Полковник Кудрявцев уперся плечом в Камень, словно в тот самый внедорожник, застрявший в грязи, и покрытый инеем громадный валун сразу, без раскачки, и – что удивительно – без ожидаемого скрежета и визга раздавленных мелких камней отъехал в сторону. Словно был, как и «Эксплорер», снабжен невидимыми взорам колесам, на которых и проехал сейчас до противоположной от входа стены.

Но не камень теперь интересовал всех, а то, что он совсем недавно скрывал – круглое отверстие в полу, в которое нестерпимым глазу потоком врывались лучи другого (другого ли?) солнца. И это солнце, как совершенно точно понял Романов, светило людям двадцать первого века. Первой на этот раз опомнилась Ира Ильина. Она вдруг вытащила из кармана мобильный телефон и принялась тыкать в кнопки. Через считанные мгновения все остальные присоединились к ней, и профессор в том числе. Только командир и Толик Никитин стояли неподвижно, уставившись друг на друга.

Алексей Александрович, в отчаянии вглядывался в маленький экранчик, показывающий полное отсутствие здесь связи. Он краем сознания успел отметить, как Кудрявцев медленно кивнул и Анатолий, глубоко вздохнув (для храбрости, наверное), «нырнул» в это отверстие. Отчаяние не заполнило Романова, да и остальных разведчиков, тоже убедившихся в отсутствии заветных черточек на дисплеях; в первую очередь потому, что теперь они жадно ждали возвращения тракториста. А где-то на самом дне любопытства профессора жила и никак не могла исчезнуть не совсем честная мыслишка: «А вдруг он не вернется? Вдруг трактористу окажутся милее блага цивилизации и привычный мир без чудовищ и непонятного будущего; милее, чем мы; чем…», – его взгляд остановился на напряженном лице Бэйлы, которое вдруг прояснилось – когда в отверстии потемнело.

Тракторист спрыгнул на каменный пол как-то неудачно; если бы не сильные руки полковника, лежать бы ему сейчас у ног товарищей. Руки у тракториста были заняты. Он держал в них огромный ком кристально-белого снега, который тут же сунул в руки жене:

– Держи, ты, наверное, в своем Израиле никогда не видела такого.

К Бэйле с визгом бросились остальные девчата, так что только парни видели, как Камень, опять повинуясь рывку командира – теперь тот действовал одними руками, без плеча – занял свое привычное место. И профессор почувствовал вдруг, как что-то обрывается в нем, словно пуповина у новорожденного, покинувшего теплое лоно матери. Хотел ли он вернуться в прежний привычный мир?

Этот вопрос он задал не себе, а Толе Никитину, который первым вышел из дацана.

Тракторист на долгие мгновения задумался, а затем, к удивлению Алексея Александровича, рассмеялся и кивнул:

– Хотел бы.

– Так зачем..? – начал было Романов, но Никитин его не слушал и не слышал; он словно отвечал самому себе:

– Хотел бы пройтись по своей улице; набить кой-кому морду и заставить починить сарайчик бабе Оле. А потом… я бы выправил ему заграничный паспорт и отправил его в Израиль. Туда ведь виза не нужна? – повернулся он к жене.

– Нет, – ошарашено кивнула та, – а зачем?!

– Как зачем? – притворно удивился тракторист, – тебя искать. Там ведь ты меня еще не дождалась!

– Вот еще, – фыркнула Бэйла совсем по-русски, – нужен ты мне там такой старый.

– Ничего, – не обиделся Анатолий, – любовь зла…

– Если ты имеешь в виду того козла, которого привели китайцы, – со смехом вступила в этот семейный разговор Ирина, – то да, такого козла в Израиле точно нет.

Все дружно рассмеялись. Кроме Анатолия, который единственный, к удивлению профессора, стоял теперь с серьезным, даже торжественным видом:

– А вообще-то нечего нам там делать. Пусть сами разбираются. Наш дом – здесь!

– Вот это правильно! – поддержал его командир, – так что поехали, посмотрим, что еще у нас в доме не в порядке.

Через пару минут «Эксплорер» круто повернул направо, к темнеющей вдали идеально ровной линии каменного отрога. Позади остался задумчивый лама Севера, забывший даже помахать вслед автомобилю. «А может это у них, тибетцев, не принято», – подумал Алексей Александрович, пытаясь понять, почему командир так и едет вдоль стены леса, когда их цель – неведомые лесные дебри – темнела в двух-трех километрах слева по ходу движения.

Он даже собрался задать этот вопрос, когда внедорожник резко затормозил и полковник, ни слова не говоря, выпрыгнул в открытую рывком дверцу и исчез в миоценовом лесу. В руках у него уже был арбалет; другой рукой он махнул, явно приказывая группе дожидаться командира. Это было не совсем честно по отношению к товарищам, зато вполне оправданно – признал профессор – ведь в густом лесу и он, и другие бойцы только мешали бы стремительно преследующему кого-то Кудрявцеву.

А лес, как оказалось, был не таким уж и густым. Иначе как командир ухитрился бы разглядеть в нем двух мальчишек, которых совсем скоро и привел, держа за руки. Нет – за руку он держал старшего – лет двенадцати; младшему не было, наверное, и семи, и он сидел на другой руке полковника, стискивая его шею своими ручонками с такой силой, что Маша с Дашей могли только позавидовать.

Казалось, никакая сила не оторвет этого сербского мальчишку о Кудрявцева; но нет – ласковые слова девушек, а потом и знакомая речь – это профессор опять стал переводчиком – заставили его все-таки разжать объятия. И вот уже оба давятся совсем крошечной (на их взгляд) порцией хлеба с мясом, запивая обед такой вкусной водой.

Как они смогли выжить в лесу, куда дружно драпанули, когда в сербский лагерь живой волной хлынули твари?! Что ели и пили две недели? Неважно – главное они дождались помощи. А тут еще новость, что рядом есть соплеменники, и совсем скоро они их увидят. Когда же еще позволил погладить себя Малыш…

– Ну что, – явно повеселевший командир советовался с командой, – едем домой?

Увидев ставшие враз кислыми физиономии парней, он рассмеялся:

– Ну хорошо, доедем до гор – тут совсем немного осталось – а назад вдоль того лесочка вернемся, – Кудрявцев показал на темневшую вдали опушку, куда так стремилась душа Алексея Александровича.

Старший мальчик забрался на колени к Марио, младший теперь не отходил от тракториста, который на удивление всем мгновенно находил общий язык с детьми – может быть потому, что сам в глубине души был таким же пацаном? Во всяком случае, шкодничать он любил не хуже иного малолетнего хулигана.

До стены, выросшей перед ними как-то сразу, добрались очень быстро. Что такое для внедорожника с мощным мотором каких-то двенадцать километров. Все вышли из автомобиля. Мальчишки смотрели на отвесную стену, которая здесь доходила метров до трехсот, с восторгом. А взрослые – с понятным изумлением: какая могучая сила могла сотворить такое и, главное, зачем?

Вдоль этой стены, продолжающей расти с каждым метром, «Эксплорер» ехал медленно, словно командир каждый момент ждал засады. И дождался! Путь к неведомым джунглям преградила водная преграда; не очень широкая – метров пятьдесят. Но даже до нее добраться было нелегким делом. А точнее – смертельно опасным. Потому что берега этой стоячей реки, а точнее канала, тоже явно искусственного – вон какой он идеально ровный, – так вот эти берега буквально кишели крокодилами. А может, такое впечатление сложилось у профессора из-за их огромных, просто нереально громадных размеров?

Автомобиль остановился, не доехав до канавы метров сорок – ближе подъехать командир явно опасался. Мерно рокотал двигатель; рычаг переключения коробки передач стоял уже в положении заднего хода, а Кудрявцев все медлил, не давал команду на выгрузку. И профессор воспользовался этой паузой. Он открыл свой планшет, на который тут же покосился с завистью Никитин. Самому Анатолию подарили на свадьбу шикарный набор инструментом, которому тракторист искренне обрадовался.

Но теперь в руках Алексея Александровича был самый нужный на эту минуту предмет, в который его друзья – доцент Игнатов и Ежиков – в качестве свадебного подарка записали Википедию. И сейчас настала пора радоваться такому дару.

Романов не стал раздумывать – занес в поиск то, что видел перед глазами: «Вымерший гигантский крокодил». Ведь эти монстры явно не были современниками профессора. А Википедия выбросила сразу двух кандидатов – саркозуха и дейнозуха – вымерших миллионы лет назад крокодилов, действительно достигавших десяти, и даже пятнадцати метров – вон как тот экземпляр, который сейчас поднял голову и уставился немигающим взглядом на людей, все-таки покинувших автомобиль.

Увы, в Википедии не говорилось, и не могло говориться, как начинал атаку древний земноводный хищник. Этот побежал неторопливо, словно не веря, что рядом действительно находится добыча. Резко щелкнула тетива арбалета, но не знавшая прежде преград оперенная стальная смерть лишь скользнула по покатому черепу, прочертив по нему длинную борозду. Тут же рядом громыхнуло. Вроде бы один раз, но профессор даже не оглядываясь, знал, что сейчас к плечу вскинули оружие и Бэйла, и Оксана. И действительно – выпуклые глаза хищника вдруг вспухли, взорвались кровавыми брызгами, но крокодил лишь запнулся на мгновение, и продолжил атаку.

Насколько острыми были слух и осязание хищника, смотреть было некогда. Больше того – не было времени даже запрыгнуть в автомобиль, тем более что водитель сейчас опять целился в крокодила. Был ли так уверен в этом выстреле командир?!

Тетива теперь щелкнула не так звонко; или это показалось Романову, уже зажавшую в руке ладонь Тани-Тамары, чтобы бежать вместе с ней в сторону – туда, где слепой уже древний хищник не сможет догнать добычу…

Крокодил словно споткнулся; более того, остановившись на мгновение, он вдруг закружился на месте, сразу подняв в воздух тучи травы и грунта – словно щенок, пытавшийся поймать хвост. Оказалось, что поймать и хвост, и остальные части тела уже мертвого, но до сих пор исторгающего океан энергии хищника, вполне возможно. Что именно – громкий звук выстрелов, запах крови или это бешеное вращение привлекло собратьев? Комья земли еще падали вниз, а ужасные пасти уже тащили мертвое тело назад, в тихие воды длинного омута. Через пару минут бешеный коловорот продолжился уже под водой – видимо более умные, или ленивые особи гигантской стаи ждали обед дома.

Профессор отпустил побелевшие пальцы жены и уставился на командира с укоризной. Тот вернул ему взгляд – уверенный как всегда; Алексей Александрович понял, что Кудрявцев держал все под контролем; только как быть с адреналином, который до сих пор бурлил в крови? И не только в его крови – надо было только посмотреть на потрясенные физиономии товарищей.

– Вот в чем разница, – задумчиво протянул командир, словно не заметивший его укоризненного взгляда, – со старым болтом можно послать только кинетическую энергию рогов арбалета…

– А с новым, пластмассовым? – в Романове проснулся ученый.

– С новым? – Кудрявцев задумался, наверняка формулируя ответ, – послать еще свою энергию, свое желание пробить кость, камень, броню; просто убить, наконец…

– Да.., – протянул Анатолий, – такому «крошке» человек на один зуб. Перекусит пополам и не почует.

– Что человек? – Алексей Александрович снова уткнулся в планшет, не забывая поглядывать на бурлящий водоем, – у этой водоплавающей ящерицы сила укуса в два раза больше, чем у тираннозавра. Он этого ящера вполне мог перекусить пополам. И перекусывал, кстати (это тоже было в Википедии). Оба этих крокодила – и саркозух, и дейнозух питались в том числе крупными динозаврами.

– Вот бы этих длиннохвостых стравить с теми тираннозаврами, что за речкой живут.

– Ага, – засмеялся Марко, только теперь отпустивший руку Ирины, – на веревочке отведем.

– Интересно, – поменял тему профессор, – зачем их сюда перенесли?

– Как зачем? – удивился Анатолий, – затем же, зачем и нас, и собакомедведей, и тех же динозавров…

– Да? – резко повернулся к нему Алексей Александрович, опуская руку с планшетом, – а почему тогда эта канава тянется не поперек, а вдоль направлению движения дикарей?

– Я уверен, что там, – его рука протянулась в сторону, откуда приехал «Эксплорер», – эта протока продолжится. Такое ощущение, что крокодилы здесь для того, чтобы не разбежались… хотя бы они!

Теперь его палец показывал поверх водной поверхности, которая никак не успокаивалась. Там, в редких зарослях каких-то лиственных деревьев (куда им до миоценовых секвой!), стоял медведь. Нет, два… три – вот уже целая стая мохнатых хищников наблюдала за бурлением воды и, конечно, за незнакомцами у «Эксплорера».

И были эти «мишки» под стать древним крокодилам. Пальцы профессора опять забегали по клавиатуре. Википедия и теперь была готова помочь, и совсем скоро профессор уже бормотал под нос, впрочем достаточно громко, чтобы спутники могли расслышать:

– Гигантский короткомордый медведь; один из самых крупных хищных млекопитающих, обитающих в эпоху последнего оледенения. Высота в холке до метра восьмидесяти сантиметров; выпрямившиеся самцы достигали трех с половиной метров. Весили в среднем около шестисот килограммов, особо крупные экземпляры – больше тонны. Название – понятно… по форме морды, которая, кстати… точнее череп, а не морда, имеет больше общего с крупными кошачьими, чем с современными нам медведями. А это значит.., – тут Алексей Александрович оторвал взгляд от экрана и бросил его на хищников, застывших за протокой, – что никакая ягода-малина их не устраивала. Только мясо – лошади, бизоны, верблюды. Ну и человек, конечно – те его предки, что обитали на американском континенте. А потом – примерно двенадцать с половиной тысяч лет назад… ну, вы понимаете, что я имею в виду, короткомордые медведи вымерли. Скорее всего потом, что резко сократилось количество те самых крупных млекопитающих, которыми он и питался.

– Ну эти-то живее всех живых, – опасливо добавил Никитин, – худоваты, правда… Видать тут тоже эти самые млекопитающие вымерли…

Тут он осекся, поскольку понял, какими млекопитающими могли питаться эти хищники. Тягостную тишину нарушила Бэйла:

– Командир?..

Вопрос она могла задать только один, и касался он, как понял профессор, винтовки Драгунова, которую израильтянка медленно поднимала к плечу.

– Нет! – остановил ее возглас командира.

Еще раньше хищники, казалось такие неповоротливые, исчезли в зарослях. Только двое остались на месте – не самые крупные – те, что, может быть, добровольно подставляли себя под выстрелы. Или так распределялись роли в этой стае мохнатых зверей. По крайней мере ни у кого, включая профессора, не оставалось сомнений – хищники были знакомы с огнестрельным оружием; с результатами его применения…

Автомобиль тронулся в путь – медленно, на расстоянии тех же сорока метров от протоки. Провожали ли их взглядами неподвижные серо-зеленые монстры? Никаких видимых подтверждений профессор не замечал. А вот мишки переваливались на ходу следом за «Эксплорером»; держали ту же безопасную дистанцию от своего берега.

– Мы что, – так и будем кататься? – наконец не выдержал Анатолий.

– А что ты предлагаешь? – командир вглядывался куда-то; вроде бы опять в сторону их родного, миоценового леса.

– Давайте начнем выбивать этих крокодилов. Когда-то ведь это придется делать. Почему не сейчас? Ведь там, – тракторист махнул рукой направо – туда, где неторопливо трусили медведи, – может быть живые люди нас ждут.

– Ага, – чуть сварливо, на правах законной жены возразила Бэйла, – а потом эти мишки, а может и кто пострашнее, в два прыжка перемахнут через лужу и окажутся у нас в лесу. Сам ведь сказал, что они голодные. Что они начнут делать?

Вопрос остался без ответа, потому что командир все-таки что-то высмотрел и резко затормозил.

– Меня больше беспокоят не крокодилы с медведями, а вот это! – он ткнул пальцем в стену миоценового леса.

Нет не в стену, а повыше нее – туда, где едва различалось взглядом облачко сизого дыма. Облачко росло и означало оно лишь одно – в лагере что-то случилось и чья-то рука (скорее всего это был начальник охраны) подожгла сигнальный костер. Или два костра. Или, что было хуже всего, сразу три, что означало, что дела в русском лагере совсем плохи и требуется немедленная подмога. Два означали опасность, с которой дежурная смена справлялась сама. Единственный сигнальный костер звал: «Ваше присутствие желательно, потому что произошло что-то непонятное, пока не грозящее бедой…».

Разглядеть на таком расстоянии, сколько дымных столбов поднималось в небо, и как они объединились благодаря ветрам над лесом, было совершенно невозможно – до лагеря отсюда было больше двадцати пяти километров. И самый ближний путь (не считая, конечно, извилистых лесных троп), был тот, что вел вдоль крутой стены – почти до самой реки, до Волги. А дальше, по пойме, практически рукой подать.

Алексей Александрович не успел поделиться таким рассуждением. Командир резко, практически на одном месте развернул тяжелый автомобиль и погнал его навстречу стремительно растущей каменной стене. Однако лететь к этой преграде по траве не было никакого смысла – «Эксплорер» круто повернул, как только достиг последней секвойи; вправо вела такая же широкая полоса заросшей равнины.

Профессор украдкой прижал руку к левой стороне груди, где опять кольнуло; скорее это был психологический, а не физический укол – ведь именно здесь, под зловонной хижиной дикарей он совсем недавно едва не простился с жизнью. Таня-Тамара не пропустила это движение; может быть, она тоже почувствовала нечто подобное? Ее рука стиснула другую ладонь Романова, и боль постепенно отпустила.

А внедорожник здесь прибавил в скорости, и прибавил хорошо. Ведь вдоль стены леса уже несколько дней ездили трактор с телегой и легковой транспорт, так что до следующего поворота ничто не должно было помешать «Эксплореру», мчавшемуся сейчас, словно по автобану со скоростью (профессор пригляделся со своего сидения во втором ряду кресел к спидометру) никак не меньше ста километров в час. И этот замечательный автомобиль буквально «проглатывал» все кочки, неся пассажиров ласково и вальяжно.

Вот промелькнули по правую руку развалины валлонского лагеря, чью мертвую тишину уже не нарушало мычание коров; совсем скоро мимо пролетели еще одни каменные останки, помнящие (если верить ламе Севере) в тот числе и пьяные выкрики тайваньских парней. А вот и высокая крыша хижины маньчжурского шамана, бывшего портала, связывавшего когда-то их новый мир с прежним.