Но однажды, когда он сидел на одной из лекций и грустил, машинально исчеркивая поля конспекта непонятными рисунками, его вдруг осенило. От догадки он неловко дернулся: боль пронзила шею, – он все еще ходил в гипсовой повязке.

Ликование, какого он никогда не испытывал, охватило Колю Щепкина от макушки до пят. Он отодвинул недописанный конспект и погрузился в собственные мысли, которые начинали выстраиваться в грандиозный план.

5

Дело в том, что у Коли Щепкина была своя тайна. И касалась она женщины.

На их факультете работала красивая девушка, трудилась лаборанткой на кафедре анатомии и физиологии. Была высока ростом, стройна – с длинными ногами и прекрасно сложенной фигурой. Именно таких, по мнению Щепкина, приглашают для демонстрации новых коллекций одежды.

Одевалась Ниночка (а ее звали именно так) всегда изысканно, что говорится, с иголочки. Если на ней была короткая юбка, то стройные ноги просто не могли не привлечь внимания любого нормального мужчины. (Коля Щепкин, естественно, считал себя нормальным.) Когда надевала она тонкую блузочку с глубоким вырезом, округлые груди ее идеально вырисовывались под тканью, словно и не было вовсе на ней кофточки. Если же приходилось видеть на Ниночке брюки, то, плотно облегая, они подчеркивали все остальные достоинства ее женской, идеально сложенной фигуры.

Прическа ее была проста – гладко зачесанные назад волосы, собранные в небольшой пучок. Но простота только придавала шарм всему этому божественному созданию, и Коля, завидев где-нибудь в коридоре среди снующих студентов и преподавателей колышущийся в такт шагам пучок волос Ниночки, млел в истоме от вожделения, будоражащего молодую кровь. Он мог с озабоченным видом ходить по этажам, будто кого-то разыскивал, а сам выслеживал и «пас» знакомый кавалерийский хвостик и его обладательницу. Когда же Ниночка, нагруженная таблицами и плавающими в формалине законсервированными человеческими органами, скрывалась в аудитории, Щепкин растерянно останавливался в нескольких метрах от двери и минуту-другую стоял, полностью опустошенный и непонятно для чего живущий: всякий смысл его существования исчезал с исчезновением Ниночки. Затем он медленно брел на очередную пару, постепенно восстанавливая свое нормальное, целенаправленное житие.

Никто не знал о его тайной страсти. Тем более Ниночка не догадывалась о ней. А сказать о своем влечении Коля Щепкин не мог по двум причинам. Во-первых, он стеснялся подобного шага; ему требовалось немало времени, чтобы познакомиться с понравившейся девушкой. А во-вторых, Ниночка была замужем, и относительно честная Колина натура не могла так запросто вклиниться между Ниночкой и ее мужем. Хотя в потаенных закоулках души Щепкин находил третью причину… Он несколько раз видел, как муж Ниночки поджидал ее после окончания рабочего дня. Высокий, плечистый, тот выходил навстречу ей из машины, и она – машина – с облегчением вздыхала и приподнималась на тугих колесах, освободившись от непомерного груза. Эта груда мускулов обнимала Ниночку, и та – сама «не мелкого покроя» – скрывалась в объятиях мужа, словно Дюймовочка в цветке.

Задетый за живое, Коля наблюдал подобное, и ему становилось неуютно в присутствии этой махины, – хотя и располагался Щепкин предусмотрительно на безопасном расстоянии.

Растерянно бродя после такой встречи по улицам, Коля Щепкин мысленно разговаривал – с собой, с Ниночкой, с мужем-верзилой… Представлял, как лаборантка влюбится в него (а это, конечно, обязательно произойдет!); как ревнивый и взбешенный муж, засучив рукава, захочет расправиться с любовником, но он, Коля, маленький и шустрый, ловко начнет наносить удар за ударом по неотесанному бревну и, конечно же, одержит победу.

Коля так увлекался своими фантазиями, что не замечал, как принимался вслух разговаривать и нервно дергать руками. И лишь когда волна справедливого негодования шла на убыль, Щепкин начинал понимать, как странно выглядит со стороны. Ему становилось неловко, он вжимал голову в плечи, оглядывался на прохожих, и быстро уходил прочь.

6

Сейчас же Ниночка, мечта его, неожиданно становилась такой близкой и досягаемой, что Коля чуть не прыгал от радости, сидя на твердом стуле в лекционной аудитории. «Олух! И как я не догадался раньше!.. Ведь такое бывает раз в жизни… Само провидение сжалилось надо мной. Это – знак! Это не намек даже, а подлинный знак! Я должен воспользоваться своей новой возможностью. Она для этого и пришла-то ко мне…» Окрыленный, наконец-то понявший главное назначение своей силы, нетерпеливо ждал Коля окончания занятий.

Но по дороге домой, трясясь в переполненном троллейбусе, несколько поостыв от своей догадки, Щепкин на какое-то время засомневался: а справедливо ли он собирается поступить… Честно ли будет разбить семью?

Некоторое время он метался под давлением совести, но затем, спрятав ее за десятком причин, говорящих якобы в его пользу, сдался. Страстное желание взяло верх над рассудком, и, подъезжая к своей остановке, Щепкин решительно раздвинул плечами пассажиров, уверенно ступив на тротуар.

Сознание его, по некоему внутреннему приказу, живо представило Ниночку. Она стояла перед глазами словно настоящая. И ему так захотелось дотронуться до заветного пучка волос на ее затылке, что Коля даже приподнял руку.

Мир вновь сошелся в одну точку. И точкой этой была сама Ниночка… На этот раз легкий звон стоял в голове у Коли Щепкина, отчего еще больше ускользало из сознания и взгляда Колиного все внешнее. Коля успокоился и пришел в себя. Появилась уверенность, что дело сделано. И все же… Все же что-то подтачивало Колю, зарождая некоторое сомнение.

Странно, Щепкин даже не заметил, как, не оглядываясь по сторонам, пересек оживленную, полную транспорта улицу.

Подойдя к квартире, Щепкин по привычке полез в карман за ключом. Его там не оказалось… Разложив утро по минутам, он вспомнил, что позабыл ключи дома.

Досада овладела им: родители явятся только вечером; что делать?..

На всякий случай он нажал кнопку звонка, послушал приглушенную трель, развернулся и направился было к лестнице.

Но тут дверь распахнулась. Щепкин удивленно обернулся и застыл: на пороге в домашнем атласном халатике стояла Ниночка…

Коля Щепкин, которому в последнее время все было нипочем – он никого и ничего не боялся, ведь в нем жила неимоверная сила! – не мог сдвинуться с места.

Время тянулось. Как показалось ему – очень долго. Коля Щепкин, всесильный Коля Щепкин дрогнул… Он уже хотел дать деру вниз, как Ниночка нараспев и нарочито обиженно позвала его:

– Колясик, ты куда?.. Иди же к своей крошке… – И она артистично раскинула руки и страдальчески закатила глазки.

Усилием воли Коля развернул непослушное тело и с опаской ступил в квартиру.

Ниночка, которая была выше на целую голову, обняла его, крепко сжав руки на шее.

– Ой, больно! – вскрикнул он.

Шею ломануло так, что раздался хруст. Уже почти заживший атлантовый позвонок (гипсовую повязку должны были снять через несколько дней) вновь дал о себе знать.

7

В первые минуты пребывания в своей, и какой-то чужой, квартире Щепкин привыкал к новому своему положению, не зная, что и предпринять. Он лихорадочно вспоминал о родителях: как они отнесутся к перемене в семье?.. Как все же нужно будет улаживать дела с мужем Ниночки?.. Что скажут друзья, соседи, глядя на неожиданную рокировку фигур?.. Но больше всего его волновал извечный вопрос: что же делать, касательно себя и Ниночки. Он решительно оказался не готов к такому повороту событий, хотя мечтал о нем и в сладострастии не раз представлял себя с любимой женщиной…

Щепкин топтался в темной прихожей их небольшой двухкомнатной квартирки, а нетерпеливый голос Ниночки звал его из комнаты:

– Ну, Коленька, где же ты?.. Порадуй скорее свою кнопочку.

Коля растерянно вошел в комнату. Ниночка сидела на кровати, поджав ноги, и шлифовала пилочкой свои прелестные коготки.

– А где же мандаринчики? – удивилась Ниночка.

Щепкин как истукан смотрел на нее, не понимая – о чем это она?

– Колясик, ты забыл, что я люблю мандаринчики? – игриво завизжала Ниночка. Она вспорхнула с покрывала, подбежала к Щепкину и шутливо потрепала ладошкой по волосам.

– Ладно уж… Но впредь не моргай!.. Какой-то ты потерянный сегодня!..

Помявшись еще немного, Коля пошел в кухню. С утра он не ел, и теперь, после нервного стресса, голод дал знать о себе.

– Супчик и котлеты в холодильнике, разогреешь сам… – неслось ему вдогонку.

Вечером с работы ввернулись родители.

Коля с напряжением ожидал объяснений.

Ниночка, как ни в чем не бывало, выпорхнула из комнаты и, словно легкая птичка, подлетела к ним:

– Добрый вечер, мамочка! – и она быстро чмокнула ее в щечку.

– Приветик, папусик! – Ниночка стрельнула глазками на мужчину, сделала тот же жест поцеловать в щеку, но тут же отстранилась, игриво погрозив пальчиком.

Коля Щепкин заметил, как отец несколько сконфузился – ведь рядом стояла жена; но, видно, ему все же было приятно это внимание.

Коля ждал расспросов, удивления, негодования со стороны родителей. Но – странно – не дождался! Они, как само собой разумеющееся, приняли вечернюю встречу и занялись своими делами.

Щепкин потоптался возле них, нервно проговорил:

– Вы ничего не хотите спросить?

Те удивленно уставились на него.

– Если ты хочешь что-то нам сказать, то говори.

Коля еще покрутился на кухне и удалился в комнату, где его ждала любимая девушка.

8

Так началась новая жизнь Коли Щепкина.

Похоже, для других ровным счетом ничего не произошло. Соседи здоровались с Ниночкой, будто жила она здесь бог весть сколько. Друзья нисколько не удивлялись, завидев Колю с женой. И только самому Щепкину становилось все неуютнее и горше на душе.

Ниночка оказалась довольно капризной и привередливой натурой. Каждый раз она выказывала неудовольствие, когда им приходилось трястись в тесном троллейбусе по пути в институт.

– Авто надо бы приобрести, – твердила она, – родители помогут… Да и пещерка ваша давно не вмещает всех!

К тому же Ниночка любила одеваться в дорогие вещи. Она не могла носить то, что предлагал купить Коля. А то, что нравилось ей, не в состоянии был купить он. Стипендии его порой не хватало даже на ее любимые мандарины, которые она съедала в неимоверных количествах, – Щепкин только и успевал, что собирать по всей квартире засохшую кожуру. Свою же не такую большую зарплату Ниночка пускала на парфюмерию. Можно было сломать голову, читая все эти названия на коробочках, пузырьках, бутылочках, для которых пришлось выделить несколько полок на книжном стеллаже.

Коле Щепкину вскоре пришлось устроиться на подработку. По ночам он разгружал вагоны, перетаскивая тяжеленные мешки. Заявляясь домой под утро, успевал только принять душ, попить чаю, и – бегом на занятия.

На лекциях он обычно дремал, чтобы дать хоть какой-то отдых молодому, растущему организму. На спортивных же парах нужно было быть начеку: дополнительная нагрузка утомляла, и в любую минуту он мог получить травму.

Приходя домой, возникала необходимость радовать Ниночку, обхаживать ее.

– Колясик, ты же знаешь, как я люблю пить кофе в постели!.. – И Коле ничего не оставалось, как подчиниться безобидной прихоти жены.

Проходя мимо цветочного магазина, она многозначительно поглядывала на Щепкина. И тот, словно заяц перед удавом, застывал, не в силах отвести взгляда от витрины. Совал руку в карман, нашаривал последние рубли и покупал букет роскошных роз. Если же на дорогие цветы денег не хватало, Ниночка одаривала его высокомерно-презрительным взглядом, срывалась с места и надменно цокала по тротуару тонкими каблучками импортных туфель. Колясик покорно семенил следом, устало и безразлично отмечая, как поглядывают на ее красивые ножки встречные мужчины.

…В общем, дело оказалось дрянь! Чего угодно мог ожидать Коля Щепкин от такой перестановки в своей жизни, но только не того, что произошло. Измотанный до предела, он еще какое-то время надеялся на перемены к лучшему. Порой пытался «говорить по душам» с Ниночкой, стараясь разъяснить смысл жизни, который, по его мнению, заключался в душевном единении, а не в красивой поверхностной мишуре. И ему казалось, что иногда в карих Ниночкиных глазах, где-то глубоко-глубоко в них, начинает тлеть огонек понимания. В эти минуты Щепкину становилось немного легче, зарождалась надежда. И это были самые счастливые мгновения в его новой жизни.

Но надо бы вернуться к первопричине всего…

9

Гипсовый «воротничок» Щепкину давно сняли. Но осталось неудобство при повороте головы – будто что-то мешало в районе атланта. Да и если присмотреться хорошенько, голова Колина оставалась чуть повернута в сторону и наклонена набок. Он подозревал, что причиной этому было крепкое Ниночкино объятие в тот первый, злополучный день их совместной жизни.

Ниночка иногда подтрунивала над ним, называя «Заслуженным калекой спорта», и все советовала еще раз обратиться к врачу. «Если что – у меня в лаборантской запасной позвонок найдется», – шутила она.

И Коля обратился к доктору. Ему сделали снимок. Оказалось, что позвонок полностью так и не встал на свое законное место. Врачи разводили руками, но ничего поделать не могли.

Это изменение в позвоночнике, хотя небольшое и не болезненное, мешало Коле Щепкину. Мешало держать правильную осанку на любимых занятиях гимнастикой, мешало правильному дыханию в плавании. Но больше всего Щепкин смущался Ниночки: в ее присутствии ему неловко делалось за свой небольшой физический недостаток. И когда он уже дошел до отчаяния в своем переживании, то вдруг опять вспомнил о волшебной энергии. «А почему бы не применить ее в медицине?» – подумал он.

Сказано – сделано.

Коля вошел в ванную комнату. Внимательно рассмотрел себя в зеркало. На шее, слева, виднелась небольшая выпуклость – неправильно стоявший позвонок. Надо сказать, что Коля Щепкин неплохо знал анатомию. И хотя она была пройдена еще на первом курсе, он ясно представил строение шейного отдела позвоночника. Сосредоточился на атланте. Стены ванной комнаты растаяли. Мир вначале раздвинулся, а затем и вовсе перестал существовать; но «вошел» в самого Колю и в его маленький позвонок под названием «атлант».

Мысленно Щепкин представил, как позвонок занимает свое полноправное место.

Раздался негромкий щелчок. Пауза… И все начало восстанавливаться, вставать на свои законные места.

Когда стены стали стенами, а Коля – Колей, он вновь взглянул на себя в зеркало и обрадовался: бугорок исчез, голова находилась ровно по вертикальной оси тела.

Щепкин осторожно повернул ее в сторону, наклонил. Боли не чувствовалось. Шея работала как отменно налаженный механизм.

Тогда он с большей уверенностью начал вращать головой. Она послушно исполняла его волю.

Довольный, Коля Щепкин закончил эксперимент.

Он открутил горячую воду, встал под душ, чтобы предстать перед Ниночкой во всей своей новой красе.

Коля стоял под струями и ощущал непонятное изменение не только в своем теле, но и в своей душе. Будто мир вокруг преобразился: от него повеяло старым, знакомым и добрым – словно стал Щепкин тем, кем был когда-то раньше.

10

В последующие дни жизнь Коли Щепкина и Ниночки, казалось, несколько наладилась. Коле даже чудилось, что где-то в потаенных уголочках Ниночкиной противоречивой души зародилось нечто похожее на любовь к нему, Коле. Но любила она его как-то через себя, не приминая напоминать о своей особе. И выходило, что любит она его любовь к себе, а по сути – себя саму, но никак не Колю.

А потом их отношения вернулись в старое русло. И Щепкин страдал и страдал все с большей и большей силой.

Однажды, когда ему стало совсем невмоготу от тяжкого бремени семейного мужчины, повстречался он случайно с бывшим Ниночкиным мужем. Тот стоял под дождем над своим заглохшим «Мерсом» на обочине дороги и выискивал взглядом прохожих – кто бы мог подтолкнуть машину?

Коля охотно остановился, и минут двадцать они тщетно пытались завести агрегат.

– Ладно, звоню другу. Пусть на буксир возьмет, – наконец сдался Ниночкин атлет.

Они оба уселись на сиденье, как старые знакомые, и стали ждать помощи друга… Тут Коля и завязал разговор, подбираясь издалека и намеками стараясь выудить у нового знакомого некоторые признания.

Оказалось, что Миша (так звали его) никогда не был женат, и где-то даже недолюбливал женскую половину. Щепкин же все гнул и гнул свою линию и все более открыто рассказывал о девушке по имени Ниночка, вставляя знакомые ему подробности из их с Мишей бывшей семейной жизни. Но Миша только морщился от таких откровений.

– Ты знаешь, старик, – сказал он напоследок, – у меня такое чувство, что в какой-то прежней жизни я сам прошел через подобный ужас. Извини, не знаю, кем приходится тебе эта особа, но я не завидую тебе!

Тут Колю понесло. Глаза его загорелись, и он взмолился:

– Миш, ну забери ее обратно в жены. Не могу я больше терпеть эту несправедливость!..

Новый знакомый как-то дико посмотрел на Щепкина.

– А ну-ка вылазь, парень. Ты, наверно, заболел!.. – он распахнул дверцу автомобиля и вытолкал бедного Щепкина на мокрую мостовую.

Задетый за живое, Коля мысленно пригрозил верзиле: «Хорошо, хорошо – попомнишь еще меня!» Он отошел в сторону, встал за дерево, как некогда стоял за стволом у детского садика, где проводил эксперимент с ведерком. Сосредоточился. Ясно представил Ниночку. Сделать это было несложно: несколько месяцев совместной кошмарной жизни стойко запечатлели ее образ в сознании Щепкина.

«Ничего, я с тобой быстро распрощаюсь!.. – бубнил он себе под нос. – Надоело!.. Все надоело!! Баста, хватит!!!»