С улыбкой я впоследствии вспоминал свою жизнь, совсем детские годы. Я помнил, как матушка брала меня с собой в общественную баню в мои три-четыре годика и я мылся в женском отделении и с любопытством озирал по сторонам, а порой кричал, показывая пальцем : «Мама, смотри какие большие сиськи». А уже на выходе, я это отчетливо помню, я увидел чью-то маму с маленькой дочкой моего возраста и проходя мимо нее, с весельем я от всей души, с размаху шлепнул ту маленькую девочку по попке и закатился смехом. В ответ я услышал слово «дурак» и кучу наставлений и порицаний со стороны мамы и других женщин о том, что так делать нельзя. После того случая я не помню, чтобы меня возили в общественную баню по крайней мере в женское отделение.

Свой первый поцелуй в жизни на память приходит тот же возраст, детский садик. Тогда я бегал за маленькой девочкой по имени Юля или Алена, точно не помню, их много было. Факт состоял в том, что я предложил своей избраннице руку и сердце. Но мне она отказала, а я на зло ей все равно схватил ее за голову, а затем поцеловал, прильнув к ее губам. Девочка же та до такой степени обиделась, что с криком «я все расскажу маме» убежала от меня и все рассказала воспитательнице.

Если посудить, в моем поступке не было ничего плохого. Но оказалось иначе. Оказалось нельзя целовать маленьких девочек, я еще совсем маленький для этого и меня поставили в угол. А потом, вечером, еще обо всем рассказали моей маме и маме другой девочки, припомнив и то, что на меня еще до этого жаловались по поводу моих подглядываний за девочками, когда они ходили в туалет пописать так сказать. Мое сознание будоражилось и я с трудом понимал почему поцеловать девочку, а также подсматривать за ней, голенькой в детсадовском туалете, удовлетворить свой естественный интерес – очень плохо.

В раннем детстве я был очень любознательным, любил везде залезть и посмотреть. Я думаю, это у каждого ребенка трех-пяти лет. Также любил воровать в гостях у бабушки или еще где-нибудь какие-нибудь электробритвы, радио. Потом их разбирал, интересно было узнать устройство. А когда разбирал на детали, просто напросто их выкидывал или где-нибудь закапывал. Когда же меня спрашивали брал ли я эти вещи, я говорил: нет, не брал, не видел. Кто знал, если скажу правду, меня опять поставят в угол или отшлепают. А за что? За то, что мне интересно посмотреть, что там внутри?

Позднее свое стремление к познанию и любопытству, я реализовал в школе и очень хорошо учился, конечно не на золотую медаль, но хорошо. Только уже в юности, в переходном возрасте, в 15-17 лет, я начал хуже учиться, начал курить, пить. Ну, и в итоге посадили в тюрьму.

Еще помню, когда мне было 16 лет, я пошел учиться в 10 класс, меня положили в больницу, в терапию из-за хронического обострившегося бронхита. Там я пробыл три недели. Во всем отделении я был самый молодой, остальные пациенты составляли бабушки и дедушки еле передвигающиеся из-за своих болезней. Мне было ужасно скучно и я даже не знал с кем мне поговорить. Таким путем я познакомился с медсестрой, которая дежурила в ночь. Ее звали Марина, она мне показалась симпатичной, даже красивой и ее возраст 29 лет меня нисколько не смущал. При каждом удобном случае я пытался с ней поговорить, а потом написал записку, признаваясь в любви и используя свой литературный талант, написал стихотворение о любви. В итоге весь медперсонал женский одаривал меня улыбками, смехом и словами о том, что их Мариночка для меня слишком стара, у нее есть муж и дети моего почти возраста. В такой обстановке, при том, что Марина всячески сводила на нет все мои попытки разговоров с ней, я как-то прогуливаясь по первому этажу больницы (а я лежал на втором) где находились всякие кабинеты приема крови, рентгена и т.д., я увидел еще одну медсестру, очень молодую. Она мне очень понравилась, и я несколько раз проходил мимо ее кабинета и останавливался в дверях, тупо смотря на нее, привлекая к себе внимание. Она это заметила. Все это произошло утром, и в те моменты, когда я смотрел на нее, она тоже поднимала на меня взгляд и улыбалась. В обед же я столкнулся с ней на лестничной площадке и сказал:

– Привет, как тебя зовут?

Она ответила: «Подожди маленько, сейчас приду».

И действительно, буквально через минуту опять ко мне вышла и мы разговорились. Ее звали Наташей, ей было 21 год, она работала медсестрой в больнице, а жила одна со своим отцом и ребенком, двухгодовалой девочкой Кристиной. Парня у нее не было, разбежались. Она даже имела неосторожность сказать, где она жила, дом и улицу.

Поговорив минут двадцать, мы договорились на следующий день вновь встретиться. Я был весел, в какой-то мере счастлив! Она мне очень понравилась, да и я ей тоже. По крайней мере, я так думал. И желая сделать приятное, я купил шоколадку и в этот день побежал искать ее дом. Найдя его я постучал. Дверь открыл мне дедушка. В комнате на полу я увидел сидящего и играющего с игрушками ребенка. На вопрос «вам кого?», я спросил: «Наташа здесь живет?» и получив утвердительный ответ, всунул дедушке шоколадку со словами «это ей и Кристине», пошел на выход.

Вдогонку я услышал вопрос – «А вы кто?». «Ваш друг Васька» ответил я и поспешил скрыться от лишних вопросов, на которые и сам не знал ответа, но уже мечтал о какой-то любви! И о любви взаимной!

На следующий день ко мне в больницу проведать пришел друг Дима. Мы с ним стояли на лестничной площадке возле окна и о чем-то разговаривали. В это время появилась Наташа. Я ей сказал привет улыбнувшись и увидел в ее руки свою вчерашнюю шоколадку. Она мне ее сунула в руку со словами «На, забери и не вздумай больше ко мне приходить», и ушла, больше не проронив ни слова, и проигнорировав мой вопрос «Почему?». Немного было обидно от такого поступка с ее стороны, но долго не расстраиваясь, я эту шоколадку съел там же с Димкой. В этот же день встретив ее и попытавшись узнать все-таки, что это значит. Я в ответ услышал, что я сначала стихи пишу, в любви объясняюсь, а потом к ней шоколадки бегаю дарю. Тогда ее обиду я воспринял, как ревность или нечто подобное, так как ей стало известно мое объяснение в любви к Маринке.

На этом мои отношения с Наташей и окончились.

На следующее лето я ее как то видел. Проехал мотоцикл с каким-то парнем, а за ним, в обнимку сидела она, Наташа, широко расставив свои ноги в мини-юбочке. Да, она была красивая: темные волосы, карие глаза, симпатичное личико. Но я с ней так и не пообщался и ничего о ней не знаю, кроме имени, возраста и ребенка.

Таким образом, я опять остался в больнице один, без собеседников и в окружении одних старух и стариков, пока через несколько дней в нашем отделение не заметил стоящую у окна красивую в белом халате светловолосую женщину, блондинку. Ее звали Аллой, и я сразу к ней подошел для знакомства. Оказалось она приехала в больницу день назад и также ей очень скучно и тоскливо было в окружении стариков, и она также, как я обрадовалась моему появлению, даже не смотря на то, что она была в два раза старше меня. Ей шел тридцать первый год, Также оказалось, что она курит, а поэтому даже покурить мы всегда ходили вместе, были словно не разлей вода и не было такого момента чтобы мы не находили тему для разговоров. Все последующие дни с самого утра я сразу шел к ней, мы выходили в коридор и до вечера вдвоем бродили по больнице. Она рассказывала мне о своей жизни, о своей работе, а работала она в военной части. На вопрос какое звание, она засмеялась и ответила – ефрейтор. Юмора я до сих пор того не понимаю, так же как и поговорки, сказанною ею о том, что лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора. Почему не понятно – ответ просто, ни тогда, ни позднее мне не довелось попасть в армию, в эту школу выживания. У меня был другой путь – тюрьма, другая школа, другая жизнь и понятия. Хотя понятия о жизни у меня все равно свои, индивидуальные, такие какие я хочу и осознаю, а никем не навязанные. По крайней мере я так считаю. Так вот, у нее также был муж, который работал в той же военной части. Но уже в звании майора. Как то раз я его видел, он приходил к ней в больницу, приносил гостинцы. Но, по причине того, что он был пьян, она отказалась их брать и поругалась с ним. Ведь дома у нее еще оставались дети, две дочки 10 и 12 лет, одну, из которых звали Анюткой, и в будущем я с ней не раз еще столкнусь. Однако об этом я еще не знал. Муж ее мне тогда предстал здоровым 35 летним, черноволосым с усами мужиком. Своим видом он во мне вызывал уважение. А после его ухода у Аллы испортилось настроение, и в попытке ее успокоить, поддержать, я узнал о их ссорах по поводу пьянок. Это мне было знакомо не понаслышке, а из жизни. У самого что отец, что отчим алкоголиками были со всеми вытекающими последствиями. В тот момент я выступил в роли понимающего слушателя и кивал головой не зная, что сказать, чем бы помочь, что бы сделать. В последствии она успокоилась и поблагодарила меня за поддержку. Тогда я не понимал в полной мере за что меня благодарят, ведь я ничего не делал. Только сейчас, вспоминая те события, я понимаю, что я помог ей морально, был тем человеком, которому она смогла поплакаться в жилетку с чувством того, что ее понимают, ее боль, переживания, был ей искренним другом, тем, кого ей не хватало очень. Как она познакомилась с мужем, о их путешествиях, о первой брачной ночи и т.д. и т.п., вплоть до того, как они переехали к нам в город. Я не знал только одного – реальной жизни ее, существующих проблем. Об этом она не упоминала за исключением одного, вышесказанного, случая, когда пришел пьяный муж. Алла мне нравилась не только, как женщина. Для меня ее возраст не имел значения, она была красивой блондинкой с голубыми глазами и хорошей фигурой. Она мне, в первую очередь, нравилась как человек, с ее душой и интеллектом. Она была умной и много можно было обсудить тем для разговоров, провести с ней дискуссию вплоть до политики или каких-нибудь научных открытий.