– Ты, как всегда, прав, чего греха таить, мысли не подвластны разуму. Ты один для нас больше сделал, чем все Человечество за тысячи лет разрухи. Перенес с варварства в технологическую эпоху, минуя дикие рабовладения и темное средневековье. Открытие Софийского собора с его несметным богатством книг, думаю, сможет повлиять на наше будущее и избежать междоусобиц, глобальных воин, техногенных катастроф, ядерных разрушений планеты, всего того негатива, что переживала каждая цивилизация в молодом возрасте. Прими от нас низкий поклон.

Все окружение склонилось в пояс вслед за Светличем, поставив меня в неловкое положение.

– Ну, будет вам, – со скупой слезой на глазах произнес я. – Чтоб мои проводы к звездам не обратились в донжуанское «на небо», – нарочито Архимед усилил голос. – Я предлагаю всем посмотреть на взлет межгалактического корабля, судя по записям древних, это очень впечатляет.

– Ура!!! – закричала детвора, заглушив слова возражений взрослых, и их уже было не остановить, они наперебой кинулись к глайдерам.

Набившись, как селедка, первый рейс взмыл в небо. По решению ССОП каждое племя имело свой глайдер, мой в счет не брался. Второй рейс покинул опустевшую деревню. Следом поднялся я с виртуальной командой, Софья-София и Тёмыч. Покрутив над деревней, Софья выпустила салют, затем, вознесшись в стратосферу, распыляя цветные наночастицы, написала в четверть небосвода «До скорой встречи», обещая, что эта надпись зависнет где-то на три месяца и ночью будет отчетливо читаема в лучах Луны, затем на орбите сделала скоростной слалом меж спутников и в пике спустилась на базу «Агат», где всех поджидали братские народы Далай-Ламы и Мухадма.

Подготовка заняла весь день, в основном по загрузке провизии и подарков для дружественного (дружественного ли?) народа Рассвета. Затем речь Далай-Ламы – почти копия Светлича: что-то о гусенице, пожиравшей листья, затем вылупившейся бабочке, питающейся нектаром былой цивилизации. Кратко и красноречивее всех сказал Мухадм.

– Архи, ты сделал то, что должен был сделать в силу своего разума. Каждый имеет свои обязанности перед обществом. Будь то воин или ремесленник, так же и женщине дана природой обязанность продолжения рода, хотя она может этого и не делать. Все мы, хотим этого или нет, но слушаем порывы сердца, и закон ему – совесть. Так вот мы освобождаем тебя от негласных законов общества. Поступай, как считаешь нужным, и лети с богом за своей мечтой. Мы будем молиться о твоем благополучии, а может статься, что будешь жив и весел, но по дороге домой все оборвется, ничто не вечно, и металл тем более, так знай, что для нас ты будешь всегда с нами молодой и веселый. Ну а по прибытии мы снова попросим взяться за труды на благо процветания наших племен – с каждого по способности и по совести, а теперь отправляйся и устраивай свою личную жизнь, а возрождение временно подождет. Как бы наивно и бредово ни звучало лететь в сваты за миллиарды километров, но в книгах древних, что нашли в Софийском Соборе, описан такой случай, когда Адель ждала свой корабль с алыми парусами. Возможно, и здесь та же история, только корабль на субпортальном двигателе.

– Стоп. Полет отменяется, – остановил речь Донжуан, погрузив шум толпы в вакуум. – Надо срочно перекрасить солнечные панели в розовый цвет, при подлете к Рассвету раскроет их, как паруса, и любимая прослезится на его плече.

– Во оболтус, – снова жена замахнулась на его шею, но взглянула в глаза и наградила поцелуем, – но такой милый и романтичный.

– После слов Донжуана и приятной реакции Жаннет мне добавить больше нечего, – смутился Мухадм. – Пусть полет обернется удачей, как было до сих пор, за что бы ты ни брался.

Наступило время прощаться, ко мне выстроилась вереница людского потока, словно к иконе. Язык уже не слушался, еле ворочался говорить «спасибо» и «до свидания».

– Архи, любимый, ты прости меня за все, но Ярик меня надежно заземлил, и я, увы, даже не могу попытаться сбежать, – всхлипнула Эврика на моей груди.

– Хватит уже извиняться, этот вопрос мы давно закрыли, и у меня есть невеста, пусть и виртуальная, ну а быть ли ей такой, как все, это мы выясним в ближайшее время, для меня она лучше всех, и я ее люблю по-настоящему. Я найду нужную базу…

– Я боюсь этих баз, вечная у них нехватка энергии, впрочем, не то. Каждый день молю бога, чтобы она нашлась, если этого не произойдет, я наложу на себя руки.

– Что ты, дурех…

– Помолчи. Я до сих пор люблю тебя и рыдаю по ночам, что отказала тебе в ту ночь на Двине или согласилась с Яриком… в общем, я запуталась тогда. Я смогу успокоиться только тогда, когда ты будешь с любимой. Прости еще раз, – Эврика резко отстранилась и скрылась в толпе.

– «Эх, какой ты чурбан, – заворочалась совесть. – Все слушаешь меня, боясь пойти наперекор, а с любовью так не поступают, ее завоевывают.»

– Знаю и знал, – ответил я мысленно, глядя вслед уходящей любимой. – Просто у меня смешался коктейль в голове: романтика лететь к звездам, запрет Старомира, обещания найти тело Софии, затем слово, данное старцу…

– Все это оправдания перед самой трудной задачей в жизни, поставленной самой Любовью.

Видя мои зависание и нереагирование на прощальные слова сельчан, вмешался Донжуан.

– Эй, копченый! – крикнул он. – Че пригорюнился?

Нагар сидел на ступеньках звездолета и о чем-то думал, тяжело вздыхая. Вырвавшись из толпы, Донжуан, словно вихрь, взлетел по лестнице, схватил негра за руку и потянул вниз.

– А ну, мужики, хватай его!

– Качать его! – послышалось из толпы, забыв про меня.

– Вот кто герой! С копьем – да в космос!

Нагар повеселел и припустился в ритуальный боевой танец. Каролина, не выдержав, обняла его принародно, затем резко оборвала его набедренную повязку из перьев и повязала свой платок, который вдруг зашевелился.

– Бабы, тащите одежду, нашу одежду! – выкрикнула она, став руки в боки, доселе считавшаяся самой тихой в селеньи.

Толпа пришла в движение, женщины на скорую руку из подручных материалов, юбок, рубашек, платков, снимая одежду со своих мужей, на ходу подшивая, накинулись на негра. Как младенца, голышом уложив на бетон, облачили в новое одеяние. Заминка вышла со штанами, запасных не оказалось ни у кого. Тогда под хохот Жаннет, подняв юбку, вздела ее на Донжуана, помогла ему снять штаны и отдала их женщинам. Она сама любила побалагурить под стать своему мужу, так и остались стоять вдвоем в одной юбке.

Штаны оказались плотноваты, что очень красноречиво подчеркивали его принадлежность к мужскому полу, за что Нагар был в большом восторге.

Что за нравы у людей, если чужой, значит, должен быть некрасив, сутул, неуклюж, достоянием насмешек, но если посмотреть с другой стороны…

Толпа женщин расступилась, Нагар поднялся, словно заново родился цивилизованным человеком. Голову его украшал тюрбан Мухадма, на поясе широкий кожаный ремень в заклепках, ножны с длинным кинжалом, с другой стороны бластер, включенный, как меч джедаев, только не силовой луч. На шелковой рубахе осталось висеть его любимое ожерелье из клыков стагозавра. На руках появились серебряные наручи. Поверх рубахи через плечо висела шкура леопарда. Он медленно убрал сутулость, распрямил плечи, выкатил грудь колесом, так что медные пуговицы на груди выстрелили в толпу. Он стал на полметра выше, двухметровый богатырь с косой саженью в плечах. Развернулся, выискивая кого-то, прошелся к толпе и подхватил на руки Каролину и ушел в ближайший ангар под бурные аплодисменты.

Смех с переодеванием прервал церемонию прощания, чему я был очень рад.

– Внимание! Двигатели прогреты, выведены на предстартовый режим. Старт состоится через двадцать минут, просьба освободить площадку. Экипаж, занять места в рубке, – прогремел с небес Тёмин баритон. – Провожающие, поднимитесь к вершинам жерла вулкана, там установлен энергобарьер, где вы сможете насладиться видом старта, производство попкорна и колы пока не налажено, но зато можете послушать «Битлз» и Элвиса Пресли. А из советской классики – Утесова, Пугачеву… Могу предложить хард-рок двадцать третьего века. Только боюсь перепугаю больше чем подниму настроение.

Наговорив с три короба, толпа стояла, раскрыв рот, не зная, что от нее требуется.

– Темыч, пока! – выкрикнул Следопыт.

Толпа взревела в прощальных криках. Тёма голограммой «высунулся» в иллюминатор по пояс, помахал рукой и, заглушая следующие реплики, врубил откопавшую в Софьином архиве «Земля в иллюминаторе». Затем решил ускорить очистку площадки от нежелательных элементов.

– Зажигание произойдет через двадцать секунд, девятнадцать, восемнадцать… – добавил звука из сотни открытых ангаров и для пущей встряски выпустил клубы виртуального дыма. Кто помоложе, бросился пешком карабкаться на скалы, постарше и с детьми устремились в глайдеры.

– Тёмыч, зачем ты так? – смеясь, прожурчал голосок Софии.

– Не, ну мы так и до завтра не улетим.

Я подошел к деду, оставшемуся стоять на месте. От кузнечного звона кувалды и наковальни с годами он терял слух.

– Деду, а деду, мне пора.

– Да, внучок, лети, я буду ждать тебя, может, и недолго поживу, я и так задержался на Земле. Вначале подумывал лететь с тобой, но буду лишь обузой, лучше умереть здесь, вдалеке от тебя, чем сопровождать в гробу весь полет. Скорее в Софийский Собор переберусь, вместо Старомира буду молить бога об удачном исходе твоего полета и о скорейшем нахождении твоей единственной. Хотя я уже так привык к Софии в ее нынешнем облике, что согласен на любой исход, тока жаль, правнуков не понянчишь.

– Обязательно найду, вот увидишь. Раз невеста уже есть, значит, я лечу за правнуками.

– О-о, – усмехнулся дед. – Сверх мечтаний.

– А я добрый волшебник из твоих сказок, что ты мне рассказывал на ночь, – помолчал, добавил. – Старомиру – его грезы исполнил, народу – артефакты, себе – жену, ну немного не такую, как все, а тебе достану правнуков, настоящих. Идет?