Практически тут же девушку озарило понимание, что она может управлять этой новой суперспособностью. Это было какое-то переменное качество, практически неосязаемое, зависящее от множества факторов. Будто бы она, Элла, была монетой, номинал которой мог меняться непостижимым образом: для нумизмата-ценителя она была золотым империалом, а для неофита могла сойти за простой медяк.

При этом дело было не столько в физической красоте. Потому что таких, как она, северных красавиц рядом с ней на сцене было три десятка, но именно ей была присуща какая-то неуловимая притягательность, какое-то внутреннее наполнение, оживлявшее внешнюю форму. Однако что конкретно это было, девушка разгадать пока не могла.

Элла часто вспоминала слова классной руководительницы, пытавшейся наставить ее на «путь истинный». Та цитировала ей графа Толстого, говоря, что «красота – это лишь обещание счастья», а истинное счастье лежит в области нравственного совершенства. При этом Элла видела, что сама учительница не была похожа на счастливого человека. В своем порыве отрицания физической привлекательности в угоду развития привлекательности моральной она так и не добилась успеха в личной жизни, оставшись старой девой.

Такой участи для себя Элла никак не хотела. К тому же что-то внутри подсказывало ей, что взрослые врут. И не столько другим, сколько самим себе, руководствуясь избитыми догмами о том, что такое хорошо, что такое плохо. Элла подозревала, что ни того ни другого, скорее всего, не существует. Есть только внутренний голос, который может тебе сказать единственно верную правду. Главное – научиться его отличать от амбиций человеческого эго. Трудно было понять, что именно руководило ей в тот момент, но все размышления сводились к довольно прозаичному выводу: она стала полагать, что счастье лежит в области швейцарских счетов этих смешных дядечек с кроличьим блеском в глазах.

Поэтому, когда один из этих дядечек надевал на ее темную голову корону «Мисс Мурманск», она интуитивно включила кнопку активации суперспособности и бросила на него длинный, пронзительный взгляд. И было что-то такое повелевающее в этом диковатом взгляде нимфетки, что подчиняло нутро уже очень опытного столичного бизнесмена.

Евгений Иванович Пугачев, будучи на двадцать пять лет старше семнадцатилетней прелестницы, не мог игнорировать инстинктивное влечение к молодой особе. Он видел множество красивых женщин, но здесь было что-то иное. Предприниматель попал в голубые сети ее глаз. Он чувствовал, что именно Элла сможет прокатить его на американских горках неистовых эмоций, и был готов за это платить. Много.

После конкурса московский предприниматель пригласил девушку на ужин в лучший ресторан города и сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. Это было участие в конкурсе «Мисс Россия», спонсором которого являлся его нефтяной холдинг, затем получение одного из призовых мест и бюджетное зачисление в главный московский университет по тому направлению, которое девушка сама выберет. От нее же требовалось три вещи: бросить танцы в ночном клубе, окончить школу и переехать к нему в Москву. О большем Элла и мечтать не могла, хотя виду не подавала. Взяв паузу на раздумье, она добавила, что хочет получить еще права и машину.

Закрепить эту сделку предполагалось наидревнейшим способом: в номере отеля, где проживал Евгений Иванович. Однако, перед тем как они туда направились, опытный (недаром же!) бизнесмен как бы в шутку спросил:

– А тебе семнадцать точно есть, малышка?

– Есть, Женечка, есть, – ответила Элла, впивая в него свой гипнотический взгляд. – Семнадцать мгновений весны.

Евгений Иванович заржал, оценив шутку мурманской золушки, и приготовился получить дозу убойного микса, состоящего из нежного узора наготы и укола дикого наслаждения. В целом, кроме одного нюанса, отношения Евгения Ивановича с Эллой сложились как в анекдоте про Серого Волка и Красную Шапочку:

«Встречает Серый Волк в темном лесу Красную Шапочку и спрашивает:

– Красная Шапочка, а ты не боишься гулять тут ночью одна?

– А чего бояться-то? Дорогу знаю, секс люблю!»

Нюанс, отличающий историю Эллы от сального анекдота, был таков: серый хищник Шапочке ничего не платил. А московский хищник ежемесячно выкладывал крупную сумму на содержание своей новой пассии. И делал это с превеликим удовольствием, потому что знал: сексуальный фастфуд никогда не подарит таких же эмоций, как экстатический дегустационный сет в мишленовском ресторане. И в этом случае он фактически нанимал элитного шеф-повара, чтобы тот по первому запросу преподносил ему, уважаемому Евгению Ивановичу, блюдо высокой кухни.

Конечно, разница между фастфудом и высокой кухней секс-индустрии заключалась не только в цене, но и в том социальном лифте, подъем на котором всегда сопровождался обладанием чем-то уникальным. И Евгений Иванович наверняка знал, что нашел уникальный самородок, еще не засвеченный в эскортной теме. Поэтому он считал, что заключил невероятно выгодный договор аренды на рынке человеческих кадров. Он рассуждал как бизнесмен. У субъекта «Элла» есть красота и молодость, которую можно купить. Однако гораздо выгоднее взять субъект в лизинг, ведь со временем стоимость такого актива будет падать. Всем же ясно, что ликвидность этого товара носит исключительно временный характер, не в пример самому Евгению Ивановичу – его ликвидность будет только повышаться, ведь что-что, а зарабатывать он умеет. Отсюда вытекал очевидный вывод: пока рыночная цена субъекта «Элла» растет, нужно оформить краткосрочный акт сотрудничества, а потом сбыть его по всем правилам рыночной экономики. Довольный своим предпринимательским навыком, Евгений Иванович предвкушал грядущие бонусы от этой сделки.

Так Элла переехала в Москву. Родителям переезд она объяснила поступлением на филфак МГУ на бюджетной основе. Рассказывать им про свой социальный лифт в виде Пугачева она, конечно же, не стала. Отец и мать, уже давно не интересовавшиеся жизнью старшей дочери, были несказанно рады ее успеху, а еще больше – тому, что в их квартире освободятся квадратные метры.

На первом году обучения на филфаке Элла редко появлялась в университете. Почти все ее время занимала подготовка к конкурсу «Мисс Россия», где, как и было обещано, она заняла почетное третье место. А сразу после этого ее ждала неплохая карьера в одном из лучших модельных агентств столицы. Хоть Евгений Иванович и обеспечил ее жильем и ежемесячным субсидированием, она предпочитала иметь свой независимый заработок, потому что, несмотря на юный возраст, эта «девочка с севера» хорошо понимала непостоянство человеческой натуры. Особенно такой, которая строит свои отношения на рыночной основе. Неизвестно, когда московскому адепту американской мечты имеющиеся акции перестанут приносить эмоциональные дивиденды, когда он решит расторгнуть текущий договор и сбыть их обратно на рынок. И к тому моменту, когда это произойдет, Элла хотела быть не только морально, но и финансово подготовленной. Вдобавок, так уж совпало, ее занятость имела еще один очень интересный эффект. Чем более недоступной она была, тем больше Евгений Иванович добивался ее внимания. Чем больше он его добивался, тем более значимой фигурой она для него становилась и тем больше он был готов в нее вкладывать.

Любимый спорт большинства московских предпринимателей, к коим как раз и относился Евгений Иванович, – это покорение труднодоступных вершин. Когда такой житель финансового Олимпа заключает договор с прекрасной дамой, чаще всего эта вершина в его понимании уже считается покоренной. Безусловно, он еще некоторое время будет на ней покоиться, чтобы прочувствовать свою победу. Но в целом очень скоро начинаются спуск и в обозримом будущем поиск, а затем и покорение новой вершины.

Элла это инстинктивно понимала, поэтому почти бессознательно вела себя даже не как Альпы или Эльбрус. Она была Эверестом. Но не просто Эверестом, на который, к слову, Евгений Иванович достаточно быстро забрался при их первой встрече, а таким Эверестом, у подножия которого установлен фейсконтроль, и от него зависит, пустить ли Евгения Ивановича в горние выси на этот раз или нет. А уж если пустить, то обязательно с уведомлением, что, добравшись до пика единожды и соприкоснувшись с близостью небес, он тут же будет спущен обратно на уютном фуникулерчике под названием «Сильная занятость». При этом вагон фуникулера был спроектирован столь изящным образом, что его появление вызывало лишь восхищение. Это держало бизнесмена в тонусе и заставляло его думать, что недостаточно просто кидать монеты в киску-копилку, нужно еще совершать какое-то сверхусилие. Такая стимуляция оказывала на него крайне положительное воздействие не только в сфере отношений, но и в плане его предпринимательских амбиций.

Что же касалось амбиций самой Эллы, то они выходили далеко за рамки договора с Евгением Ивановичем. В ее планах было стать Эверестом не только для предприимчивого альпиниста, но для других ценителей активного туризма.