Правило первое

Каждый человек после рождения, согласно своей генеалогии, наследует некоторые черты характера от представителей своего рода. То есть родившегося человека следует сравнивать не с чистым листом бумаги, а в лучшем случае с наполовину исписанным листом. Половина этой страницы уже написана генами, а остальная часть будет заполнена родителями, учителями, а в более поздний период – обществом и окружающей средой.

Отец создал все условия для всестороннего развития маленького Мусы. Очень немногие дети в Ашхабаде имели трёхколёсные велосипеды, и, конечно, Муса был в их числе.

– Мы из рода Ширваншахов, наши предки владели в своё время большими землями. Мы выигрывали войны силой оружия и слова. Наши Ширваншахи воспитали величайших полководцев и самых блестящих писателей.

С этими словами Мирза Махмуд купил сыну набор оловянных солдатиков, а также подобие боевой пушки, чтобы его сын был смелым и бесстрашным. Муса устраивал батальные сцены и расстреливал из пушек солдат противника. После игр мать водила его на прогулки. Маленький Муса безмерно любил мать, он всюду следовал за ней, успокаивался, положив голову на её колени. По ночам она читала ему сказки. Так были созданы первые капли его океана знаний.

Набат попросила Мирзу Махмуда купить и привезти сытинское издание книги «Сказки» Александра Пушкина^[2]. Это издание в переплёте зелёной кожи, с красивыми иллюстрациями сразу привлекло внимание ребёнка. Мирза Махмуд, охотно выполнявший все просьбы жены, заказал книгу из Самары. И Набат-ханум с большим энтузиазмом, как профессиональный чтец, по вечерам читала сыну сказки.

Пока звучал голос Набат, Муса рассматривал картинки. Ему хотелось поскорее научиться буквам. Мальчик очень быстро выучил алфавит и начал читать вместе с матерью. Наряду с этим раскрылся и его врождённый талант к заучиванию стихов.

Набат-ханум была не только воспитательницей и покровительницей Мусы, но и сердечным другом ребёнка: она учила его восхищаться красотой природы, ароматом цветов, закатом солнца, пением птиц, наслаждаться духовным общением. Она советовала другим женщинам, с которыми подружилась здесь, регулярно общаться с детьми, потому что такие разговоры могут сыграть роль в их воспитании.

– Муса, ты видишь, как садится солнце?

– Да, мама. Но почему-то эта сцена меня огорчает.

– Конечно, дитя моё. Солнце – свет, солнце – тепло. Существовала бы жизнь на Земле без Солнца? И как мы днём работаем, находим различные занятия, устаём и восстанавливаем утраченные силы ночным сном, так и солнце ночью отдыхает и набирает силы для следующего дня. Поэтому не нужно огорчаться.

– Мама, а вдруг Солнышко не проснётся?

– Не дай Бог, дитя моё, это невозможно. Правда, есть люди, которые спят и не просыпаются, но есть миллионы людей, и тот факт, что некоторые из них уходят из мира, ничего не меняет. Но Солнце единственное, и его сила равна силе миллионов. Оно создано дарить свет и тепло людям на Земле.

Однажды мать прочитала ему книгу о добром дожде. В далёкой стране из-за засухи горели поля для посева. Люди молились, чтобы небеса подарили им дождь. В то время на небе было только одно чёрное облако, и оно было очень далеко. Мольбы людей дошли до облака, оно обошло все другие поселения и пролилось сильным дождём на землю молящихся.

Муса таким образом узнал, что мир не лишён облаков-спасителей.

Следующим летом они поехали отдыхать в Пятигорск. Этот курортный регион Северного Кавказа пользовался большой популярностью. Минеральные воды считались лекарством от тысячи недугов. Мирза Махмуд подарил своим любимым жене и сыну счастье увидеть этот сказочный уголок. Они сняли дом, каждое утро выходили на прогулку и возвращались домой на закате. У хозяев дома была дочь – ровесница Мусы. Это была склочная, капризная девчонка. Однажды они поругались с Мусой из-за игрушки. Девочка поцарапала Мусе лицо. А он в ответ побил девочку. В это время Набат разняла детей, отвела Мусу в угол и сказала:

– Дитя моё, Бог создал мужчин и женщин. Бог дал мужчинам непобедимую силу. Они способны создавать и выполнять самые сложные задачи. А женщины – существа нежные, слабые. Бог дал им не силу, а любовь и человечность. А теперь задумайся, правильно ли мужчине бить женщину?

Муса понял свою ошибку. Это объяснение сразу запечатлелось в сознании ребёнка, оно будет сопровождать его на протяжении всей жизни.

В то время восточные женщины не умели читать и писать, не тянулись к этому, исключения были возможны в очень редких случаях. Набат-ханум была именно таким исключением. После того как она пришла в дом Мирзы Махмуда как невеста, она за короткое время научилась читать и писать как на тюркском, так и на русском языке. Можно ли не любить такую мать? И Муса очень любил её. Вскоре мама подарила ему брата. Мирза Махмуд назвал второго сына Исой. Это было в 1913 году. Мусе только что исполнилось пять лет.

В восьми часах езды от Ашхабада находился райский уголок под названием Фирюз. Богатые ашхабадцы строили дома и любили отдыхать в летние месяцы в этих местах, в окружении гор и протекающей реки Фирюзинки. Мирза Махмуд обустроил здесь дом. Летом 1913 года он привёз сюда свою семью, здесь родился его второй ребёнок.

Однажды летом они посетили азербайджанский город Шушу, который с трёх сторон окружали высокие и неприступные крепостные стены, а с четвёртой – крутой труднопроходимый склон. С этого склона поднималась извилистая дорога со множеством серпантинов, соединяющая город с внешним миром. Знаменитая равнина Джыдыр находилась прямо на краю обрыва. Внизу находился роскошный ресторан с постоянно играющим оркестром, который расположился прямо посреди густого зелёного парка. Родители приводили своих детей в парк на прогулку, а молодые люди сидели и разговаривали на лужайках. Население в основном состояло из азербайджанцев, которые проживали в нижней части города. Было и много армян, живших в особняках.

Мирза Махмуд снял дом в центре района Ходжа Марджанлы. Двухэтажное белокаменное здание с выступающим балконом гармонично смотрелось с белокаменной дорожкой. Рядом с ними красовались мечеть, баня и небольшой сквер, а чуть дальше располагались ремесленные мастерские.

Мирза Махмуд, заселив семью, вернулся в Ашхабад. Иногда бабушка Гюлер смотрела за Исой, а Набат брала Мусу на прогулки по Шуше.

– Муса, ты знаешь, что говорят о Шуше? Город называют маленьким Парижем, консерваторией Закавказья. Есть такие певцы, такие исполнители на таре^[3], что, когда они поют, играют, прилетает соловей и садится им на плечи.

Однажды они пошли посмотреть дом известного шушинского певца Садыгжана, и внимание Мусы привлекли несколько сгоревших домов. Он спросил у матери, отчего они сгорели, и мать рассказала, что в 1905 году в городе произошло армяно-мусульманское противостояние и город был сожжён.

Набат не пустила Мусу напиться воды из источника Ходжа Марджанлы, она боялась, что у него заболит горло. Увидевший это старик с арагчином^[4] на голове улыбнулся и сказал, что от природной родниковой воды горло болеть не будет. С того дня и до самого отъезда Муса каждый день пил ледяную воду из источника и получал от этого удовольствие.

Однажды, проходя мимо мастерской медника, они остановились и наблюдали, как искусно мастер изготавливает изделия из серебра. Набат, указав на сложенную готовую посуду, спросила мастера, зачем нужно делать столько серебряной посуды, разве все это покупают? Улыбнувшись, мастер рассказал о традиции мусульман в Шуше, которые покупали только столовое серебро. Набат также купила пять серебряных подстаканников, по одному для каждого члена семьи. Муса поинтересовался, зачем они нужны, а Набат улыбнулась и сказала, что будет подавать в них стаканы с чаем, чтобы не обжечь руки.

С рождением второго ребёнка любовь Набат к Мусе ничуть не убавилась, но из-за грудного малыша она не могла, как раньше, проводить с Мусой столько времени. Но как только находила минутку, то выводила Мусу на прогулку, обнимала его, целовала и нюхала его густые волосы.

Они часто выезжали на телеге с извозчиком на прогулку за город. Тогда Набат старалась показать сыну что-нибудь новое:

– Муса, посмотри, какие красные горы, покрытые маками. Знаешь, горные цветы бывают более ароматными.

– Муса, как низко летают ястребы. Вероятно, они нападут на чью-то овцу или на кур.

– Муса, вслушайся в шум реки, насколько он совершенен – словно гениальнейшее музыкальное произведение…

Глава 7

Что здесь самое красивое? Пение птиц. Они пели на разные голоса, но синхронно и слаженно, словно ими управлял дирижёр. Слушая их, казалось, что душа действительно успокаивается.

Прекрасными были и частые дожди. Запах влажной земли и окружающей зелени создавали совершенный аромат. Вдыхая воздух, ощущаешь чудесную лёгкость.

Деревня Перхушково относится к Одинцовскому району Подмосковья, расположена вдоль Можайского шоссе. Когда надежды Назима на Дорогомиловский рынок не оправдались и он начал работать на Москворецком рынке на юге Москвы, он в первый же день выразил желание снять квартиру неподалёку. Тогда Аслан заявил, что снимать квартиру здесь довольно дорого, а вот Подмосковье – идеальный вариант. Просто немного устанешь в дороге и потеряешь время, но точно можно сэкономить.

Поискали, расспросили и выбрали вариант Перхушково. Назим ездил на электричке, это было удобно. Единственной трудностью была полуторакилометровая прогулка от станции Перхушково до съёмной квартиры, но со временем он и к этому приспособился.

По мере того, как человек привыкает к новому месту жительства, начинает одну за другой изучать самые интересные достопримечательности, он узнаёт о нём некоторую информацию. Эта деревня полностью утопала в зелени, берёзовые леса создавали впечатление сказочного мира. Журчание протекающей сбоку речки Медвенки дополняло эту красоту. По соседству была ещё одна деревня – Трубачеевка. Виллы богатых людей располагались по трём другим сторонам. Московская элита, не упускавшая возможности насладиться этой красотой, любила селиться здесь ещё с советских времён.

Среди достопримечательностей села для Назима новый восьмиэтажный небоскрёб^[5] не имел особого значения, но его очень интересовали исторические постройки, Лужецкий монастырь и усадьба Перхушково, которыми гордились и некоторые посещали местные жители. Когда он только приехал и почти каждый день общался с Зарнишан и детьми по видеосвязи, он рассказывал жене о некоторых особенностях Перхушково.

– Когда-то это было собственностью дяди известного писателя Герцена.

– Во время русско-французской войны здесь ночевал знаменитый генерал Наполеон.

– В советское время здесь был посёлок Академия, здесь на дачах жили известные советские академики. Говорят, что среди них был и один азербайджанец.

Поэтому Назиму было легко найти адрес, указанный в газете. Это оказалась одна из дач с высокой черепичной крышей в посёлке Академия. Он позвонил Аслану, сказал, что опоздает на работу, и решил найти это место рано утром, поскольку вечером после работы, когда он доедет, здесь уже никого не будет.

Когда он увидел дощечку, незаметную с первого взгляда, то онемел. Он и в грёзах не мог бы себе представить, что Дом-музей, куда он пришёл устраиваться сторожем, принадлежал его соотечественнику.

Он несколько раз подряд прочитал слова «дом-музей заслуженного академика Мусы Алиева», позвонил в дверь и на вопрос «Кто там?» по домофону ответил: «Я пришёл по объявлению о работе в газете». Назим вошёл, как только дверь открылась. По коридору он попал в зал через открытую дверь. Мужчина лет шестидесяти пяти – семидесяти, сидевший в зале, встал, они пожали друг другу руки и поздоровались.

Сцена знакомства была очень впечатляющей.

– Вадим Борисович.

– Назим Мамедов.

– Как? Вы азербайджанец?

– Да.

– Какое приятное совпадение. Судьба не может просто так привести азербайджанца работать охранником в доме-музее Мусы Алиева. Случайностей не существует. Если каким-то ветром занесло вас из Азербайджана в Москву, в Перхушково, с намерением найти работу, если эта работа связана с именем вашего знаменитого соотечественника, то это переломный момент, обещающий коренные перемены в вашей судьбе.

Со слезами на глазах Вадим Борисович рассказал, что его отец и академик Муса Алиев когда-то работали в одной сфере, что его отец своей карьерой обязан Мусе Алиеву, и что его семья в долгу перед этим человеком, который верно служил своей стране и народу, занимая высокие посты в Баку и Москве на протяжении всей своей жизни. Муса Алиев был феноменальной личностью, рождающейся раз в столетие.

Вадим Борисович предложил Назиму чай. Тот, почувствовав жажду, сразу согласился. Странно, в Азербайджане можно комфортно переносить сорокаградусную жару, ведь климат там преимущественно сухой. Здесь же невозможно выдержать тридцатиградусную жару из-за высокой влажности.

Вадим Борисович включил электрочайник. Не прошло и двух минут, как налил каждому по чашке чая, открыл сахарницу, наполненную карамелью, и сказал:

– В истории было много государственных и общественных деятелей. Было немало людей, совершивших великие дела и вписавших свои имена в историю. А вот в отношении Мусы Алиева ситуация совершенно иная. Дело в том, что этот человек – школа жизни. Закон жизни написан на каждой странице его истории. Если молодое поколение усвоит эти законы и применит их, оно сможет успешно выйти из самых критических периодов.

Назим вспомнил «книжного червя», рядом с которым они вчера сидели в электричке. Тот тоже говорил подобные вещи и подчёркивал важность изучения судеб известных людей. Назим проигнорировал тогда его слова. «Судьба даётся от Бога. Книги не могут изменить это». Он остался при своём мнении.

После чаепития они вместе осмотрели дом-музей, Вадим Борисович показал вещи, картины, письма покойного академика и дал краткий комментарий к некоторым из них.

Оказалось, что музей ещё не функционировал, только создавался. Вадим Борисович планировал зарегистрировать музей и начать официальную деятельность до конца года по согласованию с родственниками покойного, проживающими в Баку. Он бывал здесь днём, но ночью ему требовался охранник. Вадим Борисович решил взять под защиту это место, так как на близлежащих дачах стали нередки случаи воровства. Среди вещей академика были старинные украшения, которые носила его мать во время проживания в Шемахе в прошлом веке, интересные сувениры, которые он привёз из Алжира, где в своё время работал, а также дорогой туркменский ковёр. Всё это могло стать настоящим сокровищем для домашних воров.

На большом портрете был изображён приятный на вид мужчина с устремлённым вдаль взглядом. Академик Муса Алиев.

Слева от большой вазы снимок – красивая женщина в длинном чёрном платье с широкой пряжкой на поясе, с арагчином на голове и блестящими украшениями на шее. Это мать Мусы Алиева. Справа от вазы – мужчина в чёрном пальто, чёрном шарфе и белой рубашке – отец Мусы Алиева. На другом снимке во дворце с колоннами и вышитым ковром на полу стоят и смотрят в объектив четыре человека – двое в офицерской форме, двое в штатском. Трое из них сидят, один стоит. В центре сидящих – Мамедтаги Алиев, дядя Мусы Алиева. Ещё на одном фото – старшеклассник в белой рубашке, чёрных брюках и кепке, изображён стоящий перед сделанной им самим моделью самолёта. Он радостно улыбается. Это Муса Алиев, память из юности.

Предметы тоже были интересными. Одним из них был огромный ковёр во всю стену – лёгкий, изящный, с необычным узором, из тонкой овечьей шерсти ручной работы. В правом нижнем углу ковра лежал брелок, надпись на котором сразу привлекла внимание Назима. Оказалось, что этот ковёр был удостоен второй премии как лучший ковёр на республиканской выставке в Туркменистане в 1927 году.

Привлекла его внимание и широкая прочная никелированная кровать. Никель сверкал огнём, узоры подножек приковывали взгляд. Кровати такого размера сейчас не производятся, нынешние в два раза меньше. У неё тоже была бирка, где сообщалось, что кровать произведена в Варшаве в 1906 году.

Сохранившаяся в стеклянном футляре золотая цепочка с большой подвеской, на которой изображена голова дракона, вызвала неподдельный интерес. Это был настоящий антиквариат.