Читать бесплатно книгу «Нарвегия» Вениамина Александровича Хегая полностью онлайн — MyBook
image
cover

Нарвегия

Все имена, названия и события вымышленные. Любые совпадения являются случайными.

Волна накрыла Леонида в два тридцать восемь.

Именно эти цифры стояли в углу экрана, когда его словно ударили невидимой подушкой, грудь сдавило огромной волосатой лапой, и в левой половине, за рёбрами, началась острая боль – как будто туда засунули раскалённый прут, и ещё и проворачивают…

Эринит, к счастью, оказался под рукой.

Собственно, он и всегда в последние годы был у Леонида под рукой – с учётом специфики работы, и того факта, что «инфаркт помолодел».

Поэтому он, стараясь не дышать, и не делать резких движений, достал старинный круглый цилиндрик, (неизвестно, каким чудом сохранившийся ещё со времён бабушки) выкатил сразу три таблетки на ладонь, засунул в рот. Одну сразу разгрыз в труху, и рассосал. Оставшиеся попробовал затолкать под язык. Боль всё ещё торчала в сердце, хоть и стала чуть меньше. Пришлось разгрызть и вторую. Третью он уже просто рассасывал…

Где-то через пять минут (На часы уже не смотрел! Смотрел только на постель – добраться бы!.. Но пока не рискнул: чтоб не делать «резких движений».) стало возможно дышать чуть глубже – так, чтобы вздох не отдавался во всей левой стороне груди огнём.

Всё это время мысли так и скакали: «Чё-ё-ёрт! Больно-то как… Может, стоило все же покашлять, как советовали в интернете делать, почувствовав? Предынфарктное состояние?..»

Умирать совсем не хотелось.

Всё! Больше на левый локоть он, сидя, не опирается! Это ж надо – всего тридцать девять лет, а так отдаётся… Не иначе, наследственность. Со стороны прабабки.

С сожалением глянув на монитор, Леонид решительно отключил интернет, и вообще – всё повыключал. Нет, с игрушками пора завязывать тоже. Нельзя выше меры насиловать организм, и не высыпаться! Может, от недосыпа он и худой такой. И нервный.

Ещё минут через пять он смог встать – когда прислушался к дрожавшему противной дрожью, и как бы обмякшему, и покрывшемуся противным липким потом, телу.

Оказалось, что почти нигде не болит. Крохотная иголочка всё же сидела в левом подреберьи – но больше грудь никак не показывала, что хозяин сердца перестарался с хроническим недосыпом, и глупой злостью по поводу трёх «смертей» и двух проигранных сражений…

Леонид прошёл в ванную – есть не хотелось – и решительно почистил зубы. Из зеркала глянуло бледное вытянутое лицо.

Дряблые мешки под глазами. Пробившаяся к утру щетина на щеках чёрной каймой оттеняет ввалившиеся щёки, воспалённые покрасневшие глаза и такой же нос – аллергия всё ещё мучила Леонида. Нет, конкурс красоты ему точно не выиграть. Ха-ха.

Сплюнув в мойку, и осторожно набрав в рот холодной воды, он выполоскал остатки пасты.

Ничего – терпимо. Зимой приходится брать из термоса. А когда совсем холодно – пользоваться запасами из баклашек. Трубы, наспех проложенные по навесным траверсам для замены тех, что давно сгнили в земле, замерзают – и вода, случается, не появляется месяц-другой.

Заснуть сразу не удалось. Ворочаясь и тихо матерясь, он поневоле думал, что же подарить этой чёртовой Шохиде – секретарше Босса. Завтра… Нет, уже сегодня!

У этой зар-разы день рождения, а оставлять столь знаменательную дату без подношений, пусть даже символических, кои выразили бы степень его уважения, никак нельзя. От Шохиды слишком многое зависит на работе, где главное – не деловые качества, а…

«Доверительные межличностные отношения».

Наутро заноза из сердца пропала окончательно. Только странная слабость отдавалась в ногах. Ничего – дрожи уже не заметно. Однако он решил больше так не рисковать.

Он – не мальчик, чтобы резаться в игрушки вроде бегалок-стрелялок для подростков до трёх ночи, да ещё так переживать при этом. Нет, решено: с сегодняшней ночи – режим отдыха. То есть, компьютер – только до полуночи!

Встать удалось только с третьей попытки – надо же выключить мерзко жужжащий будильник, предусмотрительно поставленный так, чтобы с кровати не дотянуться.

В восемь он уже вскипятил воду, и забросил в чашку предпоследнюю ложку хорошего кофе. Завтра настанет черёд среднего… А там – и плохого. Если, конечно, деньги на карточку не закинут вовремя. А вовремя их закидывали, дай бог памяти… Года четыре назад! Так что пара-тройка недель задержки – еще цветочки.

Постепенно такие «опаздывающие» поступления средств, заработанных честным трудом даже на пластик тоже стали нормой, и поворчавшие и повозмущавшиеся работники смирились и заткнулись. А что можно вообще сделать против Банков любимой Нарвегии? Особенно, когда все они в руках у… Проехали.

В прихожей он ещё раз придирчиво осмотрел себя в полный рост. А что: в чёрном строгом костюме он очень даже! Белая рубашка, правда, уже поднадоела – давно пора переходить на другой цвет. Скажем, светло-голубой. Втянув наметившийся животик, он нагнулся.

Тряпочкой с кремом он ещё раз прошёлся по туфлям. Окончательный лоск навёл бархоткой. Так, галстук… Нормально. Вперёд.

На работу он добирался как всегда – на метро. В этом и состояло главное из преимуществ его района, застроенного унылыми девятиэтажками, словно специально поставленными потеснее друг к другу – свободного пространства между ними хватало только на узенькие и давно вытоптанные детьми палисаднички, да стойки с верёвками для белья.

Троллейбусы и трамваи сняли с улиц Столицы чуть ли не пятнадцать лет назад, а автобусы и маршрутки начинали ходить с шести утра – но в них не залезть! Забиты жителями пригородов, спешащих на службу к восьми. Так что метро – потускневший, грязный и вонючий, но – плюс столичной жизни.

Спустившись в переход, Леонид привычно дал себя отсканировать металлодетектором, а затем стоически перенёс и личный досмотр. Лент, проводивший обшаривание, уже не извинялся вежливо, как бывало вначале этой кампании, а просто буркнул «Проходите», занявшись следующим в очереди.

Леонид дёрнул щекой: сволочи… К плохому привыкаешь ещё быстрее, чем к хорошему – всего пять лет назад он, ведущий специалист отдела и заслуженный офис-менеджер, отмеченный медалью «За заслуги перед Отечеством» третьей степени, подвергшись «шмону» возмутился бы, и потребовал начальника Патруля. Который доходчиво объяснил бы ему, что безопасность Страны и её стратегических объектов – важнее амбиций и уязвлённого самолюбия отдельных несознательных соотечественников… «Почему все граждане проявляют понимание и сознательность, а вы… Вам что, есть, что скрывать?.. Что?! Права человека? Мы здесь, между прочим, и поставлены: охранять вас, же, человеков…»

Поэтому сегодня, как и все последние годы, он молча прошёл на перрон, сделав «морду кирпичом», и мысленно желая «всех благ» лентам и Бюрократам от Службы Безопасности.

Потолок когда-то белой огромной арки станции казался серо-жёлтым: работала едва треть лампочек, живописно усеивавших семь пятиметровых колец помпезно-монументальных люстр, тускло освещая всё, что с гулом переваливалось внизу, словно море в тумане… А когда-то лампочки здесь были по сто ватт, а не по двадцать пять – и всё казалось ярким, радостным, оптимистичным. И грязно-бурых потеков от грунтовых вод не было ни на стенах, ни на потолке.

Леонид спустился на перрон. Казавшаяся издалека монолитной масса неопределённых размеров и цветов, распалась на отдельных людей.

Огромная толпа клерков и Госслужащих, традиционно едущих на службу к девяти, всё прибывала. От серых, чёрных, синих и коричневых деловых костюмов, и чёрных юбок с белыми блузками у женщин, взгляд привычно перешёл на купол станции: после позавчерашнего дождя эти самые грунтовые воды спокойно и методично сочились по потолку и стенам. Ничего, дренаж работает – всё сливалось в приямки, и утекало куда-то вниз – к системе насосов. Да и привыкли все: поездам-то не мешает!

Протиснувшись через толпу, Леонид занял место во втором ряду к первой двери третьего вагона. Вяло кивнул на приветствия коллег по поезду, традиционно помалкивающих, и состроивших ему подобие дежурной улыбки. Все «белые воротнички» знают друг друга чуть ли не годами. Ну, как знают – по лицам. И может быть, месту работы.

Вовремя он подошёл – вот и поезд. Спасибо, хоть машинисты метро пока более-менее соблюдают график.

Но всё равно – в целях «экономии электроэнергии и оптимизации доставки пассажиров» интервалы доходят утром, в самый час пик, до десяти минут… Ночью – и до двадцати.

А раньше семи утра и позже одиннадцати вечера уже и метро не работает – профилактика. Хотя чего там «профилировать» – в рабочем виде только несколько допотопных составов. Их из последних сил и латают купленные за валюту специалисты от производителя – бригада высококвалифицированных механиков. А толку!.. Регулярно какие-то составы приходится снимать с маршрутов прямо среди смены… Тогда из депо срочно выгоняют собранный, словно конструктор Лего, из вагонов разных годов выпуска, резервный поезд.

Про закупку новых вагонов речи даже не идёт – денег на такие излишества выделить неоткуда. Бюджет страны и без того перегружен.

Счастье ещё, что на работу теперь ездит всего несколько десятков тысяч, и – только служащих. А не сотни тысяч рабочих и инженеров, как бывало ещё лет двадцать назад: почти все промышленные предприятия и заводы, не говоря уже о разных там Проектных институтах – закрыты. Навсегда. Здания, земля, станки, мебель и всё оборудование распроданы. Или расхищены.

Ввалившись с толпой в свою дверь, Леонид поспешил протиснуться к дальней двери – ему ехать восемь станций. Серые обезличенные массы в костюмах и форменных юбках-блузках, вливающиеся на двух следующих станциях, прижимали его к холодной створке с грозной надписью «Не прислоняться!», сделанной огромными жирными буквами, всё сильней.

Но уже через пять остановок стало куда легче – служащие выходили и торопливо направлялись к местам работы. В последние годы они казались Леониду толпой покорных и отчаявшихся овец, раз и навсегда следующих проторённой тропой на тощее казённое пастбище. И готовых терпеть всё это вечно. Возможно, на этот образ его натолкнули их бледные, равнодушные и погруженные только в собственные проблемы, лица.

А, собственно, разве они и впрямь, не едут пастись? Стричь пусть куцую, но – достаточно стабильную травку «льготных» зарплат и всяческих «пособий»? Госслужба в Нарвегии – чуть ли не единственная оплачиваемая пока гарантированно, работа.

За неё держатся. Многие даже выучили Государственный язык… Он – тоже. Выучил. Но старается говорить пореже – акцент, грамматика и всё такое… Позорище.

И пусть платят не бог весть как, но – платят. Стаж идёт. Не то, что в «частном секторе», где – сегодня какое-нибудь громко называющееся ООО или СП есть, а завтра – разбежалось, заметя следы и ликвидировав документацию – контрмеры против Налоговой. Вот и ищи потом эти данные по архивам – чтобы доказать, что ты работал, и пенсию начислили хоть чуть-чуть побольше, чем Социальное Пособие!.. В сорок «у.е».

Когда однажды Леонид по делам службы побывал в Госархиве, его поразило число скандалящих и чуть ли не лезущих на штурм приемных окошечек стариков и пожилых женщин. Но куда больше народу – особенно стариков-мужчин – просто тихо плакали по углам огромного зала… Это больно резануло – как по обнажённым нервам: зрелище беспомощных и бесправных людей, отдавших лучшие годы жизни, и почти все силы, а теперь оставшихся у «разбитого корыта»…

С этой картиной резко контрастировали равнодушные лица лентов, следящих «за порядком», и вышвыривавших за двери слишком уж разошедшихся. Или – уводящих под белы ручки идиотов, помянувших недобрым словом Верховную Власть. Или – самого!..

На своей станции Леонид вышел свободно: вагоны почти опустели. В центре почти никто не работал, и ехали туда лишь единицы – по делам, или к родственникам.

До здания Госкомстата пешком пять минут. Здесь, в центре города, сконцентрированы все основные службы Администрации – разные Комитеты, Комиссии, Хокимеяты, Министерства и Ведомства. Без которых жить станет – ну просто «невозможно»!

Иной раз Леонид думал, что если вдруг все казённые здания, да со всем персоналом, окажутся на Луне, основная масса населения вздохнёт с огромным облегчением!

Потому что тогда никто с них не будет требовать всяческих СПРАВОК…

На работе пришлось работать. Квартальный Отчёт. А практически сразу за ним – и полугодовой. Леонид автоматически подправлял данные, проходившие через его, как руководителя подразделения, руки.

Вот эта цифра явно занижена. Ну-ка, посмотрим, что в прошлом квартале… Ага, значит, сделаем на ноль два процента выше: прирост крайне желателен. Или его нужно «нарисовать»!..

Ну а провальное падение вот этого производства придётся подкорректировать: так, теперь лучше. Никто не придерётся. Для официальной статистики падение в полтора раза никуда не годится. А вот на ноль три процента – допустимо. Словно работа всё ещё ведётся, и есть надежда на рост чего-то там… Страна живёт, работает, развивается. Движется к Светлому Будущему. Как бы.

Леонид не обольщался: всё, что он обрабатывал, ещё раз пять будут просматривать, и «дообрабатывать» после него. После чего эти данные уйдут туда, Наверх, и в Министерство Пропаганды.

И оно хвастливо объявит об очередных «победах», «одержанных трудящимися Страны» в нелёгкой борьбе за процветание, благосостояние и полное счастье всех Граждан нашей Великой, Свободной как никогда, и Независимой, родины. И снова будет трубить о «великом Будущем», которое ждёт их Страну. Ну, где-то там, в Будущем.

Статистика – Леонид давно понял – просто продажная шлюха на службе Высшего Госаппарата. Помогающая просто запудрить мозги затюканному населению, не имевшему возможностей купить себе какие-то газеты, кроме местных, или просматривать какие-либо каналы ТВ, кроме Официальных. Купить же «тарелку» – только получив официальную Разрешающую Бумажку! А её дают только «избранным». Да чиновникам.

Но! Пока ему платят зарплату, можно совесть засунуть себе в… И поработать.

К концу рабочего дня, ближе к трём, ему прямо на мобильный позвонило начальство.

– Леонид Александрович?.. Здравствуйте.

– Здравствуйте, Хуснутдин Хайруллаевич!

– Я по поводу э-э… проблем в металлургии. Что у нас там с медью?

– Вам по факту, Хуснутдин Хайруллаевич… Или – так, как пойдёт в Секретариат?

– По факту, по факту, Леонид Александрович. – в ухе раздалось достаточно сердитое сопение. Похоже, начальство изволит гневаться. Значит, есть повод. Не иначе, звонили с Самых верхов.

– По сравнению с тем же периодом за прошлый год – на шестнадцать и три. По сравнению с позапрошлым – на двадцать семь. А если взять за исходный самый… э-э… продуктивный две тысячи …-й, то – на шестьдесят шесть и пять.

– Тэ-эк-с… Всё понятно. Кстати, не знаете, как там директор? Вернулся?

– Никак нет, Хуснутдин Хайруллаевич, всё ещё в Бубае. Все Отчёты подписаны Замом.

– Понятно. Благодарю, Леонид Александрович. А… Что там мы даём в Секретариат?

– Минус ноль сорок семь сотых процента.

– Хорошо, хорошо… Ну, всего доброго, Леонид Александрович.

– И вам того же, Хуснутдин Хайруллаевич. До свиданья. – Леонид для ревниво слушающих, и делающих вид, что поглощены своими делами, соседей, всё равно закончил фразу. Хотя на её середине большой босс уже дал отбой.

Директор Медеплавильного Комбината, предчувствуя неизбежный разнос и возможное заключение под стражу за «саботаж» и «невыполнение», скрылся в бессрочную командировку в отдалённую страну, с которой у Нарвегии не подписано договора о выдаче преступников, и, похоже, успел вывезти и семью. Молодец.

Ну, это уже – не проблема Леонида. Пусть работают соответствующие Органы – это их бюджет сжирает чуть ли не половину от Бюджета страны! Ещё бы: иначе население давно бы… Куда и директор медеплавильного.

Собственно, директора-то понять можно. Кто же удержит уровень выплавки, если богатые руды закончились, а техники для разработки глубинных пластов нет: посдыхала. (Ну правильно – нельзя же требовать с неё, как с человека! То есть – Подвига во имя сознательности!) Изношенные и сломанные станки и механизмы – бич всей Промышленности. Да ещё разрушение межреспубликанских экономических связей. Поэтому её и нет. Промышленности.

А сейчас медеплавильному Комбинату, дающему продукцию, реализуемую за валюту за рубеж, приходится перерабатывать «хвосты» – огромные терриконы отходов. Да при этом ещё экономить дефицитную электроэнергию и газ… И чинить, чинить, чинить… Средства Производства. За свой, понятно, счёт.

Конечно, очередной директор не обязан отвечать за истощившиеся ресурсы и расточительную безалаберность предшественников. А его Зам, оставшийся на фактически тонущем корабле, автоматически превращается в мальчика для битья. Но вот он – никуда не сбежит. Наверняка уже СНБ отслеживает все действия, разговоры и перемещения. «Охраняет» семью. Жаль беднягу.

Но – шоу должно продолжаться, даже если актёрам больше нечего сказать. Здесь, почти как у классика, два основных вопроса: «Что делать?» и «Кто виноват?» Но актуальней – второй…

Домой «ведущий специалист» ехал уже куда свободней – пятница. Народ заканчивал в разные часы, и в поездах попадались и свободные места. Он сел.

Мимо опять дефилировали профессиональные побирушки и нищие. Он в сотый раз выслушал историю о том, что «мама лежит в больнице, нужны лекарства, а папа нас бросил ещё маленьких», а затем версию почти о том же – на нарвежском, которую, словно заученный урок, оттарабанила тёмно-коричневая от загара девочка лет десяти с ребёнком на руках – явно Баджикская цыганка. Когда сменяющиеся пары и одиночки, одетые иногда лучше даже некоторых пассажиров, и входящие и выходящие буквально друг за другом, закончились, Леонид прикрыл глаза.

Не то, чтобы администрация метро и лилиция совсем не боролись с этими паразитами… Нет, в обычные дни они просто взимали с них дань в виде процента милостыни. Главный негласный Закон Нарвегии – всё должно приносить выгоду!.. Особенно Чиновникам, для этого и поставленным на начальственные места-кормушки.

Но, конечно, случались и редкие месячники «борьбы с порочащими Страну явлениями».

Тогда пару дней можно было стоять спокойно, не придерживая карманы в опасении остаться без последней наличности, или телефонов, или ещё чего-либо, что можно отъять или вытащить цепкими тренированными пальцами, одновременно что-то гнусаво выклянчивая.

Играться в игры на мобильнике-смартфоне, читать, или слушать музыку, как всё ещё делали в вагонах подземки необстрелянные (или чересчур самоуверенные) молодые, Леонида отучили.

Погода оказалась отличной – он и забыл, что на дворе лето. Тепло, птички, зелень… Благодать. Впечатление портит только неистребимый запах пыли, гниющих овощей-фруктов из огромных помоек, да выхлопных газов.

Прикинув, он решил, что продуктов на уикенд вполне хватит.

Поэтому в Гипермаркет у метро и не заходил. Хронически царивший там «праздник» света, ярких упаковок и предупредительных (Ещё бы! Одно замечание – и тебя сменит кто-то из огромной очереди претендентов на «рыбное» место!) продавцов уже стоял ему поперёк горла. Посматривая на небо, и ощущая ласковый тёплый ветерок на щеках, Леонид пошёл сразу домой.

Бесплатно

4.42 
(73 оценки)

Читать книгу: «Нарвегия»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Нарвегия», автора Вениамина Александровича Хегая. Данная книга имеет возрастное ограничение 18+, относится к жанрам: «Боевая фантастика», «Остросюжетные любовные романы». Произведение затрагивает такие темы, как «романтическая фантастика», «остросюжетная фантастика». Книга «Нарвегия» была написана в 2012 и издана в 2018 году. Приятного чтения!