На крыльце послышались четкие шаги, выдававшие кадрового военного, и вскоре на пороге появился мужчина средних лет в английском офицерском мундире. Он был чуть выше среднего роста, стройного телосложения, с чуть вытянутым лицом, усыпанным веснушками, которые его совсем не портили. Его блестящие карие глаза и лукавое выражение лица придавали ему сходство с лисой, и это лишь усиливало уверенность в том, что он также не обделен такими качествами, как хитрость, изворотливость и смекалка. Едва оказавшись внутри, он расплылся в широкой улыбке.

– Какой чудесный вечер господа, не находите? – произнес он, обводя взглядом помещение. Ввиду расплывчатости обращения невозможно было определить кому оно адресовалось, присутствующим в доме, или явившимся с ним солдатам.

– Прошу прощения, – с наигранным смущением произнес он. – Где же мои манеры?! Позвольте представиться, лейтенант английского флота «Его величества» Ричард Адамс.

Он сделал легкий реверанс. Люк, Маркус и Эсмеральда продолжали хранить молчание, в полной растерянности наблюдая за происходящим.

Ничуть не смущаясь их замешательством, мистер Адамс продолжал упиваться ролью режиссёра и главного актера в одном лице. Было заметно невооруженным глазом, какое удовольствие ему все это доставляет.

– Ну что ж, раз вы настойчиво попираете нормы элементарного этикета, позвольте мне, как истинному джентльмену, помочь вам не потерять лицо, – произнес он, понижая голос и приставляя ладонь к губам, словно желая скрыть свою реплику от солдат. – А то не дай Бог мои бравые ребята сочтут вас людьми неблагородными.

Он обернулся к Маркусу.

– Итак, гроза местных морей, неуловимый флибустьер, на счету которого порядка десятка пущенных на дно судов одной только английской короны, сколько же их было всего – одному Богу известно.

Он изобразил указательными пальцами барабанную дробь и с восходящей интонацией на манер конферансье, объявляющего коронный номер, пронзил Маркуса взглядом.

– Маркус Рок, более известный по кличке «морской бык». Мое почтение господин пират, – произнес он с иронией и издевательски приподнял треуголку.

Затем он обернулся к Люку и мгновенно стал серьезным.

– Ну а теперь с вами месье капитан.

Манера его общения стала совершенно серьезной, лишенной жеманства и всякого рода кривляний.

– Люк де`Альдерон, – произнес он с нотками уважения, – капитан французского королевского флота и правая рука губернатора, персона, пользующаяся покровительством самого короля, или правильней сказать королевы, – добавил он лукаво улыбаясь. Однако почти тут же стер ухмылку с лица и несколько раз наигранно ударил ладонью по губам.

– Как же мне не стыдно, фу-фу-фу, джентльменам не подобает обсуждать такие бестактные и неподтвержденные слухи в присутствии дам. Прошу прощения, капитан, подобные выходки с моей стороны больше не повторятся.

Несмотря на серьезность лица, было видно, что он едва сдерживается, дабы не придаться приступу смеха.

– Хочу отдать должное вашим талантам, – продолжал лейтенант. – На мой взгляд, и поверьте, это не лесть, вы единственный представитель из высших чинов вашего «трехлилового болота», кто полностью заслуживает занимаемое положение и, как по мне, даже сильно недооценен. Честно сказать, я был убежден, что при Французском дворе уже давно назначают на высокие посты не за заслуги, а за успешные постельные баталии.

Лицо Адамса вновь исказилось от усмешки, но заметив, что его остроумие не нашло поддержки у окружающих, он вновь сделался серьезным и обернулся к Эсмеральде.

– Ну а теперь к нашей вишенке на этом чудесном бисквитном торте.

Его глаза блеснули, а по губам пробежала кривая насмешка.

– Надеюсь, такое количество сладкого не повредит моей фигуре.

Он подошел к Эсмеральде вплотную.

– Да, моя милая, признаюсь, я до последнего не верил, что благодаря такой незатейливой наживке удастся поймать столь крупный улов. До сих пор пребываю в полной растерянности, как же вам удалось окрутить таких молодцов, да еще тайком друг от друга.

Он начал пристально ее рассматривать.

– Ничем не примечательная внешность, потухший взор, – с этими словами он поправил волосы, спадающие ей на лицо.

Маркус, подобно дикому зверю, издал глухое рычание, которым самцы предостерегают страждущих от посягательств на их самку.

– Успокойся здоровяк, она не в моем вкусе, – равнодушно ответил Адамс, но тем не менее отстранился от Эсмеральды и придвинулся ближе к солдатам.

– Кстати господа, – обратился он к Маркусу и Люку, – весьма некультурно находится в помещении с обнаженным оружием, проявите хотя бы элементарное почтение к хозяйке дома.

Он приподнял брови и бросил вопросительный взгляд на шпаги, которые Маркус и Люк продолжали сжимать в руках.

Люк, все с той же холодной маской безразличия, не спешно вложил оружие в ножны. Маркус же продолжал стоять неподвижно, а его верхняя губа непроизвольно приподнималась, как у рычащего хищника.

– Господин пират, – обратился к нему Адамс, повышая тон, – не забывайте, что тут дамы и не ровен час она может случайно пострадать из-за вашей строптивости.

Маркус с секунду прожигал лейтенанта взглядом, а потом, чертыхаясь, выполнил эту не то просьбу, не то приказ.

– Ну вот и чудно, – тут же смягчившись и позволив себе улыбнуться, произнес Адамс, – а то атмосфера была абсолютно не дружеская.

Он обернулся к солдатам и сделал легкий кивок головой, и те в свою очередь опустили ружья и приняли положение «на караул». Затем он обернулся к Эсмеральде и компании.

– Итак, на чем я остановился? Ах ну да, как сильно я был удивлен, а поверьте меня сложно удивить, что простая девка из подворотни способна на то, перед чем были бессильны десятки лучших английских агентов.

– Это было последнее, что изрыгнула твоя мерзкая глотка, – проревел Маркус, молниеносно извлекая кинжал из сапога и бросаясь к ничего не ожидавшему лейтенанту. Раздался выстрел, и Маркус замер неподвижно, буквально в шаге от своей потенциальной жертвы. Его лицо исказилось от боли, он выронил кинжал и схватился за правый бок, который в мгновение ока обагрился кровью. Мистер Адамс побледнев стоял на месте, видимо еще ощущая на себе холодное дыхание смерти. За спиной один из его людей, единственный, кто был облачен в гражданское и с выделяющейся на фоне остальных, бледностью лица, неторопливо опускал пистолет, который еще продолжал находиться в облаке дыма пороховых зарядов. Обернувшись к своему спасителю, лейтенант изобразил похлопывание в ладоши.

– Браво мистер Вирдлоу вы действительно не даром едите свой хлеб.

Маркус упал на колени, словно споткнувшаяся лошадь. Эсмиральда, громко вскрикнув, бросилась к нему и успела обхватить за шею, прежде чем он упал навзничь.

– Нет, нет, нет…! Зачем, для чего? – простонала она, прижимаясь к нему. Её светлый халат тут же окрасился бардовыми разводами.

Маркус несколько раз кашлянул и, сплюнув кровь, посмотрел на неё.

– Пока бьётся это сердце, ни одна мразь не посмеет с тобой так обращаться, – еле слышно произнёс он.

Мистер Адамс, наблюдая за ними, разразился диким смехом.

– Да уж, воистину непонимание способно причинить больше бед, чем самые гнусные оскорбления.

Он приблизился к Маркусу и сел на карточки, дабы быть с ним на одном уровне.

– Вы всерьёз решили, что это относилось к юной леди? Вы, видимо, считаете меня как минимум человеком своего уровня. Уверяю, моя хвалебная ода касалась нашей непревзойденной Габриэль, именно благодаря ей мы так удачно все здесь сегодня собрались.

Лейтенант встал и отошёл в сторону.

– Вы даже представить не можете, из какой грязи я её вытащил, и ни одного дня не проходило, чтобы я не задавался вопросом, насколько это было оправдано. Но сегодня я безмерно удивляюсь своей природной интуиции и нюху на нужных людей. Это, без сомнений, поворотная веха в моей карьере, я бы даже сказал, поворотная точка в жизни. Только задумайтесь: обезвредить грозного пирата местных вод, поймать главу вражеского флота и всё это без жертв и серьёзных финансовых затрат.

Адамс вожделенно ухмыльнулся.

– Мне определённо светит командорский чин, да что я говорю, здесь попахивает губернаторским титулом.

Эсмиральда видела, как жизнь стремительно покидает Маркуса, и, стараясь выжать как можно больше из последних мгновений, крепко сжимала его голову, не желая отдавать в холодные руки смерти. Теперь разрешились все противоречия с запиской Люка, оказавшейся у Маркуса, и внезапным появлением Люка – это всё было делом рук Габриэль. Но почему? За что? Ведь она всегда относилась к ней как к лучшей подруге, доверяла самые сокровенные тайны и позволяла такие вольности, которые в отношении прислуги были немыслимы. Но даже сейчас она не держала зла, ей просто хотелось понять почему.

В силу своей чрезмерной набожности Эсмиральда всегда и во всём видела Божий промысел и потому не противилась обстоятельствам, происходившим в её жизни. Так и сейчас она пребывала в твёрдой уверенности – происходящее не иначе как кара высших сил за её беспутство и аморальность, которыми она пропиталась, пойдя на поводу у своего сердца. Тут же особняком в её голове всплыла фраза, изречённая при разговоре с Габриэль: «…пусть он лучше заберёт у меня обоих» – она горько усмехнулась. – Что ж хоть где-то он меня услышал.

Адамс, уже успевший окончательно прийти в себя от шока, вызванного поступком Маркуса, вновь вошёл в роль хозяина положения и в той же вальяжной манере, как ни в чём не бывало, продолжил упиваться своим триумфом.

– Весьма прискорбно, что всё так сложилось, в моём пиратском зверинце ему была подготовлена самая лучшая клетка с весьма забавными аттракционами. Ну да ладно, преференций от мёртвого будет немногим меньше чем от живого. Он последний раз посмотрел на Маркуса, который прерывисто дыша окончательно повис на Эсмиральде, и перевёл взгляд на Люка.

– А вот вы, мой дорогой капитан, совершенно иное дело, мёртвый вы мне абсолютно без надобности. Признаться, сперва я хотел использовать эту барышню в качестве инструмента шантажа, дабы принудить вас действовать как мне нужно, но теперь подозреваю, желания делать ради неё что-либо у вас не больше чем у меня, посему с чистой совестью передам эту распутницу в руки инквизиции, а вот к вам у меня будет деловое предложение, достойное такого человека как вы.

Эсмиральда, лишь краем уха услышав монолог Адамса, пришла в ужас от мысли, что может оказаться в руках инквизиции с обвинением, которое озвучил лейтенант. Ее воображение живо нарисовало ужасные картины того, что с ней могут сотворить эти «слуги господа», и она решила любым способом избежать подобной участи. Её взгляд упал на кинжал, выпавший из рук Маркуса, и она вознамерилась воспользоваться им, как только появится возможность.

Люк оставался совершенно непроницаемым, и одному Богу было известно, что происходит за этой маской внешнего безразличия. Мистера Адамса же казалось это совершенно не смущало.

– Поэтому я предлагаю вам, как человеку деловому и практичному, сделку, от которой в здравом уме невозможно отказаться, – продолжил лейтенант, с легким раздражением расстегивая верхнюю пуговицу своего мундира. – Здесь стало чертовски душно.

Он обернулся к мистеру Вирдлоу.

– Думаю теперь, двоих более чем достаточно, – сказал он, указывая на находящегося при смерти Маркуса.

Мистер Вирдлоу одобрительно кивнул и отдал соответствующие распоряжения. Большая часть солдат покинула помещение и вышла на улицу. Внутри остались лишь Люк, Маркус, Эсмеральда, лейтенант Адамс, мистер Вирдлоу и двое солдат.

– Как я уже говорил, вы, капитан, человек незаурядных способностей и талантов, – продолжал Адамс. – Одно сражение при бухте «Потерянных надежд» чего стоит. Скажу по секрету, я в принудительном порядке заставляю своих молодцов изучать стратегию и тактику, которые вы тогда применили. Право, это настоящий образец действий против превосходящих сил противника. И вместе с тем вы просто уникальная кладезь информации, за которую любая из держав заплатила бы любые деньги. К слову, мое правительство не исключение.

Если быть до конца откровенным, в первую очередь нас интересует дислокация французской эскадры, недавно прибывшей из старого света, и некоторые торговые суда, готовящиеся к отправке во Францию в следующем месяце. По слухам, ваша торговая компания готовит солидное количество золота.

Адамс алчно улыбнулся.

– Нам необходимо знать точку отправки, маршрут и, естественно, сопровождение.

Он медленно обошел Люка и встал у него за спиной.

– Я предвижу, что в вашей голове сейчас всплывут все эти глупости, заклейменные такими словами, как предательство, честь, достоинство, но не позволяйте им отравлять вашу душу. Подумайте лучше вот о чем: несмотря на ваши таланты и достижения, дальше капитанского звания вы не продвинулись, а жизнь, особенно боевого офицера, весьма коротка. Стоит ли ее приносить в жертву ради тех, кто этого абсолютно не ценит? Англия предлагает вам титул командора, один из лучших кораблей британского флота в здешних водах и целую эскадру под начало. Более того, вы получите в собственность большой надел земли с плантациями и разработанным рудником, который в год приносит такой доход, что до конца жизни хватит и вам, и вашим детям.

Адамс сконфуженно поморщился.

– Между нами, я вам даже завидую, мне подобных предложений никогда не поступало, но будьте уверены, получи я их, то и секунды бы не сомневался. Жить нужно для себя и заботится в первую очередь о себе, а все эти эфемерные понятия о долге, патриотизме пусть блюдут тупоголовые кретины, неспособные ни к чему другому как безропотное выполнение приказов и прожигание жизни в сфере соблюдения чужих интересов.

Люк впервые за это время словно очнулся от летаргического сна и обернулся в сторону Эсмеральды. Словно ощутив его взгляд, она отвлеклась от Маркуса и посмотрела на него. В её серых распухших от слез глазах читалось искреннее достоинство и отсутствие лицемерия, что позволяло ей всегда оставаться максимально прямой и честной, говоря в глаза вещи порой не самые приятные. Именно за эти качества, недоступные другим женщинам, которых он знал, ей когда-то и удалось бесповоротно похитить его сердце.

– Сударыня, вы любили меня? – тихо и спокойно спросил он.

Адамс с придыханием сделал глубокий выдох.

– Капитан, вы меня удивляете. Я начинаю сомневаться в вашем самоуважении. После того как эта женщина так цинично вас предала, вы все еще думаете о ней? Вы действительно считаете, что ради нее стоит ставить на кон те блестящие перспективы, которые я описал?

– Я люблю вас, люблю… обоих и всегда буду любить, несмотря ни на что, – твердо ответила Эсмеральда, понимая, что это, вероятно, последняя возможность объясниться.

Люк гневно перевел взгляд на Маркуса, который, полуоткрыв глаза, пристально смотрел на него. Несколько секунд они буквально сверлили друг друга взглядом, то ли с ненавистью, то ли с любопытством. Наконец Люк слегка вскинул голову и, сойдя со своего виртуального пьедестала, подошел к стене заставленной ромом. Остановившись, он опустил глаза и в такой же неспешной манере присел на один из ящиков, облокотившись на стоявшие рядом.

– Вы правы, лейтенант, она не из тех, ради кого стоит упускать такой шанс…

Адамс широко улыбнулся.

– Я знал, что вы очень мудрый человек.

– Ради нее не жалко отдать и жизнь, – закончил Люк. С этими словами он резким движением опрокинул на пол ящики о которые опирался. Спиртное из разбитых бутылок моментально разлилось по большей части помещения. Схватив со стены подсвечник, Люк бросил его в эту жидкую субстанцию, которую тут же охватило пламя. Двое солдат вскинули ружья и собирались выстрелить, но в этот момент, то ли по воле небес, то ли под покровительством ада, Маркус, которого уже все списали со счетов, восстал с колен и, проревев: «Уводи ее», подобно смертельно раненному кабану, с диким ревом кинулся на этих бедолаг и Адамса. Учитывая, что Маркус значительно превосходил каждого из них в габаритах, он, словно товарный поезд, снес эту худосочную троицу и вместе с ними вывалился в окно, расположенное прямо за ними.

Мистер Вирдлоу, находившийся чуть поодаль от остальных и избежавший участи выйти через окно на улицу, вновь выхватил пистолет, который к этому моменту уже успел перезарядить, и начал наводить на Люка. Эсмеральда, стоявшая сбоку и не попадавшая в его поле зрения, беспрепятственно вцепилась ему в руку и укусила с яростью львицы. Вирдлоу взвыл от боли и выронил пистолет. В следующее мгновение он другой рукой наотмашь ударил девушку по лицу, от чего Эсмеральда отлетела в сторону и упала на пол. Но этих секунд хватило, чтобы Люк выхватил шпагу и приблизился к англичанину на расстояние удара. Однако стоит отметить, Вирдлоу действительно оказался не промах, мало того, что он сумел увернуться от колющего удара, но и выхватил свой клинок и приготовился дать отпор. Люк прекрасно понимал, что счет идет на секунды, ибо в любой момент могли ворваться солдаты, и тогда все будет кончено, поэтому он не собирался играть в благородство и решил применить коварный прием, разученный им во время службы на востоке. Эта комбинация носила определенный элемент «подлости» и бросала тень на понятие честный поединок, поэтому он использовал ее только в самых крайних случаях, но сейчас случай был крайний как никогда, и более того, речь шла не только о нем, но и о женщине, которую он любил больше жизни.

Едва они скрестили шпаги, Люк добился положения, чтобы его клинок оказался под клинком Вирдлоу. Затем резко поднял руку, сжимающую шпагу, автоматически вынудив сделать то же самое и своего оппонента. После чего молниеносно развернулся на 180 градусов, оказавшись спиной к своему противнику, и попутно, свободной рукой, извлек кинжал из-за пояса. И в момент, когда обескураженный англичанин меньше всего этого ожидал, нанес разящий выпад из-под руки со шпагой, прямо через плащ. Учитывая скорость и отточенность движений, а также обстоятельство, что плащ до момента удара скрывал всю коварность данного маневра, мистер Вирдлоу понял, что произошло, лишь в момент, когда холодная сталь вошла в его сердце. Не издав ни единого звука, он рухнул на пол. Люк тут же подхватил Эсмиральду и, обернув в свой плащ, пересек стену пламени, после чего юркнул в коридор и устремился к черному выходу, предварительно закрыв за собой дверь в холл. Только успела за ними закрыться дверь в комнату, как тут же отварилась дверь входная и внутрь залетели обескураженные солдаты за спинами которых раздавался взбешенный голос Адамса: «Поймать это ничтожество, я лично буду нарезать его на куски».