Глава 6

Если раньше мне было тяжело, то теперь стало ещё хуже. Всю дорогу я боялась лишний раз взглянуть на Женю, который сидел за рулём. Тот единственный раз, когда я посмотрела в зеркало заднего вида, там тут же встретилась с задумчивым взглядом, его пронзительных серо-зелёных глаз. Мне показалось, что серебристых, словно ледяных, пятнышек в них стало чуть больше.

– Я найду тебя… – он не отпускал мою руку. Хоть за мной уже пришла девушка помощница в чёрном бархатном боди и маске без ушек.

– Нам нельзя, за мной пришли.

– Мне всё равно…

Если бы он только знал, как мне жаль, что… мы встретились именно сейчас. А не где-нибудь полгода назад столкнулись в центре Москвы или ещё на одной вечеринке, которые я посещала, но только с одной целью, найти в толпе зелёные глаза в прорезях маски. Или его самого в любом другом наряде или без.

Сначала мне казалось это реальным, а потом я поняла, что проще найти звезду на небе днём. Я отчаялась и бросила эти бесполезные попытки. А он, оказывается, действительно искал.

Я убедила себя, что это было просто мимолётное наваждение, яркий секс, который ничего не значит. И продолжила жить, лишь изредка вспоминая его, как погружение в невероятную сказку, которая больше никогда не повторится.

Сейчас, впрочем, ничего не изменилось. Сказка не повторится – я уже с другим.

У дома нас встретил Варфоломей, сидящий на самом высоком сугробе. Он не собирался бежать нам навстречу, или хотя бы мяукнуть, просто наблюдал с задумчиво-царственным видом за копошением убогих людишек, пытающихся снять упакованную ёлку с багажника.

Парни отправили меня домой, чтобы не путалась под ногами. Я переоделась и заглянула на кухню, чтобы узнать, не нужна ли помощь с обедом, но меня выслали и оттуда. Мама Дениса не желала делиться кухонным пространством с ещё одной женщиной.

Пришлось подняться в комнату, у меня действительно немного кружилась голова, возможно, в этот глинтвейн подливали какое-то некачественное вино. Я прилегла на минуточку в большую мягкую кровать, обняла подушку и прикрыла глаз.

– Котёнок, просыпайся, – на мое щеку лёг нежный поцелуй, – ты так проспишь всё самое интересное.

– Что? Я не сплю! – я вздрогнула и вскочила, ударяясь тут же в лицо Дениса головой.

– Ай! – прикрыл он нос.

– Прости, прости! – тут же заволновалась я, – не разбила? Ты меня напугал.

– Нет, – он посмотрел на ладонь, – вроде цел. Ты хорошо себя чувствуешь? – приложил к моему лбу руку, потом прислонился губами, – мне кажется, или ты немного горячая.

– Да нет, всё хорошо, – я потёрла лицо, – это ото сна. Я вообще-то не собиралась… – я посмотрела на часы на комоде перед кроватью, – ничего себе! Уже три часа дня!

– Да, – виновато пожал плечами Денис, – ты проспала обед, я хотел тебя разбудить раньше, но у тебя был такой усталый вид во сне, поэтому не стал. Точно всё хорошо? – он взял моё лицо в ладони и пристально вгляделся.

– Точно, меня из-за глинтвейна, наверное, сморило. Или эта… акклиматизация, тут столько кислорода после центра города, что голова кругом просто не переставая.

– Что ж, тогда пойдём вниз, мама подогреет тебе поесть, а потом будем наряжать ёлку. Все уже собрались и ждут тебя.

Я поднялась, переоделась и привела себя в божеский вид. Вместе мы спустились в большую гостиную, где Женя и папа Дениса распутывали длиннющую электрическую гирлянду с множеством разноцветных лампочек. Варфоломей усиленно делал вид, что ему всё это не интересно, грея задницу у камина и скорей всего только что вернувшись с улицы.

Денис увёл меня на кухню, где его сверхзаботливая мама также ощупала меня, поохала и усадила за стол. Накормила горячим крем-супом с гренками и налила чаю с лимоном и имбирём, чтобы не болела. Мне было непривычно столько внимания, но я как послушная девочка всё съела. Денис сидел напротив меня за столом и листал что-то в телефоне.

Не успела я приступить к чаю, как из холла к нам на кухню забежал Варфоломей с лентой мишуры в зубах, развивающимся как воздушный змей в китайский Новый год.

– Стоять! Вафля! – за ним вбежал Жена, обогнул стол, пытаясь его поймать, – отдай зверюга! – кот прыгнул на кухонную стойку, напугав маму, потом на подоконник, оттолкнулся от рамы, как паркурщик и рванул в другую сторону. Женя едва не упал на повороте, врезавшись в стол, – я тебе сейчас!

С шумом и грохотом упавшего стула, они вынеслись с кухни, с лестницы послышался лошадиный топот.

– Не приходи ко мне, когда у тебя эта хрень из жопы торчать будет! – раздалось громогласно, и я прыснула, а мама всплеснула руками.

– Бедный Вафелька, наверное, кушать хочет после прогулки, – взяла пакет с какой-то едой и пошла в ту сторону, – надо его покормить и тогда отдаст.

Вместо неё на кухню вернулся запыхавшийся Женя, поднял упавший стул и сел на него напротив меня.

– Прошу прощения, я и забыл, что ёлка это ещё и мишура. Смотрите теперь под ноги на всякий случай и обувь проверяйте.

– Обувь?

– Может туда кусок мишуры припрятать, чтобы не отобрали, в роду, наверное, белки были.

– Пойду помогу папе, раз ты тут, – вздохнул Денис и внезапно оставил меня одну со своим другом.

Я опустила глаза к чашке, где плавал кусочек лимона, от него вкусно пахло, но даже лимон с имбирём был не в состоянии перебить аромат Жени. У меня словно обострилось обоняние на его запах, я не искала его, но всё время чувствовала. Или это уже нездоровые симптомы и фантомные запахи, потому что я ощущаю не только его чуть резковатый пряный парфюм, но и тот особенный тонкий аромат разгорячённой кожи, который въелся в мою память.

Нельзя от этого всё время прятаться, надо жить дальше.

Я храбро подняла глаза, чтобы…

Женя смотрел на меня, чуть наклонив голову.

– Что? – заволновалась тут же я.

– Ничего, – односложно ответил он, – не пойму, как сразу не заметил.

– Не заметил чего? У меня что-то на лице? – я прикоснулась к щекам, лбу, – или перья из подушки в волосах?

– И глаза голубые… сиамские.

Я моргнула, понимая, куда он ведёт. Женя мысленно примеряет на меня ту самую маску сиамской кошечки. И что он будет делать дальше? Расскажет обо всём Денису? Его родителям? Чтобы меня тут считали…

– Идём! – внезапно он взял меня за руку и не дав опомниться, поднял со стула, потянул за собой. А у меня пульс сразу в космос, щёки заполыхали.

– Куда? – ноги почти не слушаются, моя рука в его большой горячей ладони, но плавится почему-то мозг и, кажется… сердце. Он тянет меня за собой, а я гляжу на его широкие плечи и спину в облегающей футболке.

Чёрный кот протянул мне руку, вокруг всё ещё звучала музыка и он, кажется, приглашает меня на танец, тянет за собой в самую середину зала, где только что все танцевали, но теперь почти пусто. Бьют часы, отсчитывая мгновения до полного разоблачения, чёрные одеяния начинают падать на пол.

– Потанцуй со мной, – прошептал он, наклоняясь к моему плечу и целуя его. Раз, ещё, ещё один. И каждое прикосновение губ отодвигало тонкую бретельку платья, пока она не соскользнула вниз, приоткрывая моё тело.

А он снова потянул меня к себе и обнял в танце, качнул бёдрами в такт боя часов, провёл ладонями по талии, и меня бросило в жар. От того огня, что полыхает в его глазах мне нечем дышать. Его руки подняли мои ладони на его плечи, широкие, сильные, твёрдые под тканью. Я тут же медленно раздвинула полы пиджака, чтобы распахнуть его и снять. А он все танцует, лаская меня взглядом.

Часы уже не бьют, наступила полночь и всё только начинается. Пиджак упал на танцпол, и я провела ладонями по его груди, закусывая нижнюю губу и восторженно вдыхая его безумно будоражащий аромат.

Он взял меня за руку и повернул, будто в танцевальном па, а когда я была к нему спиной, дёрнул за тонкий шнурок на глубоком вырезе сзади. Без него шелковая ткань тут же расползлась, соскальзывая с моего тела. А я не стесняюсь наготы, я желаю быть перед ним обнажённой.

– Совершенство, – прошептал он, отходя назад, и с блеском в глазах скользя по мне взглядом, его босые ступни мягки и бесшумны, как у кота. Он двигался, всё ещё танцуя и расстёгивая тонкие чёрные брюки, пока они тоже не упали вниз, обнажая и его прекрасное тело.

Я не могла больше оторвать от него глаз.

– Совершенство…– прошептала я неслышно и, глядя, как мой кот возвращается ко мне теперь абсолютно обнажённым.

И сама протянула ему руку. На эту ночь я его, а он мой.

Денис вместе с папой растянули гирлянду на весь холл и уже почти распутали, мы прошли мимо них, едва удостоившись сосредоточенных взглядов. Женя обошёл диван, двигаясь к ели, стоящей в углу у окна, и проводя меня за собой. Я не могу разжать пальцы, а он, кажется, не хочет этого делать.

Женя взял из коробки, стоящей на диване, ещё одну пушистую ленту серебристой мишуры, такой густой, словно она из искристого меха. У самой ели он развернулся лёгким движением, будто в танце. Поднял руку и обернул мишуру вокруг меня, укладывая её на шею и плечи, её ворсинки прошлись по открытой в вырезе коже, и я неосознанно выпустила дрожащий вздох, чувствуя, как мурашки разбегаются по телу.

– Совершенство… – прошептал Женя, притягивая меня к себе за этот поводок из мишуры.

Конец ознакомительного фрагмента.