Тайна русского слова. Заметки нерусского человека

Прежде всего – автор не филолог. Не лингвист. И даже не человек, всерьёз заинтересованный филологией и лингвистикой.
Именно поэтому заморскому «офису» он противопоставляет якобы исконно русскую «контору» (в действительности от французского comptoir, от compte — счёт ), а «топ-менеджеру» – исконно русского «директора» (от немецкого director – управлять, приводить в порядок). Или заморскому «драйву» - исконно русские азарт (от немецкого hasard ) и кураж (от французского courage). Именно поэтому не отличает дресс-код от школьной формы (хотя первый, в отличие от второй, всё же не подразумевает чёткого единообразия). Именно поэтому советским Даздрапермам он противопоставляет так называемые благозвучные имена из святцев, хотя и там при желании можно найти достаточно прозвищ-монстров – как, вам, как примеру, идея назвать сына - Мамонтом, а дочь – Парашей? Или ещё «хорошие» имена: мужские – Ананья, Акакий, Епенет, женские – Соссия, Мастридия, Голиндуха…
Да, в русском языке есть проблема засилья иностранных слов и, как справедливо отметил ещё Михаил Задорнов, многие иностранные слова заточены под более успешные продажи, русский же язык призван передавать суть. Но подскажите тогда русский или хотя бы обрусевший аналог бизнес-плана, сайдинга, хакера, бодибилдинга, фитнеса.
Есть проблема мата и жаргона. Но во-первых, нематерных эквивалентов некоторых слов в русском языке просто нет – то же скромное «заняться любовью» автору определённо не нравится. Во-вторых, пока будут существовать группы по интересам, жаргона не избежать. Это нормально. Другое дело, что наряду с жаргоном должна пропагандироваться чёткая литературная норма, чего поп-культура с «Камеди-Клабами» не может дать по определению. Проблема тут не в языке как таковом, а в… жадности владельцев каналов, эксплуатирующих во имя прибыли низменные инстинкты зрителей. И в политике, незаинтересованной повышением культуры народных масс. Автор много ругает коммунистов, заметим однако, что именно при коммунистах – при сталинской цензуре и всевозможных худсоветах – и была создана основная масса шедевров российского кинематографа.
А тайна русского слова на самом деле одна.
Русский язык - развивается.
В определённые исторические эпохи в него проникают новые слова, отражающие новые реалии и новое отношение к определённым вещам. Какие-то слова – с течением времени приживаются, какие-то – отторгаются. Какие-то из языка вообще уходят. Какие-то – приходят. В настоящее время любого современного пользователя ПК окружает столько иностранных наименований, что, как сказал один поэт, «Шишков, прости: Не знаю, как перевести».
Поэтому пусть «сестру милосердия» заменяет «медицинская сестра». Это не менее благородно и более отражает профессиональный уровень. Пусть вместо «жалованья» будет «зарплата» - с ключевым словом «заработанная», а не пожалованная подачка. Пусть будет неромантичное слово «зек» и ещё более неромантичное - «бомж». Ибо если от тюрьмы и сумы не зарекаются, то ни в тюрьме как таковой, ни тем более в бедности нет ничего возвышенного и благородного, и держаться от всего этого лучше подальше.
Если же язык на протяжении столетий остаётся неизменен – он просто мёртв. Как в своё время умерли латынь и старославянский.

Временами раздражала вопиющая субъективность, но, в конце концов, автор сам сказал, что его книга — не научное исследование, а признание в любви к языку. Что ж, тогда субъективность вполне понятна и даже простительна. Размышления о родстве русских слов между собой и их скрытом значении порой удивляли и казались интересными, и несмотря на то, что многие из них совершенно не научны, не возникает отторжения, как, например, от «мудростей» Задорнова — здесь автор подаёт это как ощущения и впечатления от языка, а не непреложную истину. Единственное, что действительно не понравилось в книге — это постоянное упорствование на тему того, что русский народ — избранный. Даже если такая идея и имеет право на существование, аргументы в её пользу были поданы совершенно неубедительные...