Танковые корпуса были переданы в оперативное подчинение В. Д. Крючёнкину не только как подвижной резерв на случай крупного прорыва. Им предстояло «огнем и гусеницами» укрепить рубеж стрелковых частей его армии, т. е. создать своеобразный бронированный обруч тыловой полосы на направлении вероятного удара корпуса СС. К началу сражения за Прохоровку оба соединения, хотя и участвовали в тяжелых боях от двух до четырех суток каждое, но боеспособность сохранили. На 8.00 10 июля в их составе в общей сложности числилось в строю 257 танков Т-34, Т-70 и Мк-4 (во 2 тк – 116 танков, во 2 гв. Ттк – 141). Однако потери у них были уже ощутимыми, особенно во 2 тк. Например, если во 2 гв. Ттк бригады были укомплектованы танками, в среднем на 88–89 % от штатной численности, то во 2 тк: 26 тбр имела в строю 58 %, 99 тбр – 55 %, 169 тбр – 55 %, 15 гв. отпп – 57 %. Вместе с тем из 89 танков, находившихся в трех бригадах 2 тк, 43 – были легкие Т-70. Учитывая, что соединение Попова находилось на острие главного удара 2 тк СС, еще сохранявшего значительные силы (в первый же день сражения против него будут действовать части всех трех дивизий СС), то качественный состав его танкового парка существенным образом влиял на его возможности и результаты боевой работы. Боевой и численный состав 2 тк на 10 июля 1943 г. приведены в таблице № 1а.

Вечером 9 июля штаб корпуса Хауссера доносил: «В районе Грезное имеются только слабые силы врага вплоть до Псёла. Танковые силы врага на участке р. Солотинка (части 3-го мехкорпуса) ведут пассивно-оборонительные бои, не имея достаточных сил пехоты.

Отвод пехотных соединений с прочного фронта западнее Курска вероятен, но пока точно не установлен.

Противник на участке: изгиб железной дороги имеет более крупные танковые силы (от 80 до 100 танков), однако после тяжелых ударов 8.07.43 г. его командование не оправилось от шока»^[56].

Эта оценка основана, в первую очередь, на личных впечатлениях офицеров корпуса при наблюдении за ходом боев с действительно сильно потрепанными бригадами 31 тк, а не 3 мк, как предполагали эсэсовцы. Поэтому и их выводы были далеки от реального состояния советской обороны и войск в этом районе. Что же касается домыслов о шоке или об отводе войск с Курского выступа, которые после 9 июля все чаще начали встречаться в документах штабов германских войск, то они в первую очередь свидетельствовали об отсутствии веры в собственные силы и о стремлении внушить подчиненным мысль о том, что пять суток тяжелейших боев не прошли даром, русские скоро дрогнут.

Утверждение о низкой боеспособности советских войск можно отнести к стрелковым дивизиям 6 гв. А, оборонявшимся перед фронтом 2 тк СС, которые действительно в этот момент были в тяжелом состоянии. Так, в 52 гв. сд на утро 10 июля всего числилось 3486 человек, а в 154 гв. сп, оборонявшемся на основном участке 51 гв. сд, – лишь 731 человек. Однако, понимая важное значение района Прохоровки, руководство Воронежским фронтом, несмотря на ощущавшийся уже дефицит сил и средств, тем не менее старалось усилить его, хотя неприятель об этом еще не знал. Уже к вечеру 9 июля за боевыми порядками 52 гв. и 183 сд во втором эшелоне начали занимать оборону танковый и мехкорпуса 5 гв. ТА. Одновременно командир 12 оминбр подполковник Б. М. Немов получил распоряжение штаба артиллерии фронта о немедленном выдвижении всех четырех полков к селу Сафоновка, для занятия огневых позиций в районе Псёла. Бригада направлялась на усиления 5 гв. А, которая в это время еще шла к Прохоровке. Но минометчики развернулись на новых позициях раньше установленного срока (к полуночи 9 июля). Поэтому бригаду временно подчинили и. о. командира 52 гв. сд подполковнику Г. Г. Пантюхову. В этот момент она располагала 132 120-мм минометами, что существенно усилило огневую мощь дивизии и расширило возможности ее командования. Залп сразу нескольких полков по наступающему клину противника давал большой эффект и вполне мог сорвать атаку пехоты даже при поддержке танков. Именно огонь этого соединения (наряду со сложными погодными условиями) окажет 10 июля очень существенную помощь не только 52 гв сд в срыве наступления войск Зимона, но и 183 сд в сдерживании дивизии Виша.

Ночь на 10 июля для противоборствующих сторон на прохоровском направлении прошла достаточно спокойно. Только в пойме Псёла бои завершились лишь перед рассветом. Войска мд СС «Мертвая голова» до полуночи продолжали настойчиво атаковать села на левом берегу реки, стремясь создать благоприятные условия для ее форсирования. К вечеру боевая группой 6 тгп СС «Эйке» усиленная танками, овладев хуторами Красный Октябрь, с. Прохоровка и вытеснив батальоны 11 мсбрЮ тк и 99 тбр 2 тк из западной частью Васильевки, попыталась полностью занять село и выйти к Андреевке, тем самым обеспечить прикрытие переправы для танков, которую было намечено построить в Богородицком. В это же время боевая группа 5 тгп СС «Туле» готовилась в районе х. Ключи к ночному броску через реку, чтобы создать плацдарм.

Для командования 52 гв. сд цель эсэсовцев была понятна. Поэтому Г. Г. Пантюхов приказал вечером сосредоточить огонь артиллерии и минометов по селам на левом берегу, занятым противником, и в первую очередь по районам, где было отмечено начало строительства мостов и гатей. Благодаря этому план М. Зимона был сорван, в 3.15 штаб мд СС «Мертвая голова» доложил: «Создать ночью плацдарм из-за сильного огня семи вражеских батарей не удалось»^[57]. В утренней сводке, переданной уже после рассвета, дивизия уточнила обстановку: «9 июля в 19.45 Козловка взята тгп СС «Ейке». Овладеть выс. 226, 6 не удалось, из-за сильного огня вражеской обороны и трудных дорожных условий. Оживленная деятельность вражеской авиации. Частые бомбежки. Слабая активность нашей авиации» ^[58].

Анализ трофейных документов свидетельствует, что штаб 2 тк СС в это время работал как исправный механизм хорошо отлаженных часов – четко, но уже с большим напряжением. В 2.30, через пятнадцать минут после полученного донесения о серьезных проблемах в дивизии Зимона, начальник его штаба штандартенфюрер В. Остендорф (Werner Ostendorff)^[59] направил следующее распоряжение:

«1. Наступление после планомерной подготовки в 11.00 широким фронтом на участке Козловка – Красный Октябрь. Полк Бекера (6 тгп СС. – 3. В.) – справа, полк Баума (5 тгп СС. – 3. В.) – слева.

2. Должна быть обеспечена поддержка всего артполка и полутора дивизионов шестиствольных минометов. Самолет – артиллерийский наводчик будет над целью с рассветом.

3. Поддержка наступления с воздуха штурмовиками будет обеспечена. «Лейбштандарт» наступает так же в 11.00, чтобы рассредоточить огонь вражеской артиллерии» ^[60].

Особенно много работы в это время было у разведки обеих сторон. Несколько групп от каждой дивизии прощупывали оборону перед своим фронтом, пытаясь захватить контрольного пленного и найти слабые места в боевом построении частей противника. В ночь на 10 июля поисковой группой 183 сд в районе Грезное был убит гренадер СС, при нем оказалась солдатская книжка, которая помогла установить, что он принадлежал дивизии СС «Мертвая голова»^[61]. Раньше соединение Зимона разведорганами советских частей в этом районе не фиксировалось. А в полдень 10 июля, уже в ходе боя в Васильевке, взвод разведки 99 тбр 2 тк под командованием лейтенанта Н. С. Кралечкина подбил бронетранспортер и захватил четырех пленных, принадлежавших одному из полков той же дивизии ^[62]. Разведданные немедленно были отправлены в корпус, а оттуда в штаб фронта. Согласно документам штаба фронта, в полосе его обороны мд СС «Мертвая голова» впервые была отмечена 7 июля, но на участке Липового Донца, перед 375 сд и 2 гв. Ттк. Теперь же благодаря успешной работе разведки 183 сд и 2 тк уже во второй половине 10 июля было получено подтверждение того, что дивизия переброшена к излучине Псёла, а значит, 4ТА концентрирует силы на этом направлении.

Работа разведчика на войне одна из самых опасных. Каждый выход за «языком» был связан с большим риском, они могли не только погибнуть, но и попасть в плен, т. е. навсегда остаться «без вести пропавшими». В ночь с 8 на 9 июля 1943 г. группа, возглавляемая начальником разведки 285 сп капитаном А. В. Ленивовым, захватила в районе Грезного офицера дивизии СС «Мертвая голова». Но на обратном пути была окружена. Разведчики отбивались до последнего патрона, но почти все погибли. Лишь капитан и один раненый боец на рассвете выползли к переднему краю полка, благодаря чему боевое охранение вытащило их с «нейтралки». Для всех, кто был в группе, эти два выживших товарища стали тонкой ниточкой, которая дала возможность донести до командования, что «они геройски погибли в бою, защищая социалистическую Родину». Но было немало и тех, кому выпало, однажды уйдя в тыл врага и до конца выполнив свой воинский долг, навечно остаться без вести пропавшим для всех, кто его знал, боевых друзей и родных. Об одном из таких неизвестных солдат, 13 июля 1943 г. доложит штаб мд СС «Дас Райх» в утреннем рапорте в корпус: «Один отставший от своей части русский солдат с оружием и ранцем был застрелен в 4.15 часовым головного дозора. Он выбирался из окружения. Надо полагать, что это действовал член разведгруппы (с радиостанцией)»^[63]. За героизм, проявленный в боях на Курской дуге, оба офицера – и капитан А. В. Ленивов, и лейтенант, «шустрый малый», как говорили о нем однополчане, с совсем не боевой фамилией Н. С. Кралечкин были удостоены высоких по меркам действующей армии наград; первый – ордена Отечественной войны 2-й степени^[64], второй – Красной Звезды^[65]. К сожалению, до победы им дожить было не суждено: Анатолий Васильевич погиб 13 июля 1943 г. под Прохоровкой, а Николай Степанович – 6 марта 1945 г., освобождая Европу.

С высокой степенью эффективности работала и разведка эсэсовских соединений. В утреннем донесении в армию штаб корпуса Хауссера докладывал, что разведподразделение мд СС «Дас Райх» в 1.00 10 июля обнаружило южнее Беленихина позиции русской артиллерии и минометов, а тгп СС «Германия» в 2.15 район исходных позиций 40 русских танков (в 2 км восточнее Ясной Поляны). Это были боевые машины 370 тб 169 тбр корпуса Попова, которые уже изготовились к отражению удара войск Крюгера.

Погода под Прохоровкой и западнее, начавшаяся портиться еще во второй половине 9 июля, ночью продолжала ухудшаться, а к рассвету 10 июля все небо затянуло тучами, несколько часов подряд шел мелкий моросящий дождь. Согласно метеосводке 1 шак 2 ВА, с 6.00 до 16.00 в этом районе с незначительными перерывами шли ливни, облачность опустилась до 400, а местами и до 200 м, видимость снизилась до 1–2 км. Это серьезно осложнило работу авиации обеих сторон. Но план действий на 10 июля командования 2 ВА оказался более удачным и сбалансированным, чем 8 ак 4 ВФ.

Дело в том, что Н. Ф. Ватутин еще 8 июля поставил перед командующим 2 ВА генерал-лейтенантом С. А. Красовским задачу: увеличить интенсивность ударов по местам скопления бронетехники и пехоты противника. А 9 июля, предполагая, что немцы в ближайшие сутки усилят нажим на фланги 69 А, повторил это распоряжение, отметив, что западнее и юго-западнее Прохоровки действует наиболее сильная танковая группировка неприятеля, поэтому здесь авиаторы должны поработать особенно активно. Для выполнения этой задачи руководство 2 ВА решило не распылять силы, как это имело место в первые несколько суток Курской оборонительной операции, а наносить по избранным объектам массированные бомбоштурмовые удары одновременно силами дивизии и даже корпуса. При этом интервалы между налетами по наиболее важным районам планировалось сократить до минимума. Вечером 9 июля С. А. Красовский направил командирам 208-й ночной бомбардировочной авиадивизии приказ: в течение ночи на 10 июля нанести удар по местам расположения войск противника на прохоровском направлении в районах сел Лучки, Рыльский, Малые и Большие Маячки, а также по переправам на Псёле. Одновременно с этим командирам 291 шад и 1 шак тоже был направлен приказ – произвести массированный удар по тем же районам, но после рассвета. Штабы штурмовых соединений оперативно подготовили следующий график работы: с 5.00 до 5.10 – налет 291 шад (полным составом) по объектам в тылу 2 тк СС: район Весёлый (3 км южнее Кочетовки), Грезное, Малые Маячки, Кочетовка, Сухо-Солотино, а с 5.20 и до 5.30, над теми же районами, ее сменяет 1 шак (266 и 292 шад под прикрытием 203 иад). После чего все шад должны продолжить боевую работу по заявкам наземных частей и районам скоплений войск неприятеля, выявленным собственной разведкой. Налет штурмовиков был спланирован удачно. Лишь только с прохоровского направления ушла 208 над (за ночь она выполнила 69 вылетов), как на рассвете к целям подошли эскадрильи сначала одной, а за ней еще двух дивизий. Экипажи Ил-2 попали в «окно» между дождями, когда массированной бомбежки эсэсовцы не ожидали. И хотя, например, соединения 1 шак смогли направить лишь по одному полку, удар имел успех. В целом ряде донесений и сводок дивизий СС он непременно упомянут.

Старался использовать каждый погожий час для поддержки боевых групп наземных войск и командир 8 ак генерал Г. Зайдеманн (Hans Seidemann). Однако 10 июля интенсивность налетов его частей, особенно с утра и до 16.00 включительно, была заметно ниже, чем 2 ВА. Сразу после ухода штурмовиков над позициями 183 сд появились немецкие бомбардировщики. Процитирую оперативную сводку ее штаба:

«Противник перед участком дивизии сосредотачивается в районах: южная окраина Тетеревино, Грезное, Ясная Поляна. Наблюдением установлено в этих районах до 2-х батальонов пехоты и до 70 танков.

В районе Лучки, Нечаевка, Петровский противник производит минирование и установку проволочного заграждения.

Авиация противника продолжает проявлять активность, особенно над передним краем 285 сп. С 6.00 до 9.00 группы самолетов Ю-88 в количестве от 20 до 25 шт. в сопровождении истребительной авиации в количестве 10–15 Ме-109 непрерывно бомбардируют с горизонтального полета районы 1 и 2 сб 285 сп. Над другими районами авиация противника особой активности не проявляет, за исключением полетов самолетов с целью разведки.

В районе Тетеревино на нейтральной полосе в ночь с 9 на 10 июля спустился парашютист, который под прикрытием пулеметного огня скрылся на территории противника.

Вызванная в 7.30 наша штурмовая авиация успешно бомбардировала Грезное и Малые Маячки. При противодействии вражеской авиации было сбито 4 Ю-88»^[66].

Первыми к активным действиям перешли войска Зимона. Перед ними находилось существенное и последнее до намеченной цели восточнее Курска естественное препятствие – р. Псёл. Ширина ее русла была сравнительно небольшая – до 30 м, а вот болотистая пойма, до 200 м, представляла серьезное препятствие для танков, особенно в период дождей. Штаб 4 ТА не случайно решил создать плацдарм именно в излучине Псёла. Как известно, излучина (изгиб) реки, обращенная в сторону наступающего, является обычно наиболее удобным местом для форсирования, так как исключает фланкирующий огонь обороняющихся. В то же время окопавшиеся на северном берегу (в данном случае 52 гв. сд) подвергались уничтожающему огню не только с фронта, но и с флангов.

Утром, одновременно с попыткой создать плацдарм, командование мд СС «Мертвая голова» стало «прощупывать» оборону 69А и на своем крайнем правом фланге. Зная, что в Васильевке, Андреевке и дальше вглубь, восточнее свх. «Комсомолец» находились советские танки, оно искало возможность как можно быстрее смять 285 сп полковника А. К. Карпова и, совместно с мд СС «Лейбштандарт», выдавив (уничтожив) смежными флангами его роты из опорного пункта – свх. «Комсомолец», оттеснить как можно дальше на восток и юго-восток бригады 2 тк. Успешное решение этой задачи позволяло ликвидировать фланговую угрозу боевой группе 5 тгп СС «Мертвая голова», изготовившейся для броска через реку, и переправам, которые планировалось построить в Богородицком и Ключах.

А. Ф. Попов предполагал, что события в пойме реки могут развиваться именно по такому сценарию. В 6.00 10 июля его разведка обнаружила сосредоточение бронетехники немцев в селах Козловка и Прохоровка, а через полчаса и у балки Моложавая (на крайнем правом фланге 285 сп)^[67]. Комкор немедленно усилил район обороны 2/11 мсбр, удерживавшего Васильевку, выдвинув в село 99 тбр подполковника Л. И. Малова, и подчинил ему все части и подразделения, находившиеся в селе. Комбриг свой мотострелковый батальон с двумя батареями 1502 иптап расположил на северо-восточной окраине, истребительно-противотанковую батарею – на восточной окраине, 2 тб приказал часть танков вкопать (как огневые точки), а часть расположить у построек (подвижной резерв) на северо-западной окраине Андреевки, а 1 тб – сосредоточил на северо-западной окраине Михайловки в качестве своего резерва.

В 5.30 6 тгп СС силою до батальона мотопехоты при поддержке 10 танков провел разведку боем в направлении указанных сел. Параллельно был нанесен удар и по правому флангу 285 сп, по позициям 1 и 2 ср 1 сб. Эти события, по сути, и стали началом Прохоровского сражения.

В 8.00 А. Ф. Попов доложил В. Д. Крючёнкину о боестолкновении и разведданные о сосредоточении у балки Моложавая (севернее свх. «Комсомолец») около пехотного батальона, до двух артиллерийских батарей, батареи шестиствольных минометов и 10 танков противника. Основываясь на этом донесении, а также информации разведки 48 ск за ночь, которая тоже свидетельствовала о формировании ударной группировки между рекой и железной дорогой (прежде всего у с. Тетеревино), В. Д. Крючёнкин еще раз убедился в точности прогноза Н. Ф. Ватутина: немцы готовились к рывку на Прохоровку и в излучину. Поэтому подписанный им ночью частный приказ № 00967/оп о проведении контратаки силами 2 тк в направлении Грезное – Кочетовка с целью выбить немцев из сел в пойме и тем самым сорвать их план форсирования Псёла оставался в силе.

Для контратаки комкор использовал 99 тбр подполковника Л. И. Малова и часть сил 11 мсбр полковника П. Г. Бородкина 10 тк, расположенной на участке корпуса и оперативно подчиненной ему. Ее цель – отбить захваченные накануне эсэсовцами села Прохоровка, Козловка и отбросить их от реки. Благодаря слаженным действиям танкистов и мотострелков, их стремительности и напору, контратака увенчалась успехом. К 11.00 18 танков и мотопехота дивизии Симона были выбиты из западной окраины Васильевки, сел Прохоровка, Козловка^[68]. Это осложнило М. Зимону решение задачи по созданию плацдарма и отсрочило время наступления дивизии Виша на Прохоровку. Интересная деталь: в нескольких документах 2 тк, в которых описан ход и результаты боя 99 тбр, отмечается, что эсэсовцы здесь использовали танки с прицепом, причем один из них был уничтожен вместе с боевой машиной^[69]. Что собой представлял прицеп и какую функцию он выполнял, пока установить не удалось.