Что он имел в виду под словами «как бы снова чего не вышло» было более чем понятно, на что Валерия грозно сказала: «Пусть только попробуют!» – презрительно фыркнула и одарила слишком уж похотливых членов команды настолько «испепеляющим» взглядом, насколько те невольно поежились и предпочли тут же броситься исполнять озвученное им простое задание. Осведомлённый боцман вынуждено остался, чтобы исполнить вторую часть капитанского приказания – выдать Лере пиратское платье.

– Пройдемте, мисс, подберем Вам что-нибудь подходящее, а заодно посмотрите на хозяйственные владения, ведь я так понимаю – Вы назначены квартирмейстером и являетесь моим прямым командиром.

– Тогда чего же мы ждем?! – бодро воскликнула несравненная девушка, вытерла окровавленную саблю об одежду укушенного пирата и твердой походкой направилась в сторону вместительного отверстия, ведущего на нижние палубы (как принято на судах того времени, там располагались пушки, матросские отсеки и корабельные кладовые). – За мной, мистер Риччи, и, пожалуйста, побыстрее!

Все остальные к тому времени уже были заняты основным корабельным делом: переводили судно на подвижное состояние. Помогал им в нелегком занятии в том числе и новоиспеченный капитанский помощник. Оказавшись в хозяйственных помещениях, Лера, сразу же воспользовалась предоставленной возможностью и неожиданным положением и целенаправленно выбрала себе самые простенькие одежды, какие имелись в распоряжении грозных разбойников и какие пришлись ей по вкусу, а главное, подошли по великолепной фигуре.

– Ничего страшного, подошью, – сказала она, когда, облачившись, вдруг поняла, что прочные коричневые брюки и точно такой же камзол немного великоваты и что они топорщатся на ней, как на неказистой, неопрятной «капусте», – все равно ничего более лучшего нет; хорошо хоть белая рубашка пришлась мне вроде как впору.

Дальше было еще сложнее, ведь изо всех имеющихся сапог размера, равного тридцать шестому или к нему прибли́женного, на пиратском бриге попросту не имелось; единственное, что ей посчастливилось подобрать, – это женские полусапожки, захваченные в ходе очередного безжалостного налета и сохранившиеся здесь по случаю, но как будто бы преднамеренно. Раздосадованную девушку подобное положение хотя и устраивало, но все же не очень: она предпочитала, что если уж довелось облачиться в морского бандита, то приобретаемый новый облик должен точно так же полностью соответствовать, в том смысле, разумеется, и простая обувка; но, делать нечего, ей пришлось смириться с найденными штиблетами, хорошо еще верхним ободом спрятавшимися под широкими шароварами и выдававшими истинное предназначение лишь небольшим, книзу сужавшимся каблучком и остроконечным, слегка загибавшимся носом. Венцом ее обновленной наружности стали большая широкополая шляпа, изготовленная из плотной, но мягкой бараньей кожи, однотонная основному платью и ничем пока еще не украшенная, а также прочная перевязь, снабженная острой саблей, дававшей Валерии основательный повод, захваченную ранее, без сожаления выбросить.

Поскольку любые женщины относятся к внешнему виду более избирательно, чем те же мужчины, Бесстрашный Ричард сразу сообразил, что, по всей видимости, она здесь изрядно задержится, поэтому, особо долго не задумываясь, он оставил ее перевоплощаться одну, сам же отправился помогать остальным участникам пиратского коллектива ставить судно по назначенному капитаном «бермудскому курсу». Наконец, одна из самых сложных задача была успешно закончена, и, потратив на сборы чуть менее часа, очаровательная девушка представилась грозному взору пиратов в новом, неожиданном, виде, однако ничуть ее не портившим, наоборот, придававшим дополнительной женской загадки и необычного шарма. Другие пираты только-только закончили с парусами, выбросили за борт убитые трупы, уже начавшие противно «попахивать», а следовательно, в полной мере могли насладиться созерцанием новоиспеченного квартирмейстера, незамедлительно вернувшего верхнее одеяние, ставшее больше ненужным, былому хозяину. Действительно, здесь было на что посмотреть: грозный вид, плотно сжатые губы, нахмуренные брови и «сверкавший» взгляд никак не сочетались с прекрасным женственным обликом, когда-либо и кому-либо дарованным от щедрой природы.

– Ежели бы я не знал, что ты, мисс Доджер, являешься девушкой, – осматривая прекрасного заместителя, в очередной раз присвистнул Колипо, – никогда бы не сказал, что ты не мужчина! – восхитился он, не оставив ухмыльнувшуюся красотку без любезного комментария; дальше он перешел к вопросам насущным: – Теперь же, когда корабельная оснастка готова и когда мы дружно поставили «Кровавую Мэри» на северный курс, – произнес он название, в 1739 году наводившее ужас на все торговые, а частично и военные корабли; (не стоит удивляться, как и его воспитаннику, ему оно представлялось отлично известным), – команде предлагаю немного расслабиться, и даже «накласть на бездумные глазницы черные метки», – имел он в виду поспать, – а мы с молодыми людьми чуть-чуть посекретничаем и ненадолго уединимся: у нас, я так понимаю, возникли вопросы семейного плана.

Глядя, каким зачарованным взглядом Джо посматривает на прекраснейшую блондинку, облаченную в мужскую одежду, но ничуть не утратившую почти божественной привлекательности, старый «морской волк» вспоминал себя в прославленной молодости и нисколько не сомневался, что его благочестивый воспитанник попал под острые стрелы Амура. Его несомненная уверенность подтверждалась в том числе и самой Валерией, безусловно отвечавшей парню полной взаимностью; она в свою очередь где-то кокетливым, а в чем-то восторженным взором, периодически бросаемым в сторону красивого юноши, лишний раз давала понять, что строит в отношении него определённые, вполне очевидные, планы. Судя по всему, между двумя юными и горячими сердцами зарождалось нечто такое, что по чудодейственной силе и безудержной страсти можно сравнить с бушующим ураганом, неутолимой пылкости с необузданным ветром, а девственной чистотой и ослепляющим светом разве что с самим небесным светилом. Однако он все же переживал: вдруг от молодой леди последует пагубное предательство либо гнилое коварство, как было лично с ним пару десятилетий назад? Как бы ему не виделось, а поделиться всей интересующей информацией с любопытной представительницей прекрасного пола, как не изворачивайся, но рано или поздно придется – так почему не сделать это в самом начале и тем самым не заслужить себе дополнительное доверие?

Терзаемый спорными мыслями, капитан умилённо посматривал на юных влюбленных; в результате вначале он даже и не заметил, что остальные члены пиратской команды тоже не сильно торопятся расходится, а по всей видимости, дожидаются от него некого продолжения.

– А вы чего застыли, обалдуи беспечные?! – вставил грубоватый старик излюбленное словечко, придуманное им еще в далёкой и бурной молодости. – Соглашения, что ли, ждете? – нескромно поинтересовался и сам же себе ответил, едва лишь от послушных разбойников последовало утвердительное кивание: – Будут вам правила, но только после того, как мы достигнем суши и сможем, в конце концов, определиться: в каком конкретно сомнительном положении оказались? А сейчас, – прикрикнул он грозно, – всем отдыхать, а то особо недовольных заставлю начисто выдраить палубу!

Четыре человека команды после сказанных слов тем же мигом устремились к проему, ведущему на нижние палубы; наверху же остались одни заинтересованные лица, наиболее приближённые к суровому капитану. Побеседовать в нелюбезном ключе и поговорить с оголтелыми морскими разбойниками Колипо спускался с капитанского мостика вниз; круговой штурвал на тот небольшой период он закрепил с помощью одного из концов бегучего такелажа – теперь можно было вернуться к нему обратно и самолично продолжить управление захваченным судном. В точности так он и поступил, предложив молодым людям двигаться следом:

– А теперь, нетерпеливая молодежь, пойдемте чуть-чуть посекретничаем.

***

Без каких-либо особенных затруднений они взобрались втроём на капитанское возвышение, где приготовились – двое внимательно слушать, а третий рассказывать.

– Итак, – начал старый разбойник, как оказалось, давно уже готовый к назревшему разговору и дожидавшийся нужного времени, которое, вероятнее всего, сейчас и настало, – родился я в тысяча шестьсот восемьдесят третьем году, в Англии, в семье бедного морехода, с большим трудом от рейса перебивавшегося до рейсу – не было никакой надежды, что он когда-нибудь сможет выбраться из ужасающей нищеты и обеспечит многочисленной семье достойную жизнь. Я подрастал, а являясь довольно сообразительным юношей, в конечном счёте решительно посчитал, что убогое, жалкое «влачение» мне ничуть не подходит, поэтому сразу же, по исполнении шестнадцати лет, сел на торговое судно, направлявшееся к Новому свету и отправился в поисках достойного заработка и, разумеется, рискованных приключений. Чтобы рассчитывать в команде на «сытую пайку», мне пришлось подрабатывать юнгой; но, скажу честно, нелегкий труд пошёл мне только на пользу: я быстро освоил морскую науку, вследствие чего, благополучно закончив первое плавание – а ко всему прочему обладая еще и сильной, взрослой на вид, фигурой – в дальнейшем смог уже наниматься плавать не обыкновенным, ни на что негодным, мальчишкой на побегушках, а бравым, профессиональным матросом. Однако, как уже говорилось, наемные моряки, притом самых низших чинов, на торговых судах навряд ли могли чем-нибудь как следует «подобедать», – в понимании рассказчика приведённое обозначение означало разжиться, – поэтому я стал подумывать: а не податься ли мне в пираты?..

– То есть, – словоохотливая девушка не могла удержаться в долгом молчании; единовременно, устав глуповато стоять, она стала усаживаться на предохранительный поручень (молодой Рид принял выразительную позу, полную аристократического достоинства, и скрестил перед собою обе руки), но и не позабыла озадачиваться всесторонне справедливым вопросом: – получается, во все времена честная жизнь не приносила достойного заработка, необходимого для нормальной жизни и благого существования?

– Правильно, мисс, – согласился Джек вроде бы как с вопросом, а по сути, скорее всего, утверждением; в следующий миг он снял с застопоренного штурвала незадачливое крепление и, немного выправив руль, стал продолжать повествование дальше: – Так вот, несмотря на то что в те времена велась активная борьба с карибским пиратством; другими словами, давно уже были уничтожены разбойничьи пристанища на Тортуге и в Порт-Рояле, тем не менее существовали еще острова – к примеру, такие как Нью-Провиденс – где морские бандиты чувствовали себя довольно вольготно. Волею случая, а может, по повелению злодейки-судьбы, в тысяча семьсот третьем году я оказался в одной из таверн самого крупного острова Багамского побережья, считавшегося на те времена пиратской республикой. Там я познакомился с человеком, носившим имя Фрэнка Уойна, позднее он заслужил себе прозвище Бешеный Фрэнк. Тот парень был старше меня всего на четыре года, но уже успел прославиться удачливым капитаном, наделенным и необузданным характером, и крайней жестокостью. Молодой «морской волк», он как раз набирал себе команду из отчаянных разбойников, желавших поучаствовать в вооружённых грабежах и быстрой наживе; похожее предложение поступило и мне. Как вы считаете: что я тогда необдуманно сделал? Совершенно верно, особо не задумываясь, поступил к нему на долгосрочную службу. Сначала, в течении аж десяти лет, я плавал обыкновенным матросом, вместе с тем доход мой стал значительно отличаться – сравнительно с тем, что доводилось зарабатывать на тягостной королевской службе – я мог считать себя уже богачом и подумывать о сходе на берег. Но, оказалось, в моей мятежной душе напрочь укоренились бунтарские настроения, и я уже не представлял себе другой жизни, без того чтобы не грабить, убивать и, конечно, разбойничать. Со временем на жестокие, злобные качества обратил внимание и сам Бешеный Фрэнк: он сделал меня квартирмейстером. С тех самых пор я имел право на полторы доли добычи и заведовал награбленным добром, наказанием провинившихся, а главное, возглавлял абордажную команду, «жутковавшую» в периоды наших безжалостных и, в то же время, бесчисленных нападений. Именно тогда, выделяясь среди остальных разбойников непоколебимым, неуравновешенным нравом, не предоставлявшим врагам никакой маломальской пощады, я заслужил громкое прозвище… Умертвитель.

Неожиданно Джек замолчал, откупорил бутылку крепчайшего рома, заранее принесённую к капитанскому мостику, а сделав из нее несколько смачных глотков, умиляясь, задумался, словно бы предавшись нахлынувшим внезапно давним воспоминаниям. В то же самое время, кроме почтительного юнца, терпеливо дожидавшегося, пока его замкнутый воспитатель насладится смакованием выпитого напитка, была в той удивительной компании одна, до крайности неусидчивая, натура, которой просто не терпелось узнать закономерное продолжение.

– А дальше? Что было дальше? – торопила она рассказчика, подталкивая его к немедленному продолжению начатой повести и нетерпеливо ерзая на перилах.

– В недалёком будущем, – по привычке присвистнув, продолжил Колипо, принуждённый столь настойчивым требованием, – мы попали в неприятную ситуацию: нас выследил испанский трехмачтовый галеон – и вот тут жестокий капитан Уойн проявил… осторожность, непривычную для себя и полностью идущую вразрез с его убийственным статусом. Да, он не стал вступать в ожесточённую битву, а, пользуясь юркой способностью брига – как и большинство пиратов, он использовал именно быстроходные корабли – предпочел трусливо отправиться в бегство. Бо́льшая часть команды с его решением была, естественно, не согласна, предпочитая безжалостный бой, хороший грабеж и собственную наживу; но, делать нечего, в экстренных случаях капитан обличается непререкаемой властью, поэтому мы вынуждены были в точности исполнять его нелепые указания. Испанцы преследовали нас целые сутки; но – то ли было угодно Богу, то ли, как и всегда, мы оказались удачливее? – нам посчастливилось оторваться настолько, что постепенно преследователи скрылись из виду. И наступила очередь капитана! Он был обязан держать ответ перед разъяренной командой. Я к тому времени достиг уже тридцати трехлетнего возраста, как я уже указывал, был на судне вторым человеком… впрочем, в силу сильно завышенных амбиций, мне хотелось чего-то большего, а это-то как раз и была наилучшая возможность подвигнуть недовольных пиратов на унизительный бунт, сместить Бешеного Фрэнка и самому возглавить непримиримое бандитское общество. Точно так я и поступил: мне удалось подговорить команду, и мы выдали Уойну, а также верными ему сподвижникам сразу по три черные метки. Вы спросите: что это означает?

– Да, – откликнулась восхитительная блондинка, продолжая выказывать нетерпеливую непоседливость; в отличии от неё, Джо продолжал почтительно отмалчиваться, горделиво постаивая в сторонке, – лично мне невероятно интересны самые маленькие нюансы: раньше мне, поверьте, ничего похожего даже не снилось, хотя, если честно, я повидала «всякого», да и книг про корсаров и флибустьеров прочитала великое множество, – употребила она каперские названия, не разбираясь в тогдашней терминологии, – поэтому было бы очень познавательно услышать обо всем происходившем воочию, так сказать самолично.