1.3. Развитие в Петербурге еврейской общинной и религиозной жизни (1870–1893)

Первое заседание вновь избранного правления Временной молельни при секретаре Д.Ф. Фейнберге состоялось 31 января 1870 г. на квартире р. А.И. Неймана, являвшегося его членом по должности. На следующем заседании приняли весьма важное решение: каждый член общины должен вносить в нее не менее 25 руб. в год, что дает ему право голосовать на собраниях. Были распределены обязанности между членами правления: по контролю за Сиротским домом, за попечением больных и бедных, по надзору за Талмуд-Торой. Было решено обратиться к евреям столицы с предложением подписываться на пожертвования, необходимые для содержания еврейских учреждений. А так как правление этой молельни стало распространять свое влияние на все еврейские организации столицы, то это его членам давало, как они считали, моральное право называть себя правлением общины, выпускать с 1870 по 1890 г. отчеты от ее имени. Этому способствовало и то, что сами власти, забывшись, в ряде документов назвали еврейское общество Петербурга именно так, а Г.О. Гинцбурга – председателем общины. Такое положение сохранялось в продолжение почти 25 лет.

В соответствии с решением, принятым на заседании правления, было приобретено на имя Г.О. Гинцбурга для нужд ПЕО здание на наб. р. Фонтанки, 143, где правление уже заседало несколько лет, арендуя помещение. Туда перевели и Временную молельню. В 1871 г. правление обратилось в МВД с просьбой разрешить свободное проживание в Петербурге кантору, певчим и другим лицам для службы в еврейских учреждениях, в основном во Временной молельне, общим числом не менее 15 чел., живших до этого в «черте оседлости». Однако просьба была отклонена. На заседаниях правления большое внимание уделялось вопросам совершенствования организации его работы, включая и деятельность Раввината, которая все более расширялась по мере увеличения численности евреев в столице. Еврейских деятелей не могло не волновать существовавшее положение, когда в общинной жизни участвовала сравнительно небольшая часть евреев, особенно когда дело касалось денежных взносов. Между тем, как писали, все живущие в столице евреи «не могут в известные моменты жизни не прибегнуть к тем или иным общинным должностным лицам или учреждениям». В 1875 г. после 12 лет пребывания на должности умер р. А.И. Нейман. На собрании прихожан всех молелен города общественным раввином избрали А.Н. Драбкина, который был утвержден властями только через несколько лет. На должность его помощника, который фактически был духовным раввином, избрали И. Блазера, хотя это не поддержала образованная часть прихожан.⁹

В 1876 г. евреи подготовили проект «Устава Петербургского еврейского общества» с учетом расширения функций правления Временной молельни до уровня правления городской общины. Однако в МВД проект не одобрили. 29 июня 1877 г. вместо него утвердили «Временные правила для еврейских молитвенных учреждений Петербурга», которые, хотя и считались временными, действовали до свержения царизма в феврале 1917 г. Согласно им, все евреи, на законных основаниях жившие в столице и вносившие не менее 25 руб. в год, имели право участвовать в избрании шести членов правления и трех кандидатов в присутствии чиновника от градоначальника, который потом утверждал их. Затем члены правления избирали из своего состава председателя. Раввин являлся его членом по должности. Состав правления полностью возобновлялся каждые три года, ежегодно выбывала по жребию и заменялась одна треть. Правление после завершения года представляло общему собранию отчет о своей деятельности. В «Правилах» указывалось, что благотворительные учреждения должны иметь самостоятельные попечительства и их уставы должны утверждаться в МВД. Таким образом, этот документ практически только устанавливал порядок избрания правления и ведения отчетности. Евреи считали это недостаточным, предлагали дополнения. Но на все ходатайства ответа не последовало. И поэтому в будущем имущественные приобретения общины могли считаться незаконными. А все ее учреждения находились, как писали позднее, «в подвешенном состоянии», да и использование названия «община» в любой момент могло быть охарактеризовано властями как несоответствующее «Правилам», что и произошло в дальнейшем.

В 1877 г. И. Блазера отстранили от должности. Вместо него помощником раввина избрали И.Ш. Ольшвангера, а затем еще одного – З. Ландау. Тогда в составе правления были: А.М. Варшавский, Г.О. Гинцбург (пред.), А.А. Кауфман, И.М. Малкиель, С.С. Поляков, Л.М. Розенталь, кандидаты В.В. Блох, И.А. Коробков, М.П. Фридланд. Как и прежде, избирались лица, которые руководили отдельными направлениями благотворительности, обучением детей. Секретарями правления последовательно были Д.Ф. Фейнберг, И.С. Леви, Я.И. Израэльсон.¹⁰

На заседании КПС 14 марта 1870 г. поручили Д.Ф. Фейнбергу разослать евреям «приглашения к участию в сборе средств в виде пожертвований для строительства храма». Тогда же казначеем был избран Г.В. Бертенсон, а местом хранения «капитала» назначен банкирский дом «И.Е. Гинцбург». В последующем много раз обсуждался вопрос о приобретении земли для строительства ПХС. Участок на Гороховой ул., 55/67, градоначальник запретил покупать, так как он находился в центре города и мимо на вокзал ездил император. Да и расстояние до Спасо-Сенной церкви было недостаточным. Не понравился евреям участок, принадлежавший Г.О. Гинцбургу, между Загородным пр. и Дровяной ул. – рядом заводы. Участок «Шафиров двор» (между ул. Декабристов и наб. р. Мойки) не разрешила приобрести Городская дума. Не удалось купить участок, принадлежавший купцу Жукову, у Обуховского моста. Только 16 января 1879 г. правление смогло приобрести участок, которым владел А.А. Ростовский на Лермонтовском пр., 2/42 (на углу с ул. Декабристов). Причем эта совершенная евреями покупка была допущена властями только потому, что сам император разрешил строительство ПХС.¹¹

В октябре 1878 г. было решено обновить состав КПС и в него вошли: Э.Б. Банк, М.У. Берлин, И.А. Вавельберг, М.А. Варшавский, Е.О. Габрилович, А.Я. Гаркави, И.А. Гольдберг, Ф.М. Зелиг, Р.Ф. Ильиш, А.А. Кауфман, О.Л. Клейнадель, С.В., Н.Л. и П.Я. Левинсоны, Д.Г. Малис, Г.М. Рабинович, А.М. Соловейчик, Я.Н. Трауготт, Д.Ф. Фейнберг, Л.П. Фридланд и Ю.Ф. Эдельберг. Официально председателем этого комитета являлся Г.О. Гинцбург, а фактически им был А.А. Кауфман. Для ведения текущих дел создали Распорядительный комитет, в который вошли члены правления ПХС, а также Э.Б. Банк, И.А. Вавельберг, М.А. Варшавский, Н.Л. Левинсон, Д.Г. Малис. Все эти органы вступили в действие с 1 декабря 1878 г., и их общим секретарем назначили Л.О. Гордона. Занимавшийся в это время попечительством больных А.Г. Каплун для обеспечения их плодотворной работы нанял специальное помещение (ул. Пржевальского, 7–1). Опубликовали призыв к жертвователям начать делать взносы, решили в последующем продавать в постоянное пользование половину мужских мест в главном зале. Была составлена программа подготовки эскизного проекта с описанием особенностей строительства ПХС, основных ее помещений, подписанная архитекторами Л.И. Бахманом и И.И. Шапошниковым. Вместе с тем объявили проведение конкурса проектов. Для их оценки образовали Экспертную комиссию, включив в нее известных строителей (О.В. Белинского, Д.И. Гримма), знатока искусств В.В. Стасова, который в 1872 г. выступил по поводу рекомендуемого им облика ПХС. Он считал, что ей подходит арабо-мавританский стиль как наиболее близкий к исчезнувшему древнему еврейскому. В результате рассмотрения предпочтение было отдано проекту, составленному Л.И. Бахманом и И.И. Шапошниковым.¹²

В феврале 1880 г. они представили ее проект на 1490 мест для молящихся. Его направили на рассмотрение в Городскую управу, где он получил положительную оценку. Как полагалось, эскиз фасада ПХС надо было представить императору на утверждение. Однако градоначальник написал в МВД свое отрицательное мнение: фасад ПХС слишком великолепен по сравнению с христианскими храмами, превышает их по высоте. И после доклада министра Александр II проект не одобрил. Архитекторы сделали новые чертежи. При этом размеры ПХС были существенно уменьшены. 16 мая 1881 г. Александр III утвердил эскизный проект, после чего был составлен более подробный. Евреи дополнительно образовали Строительный комитет, в который избрали А.М. Варшавского, С.Э. Вейсблата, Е.О. Габриловича, Д.Г. Гинцбурга, И.К. Гурвича, А.А. Кауфмана (пред.), Н.Л. Левинсона, А.М. Соловейчика. Разработку рабочих чертежей и наблюдение за строительством поручили архитектору А.В. Малову с группой помощников. Потом их консультировали такие специалисты, как Н.Л. Бенуа, Р.Б. Бернгард, А.О. Томишко.

Весной 1883 г. началась очистка площадки, подготовка рвов под фундамент. Однако в связи с необходимостью корректировки проекта работы были прерваны и снова начаты весной следующего года. В феврале 1885 г. председателем Строительного комитета вместо А.А. Кауфмана избрали С.С. Полякова, внесшего весьма весомый вклад в строительство. В 1890 г. им стал Д.С. Поляков, который заменил умершего брата. Казалось, что ПХС будет выстроена за короткое время. Однако уже к концу 1885 г. средств стало катастрофически не хватать, так как не все жертвователи выполняли свои обещания. Финансирование и все последующее время осуществлялось с большими трудностями. Положение несколько улучшилось в июле 1887 г., когда был открыт кредит в Санкт-Петербургско-Московском коммерческом банке. Но это не могло решить всех проблем, привело к отказу от отделки ряда помещений, существенно увеличило сроки проведения заключительных работ. 19 сентября 1886 г. губернатор разрешил проводить богослужение в левой пристройке к главному зданию – Малой синагоге, строительство которой было тогда завершено. Туда перевели Временную молельню. И первое богослужение в ней состоялось 2 октября.¹³

3 ноября 1893 г. Комиссией по освидетельствованию вновь построенной еврейской синагоги, созданной Городской управой, был составлен акт о готовности здания. На основе его Городская управа 19 ноября постановила: «Выдать удостоверение Петербургскому еврейскому обществу на право использования здания. Член Управы Н. Бенуа». Имеется «Свидетельство» на бланке городского головы от 27 ноября 1893 г. в котором указано, что «со стороны Городской управы не встречается препятствий к открытию для публики вновь выстроенной синагоги». Было отмечено, что общее число сидячих мест в главном зале составляет 1230, из них 734 мужских (в партере) и 496 женских (на хорах).¹⁴

В апреле 1893 г. правление Временной молельни рассмотрело и утвердило разработанное А.Н. Драбкиным положение об организации синагогального дела. Оно также одобрило «Церемониал открытия синагоги». В соответствии с ним из Малой синагоги были перенесены семь свитков Торы в свадебный зал, находящийся в основном здании ПХС (Большая синагога). После заполнения главного зала приглашенными лицами Г.О. Гинцбург поднялся на биму и зажег неугасимую лампаду. Затем он с еврейскими деятелями в свадебном зале принял свитки Торы, провел с ними торжественное шествие вокруг ПХС. Процессия, с пением псалмов и молитв, направилась к биме, раввин совершил молебен за царствующий дом, за почившего Александра II, освятил здание. Общее число присутствовавших на открытии превышало 1500 чел. Были высокопоставленные лица, члены правления ПХС, руководители строительства. Подписали документ об открытии синагоги, в конце которого говорилось: «С помощью Всевышнего и благодаря щедрым пожертвованиям Е.Г. и Г.О. Гинцбургов, С.С. и Д.С. Поляковых, И.А. Вавельберга, А.М. Варшавского, А.И. Зака, Л.М. Розенталя, братьев Фридландов и многих других благодетелей, постройка в настоящее время закончена. После освидетельствования Особой комиссией из чинов градоначальства и Городской управы синагога открыта и освящена для молитвы 8 декабря 1893 г. в 2 часа дня, о чем и составлен настоящий акт».¹⁵

В 1891 г. членами правления Временной молельни были: М.А. Варшавский, Г.О. Гинцбург, А.Н. Драбкин, А.А. Кауфман, Л.Ф. Леон, Л.П. Фридланд и М.П. Шафир. В последующие годы XIX в. также избирались Б.Р. Александров, И.А. Вавельберг, А.Я. Гаркави, Д.Г. Гинцбург, Ш.Я. Гурьян, М.К. Кальмейер, Л.Н. Моносзон, Л.Я. и Я.С. Поляковы, Р.Я. Рубинштейн. Секретарем был Е.К. Винер. Присутствовал на заседаниях почетный секретарь Д.Ф. Фейнберг. В ревизионной комиссии были Л.М. Брамсон, А.М. Бриллиант, Г.В. Воллернер, Н.С. Гермонт, Л.Н. Каган, М.И. Мыш.

После заполнения указанного выше своего первого кладбища евреи в 1862 г. получили другой участок на Волковском кладбище, называвшийся Еврейским Ново-Волковским. К началу 1870-х гг. он также был заполнен. 20 октября 1871 г. кладбищенское дело из ведения православной церкви было передано местным органам власти, которые решили производить захоронения не ближе, чем в 10 верстах (11 км) от центра города. Тогда евреи получили участок на новом городском Преображенском кладбище, который позже стали называть Еврейским Преображенским кладбищем (ЕПК). Много лет сюда усопшие перевозились по железной дороге с Московского вокзала до ст. Обухово и далее на лошадях. По проекту И.И. Шапошникова здесь было построено деревянное здание – Дом омовения и отпевания. 16 февраля 1875 г. новое кладбище было открыто. Первыми были похоронены два еврея-солдата, погибшие при очередном взрыве на Охтинском пороховом заводе. В дальнейшем евреи столицы затратили немало средств на обустройство этого кладбища. Боролись евреи и за сохранность своих старых кладбищ, особенно первого из них, что далеко не всегда удавалось.

Еврейская общественность немало уделяла внимания еврейскому образованию, главным образом обучению детей из бедных семей. Она продолжала поддерживать Училища Л.Я. Бермана и несколько Талмуд-Тор, существовавших при еврейских молельнях.¹⁶ Все больший размах получала еврейская благотворительность. Существовал Еврейский сиротский дом (ЕСД), которым заведовал Дамский комитет. Продолжалась деятельность благотворительных обществ: для помощи больным евреям под руководством А.Г. Каплуна, по сбору пожертвований, необходимых для празднования Пасхи евреями-солдатами и бедными евреями в Петербурге и в ближайших к нему местах, для помощи евреям-арестантам и др.