Тем временем Хиггинс накинул плащ и как истинный джентльмен помог Элис с курткой. Он даже поправил огромный желтый шарф, в который та куталась перед маленьким треснутым зеркалом у входа в лабораторию. От этой заботы Эл покраснела и поспешила спрятать заалевшие щеки за высоким воротником-стойкой. Заглянув обратно в аудиторию, они попрощались с Генри, которая с паяльником в руках снова склонилась над микросхемами. Та машинально кивнула, так и не подняв головы.

На улице пришлось бежать под проливным дождем и без зонта. Неожиданно налетевший шквалистый ветер вновь грозил превратить любого неосторожного прохожего в летающую няню-зануду. Профессору даже пришлось обнять Элис за плечи, чтобы не дать порывам сбить ее с ног. И в этот момент, к своему смущению, она вдруг с удивлением заметила, что Хиггинс вовсе не так высок, как казалось раньше. Непрошеное сравнение с другим мужчиной вылезло само собой. И хотя до этого дня она, слава богу, никогда не оказывалась поблизости от Риверса, но сегодня голова плохо соображала и… Черт побери! Еще в первую их встречу шея едва не переломилась, пока, задрав голову, Эл пялилась в жуткие гипнотизирующие глаза. Теперь же она искоса осторожно оглядела фигуру руководителя, а потом вздохнула, мысленно дав себе звонкий подзатыльник. Докатилась. Уже занялась сравнением двух профессоров, совершенно непроизвольно отдавая предпочтение не коренастому Хиггинсу, а стремительному, невероятно высокому ублюдку и его бесконечно длинным ногам… Возможно, это просто ее типаж? Да. Вряд ли что-то большее.

Несколькими минутами позже Элис уже сидела в серебристом «Вольво» и задумчиво наблюдала, как мимо проносились ванты моста Лонгфелло. Дождь хлестал по ту сторону теплой и уютной машины, ветер раскачивал подвесную конструкцию, вызывая легкую волну адреналина. Затем автомобиль нырнул в Большой бостонский тоннель, и неизвестно, что больше повлияло на Эл – мерцающий свет, от которого хотелось закрыть глаза, или же неподвластный даже ярким огням фонарей полумрак подземки, а может, обычный для этого часа затор, что начался перед самым выездом на поверхность. Элис сама не заметила, как провалилась в сон, убаюканная мягким покачиванием машины. Очнулась она от легкого прикосновения к своему лицу, когда они уже приехали. Сонно моргнув, Элис пыталась понять, где она, черт возьми, находится и что происходит. Наконец перед глазами перестала плыть мутная пелена, и получилось различить осторожно будящего ее Хиггинса.

– Точно бы уехала в Уинтроп, – сказал он с улыбкой.

Его рука нерешительно потянулась вперед, чтобы застегнуть до конца молнию и поправить загнувшийся ворот куртки Элис. И этот жест неожиданно вышел смущающим. Очень. Черт возьми, почти неприличным! Элис чувствовала, как предательский румянец опять залил щеки, но ничего не могла с собой поделать. Ей нравилась забота. Слишком редко она позволяла себе отвлекаться на что-то, кроме учебы, заводя отношения только ради секса и ощущения нормальности. Это устраивало обе стороны процесса, но иногда до истерик хотелось уткнуться в тепло. Господи, просто чтобы кто-то выбрал Эл исключительно ради нее самой, без скрытого подтекста или математического расчета. Однако она здраво оценивала свои силы и здоровье, а потому любыми способами избегала подобной лирики – второго шанса получить диплом не представится. Так что она взяла себя в руки и спокойно посмотрела в глаза Хиггинса.

– Зато любовалась бы на самолеты. – Губы растянулись в подобии улыбки. – Спасибо большое, что подвезли. Я зайду завтра, покажу черновик доклада и видеоролик.

– Буду ждать, – тихо откликнулся профессор, все еще не отводя взгляда.

Элис опять смутилась непонятно отчего, сумбурно попрощалась и вывалилась из машины под проливной дождь. Очутившись в сыром затхлом подъезде, она бросила мученический взгляд наверх и, стиснув зубы, поползла на третий этаж. Запыхавшись и проклиная высокие пролеты старых домов, Элис открыла дверь в квартиру, а через мгновение в нос ударил резкий кислый запах.

– Боже, что за вонь! – воскликнула она и едва подавила рвотный позыв.

Скинув кроссовки и на ходу размотав шарф, Элис осторожно заглянула в совмещенную с кухней гостиную. Там над какими-то пластиковыми контейнерами колдовал Джошуа, чьи руки были в синих защитных перчатках, как у уборщиков. Он как раз ловил что-то в одной из емкостей, когда его настиг вопль. Неведомый предмет выскользнул из мокрой руки и с громким всплеском плюхнулся обратно, вынудив парня витиевато выругаться. На линялой футболке с выцветшей надписью «Перешел на Темную сторону задолго до создания Света» расплывались пятна.

– Что за привычка, – Джо снова сосредоточенно ловил пальцами ускользающее нечто и ворчал себе под нос, – орать по любому поводу?

– Прости, – покаялась Эл, осторожно подошла поближе и заглянула через плечо друга. Туда, где в мутной болотистой жидкости плавала печатная плата. Зрелище было мерзким, а вонь стояла просто фантастическая. Элис пробормотала: – Всегда подозревала, что травятся не платы, а люди…

– Не бухти. – Джо наконец-то подцепил кусок текстолита и аккуратно выложил его на бумажное полотенце. – Руками не трогай, там соляная кислота.

– Даже и не думала. – На всякий случай Эл отшатнулась подальше. – Скажи, это нельзя было делать у Хиггинса, а? Там хотя бы вытяжки есть!

Она распахнула окна, впуская в комнату свежий воздух и морось льющейся с карниза воды. Их квартире, расположенной под самой крышей старого дома, всегда доставалось по полной от проливных дождей. Чтобы уснуть под дикий стук капель, требовалось обладать фантастическим пофигизмом. Или качественными берушами. Элис нахмурилась, когда в глаза бросилась растекшаяся на подоконнике лужица.

– Ты видела, что там на улице? Штормовое предупреждение вообще-то.

– Я не только видела, но и была там. Джо, у нас опять рама протекает.

– Где? – раздался за спиной голос. – Пусти, я посмотрю.

Он протиснулся к окну и уставился на очевидное доказательство ее слов.

– Вот черт.

– Ага.

– Ладно, возьму сегодня у Арнольда герметик и заделаю вечером щели. Понять бы только, где течет. – Парень скептическим взглядом окинул раму в поисках следов предательства. Именно с этим окном они воевали каждый год. Чертова старая деревяшка будто ополчилась на них и каждый раз изыскивала новый способ устроить протечку.

– Проще окно поменять, – пробормотала Элис, которая снова начала мерзнуть.

– Хозяин против, ты же знаешь. Это нарушит гребаный «эстетический внешний вид» дома.

Она тихо выругалась и направилась к раковине в поисках какой-нибудь тряпки.

До позднего вечера Элис возилась с докладом, так и эдак переставляя блоки, меняя местами слова, переиначивая фразы. Сказать все и ничего – тонкое искусство, если ты работаешь на закрытую организацию. Ближе к полуночи стало ясно, что голова не в силах больше думать, а глаза держатся открытыми исключительно на честном слове и стальной воле. Еще чуть-чуть и придется вставлять под веки зубочистки, словно мультяшному герою. Спать хотелось так сильно, что Элис впервые не заметила разбушевавшихся сквозняков.

* * *

Ветер не утихал всю ночь в настойчивых попытках достучаться до жителей Бостона крупными каплями дождя, однако утро принесло с собой тишину, мирный рассвет и… вонь соляной кислоты.

– Джо! Черт бы тебя побрал! – заорала Элис, поднимая голову от подушки и стараясь не дышать слишком глубоко. – Если к нам заявятся соседи с претензией, то я без вопросов пущу их внутрь. Пусть высказывают тебе все напрямую.

– Пуговка, ты очень злая, – заметил Джошуа, заглядывая к ней в комнату.

– Я голодная, а не злая!

– Прости, кухня занята. – С этими словами черноволосая голова скрылась за дверью, а Элис досадливо застонала.

Невероятным усилием воли вынырнув из кровати, она поплелась в ванную, ежась от холода. Отопление пока не включали. Видимо, менеджер дома и скряги-жильцы считали, что на улице недостаточно свежо и надо подморозить задницы еще чуть-чуть. Так что Элис прыгала на цыпочках в сторону вожделенной горячей воды, мечтая согреться под струями душа, но вместо этого нашла там два таза гребаных печатных плат. Отмокающих в проточной воде печатных плат. Вместо прекрасного обжигающего душа, она стояла и смотрела на паршивые куски текстолита.

– ДЖОШУА!

Элис снова безбожно опаздывала и чуть ли не бегом неслась по Мэйн-стрит от станции «Кендалл». Ловко лавируя между людей, луж и велосипедистов, она без потерь продралась через толпу первокурсников, что пришли на экскурсию в Институт исследования рака имени Коха, и рысью свернула на Вассар-стрит. Сумасшедший марафон завершился у здания Циклотрона. Элис тяжело привалилась к перилам ведущей в Эдгертонский студенческий магазин лестнице и медленно выдохнула.

Назвать помещение магазином в полном смысле этого слова ни у кого не повернулся бы язык. Но здесь можно было приобрести знания и разработать любое оборудование, сконструировать самые фантастические инструменты, столь необходимые для научной работы в стенах института. С утра и до вечера из-за дверей доносились жужжание станков для сверления, скрип металла и удары чего-то неведомого по чему-то еще менее определенному. Для Элис, привыкшей работать с уже готовыми установками и более тонкими в эксплуатации материалами, эдгертонский магазин всегда казался чем-то вроде древней алхимической лаборатории, в которой царили загадочные звуки, запахи и люди, что священнодействовали над куском серебристого металла. Но, увы, там Эл было не место. Так что, переведя дыхание, она нырнула в соседнюю дверь, в святая святых Массачусетского института – циклотрон.

Посередине пары по квантовой оптике телефон Элис требовательно завибрировал. Стараясь не привлекать внимания, она достала смартфон и вчиталась в горевшие на экране сообщения.

«Сегодня день рождения Арнольда, – писал Джо, который явно стремился загладить утренний инцидент. – Он закатывает вечеринку в клубе «Эдит». Ты придешь? Арни был бы рад».

«Эдит»? Серьезно? Не могли выбрать что-нибудь менее пафосное?» – быстро набрала Эл, пока Аннет, с которой они делали лабораторную работу, поправляла линзы в установке.

«Это же Арнольд. Так ты будешь? Он спрашивает, потому что надо заказывать безалкогольные коктейли на тебя».

«Буду. Скажи, что подарка у меня нет. Пусть считает мое явление на вашу розовую девчачью чайную вечеринку благодатью небес».

«Заметано. Злюка».

Элис едва слышно хмыкнула и убрала телефон.

* * *

В списках определенных тусовщиков Бостона клуб «Эдит» считался одним из самых престижных. Попасть туда без протекции одного из его членов было практически нереально, а после предстояли три испытательных месяца, прежде чем для новичка распахивались двери VIP-зала. Названный в честь знаменитой Пиаф, клуб был выдержан в стиле Парижа середины XX века. Атласная, крупно стеганая обивка стен, полотна афиш знаменитой певицы и центральная стена, полностью скрытая под бесчисленными снимками Эдит и Марселя. Красиво, дорого и невероятно стильно. Так что выбор приятеля Джо, разумеется, произвел на Элис впечатление, хоть она и не удержалась от закатывания глаз – эти милые мальчики всегда так озабочены собственным имиджем.

Она любила посещать подобные места. Здесь царила атмосфера всеобщего дружелюбия, никто не лез с пошлыми намеками, было спокойно и прилично. Хочешь – иди танцуй, не хочешь – сиди и разговаривай с кем угодно и о чем угодно, а если устал, можешь побыть в одиночестве – никто не станет навязываться. Не существовало табуированных тем, не провозглашались радикальные заявления. Главный принцип звучал примерно так: наслаждайся сам и дай наслаждаться другим.

Элис пришла через полчаса после начала, в разгар главных поздравлений. Быстро чмокнув в щеку блондинистого Арнольда, она мгновенно исчерпала свой словарный запас пожеланий счастливой и долгой жизни. После этого ее любезно усадили на кожаный диванчик, всучили горячий безалкогольный глинтвейн и оставили согреваться в приятном одиночестве. Она наблюдала за весельем из-под полуприкрытых век, радуясь за друга, который не отрывал восхищенного взгляда от именинника.

Время летело незаметно, окутывая гостей приятным флером непринужденности и всеобщего удовольствия. Из колонок, подвешенных под потолком, лился мягкий, ненавязчивый соул. Вместе с Джо и Арнольдом они вели увлекательную беседу о внешней политике с каким-то парнем по имени Эстебан, и Элис всерьез полагала, что это сценический псевдоним. Так что никто из них не ожидал появления официанта с букетом пошлых алых роз: гигантскими глупыми болванчиками красные соцветия венчали непомерно длинные стебли.

– Мисс Чейн? – обратился к ней манерный мальчик. Элис была единственной девушкой сегодня, не считая парочки трансвеститов, так что ошибиться было сложно.

– Да, это я. – Она опасливо вглядывалась в безумный красный веник, что с трудом помещался в руках юноши немаленького роста.

– Вам просили передать. – С этими словами, к ее откровенному ужасу, тяжелый букет перекочевал в руки Элис. Она готовилась почувствовать тысячу противных уколов, но шипы предусмотрительно срезали.

– Кто просил? – глупо поинтересовалась Элис, пялясь на благоухающие бутоны.

– Посыльный, – пожал плечами официант. – Вазу принести, мисс?

– Д-да, пожалуйста. – Она все еще не понимала, что, черт возьми, происходит.

– Там записка, – неожиданно сказал Арнольд, небрежно заправив за ухо длинную светлую прядку, и выудил откуда-то из глубины лепесткового кошмара белую карточку.

Пальцы мелко задрожали, когда Элис взяла несчастный клочок плотной бумаги и развернула. Минуту она немигающе пялилась на исписанные знакомым почерком строчки, а потом разразилась отменной бранью.

– «Не добившись ответа, Медиум делает новый ход и преподносит духу дары. Кто знает, что сработает на этот раз…» – прочитал перегнувшийся через плечо парня Джошуа и озадаченно воскликнул: – Что за бред?

Вместо ответа Элис кинулась к телефону, еще не зная, что точно собирается делать. Как ублюдок узнал, где она? Быть не может, чтобы он за ней следил. Это просто нереально, да и смысл? Хотя вся ситуация с записками и так казалась совершеннейшим абсурдом, невозможным в ее до зевоты скучной и банальной жизни. Но тут в голове мелькнула мысль, и Элис на секунду замерла, а потом нарочито медленным движением открыла «Фейсбук»^[17]. Так и есть. В оповещениях светилось три непрочитанных сообщения от системы. Затаив дыхание, она перелистнула экран и уставилась на фотографии себя самой на диване, целующей Арнольда в щеку и весело смеющейся в обнимку с именинником. Сверху над каждым снимком стояла пометка о геолокации. Что ж, даже самая тупая блондинка догадалась бы, где сейчас находилась мисс Чейн, с кем и каков повод для кутежа посередине учебной недели. Чертов век цифровых технологий, чертов Джо, выложивший эти фотографии, чертов самоуверенный мудак с чертовым веником! Элис зарычала, немедленно исправляя в настройках статус приватности. Никто! Ни одна душа не посмеет за ней следить! Здравствуй, паранойя.

– Элис! Элис! – донесся до нее удивленный голос Джо. – Что происходит?

– Дерьмо полнейшее происходит, мой дорогой друг, – медленно произнесла она, глядя в одну точку и постепенно осознавая смысл происходящего. Игра пошла всерьез. Букет роз? Право слово, от этого профессора вероятнее ожидать букет венерических.

– Ничего не понимаю, – пробормотал парень и переглянулся с нахмурившимся Арнольдом, который все вертел в руках карточку.

– Я тоже. Я тоже…