Цитаты из книги «Уроки голоса для родителей. Как превратить ваши природные вокальные данные в эффективный инструмент воспитания»

Для маленькой девочки вполне в порядке вещей обижать маму (и редко – папу). Когда ей четыре года, вы можете реагировать так же, как делали, когда в двухлетнем возрасте она закатывала историку: признайте ее досаду, но не принимайте эти слова близко к сердцу. В ситуации с девочкой постарше уместным будет сказать: «Понимаю, ты расстроена, но у нас в семье никто друг друга не оскорбляет. Мы стараемся друг другу объяснять, что произошло, что мы разозлились». С одной лишь оговоркой, не стоит говорить: «В нашей семье мы не делаем того-то и того-то», если это не чистая правда.

А вот теперь пришло время быть доброй и любопытной. «Что тебя больше всего беспокоит в этой ситуации?» Предложите ей выбрать несколько вариантов, и в конце концов дочь обязательно сформулирует то, что лежит в основе ее волнения. Вы сами это почувствуете. «Я боюсь, что миссис Хили не будет меня любить, ведь я так разозлилась. Она любит только свою Хлою, и Серебряная группа занимает место прямо перед ее столом». Возможно, то, что испытывает девочка, – это чувство зависти, а также тревоги, связанной с тем, что ее обошли вниманием.

Есть две причины, по которым важно явно проявить уважение и открытость с самого начала. Во-первых, тенденция большинства родителей принимать сторону своего ребенка. Учитель научен горьким опытом и априори будет считать, что в вашем случае так оно и есть, если только вы сразу не убедите его, что это не так. Во-вторых, учитель может вас побаиваться.

Все ваши слова и поведение должны выражать покорность и подчеркивать ваш статус любителя во всем, что касается детской педагогики. Это не значит, что вам нужно подхалимничать. Это значит, что вам следует признать экспертные знания в области, которую вы сами знаете плохо, даже если читаете массу книг. Даже будь вы специалистом по психологии развития ребенка, все же нельзя сказать, что вы работаете в школе, где учится ваш ребенок

Но в ходе этих радикальных преобразований родители и учителя стали относиться друг к другу с большей опаской. Родители стали наступать, а некоторые учителя, соответственно, отступили назад. Они пересмотрели все, что собирались сообщать родителям и рекомендовать школьникам.

Стиль родительства «вертолет» (или «бульдозер», или «камикадзе») стал очень популярен за последние двадцать лет, и это достаточный срок, чтобы он мог неизгладимо повлиять на подход учителей к работе в классе. Есть в этом и положительные стороны: руководство школы и учителя стали с бо́льшим вниманием относиться к симптомам пониженной обучаемости, лучше осознавать долговременные эффекты травли сверстников, уважать гендерную идентичность, этническое и классовое разнообразие и не снимать со счетов давление предрассудков.

Как редко теперешний учитель может просто делать свою работу, заручившись разумной поддержкой и доверием родителей.

Мы знаем, что, когда детей бережно защищают от последствий не сданной вовремя контрольной, проведенного времени за компьютерными играми вместо домашнего задания или нарушенных правил и границ, их взгляд на мир как бы обрабатывается в программе Photoshop. Во взрослую жизнь после этого они вливаются гораздо тяжелее. Зачем же тогда родители так стремятся решить за детей все их проблемы?

Теперь все не так. Многовековой союз учителей и родителей распался, и теперь многие мамы и папы в школьных спорах машинально принимают сторону детей. Они берут на себя роль кукольников, названивая учителям или строча им письма по электронной почте, умоляя их, иногда самым невежливым образом, дать ребенку второй шанс, более гибко взглянуть на правила, понять, что «его просто спровоцировали» и что «он никогда так больше не будет».

Родители заставляли соблюдать одно-единственное правило: слушайся взрослых. Если их приглашали на беседу к директору школы, весь праведный гнев обрушивался только на наши головы. Мы сколько угодно могли пытаться убедить их, что это нечестно, что у нас тоже есть своя версия произошедшего, но даже если родители и слушали нас, то большинство не брали на себя труд защищать нас. Обычно они отвечали так: «Возможно, так все и было, но у меня для тебя новость. Жизнь сама по себе несправедлива.