БОЭЦИЙ

Не важно, что с вами происходит, – разум всегда должен оставаться свободным.

Книга «Утешение философское» (VI век новой эры)

Я догадываюсь, чем ты взволнован. Кажется слишком противоречивым то, что Бог предвидит все, и тем не менее существует некая свобода воли. Ведь если Бог все предвидит и никоим образом не может обмануться, то с необходимостью следует, что Провидение предзнает то, что будет иметь место в будущем. Если же от века не только свершенное людьми, но и их помыслы и желания Бог предзнает, то не может быть никакой свободы воли, так как невозможно существование какого-либо поступка или желания, который был бы сокрыт от божественного Провидения, не ведающего заблуждения. Если же нечто имеет возможность отклониться от того, что было предвидено, то в таком случае нельзя говорить о непогрешимости Провидения относительно будущего. Однако думать такое о божественном предопределении я считаю недостойным.

И я не одобряю тех средств, с помощью которых некоторые пытаются распутать этот узел. Они говорят: то, что должно произойти, осуществляется не оттого, что Провидение определило его к бытию в будущем, но скорее наоборот, то, что будет иметь место в будущем, не может быть скрыто от божественного Провидения. Таким образом эта связь ставится с ног на голову…

Боэций Аниций Манлий Северин (ок. 480–524), римский государственный деятель, христианский философ-неоплатоник, занимал различные государственные посты, был консулом в Равенне. После ложного обвинения в предательстве он был заключен в тюрьму и казнен. В тюрьме «последний римлянин» написал свое главное сочинение – «Утешение философское», впервые переведенное на русский язык в 1794 году. Кроме этого, Боэций внес существенный вклад в средневековую культуру многочисленными переводами на латинский язык сочинений Аристотеля, Порфирия, Никомаха, Евклида, а также собственным трактатом «О музыке». Христианские идеи в философии Боэция переплетаются с различными позднеаттическими учениями.

«Утешение философское» – диалог между узником и одушевленной Философией, персонифицированной в виде вызванного духа. Перед взором заключенного предстает образ Философии, услышавшей жалобы на несправедливость ареста и решившей доказать узнику, что люди не должны обвинять судьбу в несправедливости.

От Фортуны невозможно зависеть: она приходит и уходит по собственному желанию. Узнику не следует рассматривать свою прежнюю жизнь, до заключения, как счастливую, поскольку те привилегии, которыми он обладал прежде, богатство и общественное признание не могли быть действительными источниками счастья, ибо именно они привели обладателя вышеперечисленного к нынешнему положению. Полагаясь на удачу, человек должен быть готов и к появлению благоволения Фортуны, и к ее уходу, равно как каждый человек готовится к неизбежной смене времен года.

Человеческая зависимость от внешних признаков благополучия – славы, богатства, власти – в действительности отдаляет его от подлинного источника вечного счастья, каковым является Бог, всегда пребывающий неизменным и постигаемый внутренним созерцанием. Философия убеждает узника в том, что, прежде чем приступить к познанию Бога, необходимо познать себя.

Узник Боэция жалуется, что зло в жизни часто побеждает добро. Философия отвечает утверждением, что зло может победить человека лишь тогда, когда человек уподобляется животному, в то время как успех добра состоит в том, что оно поднимается над бытием на божественную высоту. В действительности, поэтому зло не может победить, поскольку его «успех» никуда не приводит, но попытки достижения целей добра делают его выше.

Узник и Философия рассуждают о Провидении и свободной воле. Заключенный вообще сомневается в наличии свободной воли и случайности, если принять утверждение о том, что в мире все происходит исключительно благодаря божественному Провидению.

Философия разъясняет вопрос следующим образом: Бог видит в настоящем времени будущие события, которые являются результатом реализации свободной воли человека. Бог знает, что произойдет с человеком в результате того или иного выбора, но не вмешивается, если человек не просит его о помощи.

В результате узник понимает, что судьба руководит жизнью человека от рождения до смерти, в то время как Провидение организует мир в единое целое. Чем ближе человек обнаруживает себя к божественной жизни, живя в наибольшем соответствии с Провидением, тем в большей степени он может полагаться на его помощь. Если же человек считает только самого себя ответственным за свою жизнь, то он более связан со своей судьбой, но гораздо менее, чем в первом случае, способен ее контролировать. Будучи способными насладиться спокойствием, люди знают о Провидении, в то время как хаос и насилие – неизменные атрибуты злого лика судьбы.

Материальные блага иллюзорны. Против событий, произошедших с узником Боэция, невозможно найти защиту, утверждает Философия, готовя собеседника принять свою судьбу.

Боэций, занимаясь в тюрьме творчеством, понимает, что его результаты более важны для собственного самопознания, нежели для других людей. В заключении узник Боэция перестал быть политиком, но стал мудрым старцем, научившимся воспринимать в перспективе даже смерть.

Для своей книги Боэций избрал форму «менниповой сатиры», сочетающей в себе поэзию и прозу, будучи популярным и легко воспринимаемым при чтении стилем. Литературные достоинства произведения сохраняют произведение Боэция в числе популярных и почитаемых книг на протяжении многих столетий. «Утешение философское» представляет собой наиболее глубокий трактат о природе счастья, являясь замечательным путеводителем к его достижению, несмотря на кажущийся чрезмерный интеллектуализм вопросов, в ней поднимающихся (соотношение свободной воли и Провидения).

Книга Боэция послужила важнейшим источником для утверждения духа самосозерцания и почтения, которым было исполнено средневековье. Влияние Боэция отчетливо прослеживается в творчестве Данте, Чосера, Фомы Аквинского.

МАКИАВЕЛЛИ Никколо

Человеческая природа испорчена, поэтому для успеха в управлении средств не выбирают.

Трактат «Государь» (1532)

Люди избирают некие средние пути, являющиеся самыми губительными, ибо они не умеют быть ни совсем дурными, ни совсем хорошими.

Расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру. Из чего следует, что государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением, смотря по надобности.

Лучше всего, когда боятся и любят одновременно, однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх… Государь должен внушать страх таким образом, чтобы если не приобрести любви, то хотя бы избежать ненависти, ибо вполне возможно внушать страх без ненависти.

Макиавелли Никколо ди Бернардо (1469–1527) – итальянский мыслитель, политический деятель, историк и военный теоретик, секретарь Совета Десяти Флоренции.

Книгой «Государь», написанной в 1513 и впервые опубликованной в 1532 году, Макиавелли открывает новую эпоху политического мышления, которое отныне стремится отделиться от спекулятивного мышления, этики и религии. Позицию автора можно выразить формулой «политика для политики», что собирательно и гибко выражает концепцию автономии политики.

Основные идеи Макиавелли сводятся к следующему. В политике должен главенствовать политический реализм, который тесно связан с антропологическим пессимизмом. С целью обеспечения такового превосходства необходимо создать концепцию «добродетели» государя, эффективно управляющего государством и со знанием дела противостоящего «судьбе». Кроме того, чтобы замысел оказался успешным, необходимо «возвращение к началам» для обновления политической жизни.

Видение Макиавелли человеческой природы глубоко пессимистично. Человек сам по себе ни хорош, ни плох, но скорее склонен к тому, чтобы быть плохим. Следовательно, политик не может полагаться на положительное в человеке, но должен принимать преобладание отрицательного и действовать в соответствии с этим. Следует принять необходимые меры, чтобы держать граждан в страхе, не опасаясь прослыть тираном. Конечно, идеальный государь должен быть в одно и то же время и обожаемым народом, и внушающим страх. Но эти две вещи трудно совместимы, и потому государь выбирает самый эффективный из способов управления государством, а именно: манипулирование «добродетелями».

Политическая «добродетель» у Макиавелли совсем не та, что «добродетель» в христианском смысле. Это понятие часто всплывает у гуманистов, но Макиавелли выводит из него все крайние следствия.

Добродетель знает, как противостоять судьбе. Для гуманистов тема противопоставления «свободы» и «судьбы» была очень важной, как и для Макиавелли. Многие полагали, что судьба движет событиями и потому бесполезно напрягаться, стремиться противостоять ей, и лучше было бы прекратить попытки бороться с ней. И Макиавелли пытается приспособиться к этому мнению, полагая, что одна половина всего человеческого зависит от судьбы, другая – от добродетелей и свободы. «Добродетель важнее, чем судьба в завоеваниях империи».

Автономия политики основывается на признании за ней сферы полномочий, которая реализуется собственными средствами, исходящими из признания «испорченности человеческой природы». Нравственностью в политике не только возможно, но и должно манипулировать.

В конечном итоге политическая деятельность государя, в понимании Макиавелли, должна способствовать более эффективной, успешной работе государства, его богатству и процветанию. Тем самым Макиавелли утверждает весьма противоречивый в моральном отношении принцип: для достижения успеха «все средства хороши», то есть вопрос о средствах можно рассматривать исключительно в научном аспекте, не заботясь о том, являются ли цели хорошими или дурными.

Макиавелли разработал и, насколько это ему удалось, систематизировал правила политического поведения граждан (под которыми понимались в основном политически активные горожане) таким образом, чтобы политические институты государства были наиболее эффективны, выполняли свои функции наиболее совершенно, чтобы, соответственно, приносили максимальную практическую пользу гражданам.

Совершенный образец для подражания автор трактата обнаруживал в традиции Римской империи, мощь и непоколебимые этические принципы которой были выдвинуты им в качестве идеала политической деятельности. Моральная сторона поступков и вопросы гражданских свобод в этих правилах занимали место, на которые обращать внимание следовало в последнюю очередь. С целью освобождения от этических норм Макиавелли ввел понятие «государственный интерес».