Глава 4. Шеф и Малышка

Александр отрыл глаза. Закрыл. Снова открыл. Картинка не поменялась. По-прежнему над кроватью висело зеркало, а спинка удобного, такого родного кресла упиралась в стену. И парень видел это кресло, и себя самого в том зеркале. Больше того, он был уверен; он знал, что эти два предмета, явившиеся словно ниоткуда, были связаны между собой. Больше того – они есть две части одного феномена. Откуда взялась такая уверенность, Саша не смог бы объяснить даже себе самому. Но вот она была, и все. Причем, это чудо определенно подчинялось каким-то законам. Таким, как закон сохранения энергии, ну, или известный закон, пришедший в голову Ньютона вместе с яблоком, упавшим с дерева.

– Хотя, – почесал коротко стриженый затылок Александр, – говорят, никакой яблони не было. Да и здесь, кстати, яблок я не вижу. И спросить не у кого. Так что пойдем другим путем. Уже опробованным. Попробуем выстроить логическую цепочку. Тут появилось два предмета – зеркало и кресло. А исчезли… исчезла сумка. Вместе со всем своим (то есть уже моим) содержимым. Какой вывод? Как это не парадоксально, но зеркало с креслом – это и есть сумка. Я прав?

– Прав, – буркнули одновременно зеркало с креслом.

Светлый прямоугольник над кроватью при этом пошел рябью, отчего изображение Александра, восседавшего на кресле в одних трусах, практически исчезло. А кресло вздулось упругим пузырем и выдало ответ прямо в эти трусы. Ну, и в то, что они так поспешно скрыли от Боблы. Саша едва не ответил креслу – тем самым местом. Но вместо этого подпрыгнул, и заорал; ртом, естественно:

– Прекратить немедленно!

Кресло с зеркалом прекратили. Весьма своеобразно – превратившись в сумку, которая по прежнему лежала на кровати. Самого процесса трансформации Александр, несмотря на все чудеса ловкости и быстроты, которые демонстрировал сегодня, так и не заметил. Хотя попробовал провести этот процесс несколько раз. Сумка послушно показывала фокус.

– А что-то другое можешь? – спросил он, остановившись на той фазе, где наличествовало кресло; и тут же добавил, – отвечает только зеркало.

– Могу, – послушно ответило зеркало, – только это не я, господин.

– А кто?

– Ты, господин. В твоей власти указать сумке тот вид, который будет услаждать твой взор.

– Давай-ка без этих восточный словоизлияний, – чуть поморщился Александр, – к тому же у нас дома всех господ еще в семнадцатом году… Хотя, конечно, сто лет прошло, да и господ опять хватает… Но ты меня так не зови. Не нравится мне это. Называй меня… шефом. Понятно?

– Понятно, Шеф.

– Молодец! А как тебя зовут?

– Кого – меня, или сумку?

– Ага, вас уже двое.

– Двое, шеф. То есть сумка она и есть сумка. И зовут ее по разному. В последнее время ее называли…

– Знаю – «Сумка висельника». Это мне тоже не нравится. Пусть будет просто сумкой. Теперь с тобой. Как тебя называли прежде?

– Никак, шеф. Я просто слуга.

– Сумки?

– Нет, – слуга никак не проявил нетерпения такой бестолковостью своего нового господина, – твоя.

– Тогда, я думаю, никто не будет против, если я дам тебе имя. Ты не против?

– Нет, Шеф.

– Думаю, сумка тоже возражать не будет, – хохотнул новоявленный шеф, – назову-ка я тебя… Назову…

Он вдруг вспомнил опять щенка-алабая, тот радостный визг, который почудился ему недавно из сумки, и закончил.

– Называю тебя Малышом. Нравится?

– Нравится, шеф.

Однако особой радости в звуках, что издавало зеркало, Саша не почувствовал. И объяснение этому буквально висело в воздухе; прямо перед носом Александра.

– Так, – протянул он, – включаем опять цепочку. Точнее, отматываем ее назад. Ага – вот! ТВОЯ слуга! Так ты у нас девушка, или женщина, или девочка? Значит, будешь Малышкой. Так нравится?

Теперь в голосе невидимой Малышки энтузиазма было гораздо больше.

– А кстати, – сколько тебе лет?

– По исчислению мира, в котором мы находимся, Шеф – четыре тысячи пятьсот двадцать, – бесстрастно ответила Малышка.

– Ни фига себе, – чуть не свистнул Александр, – а в земных годах это сколько будет?

– Это исчисление мне не известно, Шеф – таким же ровным голосом ответило существо, обитающее в сумке, – среди миров, о которых я знала, прежде, чем попасть в этот ограниченный мир, название «земной», «Земля», было больше четырехсот. Какой из этих миров тебя интересует?

– Ну тот, который с луной, вокруг солнца вертится.

– Подобных совпадений почти двести, Шеф.

– Да, задачка, – протянул шеф, – и чувствуется, что логическая цепочка коротковата. Оборвана, в общем, и второго конца не видно.

Малышка дисциплинированно ждала продолжения. И дождалась – практически сразу же.

– Хорошо, об этом позже, – заявил ей шеф, – давай теперь про сумку.

– Давай, Шеф.

– Что она может?

– Все, что прикажешь, Шеф, – ответила слуга; потом добавила, – в пределах встроенных в нее плетений.

– То есть не все, – чуть огорчился Александр, – а кто, кстати, встроил эти самые плетения?

– Мой первый господин, Шеф.

– И где он теперь?

– Ушел, Шеф.

– Может, он тебе сказал тебе куда, когда уходил?

– Не сказал, Шеф, – Малышка помолчала, а потом негромко и медленно, словно не была уверена в том, что свершает сейчас правильный поступок, добавила, – но я знаю, куда он ушел, Шеф.

– Замечательно! – поощрил ее интонацией Александр, – и куда?

– На другой план, Шеф.

– Спасибо, очень информативно, – Саша даже чуть поклонился в своем кресле, – давай про сумку дальше.

Тут его взгляд остановился на собственной одежде, и вопрос родился сам собой:

– Одежду для меня, такую, чтобы подходила для этого мира, сообразить сумеете?

– Одежда в сумке уже есть, Шеф.

– Прямо на меня, и прямо такая, какая нужна?!

– Хозяину сумки она подойдет, Шеф.

– Что-то не видел я там никаких штанов с куртками, – проворчал под нос Саша; Малышка его услышала.

– Она скрыта в кармане, Шеф.

– Каком кармане?

– Мой второй господин называл его пространственным.

– О, что—то я об этих пространственных карманах слышал. Или читал, – даже обрадовался Александр, – безразмерные, так? И сколько их там? Погоди, сначала о хозяевах. Сколько, говоришь, их было всего?

– Я не говорила об этом, Шеф, – мягко поправила его Малышка, – а было их всего четверо. Ты пятый.

– И куда делись второй, третий и четвертый?

– Ушли, Шеф.

– Это я уже догадался. Они тоже не сказали тебе, куда?

– Не сказали, Шеф.

– Но ты знаешь?

– Знаю, Шеф.

– И куда же?

– Второй, Гипнос, ушел совсем, Шеф.

– Ага, – догадался Александр, – умер.

– Да, Шеф.

– Или убили?

– Ты очень догадливый, Шеф.

– Да что ты все шеф, да шеф. Ты еще заяви: «Шеф! Все пропало! Клиенту снимают гипс!».

– Шеф! Все пропало! Клиенту снимают гипс! – послушно повторило зеркало, повторяя интонации Александра.

– Тьфу ты, – чуть не сплюнул тот, – можешь, ты хотя бы через фразу будешь ко мне так обращаться?

– Могу.

– Тогда так. Не через две, а через пять фраз, понятно?

– Понятно.

Саша понял, что Малышка начала отсчет, и усмехнулся. Потом продолжил терзать ее вопросами о сумке:

– С одеждой разберемся. Примерим попозже. Оружие там есть?

– Есть, ш… Есть. Ты его уже видел.

– Этот тот ножик, что ли, – разочарованно протянул шеф, – да им же даже цыпленка не зарежешь. Или… (он вдруг догадался; ну, или выстроил новую логическую цепочку) этот ножик не простой? Тоже трансформер? Во что он может предращаться? Хочу автомат Калашникова!

Вообще-то можно было попросить, или пожелать что-то более убойное, но знаменитый АКМ был единственный из огнестрелов, из которого Александр стрелял в своей жизни. Целых два раза, в армии. Увы, тут, как говорится, ему обломилось.

– Не знаю, что такое автомат уважаемого господина Калашникова, – без всяких эмоций сообщила Малышка, – но этот ножик может принять вид любого оружия… клинкового.

– То есть, – разочарованно вздохнул Саша, – всякие там шпаги, рапира и эти…

Он так и не вспомнил, как в книжках называли огромный двуручный меч. Представлять его себе тоже не пожелал. Тем более, что достать его пока было тоже проблематично. Александр пожелал очередной трансформации сумки. Теперь она была в первоначальном виде, на коленях у Александра, но часть по прежнему была представлена в виде кресла.

– Ну, что тут у нас, – открыл он артефакт.

Увы, кроме какой-то круглой штуковины в виде обруча диаметром сантиметров двадцать, или чуть больше, в единственном отделении ничего не было.

– А где мой айфон, – с зарождающимся гневом в голосе спросил Александр, – и ключи с флешкой? И что это за хреновина?

Он поднял голову, обращаясь по привычке к тому месту, где совсем недавно висело говорящее зеркало. Ответила ему Малышка; из приоткрытой сумки. О пропавшем имуществе распространяться не стала; видимо, решила, что новый шеф достаточно догадливый – сам поймет, что перечисленные артефакты покоятся в соответствующих пространственных карманах. И достать их оттуда получится, лишь только после того, как он наденет на голову ту штуковину, что покоилась в сумке.

– Так? – спросил он у Малышки в смутной надежде, что та сумеет воспринять его не высказанную в слух мысль.

– Истинно так, шеф, – подтвердила слуга уже пятого в своей жизни господина.

– Ага, – подумал он, опять про себя, – это что, была пятая по счету фраза?

Рука его тем временем, не дожидаясь ответа, тянула из сумки обод. И потащила дальше, к голове. Но водрузить артефакт на макушку не успела.

– Шеф! – заверещала вдруг Малышка, игнорируя очередность.

– Что?! – аж подскочил Саша, – опасность?!

– Не совсем, – гораздо более спокойно заявила «сумка», – лучше бы тебе лечь на кровать.

– Что, будет так опасно… или больно?

– Не должно, Шеф, но… лучше лечь.

– Ишь ты, – удивился такой заботливости бездушного существа Александр, – или у тебя есть все таки душа?

Вслух же он спросил:

– Ты о господах от первого до четвертого номера тоже так беспокоилась?

Малышка ответила после долгой паузы. Александр успел даже добраться до кровати, и там остановился. Под светом так и не дошедшего до края окна солнца он принялся разглядывать обод. Материал артефакта сильно напоминал тот самый камень, из которого была изготовлена бутылка с гномьей настойкой. Лишь множество золотых точек, или звездочек мерцали по всей поверхности. Они исчезали и появлялись в новых местах. Но их количество – знал почему-то шеф – было неизменным. В какую-то логическую цепочку включить этот факт он не успел. Малышка тихо ответила:

– Нет…