Введение. Что такое сюрреализм?

В 1924 г. в Париже было опубликовано сочинение поэта Андре Бретона под названием «Манифест сюрреализма». Так заявило о себе новое художественное течение, представленное художниками Гансом Арпом ^[1], Максом Эрнстом, а также литераторами и поэтами Луи Арагоном, Филиппом Супо, Полем Элюаром и др. Через год парижская группа сюрреалистов насчитывала 25 членов. В 1925 г. в галерее «Пьер» состоялась их первая выставка, в которой участвовали Г. Арп, Д. де Кирико, П. Клее, А. Массон, Ж. Миро, П. Пикассо, М. Эрнст. В 1928 г. Бретон выпустил книгу «Сюрреализм и живопись», а впоследствии опубликовал работы «Что такое сюрреализм?» (1936), «О времени, когда сюрреализм прав» (1935), «Краткий словарь сюрреализма» (1940, совместно с П. Элюаром), «Генезис и перспективы сюрреализма» (1941), «Положение сюрреализма между двумя войнами» (1945).

Чем же было так привлекательно новое движение? В первую очередь идеей господства свободной личности над материальным миром, над действительностью. Человек, и прежде всего творческий, считал Бретон, способен преодолеть ограничения, наложенные на него самой природой. Расширяя границы своего восприятия за счет свободных ассоциаций, он может открыть дорогу к неведомым горизонтам.

Действительность, как утверждал Бретон, есть первый враг художника. Она «терроризирует» его, навязывая устоявшиеся нормы не только поведения, но и мышления. А ведь свобода духа превыше всего – даже рассудка. Практические соображения, диктующие, как поступать и что говорить, пагубно воздействуют на воображение, мешают человеку познавать самого себя, а значит, уничтожают свободу личности и творчества. Сюрреализм, или «сверхреализм», призывал преодолеть оковы действительности: человек должен избегать ее воздействия, если желает сохранить свое «я».

Бретон писал, что сюрреализм – это «чистый психологический автоматизм, имеющий целью выразить, или устно, или письменно, или любым другим способом, реальное функционирование мысли. Диктовка мысли вне всякого контроля со стороны разума, вне… каких бы то ни было эстетических и нравственных соображений. Сюрреализм основывается на вере в высшую реальность определенных ассоциативных форм, которыми до него пренебрегали, на вере в могущество грез, в бескорыстную игру мысли. Он стремится бесповоротно разрушить все иные психологические механизмы и занять их место при разрешении главных проблем жизни» [7, с. 185] ^[2].

«Автоматизм» мысли – это ее непосредственное движение, которое сюрреалисты фиксируют тотчас же, не давая разуму осуществить контроль, расценить ее как истинную или ложную. Основатель сюрреализма требовал от своих последователей исполнения двух заповедей – сохранять детское восприятие жизни и быть склонными к авантюрам. Он полагал, что наступает «эпоха снов»: образы сновидений окажутся важнее тех, что создаются на основе чувственного восприятия или познания действительности. Он призывал к проникновению в сокровенные глубины сущности вещей и явлений, которые невозможно постичь разумом.

Для Андре Бретона сюрреализм – метод познания, но не действительности, а того, что лежит за ее пределами. Имеется в виду, как ни парадоксально, познание непознаваемого. «Сюрреалисты хотели бы привести разум в замешательство» [7, с. 190], чтобы человек мог полнее овладеть своими внутренними возможностями. А такая личность способна, по словам еще одного видного представителя этого направления в искусстве, кинорежиссера Луиса Бунюэля, «переделать мир и изменить жизнь» [8, с. 18].

Сюрреалисты ценили философию и науку, особенно физику. Они превозносили И. Канта, Г. Гегеля, Ф. Ницше, зачитывались трудами М. Планка, Н. Бора, В. Гейзенберга и А. Эйнштейна. С огромным интересом читали романы Ф. М. Достоевского. Безусловно, им была интересна и литературная традиция – прежде всего творчество романтиков и символистов. Среди художников-предшественников они выделяли Пабло Пикассо, Марка Шагала и Анри Руссо, увлекались творчеством мастеров прошлого – Д. Арчимбольдо, У. Блейка, И. Босха, Ф. Гойи, А. Дюрера, Г. Моро, И. Фюсли.

Но, пожалуй, самым главным для них оказалось учение Зигмунда Фрейда о психоанализе. Именно Фрейд впервые заговорил о важности бессознательного, то есть психических процессов, протекающих без разумного контроля. По его словам, тайные желания и фантазии, противоречащие нормам, принятым в обществе, индивид вытесняет в область бессознательного. Если противоречие слишком велико, личность получает травму и может даже погибнуть. Фрейд также рассматривал пору детства как время, когда человек еще свободен от влияния общества, и законы бессознательной психической жизни гораздо яснее выражаются в его жизни, чем это происходит впоследствии. Проявляя особое внимание к фантазии, патриарх психоанализа побуждал своих читателей развивать навыки созерцания, что пригодилось сюрреалистам, погружавшимся таким образом в глубины своей души. Борьба с авторитетами, выраженная у Фрейда как восстание против «отца», также имела для сюрреалистов особое значение.

Со временем сюрреализм, изначально аполитичный, приобрел социальную направленность. Первым врагом своим он назвал все-таки не «любое общество», а буржуазное, и симпатии художников и поэтов были отданы социализму.

Можно по-разному относиться к сюрреализму, но одно несомненно: это последнее художественное течение XX в., которое стремилось ни много ни мало изменить мир.

Детство одного гения

Родился будущий художник 11 мая 1904 г. в испанской провинции Каталония, в городе Фигерас близ Барселоны. Впоследствии Дали возвеличивал свою родину, всячески подчеркивая, что он не испанец, а каталонец. Лето семейство часто проводило в Кадакесе, и это место стало для Дали «малой родиной».

Отцом его был дон Сальвадор Дали-и-Куси, матерью – донья Фелипа Доменеч. При рождении мальчик получил имя Сальвадор Фелипе Хасинто. Вряд ли родители думали, какой смысл станет впоследствии вкладывать их сын в свое имя. По-испански «Сальвадор» значит «спаситель», и годы спустя Дали с пафосом произносил: «Я спасаю современное искусство!»

Детство Дали прошло на родине. Он рос энергичным и непохожим на других детей, порой совершая эксцентричные поступки, позволяя себе истерики и бесконечные капризы. Однажды он требовал леденец, хотя магазин еще был закрыт, и устроил такой скандал, что окружающие упросили владельца открыть лавку досрочно и исполнить желание ребенка. Отец стремился обуздать неуемную натуру сына, из-за чего между ними происходили постоянные конфликты. Впрочем, это не помешало Дали много позже обмолвиться в «Дневнике одного гения»: «Отец был для меня человеком, которым я не только более всего восхищался, но и которому более всего подражал – что, впрочем, не мешало мне причинять ему многочисленные страдания» [3, с. 53]. Зато мать обожала сына и позволяла ему буквально все.

На самом деле психологически эксцентризм Дали был оправдан. У его родителей был старший сын, тоже Сальвадор, в семилетнем возрасте скончавшийся от менингита. Желая или не желая того, родители внушили младшему мальчику мысль, что он не просто должен заменить покойного брата – обязан прожить его жизнь, ведь является его новым воплощением. «У второго ребенка осталось чувство, что он живой близнец своего брата, умершего за 9 месяцев до его рождения, его двойник и узурпатор, потому что он долгое время замечал в грустном взгляде родителей потребность отождествлять его с их первым сыном, чтобы напомнить его себе живым» [2, с. 280]. Смерть навязчиво присутствовала в мыслях и ощущениях маленького мальчика, порождая в нем чувство вины и желание освободиться от гнета чужой личности.

С 1908 г. Сальвадор обучался в муниципальной школе, которой руководил Дон Эстебан Трайтер (Трайта) Коломер. Преподавание велось весьма специфическим способом. За первый год обучения юный Сальвадор утратил даже те смутные представления об азбуке и арифметике, которыми обладал до поступления. «Первый из моих наставников, Дон Эстебан Трайтер, – писал Дали, – целый год повторял мне, что Бога нет. При этом он совершенно безапелляционно добавлял, что религия – это чисто «женское занятие». Эта идея, несмотря на мой юный возраст, привела меня в полный восторг. Казалось, в ней таилась некая лучезарная истина. Ведь я каждодневно мог убеждаться в ее справедливости на примере своего собственного семейства: в церковь у нас ходили одни женщины, что же касается отца, то он отказывался это делать, провозгласив себя свободным мыслителем» [2, с. 53]. В 4 года мальчик начал рисовать с упорством, настойчивостью и страстью, нехарактерными для столь маленьких детей. Дали исполнилось 6 лет, когда он впервые узнал о Наполеоне; французский император настолько потряс воображение мальчика, что тот начал разыгрывать театрализованные представления, воображая себя властителем Европы.

В 1910 г. Дали начал обучаться в христианском коллеже. Преподавание велось на французском языке. Первую картину он написал в 10 лет (это был пейзаж в духе импрессионизма), и тогда в родительском доме ему выделили специальную комнату под мастерскую. Ум будущего художника требовал познаний, и, взрослея, он постепенно перечитал все, что нашел в отцовской библиотеке. Огромное впечатление произвела на него книга Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра».

Философия Ницше в те годы владела умами без преувеличения всех мыслящих людей в Европе. Ницше создал учение о «сверхчеловеке», предполагавшее преодоление всего «слишком человеческого» – прежде всего слабостей, безволия, трусости. Он говорил о необходимости «переоценить все ценности», настаивал на том, что все неустойчивое, неоднозначное нужно проверять на прочность и все моральные постулаты важны лишь в том случае, когда человек подтверждает их на собственном опыте. Только так можно реализовать «волю к власти», свойственную сильной личности. Безусловно, в учении Ницше много эпатажных и шокирующих моментов, однако не в них кроется суть его философии. Вот какие слова Ницше стали лейтмотивом жизни Дали: «Единственное различие между безумцем и мной в том, что я не безумец!»

Тот, кто хочет постичь сущность мировоззрения Дали, результатом которого стало его творчество (а не наоборот!), должен отказаться от намерения судить художника и принять главное: Сальвадор Дали был абсолютно последователен во всех своих убеждениях. В детстве он слышал хулу на Бога. Со временем он довел богохульство до крайнего предела. Услышав предложение переоценить ценности, действительно переоценил их все. Попав в группу сюрреалистов, отрицавших общественные приоритеты, навсегда отверг возможность внутреннего объединения с людьми. Узнав, что сны важнее действительности, сделал окончательный выбор в пользу снов. Он не мог и не хотел быть ниспровергателем основ в искусстве и мышлении, оставаясь добропорядочным гражданином в быту. Он хотел быть верен себе. Лишь узнав его жизнь до конца, мы сможем ответить, получилось ли это у него.

В 1918 г. в театре «Принсипаль» в Фигерасе состоялась первая выставка Дали, заслужившая положительные отзывы журналистов. В те годы молодой художник пробовал себя на поприще импрессионизма.