличать реджисту от треквартисты, а кроссы – от лонгболлов, и понимать, почему футбольный клуб из города Лестер с одноименным названием у многих ассоциировался с пиццей, а их лучший нападающий Джейми Варди – с водкой со «скиттлс».

«2) посиделки с друзьями». Даша получила от родителей светское воспитание и с детства усвоила правило, что личное пространство каждого человека надо уважать. При всех собственных, бесспорных, достоинствах, она одна заменить любимому родителей, братьев, коллег и гараж с собакой не в состоянии. В конце концов, мы, женщины, тоже посещаем парикмахера, маникюршу, комиссионки, – супруг точно так же может упрекнуть нас в самозацикленности. Ну, разве нет?…

…Даша так старательно водила «максрайтером» в тетради, что подпрыгнула от неожиданности, когда ее телефон разразился рингтоном. Нетрудно было догадаться, кто звонил.

– Алоха, – немного тревожно заговорил голос Милки после того, как прервались гитарные рифы. – Ну что там, отпускница? Спишь?

– Уже встала, – Даша неделю как находилась в отпуске, честно заработанном и заслуженном. В издательстве, где Даша работала художником-оформителем, в год каждому выделялось по двадцать четыре дня отдыха, и она любила эти двадцать четыре дня пилить на несколько частей, дабы растянуть удовольствие. Но в этот раз спонтанная и незапланированная поездка на шесть дней с родителями в Стамбул внесла коррективы в полюбившийся Даше расклад, и сейчас она наслаждалась оставшимися в ее распоряжении тремя неделями безделья.

– А ты как? Отъелась на домашних харчах?

– Как же, отъелась! – желчным тоном отозвалась Милка. – Мне еще отъедаться…

В средней школе Милка и впрямь располагала лишними кило и предельным желанием избавиться от оных. Правда, по мере выхода из пубертатного возраста эти кило без особого сопротивления покинули Милку. В отличие от навязчивой идеи.

– …я и так кабася, – добавила она. – А дома такой бардачище!

– Плохая была идея пустить в квартиру на время поездки друзей твоего Вити.

– Я думала, они и мои друзья!

– Я так не думала никогда.

– Ну да, да, – пробурчала Милка. Витя примерно полгода назад перешел в статус экс-бойфренда; Милка гордилась тем, что с ним ей удалось сберечь дружеские, по ее мнению, взаимоотношения. – Ты как всегда угадала. Встретимся – расскажу. Когда выберешься?

Даша приподнялась на своей высокой кровати, чтобы посмотреть на часы, и чудом не разлила остатки заледеневшего кофе на клавиатуру.

– Через часик…полтора.

– Можно и часов в семь, куда-нибудь сходить, – выдвинула предложение Милка.

– В семь сегодня не получится. Я вообще ненадолго. Вечером у нас посетители.

– Кто? – удивилась Милка.

– Встретимся – расскажу. – Даша свесила ноги с кровати и с неохотой закрыла ноутбук.

За большим окном с деревянными ставнями медленно сползало в закат сияющее, но уже по-осеннему грустное солнце.

***

– Ну ты, мать! – изрекла Милка менторским тоном, пролистав блокнот, испещренный Дашиными каракулями. Почерк у Даши был отцовский – художественный: «палка, палка и лыжа сверху», как сам же папа и шутил. – Дала стране угля.

– А что, что-то не так? – Даша встревоженно вытянула голову, заглядывая через Милкино плечо на результат своего кропотливого труда.

Они с Милкой сидели на одной из стареньких, медленно превращающихся в рухлядь скамеечек в Мариинском парке, и пили приторный горячий шоколад из картонных стаканчиков. Восьмое сентября – ранняя осень, граничащая с летом, однако ее легкий запах, с примесью дыма, красных яблок и пожухлой травы, струйкой проникал в легкие при каждом вдохе, а жидкий солнечный свет запек до рыжеватой корочки буйную еще листву Труханова острова, массивы высоток Русановки и прочие пейзажи берега Днепра, который открывался прямо за кованым ограждением.

– Он не твой идеал, – продолжила Милка, – он – идеал в принципе!

– Ну и? – Немного успокоившись, Даша с наслаждением вдохнула. Этот запах отчетливо ощущался в Мариинке, даже казался сладковатым. – Анкета как называется?

– Анкета – это одно, а он в натуре идеал, – Милка захлопнула кожаную обложку с серебряным тиснением. – Я понимаю, живя в двухуровневой квартире на Печерских Липках, имея таких родителей и такую внешность, можно мечтать широко. Но в пределах нашей галактики!

Даша скривилась, – незаурядной собственную внешность она никак не считала. Длинная, почти до пояса, копна волос, чей природный пигмент был вытравлен Дашей еще в старшей школе; было бы не лишним заметить, что за эти годы на краску тона «блонд» было истрачено по меньшей мере состояние. Тонкая бледная кожа, не теряющая стойкости к загару при всех Дашиных ухищрениях; серо-голубые глаза с золотыми вкраплениями – ну, такого цвета глаза у каждого третьего в нашей стране, не так ли? Необычны разве что тем, что по-детски огромные; хотя этого детского в Даше было так много, что ей редко кто давал больше двадцати лет. Вот нос, к примеру, – курносый, длинноватый, с заточенным кончиком. Пухлые губы – чуть пухлее, чем у большинства, – благодаря тому, что в трехлетнем возрасте Даша, упав, разбила себе лицо, накликав тем самым на головы папы и двоюродной сестры Тани праведный мамин гнев. В общем-то, пропорциональная фигура, при росте сто семьдесят сантиметров и длинных стройных ногах Даша даже могла бы претендовать на завидное звание худышки, однако препятствовали этому несколько предательских «кэгэ», освоившихся в нижней части туловища и, похоже, там и прописавшихся.

Не любила Даша и выпады в сторону ее семьи, пусть и от лучшей и близкой подруги. Было бы справедливо сказать, что родители практически никогда и ни в чем Даше не отказывали. Дашин отец владел небольшим пивным заводом, и, невзирая на то, что это его дело было еще довольно юным, вовсю его расширял; еще одно производство готовилось к запуску в Ровно, говорил папа и о планах на открытие филиала в Одессе или Одесской области. Отец провел молодость в Германии, поэтому много рассказывал о пиве и разбирался в нем. В свои пятьдесят с лишним он обладал таким недюжинным запасом энергии, что вызывал зависть у тридцатилетних. Мама Даши уже лет десять служила главбухом в типографии; несмотря на тотальную загруженность на работе, она обожала готовить, – надо отметить, что удается ей это виртуозно, – и никогда не доверяла уборку стадвадцатиметровой квартиры чужим рукам, привлекая к этому занятию только самых близких. Но вот сделать это было не так просто – папа активно решал организационные вопросы и последнее время бывал в разъездах чаще, чем дома, а Таня, двоюродная сестра Даши, которую Дашины родители удочерили в шестилетнем возрасте, в свои тридцать два года уже давно была отрезанным ломтем: работала в Венгрии переводчиком с мадьярского, стабильно из года в год меняла женихов и в семью возвращалась, в основном, для того, чтобы убедить всех в том, что очередной претендент на руку и сердце оказался подлецом.

Во многом именно по этой причине Даша, хоть и давно разменяла третий десяток, не торопилась покидать отчий дом. Конечно, отправлению в свободное плавание несколько препятствовала и зарплата в издательстве, которую по столичной шкале можно было приравнять к мизерной, однако Даша не усматривала в этом какой-то проблемы. Она не хотела оставлять маму в одиночестве, в опустевших апартаментах, видя, как та скучает за отцом.

– При чем тут моя внешность и родители, и, тем более, квартира? Квартира так точно тут ни с какого бока не стоит. Я же не альфонса собираюсь приманивать.

– Ты красивее, чем я, – решила сосредоточиться на одном козыре Милка, раскрывая коробку с пончиками и беря один с белой глазурью.

– Скажи, ты серьезно? Да ты же стройнее меня. И какие у тебя глаза, редкого зеленого цвета, и…

– О-о-о, да-а! – Как раз по этой части спорить с Милкой было делом совершенно гиблым. – Хотя, мне бы с моим весом твои «двоечки», я бы, наверное, и бегать по утрам бы перестала.

– У меня первый размер груди, если я правильно истолковала твое косноязычное замечание. – Грудь у Милки относилась к числу еще более щепетильных вопросов, нежели лишний вес. – Да и разве в этом все дело?

– Не скажи! Для меня твоя «единица» – все равно, что Памела в лучшие годы в «Спасателях». У меня свои же как выросли до «полтинника», так на нем и остановились пока.

– Я вообще не считаю, что такие формы, как у Памелы в «Спасателях Малибу» – это красиво. Скорее наоборот.

Милка едва не подавилась крошками от пончика.

– Да-а-а! Еще как!

– Что тебя так насмешило?

– Ну представь: и.о. главного тренера сборной Аргентины Лионелю Скалони на прессухе говорят, типа, да, у вас же есть Месси, с ним можно против любого соперника играть. А тренер так устало вздыхает и говорит: да ничего подобного. Под такого же игрока всю схему игры надо подстраивать! Да что там – даже я, тренер, его капризы вынужден исполнять! До меня, вон, предыдущий тренер, Сампаоли, натерпелся как мог. Из сборной Икарди убери, Игуаина – поставь. Головная боль, одним словом. Ничего хорошего в этом нету – Месси в составе иметь. Вот то ли дело, – Милка подвела черту под своим анекдотом и мечтательно прищурилась, выдерживая паузу, – Артем Милевский!

Настал черед и Даши устало вздыхать. Чувство юмора у Милки всегда било, как горный источник, – причем непременно кому-нибудь в глаз.

– А с каких пор тебе нравятся блондины?

– Не сказать, что мне всегда нравились брюнеты. Скорее, это ты у нас по их части.

– Что накачанный, то правильно… – продолжала фреймутовский пристальный рейд по анкете Милка, жуя пончики и качая ногой в зеленом «конверсе». – Хватит уже шуры-муры со всякими глистами крутить!..

– Андрей не глист.

– А как же, позащищай его, – подначила Милка язвительно. Когда речь заходила о бывшей и пока единственной Дашиной любви, она дымилась и плевалась, как плов, доходящий до готовности в чугунной кастрюле. – Что-то А и описанный тобой тут идеал имеют подозрительно много общего, – Милка предостерегающим жестом хлопнула тетрадью по скамейке.

Даша поморщилась.

– Что? С чего это ты придумала?