Работа следователем была страстью Нины. А вот на частную жизнь времени у Нины не оставалось. Вся ее семья – первоклассница Варя – после того как уволилась ее няня, отправилась на пятидневку в загородную школу-пансион. Сама Нина выросла в интернате и помнила об этом времени много плохого: тоску заброшенности, детскую жестокость, несправедливость, тайные слезы – и вначале мучилась совестью. Но Варька полюбила новую школу с порога, моментально перезнакомилась с одноклассниками, схватила за руки двух новых подруг и побежала в класс посмотреть живой уголок, где жили настоящие саламандры, небрежно махнув Нине: иди домой!
У отважной Нины Лаврентьевой было два страха: лишиться возможности расследовать преступления и подвести Краснова. Работа следователя была ее призванием. Нина была мозгом расследования: организовывала работу группы, формировала задачи, находила свидетелей и выуживала из них нужную информацию. Она вызывала доверие у свидетелей, а некоторые ее подследственные признавали вину прямо во время допроса. У нее была отличная команда из троих следователей, каждый из которых обладал уникальными знаниями в узкой предметной области. Когда она привлекла необычного консультанта – иллюзиониста, это вызывало недоумение даже у Краснова, который ее поддерживал и продвигал.
Хотя фокусник оказался полезен, его своеволие и неуправляемость доставляли Нине множество неприятных минут. Вот и сейчас Нина продолжала взвешивать преимущества и недостатки работы с консультантом, который помогал расследованию, нарушая установленные правила и ставя Нину в сложную ситуацию перед Красновым.
Особенно беспокоила Нину склонность Макса рисковать, в одиночку бросая вызов преступнику, из-за чего он оказывался на грани жизни и смерти. Он как будто устраивал шоу, играл в опасную игру, доказывая всем вокруг, что способен выиграть любую битву. Нина подозревала, что Макс стремился взять реванш за поражение, которое потерпел от опасного и могущественного противника, разрушившего его жизнь и карьеру. Противника, который все еще оставался невидимым.
Сама Нина Лаврентьева стремилась в жизни к ясности, простоте и порядку. Расследование самого запутанного дела для Нины было установлением ясности и приведением окружающего мира к порядку, и она была последовательна и неутомима, пока не закрывала дело. Виктор Иванович Краснов был для нее больше, чем просто начальником: непререкаемым авторитетом, человеком, которым она восхищалась, на которого она хотела быть похожей.
И теперь, чтобы не подвести Краснова, Нина была обязана поставить его в известность об исчезновении фокусника.
* * *
– Виктор Иванович, разрешите доложить чрезвычайные обстоятельства. Пропал человек.
На часах было 12:04 и дальше тянуть было нельзя. Нина начала сразу, как только открыла дверь в кабинет Краснова, чтобы ее не перебили и не прервали на этот раз. Но сама остановилась, запнувшись. Перед столом Краснова в кресле сидел Макс. Макс Суворов, привлеченный эксперт отдела спецрасследований, бывший фокусник и бывший заключенный, которого она разыскивает тридцать часов, остался невозмутим. Галантно поднялся с кресла при ее появлении и смотрел на нее с приветливой улыбкой, как ни в чем не бывало. Как будто это не из-за него она перевернула Москву: побывала и у него в квартире, где на видном месте лежал снятый браслет слежения, пробила телефон.
Краснов обрадовался Нине:
– Что ты так долго? Мы без тебя начать не можем.
Нина и забыла, что Краснов пригласил их с фокусником, чтобы поблагодарить за расследование дела сына посла. Ладно, она потом разберется с фокусником. Главное, что он появился, избавил от необходимости докладывать начальнику, что вверенный ей досрочно освобожденный исчез. А вернуть его в тюрьму своими руками – это совсем другое. Свои ощущения она оставит при себе. И актером этим надо заниматься.
Краснов выжидающе посмотрел на Нину:
– Так кто там пропал?
Нина посмотрела строго на Макса и сказала не то, что собиралась:
– Актер Денис Вавилов.
* * *
Отдел спецрасследований, которым руководила Нина, занимал общую комнату на третьем этаже. Три больших окна выходили во двор. Летом за окном шумела зеленая листва разросшегося тополя, в них щебетали птицы и можно было забыть, что ты находишься в городе. А сейчас голые ветки раскачивались морозным ветром.
Рабочий стол каждого члена команды отражал привычки и характер хозяина. Следователь Таня Горюнова устроилась в углу кабинета и оклеила обе стены географическими картами. Ее страстью была логистика и разработка маршрутов. На карте мира цветные стикеры обозначали места, где Таня побывала, и карта выглядела как нарядная аппликация. Танина рыжая вьющаяся шевелюра сумрачным зимним днем сияла, как дополнительный источник света, когда она, приникнув к монитору, прокладывала маршрут на интерактивной карте.
Стол Бориса Кононова находился в центре комнаты. На нем, помимо компьютера, стопкой лежали толстые энциклопедии, анатомические атласы и словари. Борис параллельно с работой в Следственном комитете вел научные исследования на стыке анатомии и антропологии, писал статьи в иностранные издания и владел несколькими европейскими языками. Высокий блондин с аккуратной бородкой мог сойти за университетского профессора, если бы не развитая мускулатура, которую было сложно спрятать под пуловерами домашней вязки и твидовыми пиджаками.
Рабочее место самого молодого сотрудника Вани Токарева располагалось справа от стола Тани и выглядело, как пульт управления космического центра: у него было целых три монитора, сверхсовременная «разломанная» клавиатура, подстроенная под каждую руку, с множеством дополнительных клавиш и вмонтированным джойстиком. Хотя круглыми детскими глазами и русыми вихрами, торчащими во все стороны, Ваня напоминал персонажа японских комиксов манга, в компьютерах и электронике он разбирался как никто другой, и Нина не возражала, чтобы оборудование для него закупалось особое, закрыв глаза на то, что клавиатура предназначена для компьютерных игр.
Сразу при входе в комнату располагался стол Нины – место было самое неудобное, спиной к двери, но Нина не обращала внимание на такие мелочи, да и за столом ей приходилось сидеть нечасто. Подражая Краснову, Нина держала рабочее место в идеальном порядке, по крайней мере, уходя домой поздним вечером, всегда находила время освободить стол от лишних бумаг, накопившихся за день, и остро наточить исписанные и сломанные карандаши.
Напротив окон всю стену занимала белая доска, куда магнитами сотрудники прикрепляли фото фигурантов текущего дела и маркерами делали записи. Сейчас на доске красовался постер фильма «Грозовой фронт» с лицом Вавилова в фуражке летчика в окружении туч, разрядов молний и маленького летящего самолетика.
В проеме между окон на специальном столике практически бесперебойно работала автоматическая кофе-машина.
Что до Макса Суворова, он обосновался на широком подоконнике и от предложений поставить для него рабочий стол упорно отказывался. Обычно он сидел в оконном проеме, прислонившись спиной к одной стене и закинув ноги в неизменных молодежных кедах на другую. Сотрудники Нининого отдела уже привыкли к виду его фигуры на фоне окна. Коллеги из других отделов, забегая по делу, бывало, вздрагивали, когда он отделялся от оконного проема и вставлял какое-то замечание. А постоянные прохожие поглядывали на окно третьего этажа, и однажды уличный художник остановился зарисовывать силуэт.
Заходя в отдел, Нина окинула комнату быстрым взглядом: все в сборе. Тут же был и Макс, который вдохновенно вещал перед сотрудниками отдела, расхаживая между столами в белых кедах и темном костюме, выгодно подчеркивающем его худощавую фигуру.
– Как добиться иллюзии исчезновения из замкнутого пространства? – Макс бесцеремонно взял со стола Нины пластмассовый стакан, в котором она держала остро отточенные карандаши, и вытряхнул карандаши на стол. Сделал пас рукой, и в ней оказался красный поролоновый шарик, похожий на тот, что клоун напяливает в качестве носа.
Таня вышла из-за стола, чтобы не пропустить представление.
Макс деловито сдвинул книги Бориса на его столе, освобождая пространство. Борис слегка нахмурился, но промолчал.
– Способ первый: объект должен оставаться там, куда помещен, но у зрителя должна возникнуть иллюзия, что его там нет.
Макс демонстративно закинул шарик внутрь стакана, потряс стаканом и перевернул его на стол. Размашистым эффектным жестом поднял стакан, но под ним было пусто.
– Ой, – удивленно вздохнула Таня.
Макс потряс стакан, чтобы все убедились, что он пуст, а затем без паузы достал шарик из стакана.
– Да шарик просто прилип! – возмутился Борис.
– Возможно, – спокойно ответил Макс. – Главное, ты поверил, что он исчез.
– Способ второй, – продолжил Макс. – Надо продемонстрировать зрителю, что объект или, если хотите, человек находится в совершенно другом месте, в то время как он остается, где был.
Макс подкинул шарик и ловко поймал его стаканом, потряс и проделал несколько пассов над ним, а затем достал шарик из-за уха Тани и зажал его в кулаке:
– Где шарик?
Таня уверенно указала на руку:
– Так вот же он!
Макс разжал кулак и продемонстрировал шарик:
– Умница! Одна маленькая деталь… – Макс поднял стакан и под ним обнаружился второй шарик, неотличимый от первого.
– Их два! – глаза у Тани горели, рыжие волосы растрепались по щекам.
– И способ третий, – Макс показал три пальца на руке. – Надо создать иллюзию, что объект помещен туда, где его на самом деле и не было.
Макс положил шарик на стол, продемонстрировал пустой стакан, а потом накрыл шарик стаканом. Поднял стакан – пусто. Сунул стакан Ване – проверяй.
– Это как? – недоверчиво насупился Ваня.
Макс отмахнулся:
– Просто поверь, его там и не было. – Макс разжал ладонь, на ней лежал шарик. – Если возвращаться к Вавилову, то или он не садился в самолет, или остался в самолете, когда все думали, что его там нет.
Нина отобрала у Макса стакан, сгребла раскатившиеся карандаши и, засунув в стакан, поставила на прежнее место на столе:
– Начнем по порядку. Понадобится детальная информация о личности Вавилова. Родственники и знакомые, конфликты, друзья и враги, интимные связи, заболевания, которые могли привести к скоропостижной смерти, потере памяти или ориентировки в пространстве.
Макс шутливо поднял руки: «сдаюсь» – и вернулся к подоконнику.
Ваня уже барабанил по клавиатуре со скоростью пианиста-виртуоза. Таня все еще стояла посреди комнаты, глядя на постер на доске:
– А может быть, что он сначала зашел в самолет, а потом оттуда вышел?
Макс снисходительно пожал плечами:
– Если он вышел, кто-то должен был это заметить. И это не фокус.
Борис скептично усмехнулся:
– А мы здесь не фокусы показываем, а людей ищем и преступления расследуем.
Таня задумчиво протянула:
– А было ли преступление? Тела-то нет.
Иван подал голос, не отрываясь от монитора:
– Вавилов и раньше пропадал. С разными женщинами.
О проекте
О подписке