Мы серые ангелы – 2

Не дождавшись ласки от Ларисы, Прохор уснул сном младенца. Он опять летел, летел над Невой. Чуть в стороне от него летела Алиса. По гранитным набережным Невы тянулись огоньки фар машин. Прохор с восторгом сильно взмахнул крыльями, Алиса сразу же отстала. Она стала часто-часто махать своими маленькими крылышками, что бы догнать Прохора. Увидев это, он спланировал и, сделав небольшой круг, подлетел к маленькому ангелу. Алиса улыбнулась и они, вместе пролетев под Дворцовым мостом, повернули к Исаакиевскому собору. Усевшись на колоннаду собора, серые ангелы стали смотреть на свой любимый город. Внизу сновали машины, в Александровском саду гуляли люди, чуть вправо темнела Петропавловская крепость. Алиса пристально посмотрела на неё и тихо произнесла:

– Проша, ты пишешь хорошие рассказы.

– Тебе они нравятся? – улыбаясь, спросил Прохор.

– Да, с их помощью я научилась летать.

– Бабушка сказала, что ты летала и до меня.

– Тогда я летала для себя, а теперь летаю для других, – улыбнулась Алиса.

Прохор, внимательно посмотрев на неё, спросил:

– Ты что-нибудь помнишь из последнего сна?

– Очень смутно, как будто кто-то стёр мой сон, – вздохнула Алиса, – а почему ты спрашиваешь?

– Просто, – улыбнулся Прохор, – давай наперегонки, догоняй, – крикнул он Алисе и сорвался с колоннады.

– Так не честно, – улыбнулась Алиса, и бросилась за Прохором…

Прохор проснулся в хорошем настроении. Лариса тихонько посапывала, повернувшись к нему спиной. Контуры её тела немедленно отозвались в его душе. Подавив своё желание, он просто поцеловал их и отправился в душ. После душа Ларисы на кухне не оказалось, видимо всё ещё злилась, поэтому Прохор тихонько сварил себе кофе и выскользнул за дверь. Дневные заботы в редакции увлекли Прохора, и он с головой погрузился в работу. Вечером, купив букет цветов и бутылку шампанского, он позвонил в свою дверь. Открыла Лариса и по её строгому лицу Прохор понял, что предстоял нелёгкий разговор с женой. Придерживая рукой халат на животике, она всё же улыбнулась, приняла цветы и, чмокнув Прохора в щёку, пошла на кухню со словами:

– Спасибо, мой руки, ужин на столе!

– А что сегодня на ужин?

– Твои любимые бёдрышки.

– Я тебя люблю, – крикнул из ванной Прохор.

Через пару минут он сидел за столом, на котором аппетитно расположились куриные бёдрышки запечённые по особому рецепту Ларисы, тарелка с жареной картошкой и салат из помидоров. Лариса немного грустная сидела напротив.

– Думаю, по бокалу вина нам не повредит, – спросил, улыбаясь, Прохор, потянувшись открыть бутылку.

– Ты пей, мне что-то не хочется.

– Ну, тогда и я не буду, – отставил шампанское Прохор, – а где Алиса?

– Она уже поужинала и у себя в комнате делает уроки.

Лариса наложила еды в тарелку Прохора и придвинув её к нему произнесла:

– Кушай, а потом поговорим.

Прохор проголодался, поэтому с аппетитом набросился на еду, рассказывая жене о дневных событиях в редакции. Лариса внимательно слушала мужа, неохотно ковыряясь в своей тарелке. Прохор заметил это и внутренне приготовился к «серьёзному» разговору с женой. Закончив трапезу, Прохор немного лукаво, с улыбкой, произнёс:

– Спасибо, милая, сегодня было очень вкусно, просто необыкновенно вкусно!

Улыбнувшись, Лариса произнесла:

– Прохор, ты должен перестать писать про серых ангелов!

– Я уже закончил этот рассказ, это, во-первых, а во-вторых, почему?

– Я понимаю, что это всего лишь сны, и всё, что там происходит, не имеет никакого отношения к реальной жизни, но всё же последний сон, очень сильно напугал меня!

– А что ты помнишь из последнего сна?

– Я помню, что держала умирающую Алису на руках!

– Но всё же обошлось, – улыбнулся Прохор.

– Не забывай, что я беременна и такие сны могут навредить нашей дочке!

Прохор смотрел на свою возлюбленную и пытался понять, она, в самом деле думала, что всё это, всего лишь им двоим снилось, или это что-то другое. Лариса глядя ему в глаза произнесла:

– Прохор, дай мне слово, что ты больше не станешь писать о серых ангелах! – и, увидев расширяющиеся глаза своего мужа, добавила, – во всяком случае, пока я беременна!

Прохор склонил голову и немного подумав, ответил:

– Хорошо, даю слово, пока не появится на свет Софья, я не буду писать про серых ангелов!

– Вот и славно, – улыбнулась Лариса, – а теперь объясни мне, каким образом Алиса узнала имя нашей дочери?

– Я не знаю, не помню, может быть, случайно проговорился, – мямлил Прохор, лихорадочно соображая: «Значит ни Алиса, ни Лариса не всё помнят из их последнего совместного полёта! Кто же стёр у них этот сон, а самое главное зачем?».

– Алиса мне сказала тоже самое, – улыбнулась Лариса.

– Надеюсь, ты не сильно её пытала?

– Без дыбы обошлась, пошли спать.

– Хорошо милая, – произнёс Прохор, целуя жену, – я к Алисе на секунду загляну?

– Иди, иди.. заговорщики… – отмахнулась, улыбаясь, Лариса.

Алиса уже лёжа в постели, читала книгу, когда к ней вошёл Прохор.

– Читать книги конечно похвально, но лёжа в постели вредно для зрения, – улыбнулся Прохор, присаживаясь рядом.

– Проша я знаю, но очень интересно, я немножко, – сморщила носик девочка.

– И что ты читаешь?

– Про себя читаю, – Алиса показала обложку.

Прохор, увидев название книги, усмехнулся:

– Ты тоже хочешь в кроличью нору?

Алиса, закрыв книгу, внимательно посмотрела на Прохора и произнесла:

– Почему вы взрослые считаете нас совсем глупыми?

– Ну…, – начал объяснять Прохор.

– Та Алиса падала к центру земли, я же наоборот летаю над землёй, – быстро произнесла девочка.

– Это понятно, – задумчиво произнёс Прохор.

– А мне вот многое не понятно, и я хочу сама найти на всё ответы!

Прохор смотрел на свою приёмную дочь с восхищением. Он уже в который раз убеждался, насколько они были близки по духу. Улыбнувшись, Прохор произнёс:

– Я зашёл тебе сказать, что пока не буду писать о серых ангелах.

– Почему?

– Твоя мама попросила меня об этом, – улыбнулся Прохор, – она считает, что наши полёты могут навредить ей, а значит и твоей сестрёнке Софье.

– Ты прав, – вздохнула Алиса, – маме сейчас не надо волноваться.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Прохор.

– Ну а летать-то мы с тобой будем?

– Думаю да, мама насчёт полётов ничего не говорила.

– Хорошо, тогда я буду спать, – Алиса закрыла книгу, повернулась на правый бочок и закрыла глазки.

– Спокойной ночи Алиса, – улыбнулся Прохор вставая.

– До встречи Проша, – тихо произнесла девочка засыпая…

Лариса читала томик его стихов. Прохор разделся и лёг рядом с женой и, положив голову на подушку, стал смотреть на неё. Лариса тихонько вздохнула, закрыла книгу и положила её на тумбочку. Повернувшись к мужу, она смотрела ему в глаза, затем провела рукой по его щеке и тихо произнесла:

– Господи, как же я тебя люблю.

Прохор улыбнулся и вдруг спросил:

– А за что ты меня любишь?

– Как за что?

– Ну, вот за что ты меня любишь, что такого ты во мне нашла, чего нет у других мужчин, – улыбаясь, настаивал Прохор.

Лариса повернулась на спину и, глядя в потолок стала размышлять:

– А действительно, за что я тебя люблю? Я так понимаю, что ответ просто люблю, тебя не устроит?

– Нет, милая не устроит, – опять улыбнулся Прохор.

– Ты красивый, – тихо сказала Лариса.

– Не увиливай, – улыбнулся Прохор.

– Ты умный, – так же тихо, произнесла жена.

– Ну, это уже ближе.

– Ты талантливый!

– С чего ты взяла?

– Мне нравятся твои стихи, – улыбнулась Лариса.

– А рассказы?

– Стихи мне больше нравятся!

– Стихи у меня получаются просто так, а над рассказами я думаю, иногда очень долго, – немного озадаченно произнёс Прохор.

– Вот и я, о том же, стихи у тебя идут из души, – прошептала Лариса, прижимаясь к мужу.

– Тогда слушай, – улыбнулся Прохор и тихо начал читать:

 
Венчает небо одержимых,
На боль, страдания в пути,
Но открывает им вершины,
Красивей, которых не найти.
Идя на жертвы добровольно,
Они кладут на жизнь печать,
Приняв, сей дар невольно,
Они всегда обязаны летать.
С луной в ночи осенне-звёздной,
И ранним утром по весне,
Зимою снежной и морозной,
И летом жарким налегке…
Верстать стихи – небесный дар,
Души, божественный пожар!
 

– Красиво… – мечтательно сказала Лариса, – нет, определённо стихи у тебя лучше получаются!

– Алисе нравятся мои рассказы, – немного помолчав, произнёс Прохор, – кстати, она начала читать сказку «Алиса в стране чудес».

– И что это значит?

– Пока не знаю, но эта сказка написана математиком, если ты помнишь, в жанре абсурда!

– Алиса умная девочка, – улыбнулась Лариса.

– Да, поэтому, если мои рассказы будет читать только она одна, я буду их писать!

– Хорошо, милый, давай спать, – прошептала Лариса, прижимаясь к мужу.

– С тобой разве можно уснуть…

– У тебя осталось не так много времени, а потом будет большой перерыв, – шептала жена между поцелуями…

Иногда по ночам Прохор продолжал летать, но он просто кружил над своим городом и затем возвращался домой. Выполнять миссию его больше никто не отправлял. Несколько раз во время своих полётов Прохор видел группы серых ангелов, которые организованно куда-то летели. Видимо процесс продолжался, но теперь уже без его участия. Алиса сообщила ему, что тоже иногда летает, но совершенно ничего не помнит о своих полётах. Прохор решил втайне от Ларисы обратиться за разъяснениями к чете Синицких. Но как это сделать? Какого-либо канала связи с ними у него не было. Ехать к ним домой без предварительной договорённости было бесполезно. Тогда он просто записал у себя в ежедневнике: «Разговор с Синицкими», и каждый день просматривал эту запись. Через несколько дней написанная фраза стала пульсировать, то есть, исчезать и появляться вновь. Прохор немедленно, прямо с работы поехал к Синицким. Встретила его Мария Фёдоровна, самого Синицкого, по всей видимости, дома не было.

– Здравствуйте Прохор Алексеевич, – широко улыбаясь, произнесла эта красивая женщина.

– Здравствуйте Мария Фёдоровна, – улыбнулся Прохор, – я к вам вот по какому делу.

– Я знаю, с чем вы ко мне пожаловали, – продолжала улыбаться жена Синицкого, – давайте присядем.

Прохор галантно склонил голову и сил на указанное кресло возле торшера. В комнате был приятный полумрак. Мария Фёдоровна устроилась в кресле напротив. Прохор открыл было рот, но его опередила Синицкая:

– Создатель очень трепетно относится к земным женщинам, он считает, что Ева была его лучшим творением, – тихо произнесла Мария Фёдоровна.

– Я тоже так считаю, – серьёзно произнёс Прохор, – но сегодня меня интересует совсем другой вопрос.

– Вот и хорошо, тогда вы с пониманием отнесётесь к ответу на свой вопрос, – улыбнулась Синицкая.

– И каков же ответ?

– Слово, данное женщине, сильнее любой миссии Создателя!

Прохор был поражён этим ответом и поэтому только через некоторое время смог выдавить из себя:

– Значит, теперь я никогда не смогу летать на миссии?

– Ну почему же, сможете, но только когда эта женщина сама освободит вас от данного слова, – улыбнулась Синицкая.

Прохор опять задумался, через пару минут он, посмотрев на Марию Фёдоровну тихо произнёс:

– Хорошо, я всё понял, но у меня ещё один вопрос.

– Какой?

– Почему Алиса ничего не помнит из своих полётов?

– Что совсем ничего?

– Совсем, – утвердительно качнул головой Прохор.

Теперь задумалась Синицкая. Через несколько мгновений она ответила:

– Ладно, я попытаюсь разобраться.

При этом взгляд её внезапно стал очень грустным. Она встала, и Прохор понял, что на этом его визит был завершён.

По дороге домой Прохор размышлял обо всём услышанном, если насчёт слова данного женщине ему было более менее понятно, то вот реакция Марии Фёдоровны на его вопрос вызывала у него, как минимум, удивление. Поэтому он решил пока ничего не предпринимать…

Через десять недель Лариса родила Софью. Роды прошли успешно и через несколько дней, Прохор держал свою дочь на руках. Такого внутреннего трепета он ещё никогда не испытывал. Прохор в замешательстве смотрел то на малышку, то на Ларису, эмоции захлёстывали его. Улыбнувшись, Лариса произнесла:

– Ты хоть бы сказал что-нибудь!

– Спасибо, спасибо тебе родная за красавицу дочь!

– И тебе спасибо, – рассмеялась жена, прижавшись к нему.

Дома их встречали Алиса с бабушкой. Раиса Фёдоровна, взяв на руки малышку, произнесла:

– Боже, какой ангелочек, вроде на маму похожа.

– Как я и заказывал, – гордо произнёс Прохор.

Алиса, внимательно глядя на сестрёнку, с улыбкой сказала:

– Да, красивая, – затем, посмотрев на Прохора, тихо добавили, – наш человек!

По случаю рождения нового члена семьи состоялся тихий семейный ужин. Софья тоже приняла в нём посильное участие, с аппетитом причмокивая грудь Ларисы. После ужина Лариса вместе с дочерью удалилась отдохнуть. Алиса, глядя на Прохора, тихо сказала:

– Проша, Софья тоже ангел.

– С чего ты взяла? – удивился Прохор, – я же не пишу больше про серых ангелов!

– Это теперь уже не важно, – вздохнула Раиса Фёдоровна.

– И что нам делать? – спросил Прохор.

– Ничего, её время ещё не пришло, – улыбнулась Алиса.

– Давайте ничего не будем говорить Ларисе, а то она меня убьёт, – попросил Прохор.

– Хорошо, но она сама когда-нибудь об этом догадается, – улыбнулась Раиса Фёдоровна.

– Тогда пусть это когда-нибудь, наступит, как можно позже, – ещё раз попросил Прохор.

Молока у Ларисы было много, поэтому Софья росла очень быстро. Через два месяца друзья Ларисы и Прохора потребовали предъявить им своё творение. На семейном совете было решено устроить по этому поводу небольшое торжество, на которое естественно были приглашены Костя с Татьяной и ещё несколько друзей Прохора из редакции. Своего главного редактора Прохор пригласил по инерции, но тот неожиданно изъявил желание поприсутствовать на торжественном ужине. В назначенное время друзья собрались у Прохора в квартире. После нескольких поздравительных тостов, Лариса вынесла дочку на всеобщее обозрение. Затем Прохор взял Софью к себе на руки. Гости сразу же обратили внимание на то, что хотя Софья и была похожа на свою маму, но гораздо спокойнее вела себя на руках у папы. Поэтому Татьяна сразу предложила тост: «За папину дочку!». Немного смутившись, Прохор парировал, что ему одному крайне сложно было бы родить такую красавицу, поэтому в первую очередь необходимо благодарить не его, а его жену и самую красивую женщину в мире! Под одобрительные возгласы Лариса счастливо прижалась к плечу мужа. В это время слово попросил главный редактор:

– Коллеги в этот радостный для Прохора и Ларисы день я решил сообщить всем вам ещё одну хорошую новость, – главред сделал паузу и, глядя на всех с улыбкой продолжил, – собственником принято решение назначить главным редактором нашей газеты Прохора Алексеевича!

Все замерли от неожиданной новости. У некоторых, включая Прохора рот слегка приоткрылся. В редакции уже давно ходили слухи о том, что главред уходит куда-то в Москву, но вот, что вместо него назначат именно его… Для Прохора это была очень неожиданная новость. Внезапно все пришли в себя и стали бурно поздравлять его…

Прохор вспомнил эти события, прогуливаясь по Невскому проспекту. Прошло уже более пяти лет, с тех пор, как он стал главным редактором газеты. Дома у него было всё хорошо. Он обожал Ларису и своих дочек. Они отвечали ему трепетной любовью. Софья росла удивительным ребёнком. Она была не по детски умна. Говорить и ходить Софья начала практически одновременно, в год с небольшим. Она по-прежнему оставалась папиной дочкой. Когда Прохор приходил с работы расстроенный, Софья забиралась к нему на коленки и глядя прямо в глаза, говорила: «Всё будет хорошо, ты справишься, я тебе помогу!», обнимала и прижималась к нему всем своим маленьким тельцем. Это было для Прохора трогательно до дрожи. Он прижимал к себе свою дочь, целовал её в темечко и чувствовал, что все его проблемы становились малозначимыми. Даже Лариса, наблюдая эти сцены нежности, стала немного, как бы, ревновать его к Софье. Во всяком случае, иногда вечерами в спальне Прохору приходилось, шутя, доказывать своей жене, что именно она самая желанная женщина в его жизни. Обычно Лариса отворачивалась со словами: «Любимчик женщин и богов, я хочу сегодня спать!». Тогда Прохор начинал очень нежно поглаживать жену по всем местам, начиная с попы… По лёгкой дрожи её тела он понимал, что находится на верном пути. После поцелуя за ушком, Лариса сдавалась, откидывала одело, поворачиваясь к нему во всей красе…

Видимо приятные воспоминания отразились на его лице, Прохор понял это по улыбкам проходящих мимо людей. Он стоял возле Казанского моста, справа от него вдали возвышался Храм Спаса на Крови. Прохор свернул к нему, пройдя несколько десятков шагов, услышал знакомый голос:

– Прохор Алексеевич, не желаете чашечку кофе?

Это была Мария Фёдоровна. Она, мило улыбаясь, сидела за столиком кафе на канале Грибоедова, сегодня Синицкая была в образе воинственной богини Геры. Эта женщина была по-прежнему очень статной и красивой. Прохожие обращали на неё внимание, видимо принимая её за аниматоршу, которых в это время в центре Санкт-Петербурга работало немало. Прохор улыбнулся, кивнул и сел за её столик. Подошедшей девушке официантке он заказал чашку крепкого кофе.

– Очень рад вас видеть Мария Фёдоровна, – улыбнулся Прохор.

– Давно мы с вами Прохор не встречались.

– Да, всё дела заботы.

– Я знаю, у вас растёт замечательная дочка!

– Спасибо, но она действительно удивительный ребёнок, – улыбнулся Прохор.

– Вы даже не подозреваете насколько Софья удивительный человечек.

– Что вы имеете ввиду, – насторожился Прохор, – ведь она ещё такая маленькая!

– Прохор вам стоило бы больше беспокоиться за старшую дочь Алису, чем за Софью!

– А что с Алисой не так? – спросил Прохор.

– Когда вы последний раз разговаривали с ней по душам?

Этот вопрос поставил Прохора в тупик, он действительно уже очень давно не разговаривал с Алисой просто так по душам. Всё ограничивалось простым: «Привет, как дела, у меня всё хорошо!», и после этого Алиса утыкалась в свой планшет. То небольшое количество свободного от работы времени посвящались, как правило, Софье, ну и Ларисе конечно. Алиса как-то выпала из его поля зрения.

– Прохор, я внимательно слежу за вашей профессиональной деятельностью, – улыбаясь, произнесла Мария Фёдоровна, – я думаю, что вам следует прочесть одну важную книгу, которая была написана ещё в 1928 году, но способна во многом объяснить современное положение дел в вопросе средств массовой информации.

– Что за книга?

– Она называется «Пропаганда», её написал американец Эдвард Бернейс.

– Хорошо, я найду её и прочту, – задумчиво ответил Прохор.

– Я принесла вам свой экземпляр, – произнесла Мария Фёдоровна, подавая книгу.

Прохор взял книгу, она была на английском языке, но как только он открыл её, текст становился русским. Прохор удивлённо посмотрел на свою собеседницу. Мария Фёдоровна улыбаясь, произнесла: