Глава 7
С небес на грешную землю

Расследование инцидента с нападением на усадьбу Архангела ничего не дало. Вывод, сделанный бригадой Следственного комитета Службы Защиты Царцаха, был лаконичен: агрессивно настроенные молодые обитатели Равнины из касты сервов-изгоев захватили модуль охраны правопорядка и, находясь под влиянием спайс-тумаников, решили похулиганить. После чего были уничтожены.

Архангелу вывод не понравился. Он был уверен, что ни о каком хулиганстве речь не шла, за ним устроили охоту, и причастен к нападению, как бы ни хотелось в это не верить, был коллега по иезоду контроля Само Совершенство.

На другой день после окончания расследования Архангел решил встретиться со своим приятелем-геймером по имени Делл, отвечающим за коррекцию природных ресурсов метареальности Земли. Обязанности геймеров были достаточно чётко распределены по физическим, природным, силовым и социальным полям контроля, и если Архангел оперировал сразу несколькими зонами влияния, то геймеры рангом ниже принимали участие в игре только в пределах доступных им уровней. Игровая метареальность была так сложна и многодиапазонна, что в развёртке новых узлов влияния и контроля над ними требовалось участие не одного-двух геймеров, а по крайней мере тысячи, отвечающих за разные аспекты человеческого бытия.

Делл – при рождении его назвали Кримлом (Кричащим Младенцем), но после совершеннолетия он взял имя Деловой Любитель (Архангел тоже не родился Амазоном, в инкубаторе ему дали имя Тисап (Тихий Сапиенс), и лишь достигнув возраста выбора профессии он стал Амазоном – Арбитром-Мажором Зоны; Архангелом его звали друзья и приятели. Высокий, смуглолицый, предпочитавший носить свободного кроя хитоны, расшитые оранжем и перламутровыми перьями, Делл усадил гостя в уголке рума отдыха и окружил его гигантским лесом с деревьями невероятных размеров и форм. Архангел навещал приятеля не раз, поэтому тот знал эстетические пристрастия сенатора, создавая приятные для него ландшафты. То же самое касалось и чувственных удовольствий: стол выдал традиционный для гостя набор напитков, от изумрудного цвета шипучки тарх-ун до голубого слэш-травника; сам хозяин предпочитал тягучий янтарный мескалитэ.

Сделали по глотку, смакуя вкус напитков.

– Проблемы? – поинтересовался Делл.

– Увы, – признался Архангел со вздохом.

– Конфликт интересов?

– Вроде того.

– Само Совершенство не любит соперников.

– Я ему не мешаю.

Геймер усмехнулся, покачал пальцем.

– Мешаешь, друг мой, и ты это знаешь. Хочешь добавить новый конфликтный узел?

– Хочу избежать многочисленных жертв.

– Но ведь это игра, её обитатели – всего лишь подпрограммы…

– Обитатели метареальности – люди, имеющие те же характеристики, что и мы с тобой. Они ограничены матрицей, это правда, но они живые субъекты! К тому же они имеют большой творческий потенциал, поскольку создали своё игровое пространство – Интернет и играют с не меньшим азартом, чем мы. Нельзя относиться к ним как… – Архангел поискал формулировку, – к предметам обихода. Я не стремлюсь к активации конфликтного узла, но прошу всех играть по общим правилам. Я же не предлагаю подвесить над Землёй ещё один спутник? Или уничтожить какую-нибудь из планет, как это случилось во время предыдущей смены.

Архангел имел в виду развитие программы земной метареальности, претерпевшее не один апгрейд. В самом начале включения Земля не была круглой и вообще планетой в общепринятом смысле. Она была плоской и покоилась на спине гигантской черепахи, которая в свою очередь опиралась на трёх слонов. В процессе развития игрового поля родина человечества пережила несколько трансформаций, пока не стала одной из планет Солнечной системы, сначала одинокой, потом получила спутник – Луну. Да и сама Солнечная система изменялась не раз, то обрастая планетами, то теряя их, как Фаэтон и Немезиду, и галактики меняли очертания и количество звёзд, и структура пространства – вакуум.

– Всё равно ты рискуешь, – сказал Делл.

Архангел поморщился.

– Кто не рискует, тот не пьёт тарх-ун.

Делл весело рассмеялся.

– Я тоже люблю рисковать, но не настолько красив, чтобы мне это прощали. Хочешь совет?

– За этим и пришёл.

– Возьми отпуск, отдохни на Голубых Лагунах или на других долинных курортах, на Мимасе, к примеру, или на Флоре. – Делл небрежно повёл рукой на гигантские стволы деревьев. – Это оттуда. Я был там, прекрасные места, почти не обжитые.

– Тогда кто-то другой полностью переделает матрицу.

– Тебя это беспокоит? Почему?

Архангел допил шипучку. Голова прояснилась.

– Может быть, я напрасно паникую… однако лучше перебдеть, чем недобдеть, как выражаются мои подопечные. Я предпринял кое-какие шаги…

– Зонд? – понимающе прищурился Делл.

Архангел кивнул. Речь шла о программе эмиссара, внедрённой в пси-сферу кого-то из людей.

– Посмотрим, что получится. В принципе, я и сам готов сыграть роль зонда, если конфликт выйдет за пределы правил.

– В таком случае ты нарушишь законодательную этическую базу Искона. Мы можем изменять ситуации на Земле и вообще в метавселенной, но только используя местные носители подпрограмм.

– Боюсь, этот запрет не остановит моего коллегу. А противопоставить его замыслу я могу только волю.

– Он не один, за его спиной стоит кто-то повыше и посильнее.

– Вот я и выясню – кто. – Архангел налил себе ещё тоника, протянул бокал приятелю, и они чокнулись.

Глава 8
Продолжение банкета

Звонок мобильного айкома разбудил его в семь утра.

Тянуться к тумбочке было лень, и Савва пробормотал сполусонья:

– Ответь!

Его новомодный гаджет связи, оформленный под браслет с часами, выполнявший и множество других функций – от показа времени до выхода в Сеть через вай-фай, послушно выдул из кругляша часов призрачный пузырь объёмного экрана с изображением абонента. Звонил Кеша Рудницкий, приятель, с которым Савва познакомился четыре года назад на презентации инновационных технологий в сфере связи, где Иннокентий демонстрировал новый отечественный айком, а Савва был делегирован на выставку гаджетов от своего ведомства. С тех пор они встречались довольно часто и дружили, несмотря на то что Кеша был на три года моложе Бекасова.

– Пора вставать, – заявил он жизнерадостно; вихрастый, в квадратных, на пол-лица, очках, он был похож на абитуриента математического вуза, хотя на самом деле пять лет назад окончил МИФИ, а точнее – НИЯУ, как теперь назывался институт, – научно-исследовательский ядерный университет, – и в настоящее время работал в Сколково – руководил лабораторией перспективных радиофизических исследований.

Кроме того, Кеша в качестве хобби создавал теорию «фундаментального моделирования всего сущего», будучи уверенным в том, что при достаточной вычислительной мощности современных компьютеров можно смоделировать не только любой физический процесс, но и Вселенную. При этом он утверждал, что человечество живёт именно в такой Метавселенной – «смоделированной» в каком-то «божеском» суперкомпьютере, и собирался в скором времени не только доказать правильность своих выводов, но и связаться с создателями «модели». Для этого он с помощью учёных московского курчатовского ядерного центра запустил на сколковском суперкомпьютере программу, которая воспроизводила поведение двадцати миллионов галактик, заключённых в куб со стороной в два миллиарда световых лет, от Большого взрыва по сегодняшний день. Проект назвали Миллениум Эо, он был одобрен экспертным советом инновационного центра и, по утверждению Кеши, способствовал воссозданию картины «младенческого» возраста Мироздания.

Вдобавок ко всему научные интересы Кеши не заканчивались моделированием Мироздания, он конструировал какое-то устройство мгновенной связи – УМС, ласкательно – умсорик, и занимался теорией радужной гравитации, «вписывая» в неё теорию струн, теорию квантовой гравитации и общую теорию относительности, собираясь доказать существование некоего единого Замысла, который мог объединить все существующие физические теории в одну структуру.

– Сегодня воскресенье, – простонал Савва, которому пришлось лечь в третьем часу ночи после возвращения с Ямала.

– Я тебя ненадолго отвлеку, – не обратил внимания на тон приятеля Кеша. – Помнишь, я дал тебе перстень?

– Ну?

– Он с тобой?

Савва повернул голову, заметив, что жена начала ворочаться, с трудом вспомнил, о чём идёт речь.

Иннокентий давно собирался создать умсорик, опираясь на теорию упругой квантованной среды, и даже пытался доказать начальству перспективность разработки, но тему в план лаборатории не поставили, слишком много у неё оказалось недоброжелателей и скептиков, и Кеша занялся умсориком самостоятельно. Перстень, о котором он напомнил другу, являлся «индикатором вакуумных осцилляций», по-простому – маячком, отзывающимся на запуск УМСа световой вспышкой. Кеша дал его Савве месяц назад и вот решил проверить, не забыл ли майор о подарке.

– Я его не ношу на пальце… в столе лежит.

– Вытащи.

– Зачем?

– Я буду запускать умсорик. Заметишь вспышку – засеки точное время.

– А позже нельзя это сделать?

– Ты что, старик, это же эпохальное событие! Я шёл к нему десять лет! Оно ж на Нобелевку тянет!

– Выпей рассольчику, успокойся.

– Я не алкаш, – не обиделся Кеша. – Короче, вытаскивай маячок и жди. Я живу в Мытищах, ты в Видном, между нами около тридцати пяти километров, посмотрим, как быстро долетит сигнал.

Савва окончательно проснулся.

– Тут же другая аппаратура нужна. Даже если сигнал будет лететь со скоростью света, он домчится ко мне… – Савва прикинул цифры, – за одну десятитысячную долю секунды.

– Какая скорость света, о чём ты говоришь? – возмутился Кеша. – Нелинейная квантовая «расшнуровка» поляризует весь вакуум мгновенно! Даже если ты будешь жить на Марсе!

– Не буду.

– …И вообще неважно, где ты будешь, – закончил Иннокентий, пропустив мимо ушей замечание Саввы. – Хоть на другом конце света. Так что давай, не ленись, вставай и готовься. Я включусь минут через пять.

Пришлось подниматься, искать перстень и настраивать в айкоме хронометр, точно показывающий текущее время.

– Кто звонил? – сонно спросила Лилия.

– Кеша, – ответил Савва, помяв лицо руками.

Квадратик чёрного стекла на массивном циркониевом перстне вспыхнул оранжевым светом в семь часов тринадцать минут двадцать шесть секунд. И тотчас же зазвонил мобильный:

– Ну, что, загорелось?!

Савва засмеялся.

– У кого-то в заднице загорелось.

– Я серьёзно! Получил сигнал? Индикатор сработал?

– Была вспышка ровно в семь часов тринадцать минут.

Изображение головы Кеши в трёхмерном яйце мобильного телефона издало тихий вопль:

– Ура! Я гений! На моих командирских те же цифры! А эти лузеры не хотели брать мою идею в разработку! Дуралеи! Пусть теперь кусают локти! Время одиночек прошло, – передразнил он кого-то, – всё решают творческие коллективы, одна голова – это плохо… Одна голова – моя – залог успеха!

– Вообще-то голова с туловищем лучше, – осторожно возразил Савва.

Кеша снова не обратил внимания на его реплику, потряс над головой кулаком.

– Мир скоро узнает обо мне! Люська обрыдается, когда узнает, только я не прощу!

Люськой звали подругу Кеши, которая ушла от него в начале августа, не выдержав его образа жизни: если в работе Рудницкий являл собой абсолютный порядок и точность, то в личной жизни это был человек хаоса, никогда не знавший утром, где его носки, а то и трусы.

– Приезжай ко мне, я тебе кое-что покажу, – закончил изобретатель умсорика. – Заодно отпразднуем победу, шампанского выпьем. Мне Женька Шилов позвонил из Штатов, он там живёт, я и ему дал приёмник, впихнул чип умсорика в ручку-фонарик, пишет по имейлу – сработал маячок.

Савва собирался отоспаться до обеда, потом съездить к маме в Подмосковье, но горячности Кеши уступил.

– Хорошо, гений-одиночка, буду часа через два.

– Чего он от тебя хочет? – тем же сонным голосом спросила жена.

– Хочет похвастаться умсориком, он его доделал.

– Чем? – проснулась Лилия окончательно.

– Кеша создал устройство мгновенной связи, назвал его УМСом, или умсориком. Он фанат своих разработок, а похвастаться некому. Придётся ехать.

– Кофе сварить?

– Спи, я сам.

Савва посмотрел на умиротворённое лицо жены, вспомнил последнюю встречу с Викторией Шаховой, помощницей секретаря Совбеза, безумно похожей на жену почти во всех деталях, кроме цвета волос.

Встреча состоялась в гостинице Норильска «Белый медведь», построенной недавно по отечественной технологии из вспененного базальта. До этого Савва дважды беседовал с Шаховой, и оба раза – в её машине, синем «Хундае», принадлежащем местному отделению МЧС. Обсуждали причину убийства Голубенского, организацию убийства и тех, кто за ним стоит.

Савва признался, что ему сделали предложение присоединиться к команде, «радеющей за светлое будущее человечества», которую возглавляли норильские силовики, и Шахова ответила, что проблема шире, чем кажется на первый взгляд. За Фофановым стоит более мощная структура, чем ФСБ, начавшая охотиться за нефтяниками, отчего цена на нефть резко пошла вверх. На вопрос Саввы: кому это выгодно? – помощница секретаря Совбеза ответила с понимающей улыбкой:

– В первую очередь – России, у нас теперь намечается профицит бюджета. Во вторую очередь – Китаю, в третью, как ни странно, Соединённым Штатам, у которых образовался большой запас нефти в подземных нефтехранилищах. Но вообще-то проблема не упирается в экономику и финансы. Кто-то действительно хочет изменить реальность, направить человечество в космос и развить иные технологии.

– Цель благородная, – скептически скривил губы Савва, – если бы не методы её достижения. Если руководит всем не секретная государственная служба и не американское ЦРУ, то кто?

– Выясним, – коротко ответила Шахова.

Каждый раз, когда она обозначала улыбку, сердце Саввы давало сбой, до того женщина походила на жену, и он даже спросил, не имеет ли она родственницу по фамилии Калашникова; такую фамилию носила до замужества Лилия. Шахова ответила, что не имеет, и разговор на этом закончился, хотя у Саввы осталось странное ощущение, что она чего-то недоговаривает.

Спросил он «копию жены» и о том, почему она заявила Фофанову о поручении президента, якобы данном Савве, на что Шахова с той же улыбкой, от которой его продирал мороз по спине, ответила:

– Нужен был весомый довод, чтобы спасти вас от расправы, вот я его и нашла. Кстати, на эту тему мне хотелось бы с вами поговорить.

После этой встречи Фофанов и Тогоев исчезли с горизонта, прекратив вылазки на дачу Голубенского и преследование Саввы. Как оказалось впоследствии, начальник УФСБ Норильска внезапно слёг в больницу с синдромом раздвоения личности, а Тогоев улетел за границу, и след его потерялся.

В ресторане гостиницы Шахова конкретных бесед не начинала, пригласила майора к себе в номер и уже после этого завела серьёзный разговор. Первый вопрос Савву озадачил.

– Вы удовлетворены своим положением в конторе? – спросила женщина.

Савва удивился, но виду не подал.

– Этот разговор прошу начальству не передавать, – добавила она, показав красивые белые зубы.

– Я понял, – ответно улыбнулся он, с трудом отведя взгляд от полных, красивого рисунка, губ хозяйки номера. – В принципе, работа интересная…

– Да или нет?

– Да… – Он подумал, хмыкнул: – Приходится изучать естественные науки, массу материала, чтобы разбираться в поступающей информации. Я уже второй год работаю в «спирите», начинал с исследования НЛО и подводных аномальных явлений, теперь изучаю эзотерику, паранормальные процессы и пси-феномены. Почему это вас интересует? Я имею в виду – моё положение в конторе?

– Я вам говорила: проблема с ликвидацией нефтяников глубже, чем видится из начальственных кабинетов. Фофанов не успел сообщить, кто за ним стоит?

– Нет.

– Жаль, это надо знать непременно. Не хотите перейти в мою контору?

– Что? – растерялся Савва. – В вашу?!