Глава 2. Начало катаклизма

Мир Уровней. Нордейл.

Когда за окном послышался шум обрушившегося на асфальтированные дороги ливня, Бернарда проснулась, но глаз не открыла – она открыла их тогда, когда вслед за вспышкой молнии, осветившей комнату даже сквозь веки, раздался ужасающе сильный громовой раскат. Такой громкий и настолько близко, что, казалось, дрогнули и крыша, и потолок.

– Дрейк?

Похлопывание по прохладной простыне ладонью подсказало, что рядом никого нет. Дрейк находился где-то еще.

Дина перевернулась на бок и посмотрела на часы – 4:26. Утро. За окном темно, льет, как из ведра, в комнате пусто.

Хотя… нет, не пусто. Одетый в рубашку и брюки мужчина – тот самый, которого она ожидала найти голым и лежащим в постели рядом с собой, – сидел в кресле. Его серо-голубые глаза оставались открытыми, но зрачки и веки застыли неподвижно – Начальник Комиссии пребывал не то в состоянии транса, не то в глубокой медитации – в кресле, Бернарда уже знала это, – сидело тело, разум же находился где-то еще. Скорее всего, как и множество раз до этого, в поиске ответов на вопросы. Неизменно Вселенского масштаба.

– Дрейк?

Тишина. Грохот капель по подоконнику – казалось там, за окном, на город ежесекундно обрушиваются тонны воды. Она подумала, что если так продлится до утра, то машины поплывут по улицам, как венецианские гондолы. Забавно было бы на такое посмотреть – забавно, но лучше не надо.

Ясно. Придется досыпать одной.

В последнее время такие ситуации участились. Дрейк Дамиен-Ферно – творец мира Уровней – чьи эмоции редко отражались на лице, часто ходил обеспокоенный и подобным образом «зависал». Преимущественно дома (хотя, может и на работе – она не видела), вечерами, когда выдавалась свободная минута или когда его ответы на вопросы не требовались окружающим. О чем-то напряженно думал, ломал голову, много молчал.

Дина волновалась. Если Дрейк начинал «зависать», значит, что-то случилось. И еще этот дождь. Слишком сильный – не по сезону – и это несмотря на то, что вчера уже был один, через час, впрочем, сменившийся адской жарой, которая пнула по столбикам термометров с такой силой, что ртуть едва не вылезла из стеклянных колб.

А сегодня снова дождь…

Ей хотелось вновь произнести его имя, позвать, но она знала: результата не будет. Если Дрейк ушел «в себя», то тревожить его не стоит. Нужно просто завернуться в одеяло, закрыть глаза и постараться не обращать внимания ни на молнии, ни на барабанную дробь по подоконнику, ни на сотрясающие город громовые раскаты. Погода уймется, все будет хорошо. И внутреннее беспокойство уймется тоже.

Бернарда еще раз посмотрела на сидящего в кресле человека, расстроено поджала губы, а после зарылась в одеяло с головой и закрыла глаза.

Все будет хорошо. Обязательно будет.

Она проснулась в восемь и взмахнула рукой, чтобы по привычке обнять теплое тело, но ладонь нащупала лишь мятое одеяло и матрас под ним.

Резкий подъем в вертикальное положение, взгляд за окно – небо синее, без облаков, – взгляд в противоположный конец комнаты – кресло пустое.

Никого. Тишина спальни и покачивающаяся от ветерка занавеска.

– И тебе доброе утро. – Произнесла Дина креслу, ссутулилась, обмякла, посидела так какое-то время, затем мысленно взбодрилась и принялась выбираться из кровати.

Ничего, сейчас она умоется, оденется и «прыгнет» к Клэр – позавтракает, потискает котов, а после отправится в Комиссионную библиотеку, где, возможно, и встретит любимого мужчину, так некстати испарившегося из спальни.

Встретит, и тогда лично пожелает ему доброго утра.

* * *

«– За одну только сегодняшнюю ночь на город обрушилась месячная норма осадков. От жителей восточного района посыпались жалобы на затопленные подвалы и складские помещения; уровень воды в озере Айлин поднялся на двадцать девять сантиметров. Обширный грозовой фронт, сформировавшийся над Кайланским заливом, захватил не только Делвик, но так же Клендон-Сити, Нордейл и Хааст. Невиданной силы гроза многим не позволила сегодня сомкнуть глаза; удары молний в центральном и западном районах повредили линии электропередач…»

Одетая в бежевый пиджак и белую блузку ведущая ровно зачитывала напечатанный на листке текст, но на ее лице, вопреки обыкновению, проступало беспокойство. Наверное, и она не стала исключением из тех, кто не смог заснуть этой ночью.

Взгляд жующей тост с сыром и беконом Клэр был прикован к телевизору, а вот взгляд Дины не отрывался от собравшихся на ковре перед «чудо-ящиком» Смешарикам, которые вели себя непривычно тихо – собрались тесной группой перед экраном и все, как один, слушали телеведущую. Не катались с визгами по дому, не шалили, не чавкали ягодами, не просили добавки, не превращались в излюбленные ими башками или резиновые мячи, а… смотрели новости.

Вот дела.

Пока дама на экране задавала вопросы синоптикам, а те, сохраняя умное лицо, пытались ответить о причинах возникновения необычной аномалии, Дина поднялась с дивана, обогнула стол и уселась на ковре рядом с пушистиками. Погладила одного из них по длинному, отливающим фиолетовым, меху.

– А вы знаете, что происходит?

На нее одновременно посмотрело несколько десятков пар золотистых глаз, но в ответ не раздалось ни слова.

– Что происходит с погодой, знаете?

Через какое-то время тот, что сидел поближе, выдал уверенное, но почему-то грустное «аем» – знаем.

– И что? Что творится, а-а-а? Откуда такие перепады? Расскажите мне.

Прежде чем ответить, Смешарики непривычно долго молчали, а затем выдали непонятно по какой причине напрягшее Дину слово – «ложно».

Они говорили «сложно». Все сложно.

Почему?

Вернулась ночная тревога, вспомнился сидящий в кресле Дрейк.

– Почему «сложно». Объяснить можете?

В тот момент, когда один из них открыл рот, желая что-то пояснить, из противоположного конца гостиной раздался удивленный голос Клэр:

– Глазам своим не верю! Дина! Иди сюда, посмотри…

Бернарда мгновенно поднялась к пола, подошла к держащей занавеску подруге и застыла.

За окном, совсем как в декабре перед новым годом, тихо и неслышно, огромными хлопьями с неба на землю валил снег.

Снег? В Августе?! И это притом, что вчера стояла невыносимая жара, а ночью шел дождь?

– Снег! Глазам своим не верю. А посмотри на термометр! – Клер указала на стремительно падающую температуру. – Утром было плюс восемнадцать, а сейчас плюс два. Плюс два! Что одевать на работу?

Бернарда заворожено смотрела на опадающую вертикальную красную линию, и ее не покидало чувство, что надвигается что-то плохое. Не просто плохое – катастрофически ужасное.

– Не знаю, – ответила она, наконец. – Но мне это все не нравится.

В голове вновь всплыло неприятное и пугающее слово «сложно».

* * *

– Что показывают частотные датчики атмосферы?

– Гиперактивность.

– Вышележащие слои?

– Искажения в потоке частиц. Резкие изменения их направления.

– Как реагирует Транар?

Сидящий в кресле Джон Сиблинг, откатился назад и посмотрел на один из многочисленных полупрозрачных экранов, зависших в воздухе.

– Транар показывает сплошную чепуху. Сигнал нечитаем.

Дрейк, окруженный скользящими вокруг него потоками строк, поджал губы и нахмурился; между его бровями проступили две резкие полоски – те самые морщины, которые появлялись на лице начальника лишь в моменты максимального напряжения.

– Дай график модуляции титосферных слоев.

Между двумя экранами возник еще один – большой; по нему тут же принялась скользить, изгибаясь, словно змея, кривая.

– Мне нужно знать, что происходит вокруг защитного контура. Что действует на наш мир извне.

– Но там нет датчиков, Дрейк. Туда вообще не заглянуть.

– А надо! – Зло ответил одетый в серебристую форму человек – вторя недовольному голосу, раздраженно зашуршала ткань рукава, когда тот поднял руку, чтобы потереть подбородок.

– Наблюдай за системами, подключи всех, ведите статистику. Мне понадобится знать обо всех отклонениях слоев, которые вы сможете зафиксировать.

– Если я брошу туда всех, кто будет следить за другими отделами?

– Плевать. Пока я хочу знать о том, что происходит вокруг нашего мира. Собирайте данные.

– Понял. – Сиблинг кивнул. Он давно не видел Дрейка в таком скверном расположении духа. – Что выдавать в масс-медиа?

– Придумай то, что успокоит людей.

– Но аномалии будут продолжаться…

– Они будут продолжаться дольше, если ты не перестанешь болтать.

– Понял. Все сделаю.

Начальник покинул кабинет, хлопнув дверью. Совсем, как человек.

* * *

Снегопад застал людей неожиданно.

Когда на капот машины, которую протирал хлопковой тряпкой Мак Аллертон, упал первый белый сгусток, тот подумал, что это, должно быть, тополиный пух. Прохладно и поздновато для пуха, но в виду недавней жары, возможно, деревья зацвели дважды.

Мак подошел, чтобы смахнуть его, и в этот самый момент разглядел кристаллики льда и воду вокруг.

Снег. Снег?

А через несколько секунд, едва он успел поднять лицо и взглянуть на небо, снежный «пух» повалил, как из ведра – на капот, крышу, траву и дом. Вокруг резко похолодало.

Какого черта?..

Моментально продрогло под тонкой тканью майки тело – Аллертон выругался, закинул тряпку внутрь салона, хлопнул дверцей и отправился в дом за курткой.

В этот самый момент, восемью кварталами правее к юго-западу, светловолосая девушка склонилась на растущими вокруг дома розовыми бутонами. Смахнула с одного снежную шапку, наклонилась к другому; затем, сама того не зная, повторила жест множества других людей, сделавших в этот момент тоже самое: посмотрела на небо.

– Снегопад? Быть такого не может… Барт, прекрати лаять! – Она удивленно проморгалась, смахнула со щеки снежинку и вновь посмотрела на кусты, которые всю ночь нещадно поливал дождь. – Они же замерзнут! Теперь точно все померзнут… Куда смотрят синоптики?

Озябнув всего за минуту, Ани-Ра окликнула сидящую на гравийной дорожке овчарку, и они вместе отправились в дом.

И только маленький пушистый кот по имени Хвостик, живущий в особняке под номером два на Риатон-драйв вовсю наслаждался происходящим – улизнул от хозяйки во двор и теперь с любопытством расхаживал лапами по сырой и покрытой чем-то непонятным и холодным, траве. Наступал подушечками на ледяные кристаллики, принюхивался к ним, разглядывал и иногда стряхивал их же с ушей.

Когда позади раздался знакомый голос, он сначала подумал, что его зовут обратно в дом – есть, но фраза звучала как-то иначе – непонятно и встревожено.

– Рен, посмотри. За окном валит снег. Снег в августе, можешь представить?

Слов Хвостик не разобрал.

* * *

Он двигался по коридору по направлению к комнате-генератору – помещению с вмонтированными в пол и стены дополнительными источниками энергии – и думал. Думал настолько интенсивно, что начала гореть голова – в теле запустились процессы интенсивной работы канальной системы. Дрейк не чувствовал подобного в течение последних лет ста, если не двухсот, и это тоже являлось тревожным признаком – он перегревался.

Но как быть, когда мир, который ты создавал в течение последнего тысячелетия – хотя, можно ли использовать это слово, зная, что время тонко, что это неуловимо гибкая субстанция? – рушился прямо на глазах?

Это не ребенок – это хуже, чем ребенок. Ребенком для Дрейка здесь являлось все – каждая пылинка, песчинка, растение, воздух, почва и материя, что создавала окружающие людей предметы.

И это все трещало по швам.

Он должен выяснить причину, отыскать ее, чего бы это ни стоило, и найти решение проблемы. Вот только для того, чтобы отыскать причину того, что лежит за пределами фиксации датчиков, придется выйти наружу – сильно наружу – за пределы тела, за пределы этого мира, в бескрайние просторы Вселенной.

Замок на входе среагировал на приложенный палец – дверь бесшумно отъехала в сторону.

Здесь, в помещении, где стены выстланы кристаллической структурой, аккумулирующей энергию, он сможет это сделать. Или попытаться это сделать. И да, когда он выйдет отсюда, его не только не сможет коснуться ни одна собака, к нему не сможет приблизиться ни один другой представитель Комиссии – слишком сильным будет фон.

Издержки профессии.

Дрейк мысленно усмехнулся, но на лице это не отразилось.

Когда дверь закрылась и зафиксировалась, он занял единственное в комнате, стоящее в самом ее центре, кресло, положил руки на подлокотники, какое-то время смотрел на флюоресцирующий голубоватый свет – успокаивался, выравнивал дыхание – после чего закрыл глаза.

Один… Два… Три… Он должен собраться и выйти туда, где не был очень давно – в первозданную пустоту. Главное, попасть в нужное место этой пустоты, а не абы куда, и тогда появится шанс увидеть картину в целом.

Тихо гудели стены.

«– Но там нет датчиков, Дрейк…»

Голос Сиблинга продолжал звучать в голове, и Начальнику хотелось кивнуть – да, он единственный датчик – другие не помогут.

Четыре… Пять… Шесть…

Достаточно ли успокоено для этой процедуры сознание? Сейчас понадобится предельная концентрация и внимательность. Лишь бы хватило энергии – своей и той, что накоплена в комнате.

Семь… Восемь… Девять…

Пора.

Привычный к командам изнутри разум, начал погружаться вглубь – вглубь бытия, оболочки, тьмы внутри головы. Когда он достиг «дна», то медленно вышел наружу – на обратную сторону личности того, что называлось человеком и начал дрейфовать в ином направлении – вверх. Выше, выше, еще выше.

В какой-то момент сделалось легким тело – органы в нем стали невесомыми – значит, сознание оставило его, вышло наружу. Вверх-вверх… Еще выше.

Сначала он увидел эту комнату и его самого, сидящего в кресле – отстранено подумал о том, что совсем непримечательно выглядит – что нашла в нем Бернарда? – но уже через секунду забыл эту мысль. Коридор, потолок, другой этаж, люди в серебристой форме. Муравьи в муравейнике, где каждый отвечает за свое маленькое действие, приводящее к слаженной работе системы в целом. Они работают, потому что пока еще могут, потому что мир еще не разрушен, но если он не найдет ответ…

Тревога мешала сосредоточиться, а потому была отброшена в сторону.

Еще выше.

Вот он уже вне здания – на свободе, на воздухе, которого не чувствует.

Выше. Мировосприятие вошло в иной режим – режим сканирования энергетических потоков и их составляющих – все вокруг пошло рябью: предметы, дома, люди.

Выше.

Он заметил это на уровне верхних слоев атмосферы – первые признаки беды – сияющие белизной точки. Маленькие, почти незаметные и пока еще в небольшом количестве. Достигнув материи созданного им мира, они моментально вживлялись в него и искажали. Не ломали, но действовали на точную структуру так, как ржавчина действует на металл, разъедали ее.

Что это за…?

Точки. Десятки светящихся сгустков, а чем выше, тем больше – сотни. Откуда они взялись?

Выше.

Выйдя за предел верхнего слоя, он увидел собственный мир в целом – заключенные в шар Уровни – расположенные друг над другом слои, на каждом из которых кипела жизнь. Увидел, и залюбовался. Переплетением «этажей», геометрией, точностью конструкции, сияющими переходами Порталов, пронизывающими его творение сверху донизу, центральным столбом, существующим только для комиссии и ни для кого другого – зданием центрального офиса. Осью местного мироздания – его домом.

Мир, как же ты красив, как прекрасен в своей изящности, в своей сложности, в своем великолепии.

Еще чуть выше.

Подниматься стало тяжело – там, внизу, физическому телу дыхание давалось все труднее, но разум должен оторваться еще – еще, туда, откуда он увидит всю картину.

Вокруг лились и переливались потоки Вселенской энергии – чистой, нетронутой, первоосновной. В ней хорошо, но почти невозможно долго находиться – ни одно сознание не может выдержать такой нагрузки дольше минуты.

Источник. Нужно отыскать источник проблемы.

Дрейк усилием воли заставил себя оторваться от созерцания собственного мира, повернулся сначала в одну сторону, накренил фокус восприятия – чисто, затем в другую – здесь точки были, но немного. Еще левее…

И тогда он увидел «это». Пока еще далеко, но уже в опасной близости от купола мира Уровней – облако из скопления белых точек – резких, агрессивных, хаотично движущихся сгустков – огромного, невероятно большого их количества.

Господь помоги ему – что это?

Субстанция зависла в пространстве-времени прямо на их пути движения – зловещая, яркая, слишком большая, чтобы избежать столкновения.

Как же так? Ведь когда он просчитывал траектории, то следил, чтобы его мир не пересек лежащие в опасной близости, агрессивно воздействующие области, но, видимо, чего-то не учел? Не усмотрел?

Ни одна энергия не стоит на месте – во Вселенной движется абсолютно все. Не линейно, но слоеобразно – перетекает из одного состояния в другое – так же движется и его мир.

Не может быть… Такого не должно было быть. Облако двигалось тоже. Навстречу. Скорость определить не удавалось.

Стало ясно, что касание верхних атмосферных слоев – это только начало. Изменения погоды, неожиданные штормы, резкие перепады температуры – точки захватывали его реальность, как сорняки захватывают плодородную почву. Если движение продолжится, то сорняки проникнут глубже, пустят в его земле корни, и начнутся такие катастрофы, которые не показывал ни один человеческий фильм.

«Нужна защита. Срочно нужна дополнительная защита…»

Эта мысль оборвалась, потому что в этот момент сидящее в кресле физическое тело издало хрип – перестало выдерживать нагрузку, – и разум Дрейка болезненным и резким рывком вернулся на место.

Комната, синий свет, резь в глазах и невозможно дышать.

Стук сердца – глухой и прерывистый, боль в грудной клетке. Успокоиться, срочно успокоиться, выровнять параметры оболочки, потому что если она сейчас треснет, этому миру уже никто не поможет.

Никто.