Предисловие

Сборник «Северные баллады» включает в себя лишь малую часть литературного творчества Веры Александровны Скоробогатовой: две повести, ряд новелл, рассказов и стихотворений.

Их герои – не только современники автора, но и несхожие между собой люди далекого прошлого: и простые обыватели, и участники исторических событий, и известные личности. Тем не менее, счастье мерцает в любых сложных, неоднозначных судьбах подобно туманным звездам.

Можно с уверенностью сказать: «Северные баллады» – это книга о счастье. В ней собраны произведения о поиске себя и своего значения на планете, о тайнах Вселенной, о путешествиях, о причинах полетов души.

Кроме тонких ходов и эффектов, проза Веры Александровны содержит любопытные исторические и краеведческие темы, глубину и силу мысли, лиричность сюжетов, тонкий психологизм, деликатный юмор. Произведения содержательны, колоритны, порой – экзотичны, насыщены образами. Они несут в себе интереснейший реализм с привкусом загадки бытия, порой включающий в себя переплетение времен, элементы мистики, фэнтэзи и эротики.

Вера Александровна не делает упора на динамичность событий, шокирующие детали и простоту фраз, в то же время ее тексты не несут в себе излишних вычур, внушают доверие широкой публике и вызывают поощрительные отзывы критиков.

«Для того, чтобы произведение оказывало незамедлительное воздействие на читателей, должно существовать тайное сродство, сходство между личной судьбой или хотя бы мечтами автора и судьбой, мечтами его поколения… Ведь людям неведомо, почему они венчают славой произведение искусства… – писал Томас Манн. – Меж тем как истинная причина их восторга – это нечто невесомое: симпатия…»

Книга объединяет произведения, так или иначе связанные с Севером, Карелией, Финляндией. Кроме того, они – разнообразные и несхожие друг с другом – едва уловимо соединены вариациями мифического образа, принятого у многих народов мира – о чем речь пойдет позже.

Первая повесть сборника – «Лисица» – мистическо-романтическая история на фоне достоверно изображенных событий Зимней войны, где действующие лица – финны, карелы и русские петербуржцы.

Кроме судьбы героини, столкнувшейся с призраками из разных времен и пространств, в повести с осторожностью очерчены трудности молодых современников, психологические проблемы бывших участников военных действий, жизнь родной страны, доля сохранившегося недопонимания между народами – что актуально само по себе, помимо литературной ценности произведения.

Таким образом, «Лисица» – это робкий шаг навстречу истинному миру и добру.

Хочется прокомментировать метаморфозы, происходящие с одним из главных героев, уроженцем Сахалина – острова, сохранившего отпечаток традиций японской культуры. В определенных ситуациях Илья обращается лисом (остается загадкой: в фантазиях или в реальности).

В фольклорных произведениях народов Востока, в частности, в Японии, распространён образ лисы-оборотня, лисы-духа с достаточно вредным, но глубоким и благородным характером. Японская культура тем выше ставит человека, чем больше в нем оказывается граней и противоречий.

В мифологии лисы, как правило, проказничают и вступают с людьми в романтические отношения. Они обладают большими знаниями и магическим даром, создают сложные, почти неотличимые от действительности иллюзии, искривляют пространство и время, сводят людей с ума, но главная их способность – это принятие человеческой формы. В «Лисице» с нею связаны секретные разработки японских ученых. Как индейские шаманы обряжались в лисьи шкуры ради исцеления, так пострадавшие люди должны были в результате биологических экспериментов обретать утраченное здоровье.

В индейских легендах лисица также играла роль защитницы семьи. Подобное случилось и в повести: лиса сохранила семью героев.

На Востоке считалось, что встречи с этими животными не сулят людям ничего хорошего. Однако в новеллах китайского писателя XVII века Пу Сунлина имеются вполне безобидные истории любви лисицы и человека.

Лисам не чужды здоровый альтруизм и желание заботиться о других. Они порядочны, так как обязаны сдерживать свои обещания, чтобы не понести наказание в виде отнятия магической силы.

Они являются людям как в образах женщин, так и в образах мужчин, непостижимы в своих действиях, окрыляют человеческий дух, зачастую оказываются преданными, искренними друзьями, но возмущаются всякой попыткой использовать их.

Иногда лис бывает невидимкой и посылает свои чары только одной избраннице, сердце которой не сковано обывательским страхом. В повести «Лисица» он, подобно мифическим предкам, вмешивается в жизнь героини, неся ей роковое очарование и приводя к границам смерти, но в итоге сам же дает исцеление, мир и счастье.

В остальных произведениях сборника «Северные баллады» угадываются женские образы, так или иначе схожие с образом лисы.

В восточной мифологии лисица с золотистой шерстью может творить чудеса и проникать в тайны мироздания, покоящиеся на взаимодействии мужского и женского начал.

В святилищах часто находились фигурки лис, держащих в пасти ключи от рая, а кончик лисьего хвоста нередко считался символом драгоценного камня счастья.

Часто лисиц описывали как жён и разного рода соблазнительниц.

В тех историях случается, что мужчина женится на красавице, не зная о ее лисьей сущности, и придаёт большое значение преданности. После разоблачения героиня чаще всего вынуждена покинуть своего мужа.

Случается, что лиса становится восхитительной любовницей и верной подругой, добрым гением, охраняющим избранника от злых людей и духов.

Она также может восхитить неописуемым очарованием, окутать полюбившего её человека наваждением, не давая жить спокойно и веля поступаться совестью. Она обольщает красотой, превращает мужчину в исполнителя своих приказаний, и тот действует, как во сне, теряя ощущение реальности, пока не умирает. Затем лиса идет охотиться за другими.

Спорный, однако, вопрос: добро она приносит герою или зло, так как трудно сопоставить нанесенный ею урон с погружением в подлинное счастье и с теми непостижимыми радостями, из-за которых человек согласен даже на явную погибель.

Лисица как тотемное животное почиталась почти у всех народов земного шара. У славян она считалась символом женственности и, как ночное животное, нередко наделялась сверхъестественными способностями. Обитающая на опушках лесов, то есть в пограничных областях пространства, лисица и сегодня часто встречается в утренних или вечерних сумерках – в период «межвременья», когда мир людей теснее всего соприкасается с миром волшебства. Таким образом, лиса может стать проводником в царство фейри – волшебный мир, и встреча с ней, скорее всего, означает, что перед вами открылся доступ туда. Подобное случилось с героиней повести «Лисица».

Все произведения сборника «Северные баллады» несут в себе оттенки свободных ассоциаций, связанных с культами лис. Выбор остается за уважаемым читателем: заметить их или пропустить.

Языческие и религиозные темы, задетые в книге, никоим образом не противоречат ни одной из конфессий.

Лисица

Выборг

В открытое окно лилась прохлада осеннего неба. Ветер бросал на одеяло мятые кленовые листья. В комнату сквозь мокрые ветви проникали солнечные лучи и медленно ползли по розовой стене. На лежавшей рядом подушке виднелись волоски темной шерсти. От наволочки исходил едва различимый лесной запах – привычный, но неизменно волнующий.

Умиротворенная, счастливая душа рвалась созидать, продолжая гармонию с миром. Олеся улыбнулась блаженству минувшей ночи, и, повалявшись немного в кровати, вышла к заливу².

Северный ветер поднимал волны. В кармане куртки, как много лет назад, лежал старинный клинок. Память с готовностью выдавала картинки прошлого, и фантазия плавно вливалась с ее бездонные недра. Годы спустя становилось понятным то, что некогда сводило с ума, и время дарило право придавать сюжетам личной истории новый смысл.

Олеся присела на траву возле замка, перед обрывом. Она помнила, как шла по набережным, как взбиралась по замшелым ступеням. Помнила, что далеко внизу, прямо перед ней – вода…

Возможно, всё было сном: средневековье, конец XIII века, маленькое русско-карельское поселение на вершине холма. Начинавшее заходить солнце золотило неуловимой игрой лучей песчаную насыпь с частоколом и находившиеся за ней дворы.

Издалека доносились звуки простенькой мелодии: кто-то играл на варгане. И так же точно розовел горизонт, и так же точно вдалеке шумели дети…

Светловолосый широкоскулый богатырь стоял лицом к заходящему диску, пытаясь различить в его сиянии зеленый луч, символ победы. Торкель Кнутсон размышлял о том, как правильнее воспользоваться ослаблением Руси и завладеть побережьями Финского залива. Шведы уже подчинили себе часть угро-финских племен и подбирались к северорусским землям, однако в полевых сражениях не везло. Приходилось делать пиратские набеги и потихоньку строить укрепления.

Едва уловимое движение отвлекло правителя от раздумий: в нескольких шагах от себя он увидел тусклый отблеск. В траве лежал оброненный кем-то нож. Машинально разглядывая лезвие, Кнутсон заметил на неровной мерцающей поверхности непонятное движение. Казалось, кто-то подглядывает оттуда, словно из щели между плохо положенными бревнами.

Из близкого, но неосязаемого мира ему улыбалась светловолосая женщина. Кнутсон повертел клинок, стараясь поймать им солнечные блики, и наконец ясно различил большие зеленые глаза, лицо с широковатыми скулами – слишком нежное, чтобы быть реальным в суровой действительности, и слишком родное, чтобы оказаться игрой воображения. Что-то неясное, похожее на отцовские чувства, шевельнулось в его душе. «Кто ты?» – спросил он.

«Во мне твоя кровь. Я иду за тобой, но никогда тебя не догоню, – ответила женщина. – Я знаю: скоро ты разрушишь поселок, возле которого стоишь, и прикажешь заложить на его месте город… В котором я живу!»

Вскоре Кнутсон возвел на острове мощный замок, и новгородцам не удалось его отвоевать. Вокруг разросся шведский город, обнесенный каменной стеной, земляным валом и рвом.

Нож правитель унёс собой.

Тайна

Попав в раннем детстве в Карелию⁴, где родные снимали дачу, Олеся ощутила себя частью новой Вселенной, казавшейся простой и понятной. Эта земля вошла в ее сердце как двуликий, наполненный волшебством мир. Еще долго никакие впечатления не могли перекрыть своей силой отголосок эмоций, испытанных наедине со скалами, соснами, белыми мхами и озёрной гладью.

В то же время на другом краю Земли пухленький темноволосый школьник сгорбился у подножия высокой зеленой сопки. Он убежал от одноклассников и теперь сидел, опираясь руками о прибрежный песок. Крупные русые кудри спадали на лоб, шейные вены были вздуты. Заложенность и сдавленность в груди переходила в удушье. Тяжелее всего давался выдох. Из груди шел громкий скрипучий хрип.

Сильный морской ветер ненадолго облегчал дыхание, но потом снова глаза застилала пелена. Это продолжалось второй час.

Мальчик считал свою жизнь бесконечной и видел удушье колючим красным драконом, мучившим его с двух лет.

«Уйди, надоел», – шептал Илюша, теряя сознание.

Обычно кашель усиливался по ночам или ранним утром, мешая спать. Однако приступы случались и в другое время. Мальчик громко, часто дышал и судорожно хватал воздух ртом. Время от времени ему вызывали «скорую».

Из-за снежных буранов, землетрясений и прочих ЧП дальневосточный островной городок часто оставался без электричества и отопления. Печи в домах не предусматривались, и газовая плита была подчас единственным средством обогрева квартиры. Врачи говорили, что это могло спровоцировать болезнь: дыхательные пути мальчиков имеют маленький просвет, и повышенная концентрация азота в воздухе приводит к появлению спазмов.

Дракон не отступал, давил железными когтями на грудь. Обессилев, Илюша закрыл глаза. Исчезли берега Сахалина¹⁶ с выброшенными морем листьями ламинарии. Вместо песка и больших сиреневых ракушек мальчик увидел перед собой землянику и мягкий белый мох. В нескольких шагах журчал ручей и маленькая светловолосая девчонка рассматривала ежа. Тот с опаской косился на нее, высунув мордочку из-под серых игл. Вокруг росли еще не виданные Ильей травы и маленькие цветы, разноцветные и пахучие.

Олеся обнаружила, что деда нет рядом. Она потерялась, но в душе царила беззаботная веселость. Было радостно остаться одной в огромном и ярком мире, где каждая травинка пела свой особенный мотив. И никто не звал обедать, не подгонял, заставляя быстрее идти вперед, никто не мешал слушать лес.

Она не хотела гулять с дедушкой, который не замечал ни ягод, ни пестроты цветов, словно искал в лесу нечто другое.

Светило солнце. Комары исчезли. Олеся с улыбкой смотрела вокруг и была счастлива неповторимым, ничем не омраченным счастьем, какое возможно лишь в раннем детстве. Она строила на поляне домики из грибов и следила за течением ручья.

Неподалеку резвился лисенок: хватал лапками синие шапки васильков и пригибал их к земле. Потом прыгал с разбегу в гущу «часиков», расправляя в полете длинный пушистый хвост, похожий на толстую вытянутую грушу. Зверек напоминал веселого котенка, но фыркал, как щенок. Он живо интересовался травами и обнюхивал фиалки, багульник, подорожник, даже жгучую крапиву. Откусывал кусочки и жевал, смешно высовывая язык. Олеся вспомнила: дедушка говорил, будто животные лечатся растениями вместо таблеток и уколов.

Потом пришла ночь. Девочка не боялась темноты, но окружающий мир стал различаться с трудом. Лишь зеленые глазки лисенка светились задорными огоньками.

Она отправилась искать дорогу домой. Пышный мох, осыпанный неспелыми ягодами, уходил вниз под давлением ее ножек, корни деревьев обнажались и мешали идти. Олеся запиналась и падала. Лисенок подбегал и совал ей в лицо свою острую мордочку, словно проверяя, все ли в порядке. Девочка чувствовала носом звериное дыхание. Она смеялась и пыталась поймать пушистое тельце, но зверек всякий раз уворачивался. «Ах ты, лесной пушок!» – восторженно хлопала в ладоши Олеся.

Взрослые люди пугаются темного лесного безлюдья. Если нога проваливается во влажную глубину и застревает среди коряг, любого путника сковывает ужас. Кажется, будто леший тащит его в свою берлогу, а за спиной кривляются черти.

Взрослый забился бы под ель и там дожидался утра, но Олеся наперегонки с лисенком семенила через болото. Ее воображению представлялись бородатые охотники, с луками и копьями, в длинных, с красной вышивкой рубахах, и девушки в красно-белых платьях. Возле их широких узорчатых поясов висели ножи.

 
«Не найдется в мире целом
Зверя с быстрыми ногами,
Чтоб ушел от молодого
Лемминкайнена на лыжах…»
 

– напевал плечистый белокурый парень. Далеко разносилась его песня. Левой ногой двинул и, как змея по болоту, скользнула левая лыжа. Правой двинул – и, будто ладья по реке, понеслась правая лыжа. Тууликки – молчаливая лесная царевна – вышла из своего жилища, чтобы помочь охотнику изловить волшебного лося.

Пушистый спутник отбежал в сторону от Олеси и внезапно замер, наткнувшись на не видимую ей странную сценку. Бусинки светящихся глаз, похожие на небесные звездочки, удивленно блестели, подзывая девочку ближе.