Брови Илерии на миг сошлись на переносице. Дрожащие пальцы метнулись к волосам. Этот чертов локон вновь выбился из безукоризненной укладки.

«Рассказать,» – метались мысли в ее голове, – «Что я должна им рассказать?»

Она ненавидела повторять собственные слова. Но Совет заставлял ее делать ненавистные вещи снова и снова.

– С самого начала, госпожа Илерия Грей, – сухо отрекомендовал г-н Нортон. – С самого начала.

Илерия сглотнула. Муть давно легла на ее воспоминания. Одного только желания было мало, чтобы разворошить свою память и достать их на свет.

То была весна. Март.

– Тогда я была баном в главной лаборатории, – начала рассказ Илерия. – Прошло ровно полгода как меня назначили на эту должность. То было шестое или пятое число, точно не помню, я получила приказ от Совета Шести отбыть на исследование заграничной зоны по направлению запад-восток. К моей группе, которая состояла из трех человек, не считая меня – Джордж, Сара и Рита, – приставили военных под командованием майора Хэрисона.

– Что именно Вы должны были исследовать? – спросила г-жа Мария.

– Я выявила у одного из испытуемых интересный штамм вируса. Его структура была схожа с мутацией, обнаруженной задолго до этого. То был ретровирус. Он имел очень большое значение для проводимых мною разработок.

Илерия помнила, как в ее лабораторию привели трех новеньких пленных, задержанных на территории близ станции Роуз, в направлении Сэсан. У одного из них она и обнаружила этот вирус. Капсула ДНК имела необычную форму.

– Тот подопытный, как я помню, скончался, – сказал Виктор, прищурившись. – Вы слишком рьяно резали бедного мальчика.

– Сколько лет ему было? – спросила г-жа Мария. – В деле указано, что семнадцать. Но г-н Беркли утверждает, что ему было не больше пятнадцати.

Илерия бросила короткий взгляд на Виктора. Закружилась голова. Отрицательные чувства вновь брали верх, пальцы сжались в кулаки.

– Подопытный был слаб, потому и казался младше своих лет.

Виктор хмыкнул.

– Он погиб, когда мы пытались выявить дополнительные функции вируса, но организм не выдержал. Мы получили достаточно материала данного штамма, но Совет принял решение исследовать его в родной среде, поэтому мне было приказано отправится в место, где и были задержаны эти три террориста.

– Ясно, – кивнул г-н Лукас. – Что стало с двумя другими? Они погибли?

– Нет, один остался жив. В его организме не было обнаружено никаких отклонений. Но думаю, его казнили, уже был назначен день суда.

– Только у Вас был доступ к секретной информации, или же у всей группы? – тут же спросил г-н Лукас.

– Часть информации была доступна лишь мне, – Илерия вздернула подбородок. – Я полностью следовала предписаниям.

– Тогда как Вы объясните, что сепаратисты узнали про эту операцию? – Виктор даже привстал. – Кто-нибудь из Вашей команды вел себя странно?

Илерия покачала головой, отрицая эту возможность. К сожалению никаких отклонений в поведении она не заметила. Все вели себя как обычно, по крайней мере, ее команда, а вот майор Хэрисон и его подчиненные были ей ранее не известны. Поэтому судить об их нормальности она никак не могла. Об этом тут же поведала, но получила лишь недвусмысленное недовольство:

– Разве Вы не изучили их данные перед началом операции? – вот г-жа Мария и оскалила зубы.

– Изучила, – Илерия хмыкнула. – Я до сих пор помню их дни рождения и дни рождения их самых близких. Мне не свойственно упускать детали, г-жа Мария.

Ее это задело, Илерия видела. Виктор откинулся на спинку кресла и спросил:

– При открытии коридора Вы ничего не заметили?

При открытии коридора? Чем ближе она подбиралась к тому моменту, как их подорвали, муть на воспоминаниях становилась все более плотной и тягучей. Вкус крови вновь вернулся на ее язык: сладковатый, отдающий металлом, словно пришлось лизнуть ржавый кусок железа.

Когда они приехали к месту открытия коридора – две мили в сторону Сэсан – высоко за куполом, нависающим над шоссе, светило солнце. Ослепительно белое, расплывчатое и огромное. Потоки электронов купола создавали эффект маслянистых пятен.

Майор Хэрисон тогда начал шутить слишком рьяно. Илерия не помнила, когда в последний раз так смеялась. Ее живот болел, а Джордж, Сара и Рита лишь недоуменно косились на нее.

Она никогда не видела такой охраны, как в тот день. Но к счастью никаких атак террористами предпринято не было. Все формальности были улажены за несколько часов. Ее команде выделили оружие, проведя небольшую лекцию по его использованию, наведя на всех присутствующих скуку. Илерия помнила, как Джордж зло комментировал наставления старого оружейника, показывающего все кнопки на ружье.

Все, кто связывает свою жизнь с наукой, должны были пройти военную подготовку. Хоть они и владели оружием хуже выпускников военной кафедры, но все-таки могли без труда перезарядить его, и тем более нажать на курок.

Но оружейник был непреклонен и всем четверым, даже Илерии пришлось съесть всю информацию без всяких исключений.

– На пограничном пункте все было тихо? – г-жа Жизель показала фото на галаграфическом экране. То был пропускной пункт перед коридором, через который они выходили за границу. – Вы знаете этого человека?

Илерия покачала головой.

– Это Эрик Штраутц. Он пропал после того, как мы потеряли связь с вами, – добавила г-жа Мария.

– Я его не помню, – Илерия постаралась сосредоточиться, и тут ее шрам пробило острым разрядом судороги. Ее лицо пусть и ненадолго, но все же исказилось.

– Вам нехорошо, госпожа Грей? – г-н Лукас с интересом вперился в нее взглядом.

– Все в порядке, – притворно сладким тоном ответила Илерия, упрямо выстояв болезненное ощущение.

– Может, все же Вас слишком рано выписали? – спросил Виктор. – Вы что-то слишком бледны.

– Я давно не была на солнце, господин Беркли.

В тот момент, когда она хотела добавить еле заметную колкость, г-жа Жизель вывела на экран другое фото. Там этот же мужчина стоял уже около Илерии и что-то объяснял ей.

– Вам показать все видео, госпожа Грей? Или Вы все же сможете вспомнить его? – спросила она.

Она припомнила эту шляпу. Но ведь такие были почти у каждого работника на пересадочных станциях по всем линиям шоссе. Другое дело, что он делал бы в закрытой зоне?

На фото можно было различить прямой нос, тонкие губы, спрятанные в курчавой темной бороде, средний рост, одежда из поношенной ткани. Этот платок в его руке.

– Как я понимаю, Вы его не помните? – г-жа Жизель не то спросила. не то подытожила.

– Я что-то припоминаю, но дальше все события словно в тумане, – призналась Илерия. – Я помню этот платок. Кажется, этот мужчина что-то говорил про Гремучую облачность, но что именно…

– Этот человек не имел допуска в ту зону. А Вы единственная с кем он имел контакт, – заявление г-н Нортона прозвучало как обвинение. – Кто он, госпожа Грей?

– Я не помню! – взвизгнула Илерия.

«Будь проклята!» – не это ли прокричал тот мужчина? – «Да чтоб тебя переварила Гремучая Змея!»

Илерия побледнела, даже не слыша слов, что говорила г-жа Мария г-ну Нортону. Она начинала припоминать этот низкий голос, потрепанную шляпу.

– Его сын… – начала Илерия.

– Да?! – глаза г-жи Жизель все это время были направлены лишь на нее.

– Он что-то говорил про своего сына. И проклинал меня… кажется.

– Его сын Гавриил работал в Вашей лаборатории. Он погиб, когда по неосмотрительности из лаборатории пытался сбежать подопытный. Тот его просто загрыз.

Каннибал. Да, Илерия помнила тот случай. Тогда погибло пять человек от рук этого мутанта, привезенного по ее приказу с Заграницы.

– Тогда я еще не была руководителем, г-н Беркли, – она прямо указывала на его вину в этой ситуации.

«Я умею крутиться,» – думала Илерия, заметив недовольство на его лице.

– Та трагедия случилась из-за ненадлежащей охраны палаты. Я ведь Вас об этом просила, г-н Беркли, – говорила она кротким голосом, не позволяя себе сорваться или выдать в себе чувство превосходства. – Таким образом, этот человек не на моей совести, уважаемый Совет. Это недосмотр военных.

– Если Вы так считаете, госпожа Грей, – согласился г-н Лукас. – В деле написано, что на Вас напали на третий день после выхода за границу. Это так? – получив утвердительный ответ, он продолжил: «Лиц и количество террористов Вы тоже не помните?»

– Из-за ранения я почти сразу потеряла сознание, – Илерия пальцами провела по своему животу, показывая место ранения. – Рана была слишком серьезной. Единственное, что отчетливо из последнего помню – мысль, что я уже труп, да вкус песка, перемешанный с моей же кровью! Я повторяла прокурору это уже несколько раз. Разве это что-то может изменить?!

– Вы можете еще что-нибудь вспомнить? У Вас было достаточно времени на отдых, – вставил свое слово г-н Эльмар, все это время задумчиво ковыряющий под ногтями серебряной лопаткой для перелистывания листов, – доктор Артур Джеймс сообщил нам о некотором психологическом блоке, что был у Вас после освобождения. Смотрю, Вы еще не справились с ним?

Желчь. Илерия почувствовала ее даже на собственных губах, пытаясь не осклабиться на слова.

– Не желаете ли Вы пройти курс реабилитации у доктора Азимова? – Виктор улыбнулся.

Пальцы Илерии непроизвольно сжались в кулаки. Азимов перестраивает психику под требования системы или Совета. Она знала его еще по студенческим годам, когда наблюдала за его работой на практике: его методы потрясающие. Он достоин восхищения, но от его умелых рук стоит держаться подальше, ведь однажды ей уже «посчастливилось» побывать в них.

– Я полностью жизнеспособна, – возразила Илерия. – Совету всегда нравились мои методы работы, проделанная под моим руководством, всегда приносила результаты!

Илерия чувствовала, что ее уводят ее в другую сторону.

– Моя работа осталась незаконченной, и только я смогу довести ее до конца, – она уставилась на Виктора. – Ведь Вам так и не удалось расшифровать данные, полученные мною за последние несколько месяцев работы? – Илерия прикоснулась кончиками пальцев к виску. – Некоторые вещи есть лишь здесь. Разве Вы не хотите получить одобрение Крон-а?

Госпожа Жизель осталась беспристрастна.

– Вы думаете, мы вернем Вам должность, когда Вы утратили доверие? – спросила г-жа Мария. – Не слишком ли наивно с Вашей стороны?

– Наивно предполагать, что кто-то сможет довести мою работу до конца. Я слишком долго трудилась над тем, что у Вас теперь есть! Я смогу за считанные месяцы снабдить военную отрасль новым оружием.

Илерия обвела всех взглядом:

– Я была в плену. Не я ли должна была утратить доверие к системе? Даже пройдя через этот… этот ад, я доверяю ей больше, чем господин Беркли, известный своими провокационными заявлениями!

Он зарделся. Ему не по вкусу подобные слова. Но надо отдать должное, прекрасно держался.

– Когда Вы познакомились с капитаном Уваровым?

Илерия с удивлением посмотрела на г-на Лукаса.

– Уваровым?

– Человек, с которым Вы спаслись из плена. Валентин Уваров, командир первого отряда Крон. Был взят в плен пять лет назад при зачистке пограничный территорий. По его словам он был в плену неосепаратиста Асарана, так же, как и Вы.

Илерия много раз слышала про этого террориста. Он славился неслыханной жестокостью.

– Это значит… – ее голос дрогнул.

– Нам доподлинно известно, что сам главарь неосепаратисткой группы управлял захватом Вашей экспедиции, – заверила г-жа Жизель. – Вы были в плену один год и пять дней, если быть точной.

– Что говорит этот человек, Валентин Уваров? – спросила Илерия, обращаясь лично к г-же Жизель, чувствуя ее предрасположенность верить ее словам. – Как ему удалось сбежать, и почему он забрал только меня?

– Он военный, причем лучший, долгое время был особистом в главной армии, – ответил г-н Лукас. – За его плечами не одно расследование. По его словам, его использовали в качестве раба для опасных работ. В Загранице даже воздух другой, пропитан смертью.

– У него есть какие-нибудь физические или другие отклонения?

– Его дело еще на рассмотрении суда, госпожа Грей, – нетерпеливо пресекла ее г-жа Мария. – Вы не в том положении, чтобы задавать столько вопросов.

– Не думаю, что он отделается так просто, как Вы, – улыбнулся г-н Эльмар. – Трибунал меньшее, что может ему грозить. Ну, или лишение всех звезд.

Он говорил это с наслаждением, растягивая каждое слово.

– Он спас мою жизнь, Вы должны принять это во внимание! – сказала Илерия. – Как военный, он должен был знать, что его ждет здесь, но он все равно вернулся, желая спастись!

«Гребаные твари!» – хотела она плюнуть им в лица, но крохи самообладания все еще сохранились. хотя обещали раствориться, если они продолжат.

– Вы считаете, что Ваша жизнь настолько ценна? – Виктор ухмыльнулся.

– А по-Вашему это не так?

Г-н Лукас поднял руку, желая прекратить разгорающийся спор:

– У нас не так много времени, чтобы решать чужие судьбы, господин Беркли, – он вновь обратился к Илерии. – Вы подавали запрос на восстановление в должности, не так ли?

– Да.

– Вы выдающийся ученый, и, как уже было сказано, Ваши методы и преданность очень помогали в развитии науки. И хотя некоторые из нас против Вашего восстановления в должности, мы все же решили дать Вам шанс.

– Спасибо! – Илерия чуть было не подскочила для поклона, но была остановлена г-жой Жизель:

– Но у нас есть одно условие. Вы должны пройти курс доктора Азимова. Один-два месяца, не более.

Сердце ухнуло, упав куда-то в желудок.

– Он Ваш коллега, и с радостью возьмется Вам помочь, – добавила г-жа Мария, выказывая свою усталость коротким зевком, спрятанным за ладонью.

– Когда я могу приступить? – спросила Илерия.

– Сегодня вечером Вам будут переданы документы, и, как только рассмотрите их, можете приступать.

– А теперь Вы можете идти.

Они встали. Г-н Нортон ударил пальцами по звонку. В зал вошла служанка и пригласила Илерию к выходу.

– Жеманные черти, – прорычала себе под нос Илерия, только двери Собора Шести закрылись за ее спиной. – Они дают мне испытательный срок, что ли? Ха!

Подобное отношение было для нее унизительно. Она была уверенна, что в подобном виноват именно Виктор Беркли. Трусливый павлин.

Он решил переварить ее и смешать с компостной кучей всего того дерьма, что втирал своим студентам на дешевых лекциях. Гуманизм, права человека! Пусть подавится ими и издохнет где-нибудь в сточной канаве!

– Домой! – рявкнула она, усаживаясь в машину. – Советую поторопиться!

Когда автомобиль сдвинулся с места, она достала из бара бутылку виски, плюхнула добрые полстакана и тут же выпила.

Они решили сыграть на ее нервах, даже не подозревая, что в ее голове уже начал созревать план.