Часть 2

Нет ничего прекраснее, чем восход солнца над стенами замка Арвей, что стоит на холме, возле которого течет медленная речка. А под холмом луга. Маленькие дома селян. Клочки возделанной земли. В день этого рассвета в домике Латера, среди его домочадцев царит тихая напряженность. Последние минуты перед тем, как сын Латера, Арчик, покинет дом. Скорее всего, на веки. Когда еще придется свидеться. Вот и выросли сыновья. Такова жизнь, традиция. Старший сын получит все в свое наследство после смерти отца, средний уходит искать своей доли на стороне. Младший…. Подрастет, будет видно. Мать тихо вытирает слезы. Арчик служил стражником у местного барона. Но хозяин этого края не баловал слуг своих щедрым жалованьем. За долгие годы службы стражник едва ли скопит денег на свой крошечный дом. И на старости лет останется горький кусок хлеба в доме родни. От этой судьбы бежит из родного дома Арчик, прощается с матерью и отцом. Прощается с братьями. Так много лет назад его дядя, младший брат Латера, оставил дом родной. Ушел в столицу. С той поры лишь редкие весточки приходили от него. Арчик надеялся отыскать своего дядю среди стражников государя, где тот служил. И если повезет, устроится на службу. А там, через годы, скопить денег на свой дом, обзавестись своей семьей. Мать смотрела на высокую ладную фигуру сына. Запомнить каждую черту лица. Навеки отпустить его, родного. Отец сидел, положив большие сильные руки на стол. Поднял взгляд на Арчика.

– Ну, сын, пора. Помни, если случится что, мы тебя примем. Это и твой дом.

– Знаю, отец. – Арчик кивнул головой. Бывало, стражники из дальних краев возвращались израненными, увечными. Но чаще кости такого стражника находили покой в безвестном поле или на чужом погосте. – Прощай, батя.

Латера встал, подошел к сыну. Обнял.

– С матерью и братьями простись.

Мать подошла следом, дотянулась руками до головы сына. Прижала его к себе.

– Пусть хранит тебя Светлый. Ты весточки шли. Я ждать буду.

Дошел черед до братьев. Крепкие объятья на прощание. Душа родная покидает дом.

И вот уже с дороги Арчик бросил последний взгляд на свой дом. Последний миг, когда он мог видеть родные фигуры. Живите долго.

Принц Александр лежал в своей постели. Не хотелось открывать глаза, расставаться со сладким сном. Улыбка на губах. Ему снилось, как он обнимает Танаю. А эта скромница отвечает ему. А может ли она быть наяву такой несдержанной? Ну, а Верона? Как отнеслась бы она к его сну? Таная на этой постели под тяжестью его тела дарит томный взгляд и жаркие объятья. Улыбка на устах Александра погасла. Он представил ревнивый взгляд Вероны, недовольно поджатые губы. Ревность приятна, но…. Александр не любил женских слез. Всех этих размолвок. Другое дело Рена, фрейлина его матушки. Плутовка. Умна. Знает свое место, в его постели, тайно. И ни на что не претендуя. Может, сегодня вечером найти отдых от забот в плену страстных поцелуев этой чаровницы. Принц нехотя поднялся, оставляя эти приятные мысли. Подошел к окну своей спальни, отдернул штору. Открыл окно. Пора одеваться.

Принц дернул за шнурок звонка. Подождал, пока появился слуга.

– Принц, что пожелаете? – Росс, мальчик лет пятнадцати склонился в поклоне, ожидая приказаний.

– Росс, я буду завтракать, как обычно, в малой столовой дворца. Пусть соберут на стол. Буду минут через пятнадцать. Скажи главному повару Гаттеру, пусть поторопиться. – Александр улыбнулся. – И скажи ему, пусть даст тебе имбирного печенья.

Росс искренне обрадовался. Он любил это печенье, но выпросить у Гаттера лакомство задача не простая, а тут приказ принца.

– Да, принц. – Мальчишка поспешил выполнять указание.

Александр в своих покоях обходился без слуг. Не любил суеты вокруг себя.

Принц тяжело вздохнул. А за окном прекрасный дворцовый парк. Сейчас бы за городские ворота в компании верных друзей. Нынче не до этого. Весь день придется провести за книгами налогов. Казна еще не пуста, но император в беспокойстве. Подозревает, что министр финансов несколько вороват. У воды, да не напиться. Так и управляющий дворцом Борден ворует. Не так что б много. Но менять одного вора на другого император не готов. Великий император Сельгер стареет. Дела государства его утомляют. Продолжительные беседы с верховным магом Астагером за бокалом легкого вина. Пусть принц готовится к управлению страной.

Принц оделся с обычной тщательностью. Особое внимание уделил цвету рубашки, подбирая его к цвету своих ясных голубых глаз. Зашел в свой кабинет, убрал с письменного стола листы бумаги, на которых вчера пытался набросать стихи. Будет еще время подумать, кому их посвятить. Танае? Вероне? Какая разница, они для той, что покажется ему нынче прекраснее. Александр вернулся в спальню. Пристегнул к поясу шпагу. Отправился в дворцовую канцелярию. Идя по широкому коридору дворца, заметил впереди себя фигуру Бордена. Тот нес себя с такой важностью, что можно было подумать, перед вами император. Какой неприятный человек этот управляющий, заметил про себя принц, как отец его терпит.

Дорога уводила Кайроса все дальше от дома или от того место, которое было его единственным домом. Он держался этой дороги. Не был уверен, что она приведет его в столицу, но может быть к другому городу. Идти то все равно куда-то надо. Беглец, бездомный беглец. Изгнанник. Так Кайрос и не понял, за что его невзлюбили в деревне. Всем помогал, никому не мешал. Ему думалось, что нужен этим людям. Он никогда не покидал родной деревни, не знал, что там вдалеке, в чужих краях. Шел налегке, даже куска хлеба с собой не было. Если недалеко от дороги встречался съедобный корешок, Кайрос вырывал его, вытирал о штаны и жевал. Хорошо. Вроде погодка нормальная. Тепло пока. Эх, все равно когда-то зима придет, прибиться бы ему до того времени куда. Может, кто на службу возьмет. Что подремонтировать или водички потаскать. Он на все руки. Работы не чурается. Может и прокормится. Хороший мужик этот староста. Не выдал рассерженным людям. Подсказал, иди в столицу. А так бы деревенский дурачок и не знал бы, куда деваться. Так и шел, словно помидорка катится по столу, гладко так. Тут смеркаться начало. Надо подумать о ночлеге где, а то стемнеет, где прибиться. Кайрос не боялся заблудиться в лесу, остаться там на ночь. С дедом они часто хаживали в лес и с ночевкой. Местечко бы найти славное. Хорошо бы и водица была недалеко. Вот небольшое поле, а тут вроде как рощица. Трава на этом поле. Все заросло. Видать людей, жителей, здесь нет. Некому заняться здесь землепашеством. Рощица как бы на холмике, да что там рощица, десяток деревьев. Кайрос забрался на холм, с той стороны холма кустики. За кустиками ручеек течет. К нему он и спустился по пологому склону. Огляделся. Место показалось очень удачным. Здесь на берегу ручейка и корешки съедобные обнаружил. Насобирал корешков, отряхнул с них землю. Подошел к ручью.

– Ручеек, ты не серчай, я маленько помою корешочки. Позволь уж. – Он склонился к воде, коснулся пальцами его прохлады. – Я здесь аккуратно, все после уберу. Поток твой пусть даст мне живительной влаги.

Он помыл корешки, присел на бережку, начал их жевать. Оно, конечно, не сытый, но все-таки и не голодный. Хлеба хоть ломоть, да нет его. Опускалась ночь со своей прохладой. Кайрос выбрал местечко. Травка, да мох. Вроде не жестко должно быть. Прилег, свернулся калачиком, что б прохладу ночи меньше чувствовать. Да что ему прохлада, устал он очень. И сон скоро сморил его. Но вот он, вроде, проснулся, озяб немного и бок затек. Перевернулся на другой бок и снова погрузился в сон. То ли снилось ему, то ли действительно, вроде как теплом повеяло со спины то. Хорошо стало. Не открывая глаз, Кайрос повернулся и обнял что-то пушистое да мягкое, теплое. Но глаза открывать не хотелось, и он продолжал спать.

Проснулся он, когда птицы уже загомонили. Открыл глаза, а перед ним серая голова да уши торчком, а он обнимает это существо. Волк ведь. Ну и что. Волк, так волк, решил парень, зато тепло. Должно быть тоже пришел передохнуть. Одиночество да холод, оно кому приятно. Волк тоже проснулся. Поднялся, отряхнулся, сел и уставился на дурочка своими янтарными глазами.

– Ты что, волчок, погреться приходил? А? Что говоришь, в дорогу пора. Пора конечно. Оно что бока-то отлеживать. Я тоже пойду.

Волк сидел и внимательно слушал. Кайрос осмотрелся, все ли оставил, как прежде было.

Он встал, стряхнул с себя травинки. Глянул себе под ноги. Все хорошо. Дед бы его не заругал. Лес, поле и река – кормильцы наши. Ты, поевши, из-за стола встаешь после себя прибираешь. Так и в лесу. В колодец ты не плюешь. Сгодится водицы напиться. Так и с лесом и рекой.

– Ну, давай, дружище, бывай. Пойду я, да и тебе, наверно, пора. – Посмотрел на волка, кивнул головой.

Кайрос пошел от ручья, где ночевал. Волк за ним. Рядышком.

– Ты чего, дружок, проводить меня решил? Я и сам не заблужусь. У тебя, поди, делов тоже своих невпроворот. А я дойду. Ты не волнуйся. Чего? Не беспокойся.

Кайрос вышел на дорогу. Дальше дорога шла лесом. Две колеи от телег, а посредине дорожка травы. Видать, часто здесь на повозках да телегах хаживали. Волк не отстает, идет. Кайрос остановился, повернулся к нему, присел.

– Ты что, дружок, – погладил волка по голове, – совсем одному-то плохо? Так мне, конечно, компания не помешала б, так как ты то. Люди увидят, так они тебе какую беду могут сделать. Всякое бывает. Волков то они не любят. Пойдешь? А, спрячешься. Успеешь? Ой, волчок, боюсь я за тебя. Ну, так ты это, чуткий. Смотри да нюхай. Чуть что, прячься. А я де не видел тебя.

И они вместе зашагали по дороге. Солнце перевалило за горизонт, когда Помидорка решил, что пора сделать привал.

– Что, серый приятель, передохнем маленько? Я здесь корешки да что поищу, а ты корешки то не кушаешь. На охоту сбегаешь? Ну, беги. Я тебя подожду. Все равно, отдохнуть немного надо. Это тебе, бегай да бегай. А мы, люди, к тому не приспособлены. – Местечко себе облюбовал возле большого дерева.

Кайрос обошел окрестности, насобирал себе кой-чего. Корешки да кислица, листочки. Это можно есть. Пару ранних грибов сыроежек нашел. Присел. Вот и обед есть. Просидел он с час, когда вернулся волчок.

– Что, дружок, перекусил? – Посмеивался Кайрос. – Вижу, вижу, маленько поправил себя. Коли можешь, так пойдем дальше.

И снова они зашагали по дороге. Все вокруг спокойно. Птицы поют. Ветер полощет листья деревьев. В былые времена одно удовольствие так идти. У них с дедом свои ягодные и грибные места были. Были и местечки, где травы целебные можно собрать. Каждую траву или корень в свое время надо собирать. Потом сушить. Бабка с дедом его этой премудрости научили. Знал и вредные травы. Жучки и улиточки так же в дело могут пойти. И опять, есть какие здоровье поправить, а другие хворь и порчу наведут. Кайрос думал, долго ли ему еще идти до города али столицы. Ближе к вечеру сделали еще один привал. Кайрос сел на траву, волк напротив него. Смотрит, словно рассказывает чего. Говорит, а дурачок кивает головой, словно соглашается.

– Так я не пойду туда. Денежков у меня нет, кто меня пустит. Зачем мне туда. А? Ну, хорошо. Так ты чего, побежал? Ну, ладно, серый брат, ступай. Спасибо за компанию. Глядишь, если Светлый позволит, мы, еще когда, с тобой свидимся. Удачи. Удачной охоты. – Парень погладил голову волка, прижал ее к своей груди. После взял голову серого друга обеими руками, заглянул в глаза. Янтарь волчьих глаз встретился с сумраком глаз человека. Прощались два одиноких сердца.

Волк скрылся в лесу. Кайрос еще сидел, когда увидел, на дороге появилась человеческая фигура. Воин. Молодой. Подошел к нему.

– Эй, парень, тут до хутора или постоялого двора далеко? – Спросил путник. Сразу видно, идет издалека. На вид ему лет двадцать. Высокий, крепкий. Броня на груди из кожи, штаны из хорошей ткани. Обувь крепкая. Такая, по меркам Кайроса, дорого стоит. Не господская, но дорогая. Господа носят получше. И кожа у той тонкой выделки.

– Не знаю, господин. Я сам не местный. – Мир велик, откуда деревенскому дураку знать все места и деревни. Только по слухам. Про моря рассказывали, где огромные лодки плавают. Про разное рассказывают. Так это все далеко.

– А путь, куда держишь сам? – Спросил воин. Видно, парень не по торговой надобности держит путь. Не всем в родном крае сладко живется.

– Да, не знаю. До города хотел али столицы добраться. Работенку найти, а то в моей-то деревне оно голодно. Нечего там делать, вот и решил податься в лучшие края. А вы, господин воин? – Не стал рассказывать первому встречному, почему из деревни убежал.

– Я тоже в столицу иду. Что, парень, со мной пойдешь или как? Вдвоем оно веселее, о чем поболтать можно. – Парень задорно улыбнулся. Привык Арчик быть в компании людей. В дозоре или на посту все веселее, когда не один.