Отзывы на книгу «Олег Куваев: повесть о нерегламентированном человеке»

"Стою я на каком-то гребне. То ли действительно напишу „Моби Дик“, то ли просто грамотно, технически сделанную макулатуру».
О. Куваев

Об этой книге еще в начале года с большим уважением говорила Галина Юзефович. Тогда не собралась прочесть, главным образом потому, что имя Олега Куваева не вызывало даже тех отрицательных эмоций, какие были связаны с Веничкой Ерофеевым - вообще ни о чем мне не говорило: книг его не читала, первого фильма по "Территории" не видела, сериалов не смотрю. Сегодня плод совместных биографических изысканий Василия Авченко и Алексея Коровашко в шорте Большой Книги, пришло время познакомиться.

Кстати об эпиграфе. Думаю, это вопрос, которым задается всякий, кто собирается поднять мощный пласт неизвестных широкой публике знаний, не в меньшей мере и авторы "Олега Куваева: повести о нерегламентированном человеке". "Моби Дика", может, и не вышло, это место в моей ЖЗЛ-табели о рангах за книгой Льва Данилкина о Ленине, но совершенно точно не грамотно технически сделанная макулатура.

Отличная получилась книга, золотое сечение на стыке биографии и литературоведения с гармоничным и всегда уместным включением исторических, географических, геологических и геофизических сведений. Вдумчивая, серьезная, далекая от амикошонства и не перегруженная чрезмерным академизмом. Какую с интересом может прочесть и человек не знакомый с творчеством Олега Куваеваа. Как я. Не читала и не знаю, наберусь ли когда смелости.

Русский север и золотодобычу воспринимаю болезненно на уровне родовой памяти, мой прадед работал на прииске в Якутии, был репрессирован. Любая попытка обратиться к сочетанию этих тем вызывает отторжение, психологический аналог пенопластом по школьной доске. Занятно, что старательская романтика Джека Лондона с подобными эмоциями не связана. Может еще потому, что там это было результатом собственного выбора, не несло печати принуждения, которым пронизана советская история освоения северных недр.

Сравнение героя "Повести..." с Джеком Лондоном, кстати, стало своего рода общим местом. Оба были привлекательными атлетами с бродяжьей душой и ярким самобытным талантом, писали основываясь на собственном опыте, рано познали литературную известность, имели проблемы с алкоголем, предметом изображения сделали Север и золотодобычу, умерли сорокалетними.

Впрочем, с неменьшим на то основанием можно провести параллели от фигуры Олега Лекманова к Александру Вампилову. что с блеском проделано в книге. Филологическая часть "Повести..." чистый восторг книголюба, вдумчивый и серьезный анализ куваевской прозы, с референциями к неочевидным авторам и произведениям, оказавшим влияние на автора "Территории". То же можно сказать и об исторической, географической, социологической, в которые вписана биография.

Для меня стало неожиданным открытием, родом культурного шока, понимание, что освоение русского Севера, начиная со времен Ермака, осуществлялось, по сути, бродягами. То есть, людьми, в ком оседлые наклонности были так малы, а тяга к анархии столь велика, что они пускались в авантюру с заведомо тяжелыми условиями, неопределенностью, существованием в грязи, скученности, дискомфорте, к болезням и смерти на чужбине, ради сомнительной перспективы разбогатеть. Понимаете, всего-то и нужно было включить мозги, но влияние хрестоматийной картинки со стерильно чистыми стругами, на которых мужественные красавцы кажут точеные профили диким берегам, коим несут свет цивилизации - такая у них историческая миссия - этот стереотип напрочь отключал критическое осмысление.

Или вот еще социально-исторический феномен бичей, которым в значительной мере посвящен второй роман Куваева "Правила бегства", и кого, на самом деле, уже мое поколение приравнивало к бомжам, в то время, как в сути явление диаметрально противоположное. Бомж (аббревиатура для "без определенного места жительства") - городской житель, пребывающий в этом статусе по многим причинам, но чаще всего в результате собственных роковых ошибок. В то время как бич ("бывший интеллигентный человек") - изначально тот, кого система сломала через колено. Человек, имевший специальность, переживший арест с последующим ущемлением в правах, умеющий не только выживать, но и хорошо работать в экстремально тяжелых условиях, но не имеющий возможности возвратиться к прежней жизни. Куваев, а за ним соавторы, говорят, что история освоения северных недр в XX веке вся на плечах бичей.

"Олег Куваев: повесть о нерегламентированном человеке" замечательный образец биографической прозы, которая много больше истории жизни и творчества одного человека. И возвращение читателям незаслуженно забытого имени. Отличная книга.

В аннотации Олега Куваева предсказуемо величают отечественным Джеком Лондоном: действительно, тот же Север, только по другую сторону Берингова пролива, те же золотоискатели, а главное – та же романтика свершений и пути. Оба стали культовыми писателями еще при жизни. И умерли оба в 40 лет.

У книги два автора, и она четко делится на две части: жизнеописательную и филологическую. Схема стандартная: каждая глава — один этап жизни, сначала нас знакомят с фактами, потом разъясняют работы соответствующего периода, преимущественно через поиск прототипов и вдохновителей (Горький, Вампилов, Венедикт Ерофеев...). Единственное исключение — пятая глава, целиком посвященная истолкованию «Территории» (Территория — это аналог Зоны в «Пикнике на обочине»).

Биографическую часть особо удачной не назовешь, и причины понятны. Это фигуранты Серебряного века понаоставляли о себе и друг друге столько воспоминаний, что материалов для вдумчивого исследования еще на сто лет хватит. Круг знакомств Куваева совсем другой, и письменных свидетельств о нем негусто. Устных еще меньше – все-таки полвека прошло, особо некого расспросить. Вот и приходится собирать буквально по крупицам, раздувая биографию историей освоения Чукотки и описаниями методов геологоразведки. А если учесть, что все произведения Куваева автобиографичны, биографу и вовсе не позавидуешь — все уже написано до него, причем гораздо талантливее. Единственное, что не «выводится» из текстов Куваева и что я узнала из этой книги: Куваев был алкоголиком с тяжелым характером. Вот только к чему мне это знание? С натяжкой можно говорить о погружении в эпоху шестидесятых — но опять же у самого Куваева и больше, и лучше.

А вот филологическая часть – полный аллес капут:

…креационистская версия писательского генезиса, апеллирующая к моментальному сотворению «Таежного сторожа» из недр собственного таланта, оказалась принесена в жертву эволюционистской истории о медленном вызревании прозаического мастерства из пристальных наблюдений за повадками центральноазиатских горных козлов. И пусть эта история не очень соответствовала фактам, зато легко вписывалась в линейно-прогрессивные каноны советского литературоведения. Бесконфликтное взаимодействие с ними обеспечивало автобиографическому мифотворчеству Куваева необходимый оттенок достоверности.

Перевожу на всякий случай: первый опубликованный рассказ Куваева был не то чтобы очень, поэтому позднее он не признавался, что на самом деле долго и старательно работал над текстом – так, разминочный подход, не судите строго.

И дальше в книге литературоведческий анализ будет таким же глубокомысленно напыщенным и трогательно провинциальным. Впрочем, о тотальной провинциальности книги (я имею в виду не «географическую» провинцию, конечно) можно было бы догадаться сразу, по ее названию.

Спасают книгу обильные цитаты из дневников и писем Куваева. Вот где дух времени и смыслы. По-хорошему, достаточно было издать записные книжки с коротким биографическим очерком и комментариями. А все остальное и без того есть, в «Территории» и рассказах.

Исследование биографии и творчества О.М.Куваева проведено людьми, с почтением относящимися к нему самому и к тому человеческому типу, который он воплощал. Такие люди - идеальные первопроходцы и первооткрыватели, способные проявлять чудеса выносливости в экстремальных условиях и решать в них сложнейшие задачи, в то же время не выдерживающие рутины и бюрократии (и пьянки тут следствие, а не причина). Довольно нелицеприятно обрисована литературная и научная среда. Много интересных фактов, касающихся геологии и Дальнего Востока, в том числе в современном состоянии. Помимо них, мне как филологу был наиболее интересен литературоведческий анализ произведений Куваева. Вообще, на мой взгляд, созданное людьми часто значительнее и важнее биографических банальностей, всех этих сплетен о том, кто с кем пил и кто с кем жил. Проводятся параллели между его текстами и "Пикником на обочине" А. и Б. Стругацких, пьесами А.Вампилова, повестями Ю.Трифонова и т.п. Рассказывается о людях, которые были прототипами героев "Территории". Куваев был очень требователен к себе как писатель, многие его планы, увы, так и не были воплощены.

"Не надо скучнить жизнь, дорогу - мечте и фантазии!"

Эта книга - намного больше, чем просто биография Олега Куваева - автора знаменитой "Территории". Скорее, Куваев и его идеалы тут как повод, вокруг которого идёт рассуждение о человеке вообще, его месте в мире, его способе жить.
Идеалист и романтик в хорошем смысле этого слова, Олег Куваев "практичный взгляд" на жизнь считал выдумкой идиотов. Ему претил "гипноз приобретательства". Люди, для которых единственная жизненная задача - обустройство зоны личного комфорта, где "я никому ничего не должен", вызывали у него почти брезгливость.

Своими книгами, да и всей своей жизнью он отстаивал ценности другого порядка - сила духа, порядочность, отношение к работе как к религии: "работа - это способ устранения всеобщего зла", "лучшая в мире обречённость".
Причём, работа в почти экстремальных условиях, где требуются мужество, жёсткость, максимализм, бесстрашие, умение не раскиснуть при первых неудачах: "Только в том случае, если ты не дрожишь над собственным благополучием, из тебя может получиться человек, который уже нужен человечеству..."

Куваев писал о "полярных суперменах", людях настоящего дела. И сам был таким же "универсальным солдатом" - легко переносил голод и холод, умел ездить верхом и на собаках, плавать на каяке, охотиться и обживаться на любом клочке земли. Он придумывал себе нестандартные, очень сложные маршруты, был крайне требователен к себе.
Не выносил регламентированной жизни, пафоса официоза, лицемерия столичной богемы. Он верил в то, что мужчина навсегда остаётся мальчишкой и романтиком, стремящемся к приключениям и авантюрам.

Из "этой бл...ской Москвы" он вырывался на Север: "Горы и Север - эти стихии были точкой духовного стремления. Север был территорией свободы".
Север для Куваева - понятие не географическое, а нравственно-социальное, это особая территория: она преображает, облагораживает, проявляет в человеке всё подлинно человеческое и выжигает, точнее вымораживает всё низменное. Именно Север - лучшая альтернатива безбедно-бесцельной городской жизни, именно здесь трудятся "рыцари тундры" - деятели, а не дельцы.

Куваев, как яркий представитель особого рода людей (Гагарин из той же кагорты), и его книги, и эта биография - актуальны сегодня (как и биография "Гагарина" Данилкина).
Это настоящая антиофисная проза. Альтернатива всем этим призывам к потребительству и комфорту.
Своё поколение Куваев называл "кислым". Интересно, каким словом он окрестил бы нас. Чувствую, не очень лестным...

У Василия Авченко ранее читала пару художественных произведений, все они были связаны с родиной писателя. Меня подкупает, когда человек пишет о том, что сам очень любит. Авченко очень любит Дальний Восток, поэтому старается в своих книгах рассказать о нём так, чтобы читатель узнал больше о этом регионе России, чтобы приехал, посмотрел, почувствовал и прочувствовал. Автор не навязывает свои чувства, а делится ими от всей души. Книга написана в соавторстве с Алексеем Коровашко, про него ничего сказать не могу.

В "Нерегламентированном человеке" очень подробно рассказано о личности Олега Куваева. Чувствуется, что было собрано много материала по теме - приведено множество цитат из писем, дневников, есть небольшая характеристика его научных работ.  Вместе с тем, я поняла, что жизнь Олега Куваева,  была не настолько насыщенна событиями, чтобы заполнить весь объём книги. Поэтому первая половина книга поделена на автобиографию Куваева и историю освоения Крайнего Севера. Для меня знакомство с фактами из истории освоения тех земель, знаковыми фигурами тех времён, особенностями работы в трудных погодных условиях было плюсом. Читать про то, как жили и работали геологи, осваивались территории было интересно. Тем самым можно было погрузиться в то время, когда жил и творил Олег Куваев, хотя он и сам раскрывал эти темы в "Территории".

Вторая половина объёма книга отдана на разбор произведений. Авторами прочитаны и перечитаны произведения и дан их достаточно подробный анализ. Здесь мне уже было не так интересно. Порой они уходили далеко в своих суждениях, иногда большое количество домыслов, которые они подтверждали косвенными доказательствами, утомляло. А некоторые сравнительные параллели проложенные авторами удивляли. Ещё поймала себя на мысли, что добавлять много терминов из филологии не самое удачное решение. Не то, чтобы их очень много, но некоторые конструкции можно было облегчить. Зачем усложнять на ровном месте? Возможно из-за книга звучит серьёзнее, но, по мне, она от этого не выигрывает, ведь предназначена для широкого круга читателей, без этого вполне можно было обойтись. Справедливости ради отмечу, что текст не становится нечитаемый, просто после вполне обычного абзаца натыкаешься на лихо закрученную конструкцию, спотыкаешься, перечитываешь, вспоминаешь, что один из авторов филолог (доктор наук), вздыхаешь и идёшь дальше. Безусловно, авторы трепетно относятся к личности писателя и ко всему, что с ним связано, это чувствуется на протяжении всей книги.

В целом книга мне понравилась, я не пожалела, что приобрела её. Отдельное спасибо за упоминание других авторов, которые писали про Дальний Восток или про Крайний Север, сделала себе много зарубок.