Глава 15

Глаза Настоящей Женщины округлились в благоговейном восхищении. Она даже за сердце схватилась.

– Боже, какой красавец!

Бац! Укол… да нет, удар копьём в самое сердце! Пятому герцогу Авиларскому вдруг стало нечем дышать, как после коварнейшего хука в солнечное сплетение. Да и зрение что-то помутилось… Помотав головой, он осознал: это просто глаза заволокло красным туманом. Туманом ревности.

Барлоговы веники! Как она может в его присутствии восхищаться кем-то иным!

– Это он и есть? – продолжила с восторгом неверная, взирая куда-то за его плечо. И Кристофер, кляня всех женщин-изменщиц на свете, медленно обернулся.

Поначалу он не понял… Где? Кто? Кому бить морду?

С покатого выезда из ангаров отеля, не спеша? разворачиваясь по дуге и демонстрируя в свете лампионов и отгорающего солнца то воронёный, как у старинного огнестрела, бок, то матовую, будто поглощающую блики черноту капота, то фигурку белоснежного единорога, зовущего за собой, подобно деревянным драконьим головам на первых кораблях, к ним бесшумно снисходил… его мобиль. Величественный, как король, изящный, как аристократ в десятом поколении, и в то же время способный лететь, как стрела, таранить, как онагр, рассекать морские буруны. Его мобиль. Его гордость, сотворённая в единственном экземпляре, штучная работа лучших мастеров своего дела. Его «Единорог»…

– Д-да, – с запинкой ответил он, запоздало сообразив, что… Барлоговы… Да ведь это он ей понравился, «Единорог»»! Вот от кого, вернее, от чего в восторге эта Женщина!

Кажется, у Кристофера ослабли колени. Похоже, он только что всерьёз…

Да-да, взревновал.

Не может быть! Да он с глубоким пофигизмом встречал известия об изменах жён и одноразовых возлюбленных, да и с очаровашкой Хильдой не рассчитывал пока не большее, чем… Нет, не на одну ночь. Но и не на длительные отношения, к ним он пока не готов. Однако было бы неплохо закрутить роман… Классический вкусный роман, полный сюрпризов и открытий, возможно – длительный, такой, о котором он потом со стопроцентной вероятностью ни за что не пожалеет, да что там – оба сожалеть не будут… Но ведь они взрослые самодостаточные люди, и однажды пресытятся друг другом. Тогда и надобность в отношениях понемногу спадёт, и они с Хильдой даже, скорее всего, останутся друзьями…

В общем, намечалась спокойная ровная связь, дарящая только удовольствие. Без всяких там пошлых сцен и объяснений.

Тогда почему только что он только что едва не полез бить физиономию возможному счастливчику-сопернику?

Вдохнув-выдохнув, он заставил себя улыбнуться.

С террас «Золотого янтаря», от которых, кстати, их отдаляло не такое уж и большое расстояние, на них нацелились лорнеты, монокли, бинокли… Во всяком случае, слишком уж много стёклышек посверкивало в вечернем освещении. А он, идиот, сейчас устроил бы прелестную буйную сцену на потеху всей этой толпе бездельников… Ну нет. Тем более что за одним из столиков, кажется, при выходе он заметил бледную физиономию бывшей супруги. Бывшей, Барлог её раздери; хоть развод ещё не состоялся, но он – дело времени!

Вот пусть все смотрят и лопаются от зависти. А злорадствовать им он не позволит.

– Он что – сам едет? – зачарованно спросила умница Хильда, прямо-таки на цыпочках вытягиваясь, чтобы заглянуть за его плечо. – Что-то я не вижу водителя…

– Техномагия, дорогая ценьора, – небрежно ответствовал герцог, вполне оправившийся, наконец, от нервного потрясения, которого его спутница даже не заметила. – Плюс немного магии кровной, родовой… Его спокойно можно оставить даже в городских трущобах – он сам себя защитит. Но распознает моих друзей, и тех, к кому я чувствую симпатию.

Его рука как бы сама собой обвила талию прелестной пышечки.

– А я чувствую, – шепнул он. – И прямо сейчас, Хиль-да…

…Прекрасный мобиль, не такой бесконечный, как свадебные роллс-ройсы, но всё равно кажущийся гигантским, неторопливо и бесшумно подплыл прямо к ним. Не удержавшись, Варвара Пална попыталась извернуться из-под мужской руки, чтобы и приличий не нарушить, и под днище заглянуть.

– А где колёса? Ничего не понимаю… На воздушной подушке, да?

– Почти. Это тоже техномагия. Не забивай себе голову, просто наслаждайся. Подожди-ка: хочешь, откроем верх?

Варвара захлопала в ладоши, как девчонка.

– Конечно, хочу!

По мановению хозяйской руки, крыша и часть боков Единорога чудесным образом осели, формируя кабриолет. Гостеприимно распахнулись дверцы. Сиденья приняли в свои объятья.

– Ой, приборов нет, – восторженно затарахтела Варвара, чувствуя, что не в силах остановиться. Восторг так и выплёскивался из неё. Она обожала именно такие автомобили, крупные, надёжные, представительные. – А как же узнать скорость?

– Зачем? – пожал плечами блудодей.

– Чтобы не превышать. Чтобы на штраф не налететь…

Он лишь фыркнул снисходительно, опуская на руль красивейшие руки. Хорошо хоть, руль оставался почти таким же, как в земных автомобилях, хоть что-то привычное. И ещё – угадывались где-то там, внизу, педали. А вот рычага переключения скоростей не было.

– Хотел бы я знать, кто меня оштрафует… – пробормотал мужчина, называвший себя Робином, и усмехнулся. – Держись, моя прелесть! Скорости не боишься?

– Люблю! – призналась Варя. – Давай, гони!

И они погнали по шоссе вдоль береговой полосы. Тронувшись с места мягко, почти незаметно, а потом наращивая такую головокружительную скорость, что Варвара едва не визжала от восторга. И вот что интересно: несмотря на бешеную скорость, на отсутствие боковых дверей и стёкол, на, казалось бы, хрупкое и заниженное лобовое стекло, совсем не ощущалось неминуемого сопротивления воздуха и встречного ветра. Более того – когда Робин заметил в свете фар застывший на дороге силуэт оленя и резко притормозил – у неё перехватило дыхание от мягких объятий кресла, внезапно обтёкшего её со всех сторон и загасившего силу инерции… но и только. Никаких бросков вперёд! Оленя они объехали, не спеша, а затем опять помчались так, будто за ними гнались с видеокамерами все посетители «Янтаря».

– Нравится? – сверкнул улыбкой блудодей. Лицо его подсвечивалось мягким сиянием, исходившим, казалось, прямо из стен мобиля.

–Восторг! – призналась Варя. И осмелилась попросить: – Дашь потом повести? Я очень аккуратная!

Откинувшись на сиденье, её кавалер расхохотался. Потом с удовольствием кивнул:

– Непременно. А теперь – держись. Скоро взлетаем. Ты ещё не ездила на воздушке?

И тут Варвара, наконец, не выдержала и завопила от полноты чувств:

– Ийехоу!

…Проводив взглядом удалившуюся на мобиле парочку, джентльмен-наблюдатель не спеша расплатился, поднялся с места и перешёл на открытую веранду для курящих. Выбрал укромный уголок, затянулся душистой сигаретой, активировав заодно в мундштуке устройство, блокирующее возможную прослушку. Несмотря на то, что находился в гордом одиночестве, он был верен старым надёжным привычкам.

Вновь коснулся переговорника.

– Эрих? Да, отбыли. Он, конечно, шустрый малый, но и ценьора не промах; уверен, скучать им не придётся. Послушай, дружище, пользуясь случаем, поделюсь информацией: странные дела тут у нас творятся. Пока готовили заказ для твоего… для объекта, Феликс решил на всякий случай пройтись по здешней кухне. Ты же помнишь: у него особое зрение… Так вот, в бутылке одного интересного винца, которое твой… объект обычно заказывает к рыбе, он углядел приличную дозу яда. Хватило бы на слона. Я знаю, что на него никакая отрава не действует, но, похоже, кто-то не знает, и просчитался. Нет, пока ещё выясняем. Конечно, не успел нахлебаться; да он и не пил, он, видишь ли, взял да и повторил заказ дамы: вместо вина затребовал бокал пива. Как тебе везеньице, а? В общем, я немного над ними покружусь, а если они отправятся к нему домой – наблюдение сниму совсем: как я понял, в его гнезде безопасно… Всё, отбой.

Через минуту с перил веранды сорвался ввысь и устремился вслед за силуэтом парящего в небе «Единорога» огромный кондор. Стая летучих мышей, отправившихся на ночную охоту, шарахнулась, рассыпавшись на множество негодующе пищащих комочков.

Глава 16

Первый раз они поцеловались в небе. Между маревом огней столицы под ногами – и сиянием звёзд над головой. Они поднялись даже выше трасс воздушки – этакого летающего метро для избранных, опутавшего Авилар сюрреалистической паутиной прозрачных тоннелей; выше полицейских мобилей, следящих за порядком в никогда не засыпающем городе; выше редких птиц, приспособившихся к присутствию человека в небе и либо огибавших город стороной, либо набирающих вовсе уж невиданную высоту, с которой столица превращалась в этакое бисерное пасхальное яичко… Казалось, ещё немного – и в подобную, пылающую ночными огнями сферу, превратится и сама планета, а «Единорог» рванёт ещё дальше, в стратосферу, а потом и в космос.

Но хозяин твёрдой рукой направил его на одну ему известную цель, поколдовал над рулём, и, дождавшись, пока обозначилась-таки некая приборная панель с разноцветными огнями, повернулся к Варваре. Та следила за его манипуляциями, затаив дыхание.

Отчего-то ей совсем не было страшно.

Наверху «Единорог» вновь нарастил крышу, оставив её при этом почти прозрачной. Ни холода, ни встречных потоков воздуха не ощущалось, хоть, если судить по клочьям стремительно пробегавших мимо облаков – скорость мобиль развил нешуточную. И даже высота не внушала страха, как в самолёте, когда её практически не ощущаешь: глаза видят землю, расчерченную полями и домиками, как увеличенную географическую карту, а ноги чувствуют твёрдый надёжный пол – и чего, спрашивается, бояться? К тому же, зрелише, раскрывающееся перед глазами, оказалось настолько фантастичным, что… им можно было неустанно восхищаться, но обмирать от страха – чистое кощунство!

И вот сейчас, когда горизонт отодвигался всё дальше и дальше, когда прозрачная обшивка дарила иллюзию настоящего полёта, будто ты и есть чудо-птица или дракон… Робин поколдовал над рулём – и повернулся к ней.

Мягко, без привычной уже дурашливости и лукавства, улыбнулся – и привлёк к себе.

Она и не заметила, как оказалась у него на коленях. Губы их встретились – соприкасаясь сперва осторожно, почти робко, а затем смелее, настойчивей… Но главное – он не хватал и не притягивал Варю за затылок, чем грешили немногие, рискнувшие когда-то её поцеловать, как будто боялись, что она вот-вот начнёт брезгливо отворачиваться. О нет, её нынешний мужчина нашёл рукам куда более интересное применение, притиснув её к себе так, что хрустнули рёбра. Впрочем, кажется, это пострадало несколько пуговок на жакете, потому что Варваре стало вдруг трудно дышать, и она попыталась сделать это полной грудью, а та, кажется, аж сплющилась о сильный мужской торс. Стоило вдохнуть поглубже, от души – пуговки-то и того-с.

А потому что – ох уж, этот торс…

Даже сквозь ткань своего жакета и его рубашки она чувствовала напрягшиеся мускулы. («Мы-ши-цы», вспомнилось не вовремя…) И так увлеклась своими чудесными ощущениями – а тут ведь ещё и поцелуй! – что когда одна из загребущих лап блудодея нежно погладила и сжала её ягодицу – отреагировала как-то ненормально: вместо того, чтобы возмущённо отпрянуть, застонала – и даже подалась немного вперёд, так что второй мужской руке стало удобно лечь симметрично первой. Как же это было восхитительно…

Совершенно забывшись и поведясь на инстинкты оголодавшей по ласке женщины, она в ответ стиснула в объятьях «Робина» – кто бы он ни был, но целовался потрясающе! – и с удовольствием провела всеми пальчиками по напрягшейся спине, сперва к пояснице, потом к сильной жилистой шее…

И тут ей всё же не хватило воздуха.

Отстранившись – деликатно, не то, не дай боже, кавалер решит, что он ей противен и обидится – она прошептала с придыханием:

– Сумасшедший! Ведь расшибёмся!

– Магопилот, – коротко ответил он – и вновь припал к её рту жадными умелыми губами. На миг оторвался и счёл нужным пояснить: – Домчит до самого дома и сядет сам, не волнуйся…

«До чьего дома?» – ехидно хотела переспросить Варя. Но слова, звучащие у самых губ, так возбуждающе щекотали, что зуд этот требовалось немедленно унять.

И лишь осознание того, что она, укуси её пчела, в конце концов взрослая солидная дама, и не полагается ей лишаться вдовьей невинности где-то под небесами, удержало от нахлынувшего желания опрокинуть кавалера на уже подавшуюся вниз спинку умнющего кресла, и вжать собой, грудью… чтобы не сбежал.

Но не школьница же она, в конце концов, сопливая – заниматься сексом в автомобиле. Это молодёжи некуда приткнуться, вот они и выбирают мало-мальски удобные сидячие и лежачие места, а ей, шикарной женщине, не к лицу тащить с партнёра штаны, а самой при этом прислушиваться: не сбоит ли что в системе? Магопилот магопилотом, а всё-таки Варя не слишком доверяла этой самой техномагии. Согласитесь, на земле оно как-то надёжнее.

Но попытку распластать его на сиденье блудодей уловил – и откинулся сам, с немалым удовольствием. Он и Варю за собой потянул, но та, фыркнув и погрозив пальчиком, отстранилась.

– Ты чудо, – рассмеялся мужчина. – Превосходное, изумительное чудо… Неужели все земные женщины таковы?

– За всех не скажу, а я такая, – с достоинством ответила Варвара. И даже плечи расправила от этого своего достоинства. Почти сидя верхом на своём «прынце», ага… Что-то вновь явственно треснуло. Робин с удовольствием скосил глаза на её бюст, не стесняемый более отлетевшими застёжками воротника и последними пуговицами… и благоговейно возложил на него ладони. Как на святыню.

Просто возложил. И чуть погладил, как бы ощущая, взвешивая…

– Словно налитые плоды, – промурчал. – Ах, ты моя яблонька…

Коротко рыкнув, Варвара ужом выскользнула из-под этих рук, исследовавших её грудь с тщательностью слепого, читающего по азбуке Брайля.

– Дорогая, ценьора, что я сделал не так? – взмолился герцог, поспешно приводя себя в сидячее положение. – Скажу откровенно, я ведь думал, что никто не против… небольшого тяжёлого флирта в небесах, а?

Ценьора с удовольствием поёрзала в кресле и улыбнулась так предвкушающе, что у пятого герцога Авиларского сладко заныло в паху. Впрочем, ныло там давно, но сейчас – особенно приятно.

– Я как-то предпочитаю обосноваться на чём-нибудь твёрдом, – заявила она.

– Дорогая, а разве ты не оценила мою твёрдость? – Пыжась, он напряг мускулы – и губы его невольно разъехались в ответной улыбке. – Кстати, я твёрд уже во всех местах… чем тебя это не устраивает?

Настоящая Женщина расхохоталась. Искренне, до слёз.

– Я имела в виду землю, – оттирая уголок глаза, выдала она. – Побереги свой пыл… дорогой. Должна же я чего-то бояться на высоте!

Кристофер огорчился.

– Ну вот… А ведь могли быть такие незабываемые минуты!

Женские губы нарочито сурово сжались, и он поспешил добавить:

– Возможно, в другой раз, а? Когда моя ценьора привыкнет к «Единорогу» и доверится ему полностью?

Глаза Настоящей Женщины потеплели.

А герцог сам сперва и не понял, что сказал.

Потом со вздохом, виновато улыбнувшись, потянулся к управлению…

Во-первых, чтобы отвлечься. Иначе после приземления будет весьма неудобно ходить по причинам чисто физиологического характера. А между тем его прелестницу надо ещё довести до спальни: не юнцы они, в конце концов, безумствовать прямо в ангаре или в холле, где, кстати, наверняка полно дядиной подглядывающей и подслушивающей техники…

Вот, кстати, и во-вторых. Не забыть поставить глушилки в спальне. Тогда уж точно это будет самая безопасная комната в округе столицы.

И в-третьих… Что за дурацкая привычка перечислять? Ну, хорошо, пусть будет в третьих. То, что невольно сорвалось у него с языка, означало лишь одно: он сам уже окончательно решил, что сегодняшней ночью их отношения не ограничатся. Барлоговы веники! Даже если секс у них выйдет посредственный, что маловероятно – с этой Женщиной просто… интересно быть рядом! Так хочется поводить её по красивым местам, показать здешние водопады, прокатить по…

Точно! Озеро!