В карьер вела сильно прогнившая железная лестница. Она выглядела настолько ветхой, что у Андрея не возникло ни малейшего желания ею воспользоваться.

– Не заставляй ждать оракула, – сказал торговец дурью, ехидно ухмыльнувшись, когда Андрей остановился у лестницы, не решаясь начать спускаться.

– А она выдержит? – спросил Андрей.

– Не волнуйся, лестница только кажется ветхой. Это нужно для того, чтобы она что-то там символизировала и навевала. На деле она и слона выдержит, если, конечно, ему взбредет в голову по ней спускаться.

Разумеется, у Андрея не было никаких оснований верить торговцу дурью на слово, но и отступать, почти дойдя до цели, ему не хотелось, да и выглядело бы это как-то слишком неподобающе, поэтому Андрей начал медленно спускаться, проверяя на прочность каждую ступеньку.

– Удачи, – пожелал ему на прощанье торговец дурью и быстрым шагом пошел прочь.

Андрей не ответил. Он был всецело занят спуском.

Наконец, уставший от напряжения, Андрей ступил на твердую почву на дне карьера. Твердой она была лишь относительно, так как дно карьера покрывал слой пыли по щиколотку.

Как и подозревал в глубине души Андрей, вблизи купол не выглядел волшебным. Не был он ни дворцом из «Тысячи и одной ночи», ни Домом из Света Истины, ни даже более или менее приличным сооружением. А был он полусферическим ангаром из обшитого оцинковкой металлического профиля размером с трехэтажный дом. Волшебным его делала одновременно-попеременная игра солнечного и лунного света в облаке пыли, которую поднимал в карьере гуляющий там ветерок.

Войдя внутрь, Андрей убедился, что изнутри купол выглядит ничуть не лучше. Ни малейшего намека на отделку. Все тот же земляной пол со слоем пыли по щиколотку, ни разу некрашеный похабно сваренный из уголков и швеллеров каркас (оцинковка лежала только поверх него), свисающие с потолка провода с грязными электрическими лампочками без плафонов.

В центре ангара был небольшой колодец, из которого поднимался вверх немного едкий серый дым. В дыму на высоте чуть больше метра над колодцем парил свернувшийся кольцом змей. Его губы шевелились, и это движение напомнило Андрею движение жабр у рыб.

– Я вижу, ты разочарован, – заметил змей.

– Ты прав, – признался Андрей.

– Как и тогда в церкви, ты ожидал увидеть нечто запредельное, а вместо этого ты нашел достойную гастролирующего в какой-нибудь глухомани бродячего цирка экспозицию. Так?

– Так.

– В этом ты похож на тех глупцов, что оценивают красоту женщины по стоимости напяленных на нее тряпок и цацок. Важна суть, и чем богаче она, тем меньше ей нужен привлекающий внимание антураж. И если красиво одетая женщина вполне может быть красивой во всех отношениях, то те же не ограненные алмазы покажутся непосвященным обычными булыжниками. Не говоря уже о более тонких вещах.

Не верь тем, кто говорит, что вы здесь потому, что кто-то пытается вас научить. Жизнь никого ничему не учит, наоборот, она тщательно маскирует знания под покровом привычного и обыденного. И чем ценнее и тоньше знание, тем более оно незаметно. Что же до тех, кто пыжится в параноидальном стремлении кого-то чему-то там научить, то чем навязчивей они в своем стремлении к обучению других, тем бесполезней их уроки; а зачастую они просто вредны. К счастью, несмотря на то, что никого ничему нельзя научить, всему можно научиться. Поэтому, если хочешь, чтобы жизнь стала твоим учителем, не жди, что она будет тебя учить, а начни сам у нее учиться. И если ты освоишь искусство быть учеником, то каждое мгновение будет для тебя приносящей крупицу понимания пчелой… Ну да я, наверно, утомил тебя своей болтовней, – спохватился змей.

– Да нет.

– И все же, я изрекающий истину оракул, а веду себя, как какой-то учитель из дурацкого фильма типа «Звездных войн».

– Тебе не нравятся «Звездные войны»? – удивился Андрей.

– А как может нравиться человеку с мозгами эта херня в стиле космического средневековья? Как бы ты назвал человека, который в эпоху космических технологий добровольно выбрал бы меч в качестве основного оружия?

– Наверное, идиотом.

– Вот именно. И то, что уместно разве что в декорациях идеализирующего средневековье фэнтези, выглядит в космическом антураже еще нелепей, чем кавалерийская атака с шашками наголо на танки. Да даже не на танки, а на боевые вертолеты или атакующие НЛО… Ну да я опять заболтался. Извини, в последнее время у меня было мало собеседников. Так какую истину ты хочешь услышать?

– Что толку от изреченных истин, – ответил на это Андрей, вспомнив Лао-Цзы.

– Ты смог понять это только потому, что кто-то таки изрек эту истину. Поверь, снобизм не лучший советчик в учении, ну да хозяин-барин. Но раз тебе не нужны мои истины, зачем ты здесь?

Этот вопрос отозвался глубинной грустью в душе Андрея.

– Если бы у меня был ответ… – ответил он со вздохом.

Проснувшись, Андрей решил, что пора делать перерыв с Ошо и Успенским и забыл про сон. Но буквально через пару недель…

Той ночью шел дождь. Андрею не спалось. Он лежал и слушал, как барабанят по окну и отливу дождевые капли. В голове роился обычный мысленный бред, тот самый, что наполняет наше сознание, когда мы «ни о чем не думаем». Периодически мысли уносили внимание Андрея на несколько минут за собой, затем оно вновь возвращалось к дождю. После очередной такой задумчивости Андрей услышал, как, барабаня по окну, капли шепчут какие-то неразборчивые слова. Прислушиваясь, он не заметил, как его окутало облако из слов…

Спохватился он уже стоя на Городской улице. На этот раз в Городе был вечер. Часов шесть. Там тоже шел дождь, и Андрей был в ботинках, джинсах и длинной, непромокаемой куртке с капюшоном. Он стоял у витрины какого-то магазина, а вокруг сновали люди.

Несмотря на то, что он был здесь всего второй раз, да и то если первым можно считать дурацкий сон про ангар с богом внутри, Город показался Андрею родным. Это было то самое место, по которому периодически тосковала его душа. Город был домом в глубинном смысле этого слова, и, стоя на его улице, Андрей чувствовал себя счастливым, как никогда. Он стоял и смотрел на прохожих, пока не проснулся от вопля машины за окном.

А еще через неделю, когда он выходил из магазина, к нему подошли двое прилично одетых мужчин.

– Здравствуйте. Можно с вами поговорить? – спросил один из них.

– Религией не интересуюсь, – даже не пытаясь выглядеть дружелюбно, ответил Андрей, приняв их за сектантов.

– Согласись, Город – это нечто, – сказал другой.

Андрей вздрогнул.

– Давай выпьем кофе в кафе, – предложил второй.

– Мы угощаем, – добавил первый.

– Ты ж смотрел «Матрицу»? – спросил первый, когда официант пошел выполнять заказ.

– Конечно, – ответил Андрей.

– Так вот, показанная в фильме реальность весьма близка к тому, что мы имеем на самом деле, разумеется, без диктатуры машин и населенного практически одними неграми свободного города. Переместившись в Город, он называется Мелиополисом, ты показал, что у тебя есть талант, и этот талант нас интересует. Пока что я могу сказать, что мы те, кто присматривает за этой реальностью из другой.

– Как агенты Смиты? – спросил Андрей.

– Как агенты Смиты, – подтвердил, улыбнувшись, первый, – но только в нашей версии реальности мы не злодеи. Мы больше похожи на людей в черном из одноименного фильма.

– Короче говоря, – вмешался второй, – мы предлагаем тебе работу, и если ты примешь наше предложение, у тебя будут деньги, знания и возможности, о которых ты даже не подозреваешь. А если нет, ты навсегда забудешь о Мелиополисе. И останется у тебя в душе лишь чувство, будто ты упустил свой шанс. Больше, к сожалению, мы тебе сказать не можем по причине секретности. Скоро ты снова окажешься в Мелиополисе, и если будешь готов принять наше приглашение, бери там такси и дуй по этому адресу, – он положил на стол визитку. – Если ты не приедешь, мы решим, что наше предложение тебя не заинтересовало.

После этих слов они встали и вышли из кафе, оставив на столе деньги за заказ. В результате Андрей проглоти три чашки кофе и три пирога «за счет фирмы».

Город не заставил себя долго ждать. Той же ночью Андрей стоял на одной из его улиц. Было тепло, и на нем был костюм и легкий плащ. Несмотря на нелюбовь к сомнительным предприятиям и авантюрам, он без малейших сомнений решил принять предложение Смитов. Визитка нашлась во внутреннем кармане пиджака. Денег у Андрея не было, но он решил, что это не повод упускать шанс.

Минут через 15 Андрей был на месте. Увидев здоровенное здание с множеством офисов, он растерялся, так как на визитке были указаны только название улицы и номер дома. Попросив таксиста подождать, он вошел в вестибюль.

– Могу я чем-нибудь вам помочь? – спросила барышня за стойкой у входа.

– Мне назначена встреча. Вот… – Андрей дал ей визитку.

– Идите за мной.

Они прошли немного по коридору и остановились возле двери с буквой «М», под которой был стилизованный рисунок мужчины.

– Вам сюда, – сказала барышня.

– Это что, шутка? – спросил, растерявшись, Андрей.

– Решайте сами, ответила она, улыбнувшись.

Отступать было поздно, к тому же Андрею нечем было заплатить таксисту. Мысленно выматерившись, он вошел в туалет. Там в довольно-таки просторном предбаннике стояла уже знакомая парочка.

– Я так понимаю, что ты принимаешь наше предложение, – констатировал один из них.

– А что, лучшего места не нашлось? – спросил Андрей.

– Это ничуть не хуже любого другого, – ответил второй.

– К тому же ты пока что не бог весть кто, чтобы ради тебя приглашать оркестр и раскатывать ковровую дорожку. И я задал вопрос, – добавил первый.

– Ты правильно понимаешь, – ответил Андрей. – И кстати, у входа ждет денег таксист.

– Я это улажу, – ответил второй и вышел из туалета.

– Мы назначили тебе встречу именно здесь по двум причинам: во-первых, мы хотели понять, как ты отреагируешь на подобную ситуацию; а во-вторых, ты должен был убедиться, что мы не просто придурки, а придурки, имеющие доступ в реальность Мелиополиса, хотя одно другому, в принципе, не мешает. Короче говоря, улаживай все свои дела до четверга, а в четверг в 9—00 жди нас дома. Мы отвезем тебя в учебно-тренировочный лагерь. За квартиру не беспокойся, мы за ней присмотрим, а заодно будем оплачивать все счета за коммуналку.

– Это надолго? – спросил Андрей.

– Ваша группа идет по ускоренному семимесячному курсу. Не передумал?

– Не передумал.

– Тогда до четверга.

Особых дел у Андрея не было, и остававшихся двух дней ему с лихвой на все хватило.

В четверг ровно в девять утра зазвонил домофон.

– Готов? – услышал трубке Андрей.

– Готов, – ответил он.

– Тогда выходи.

Попрощавшись мысленно с квартирой, Андрей взял сумку с вещами и вышел. Неизвестность пугала самую малость. На пятом курсе института он с намного большей неохотой уезжал на военные сборы.

У подъезда стоял старенький «Ниссан».

Поздоровавшись с сидящей на передних сиденьях неразлучной парочкой, он сел назад. Привыкший к ночной жизни Андрей чувствовал себя мокрой курицей, поэтому всю дорогу он просидел с закрытыми глазами в полудреме и лишь изредка поглядывал на дорогу. Поэтому, когда машина остановилась у охраняемых автоматчиками в камуфляже зеленых ворот с красными звездами, Андрей совершенно не представлял, где они находятся.

– Послушай внимательно, – сказал тот, что сидел на пассажирском месте, – сейчас у тебя последний шанс отказаться. Как только ты войдешь на территорию лагеря, назад дороги не будет. Это не шутка. Ты понимаешь, к чему тебя это обязывает?

Андрей вспомнил военную кафедру в институте, вспомнил сборы после пятого курса. Затем он представил себе, как в течение следующих 7 месяцев будет жить в казарме, питаться солдатской жратвой, проходить полосу препятствия, и ему стало тоскливо. Но вместо того, чтобы воспользоваться «последним шансом» избежать этих тягот и лишений, он, ответил:

– Не совсем, но я готов рискнуть.

– Точно готов?

– Точно.

– Тогда удачи.

Подходя к часовому, Андрей поймал себя на том, что старается идти медленно, не делая резких движений, словно перед ним не вооруженный автоматом человек, а здоровенный незнакомый пес. На подсознательном уровне он боялся, что при его приближении на установленное каким-нибудь уставом расстояние, часовой передернет затвор и, направив ствол на Андрея, завопит: «Стой, кто идет!», – или потребует назвать пароль и предъявить пропуск – мало ли что можно ждать от часовых на посту. Правда, когда он был на военных сборах, «партизаны» (так назывались студенты на сборах) бегали за покупками в воинскую часть через запретную зону. Часовые относились к этому спокойно и обращали внимание на нарушителей только затем, чтобы стрельнуть у них сигарету или спросить, который час. Часовой у ворот повел себя точно также. Он, казалось, не замечал Андрея до тех пор, пока тот не сказал «Здрасьте», остановившись в паре шагов.

– Здравствуйте, – ответил часовой и улыбнулся совсем не по уставу. – Проходите, пожалуйста, в калитку. Там идите прямо по дороге, и упретесь в белое трехэтажное здание.

Поведение часового не вязалось с представлениями Андрея о воинских порядках, поэтому воинская часть в его сознании, словно подарки феи в полночь, превратилась в охраняемую территорию, а часовой – в пусть и вооруженного, но охранника, то есть человека штатского с не отравленным уставом и дисциплиной сознанием. Это превращение заметно улучшило настроение Андрея.

Своим видом охраняемая территория тоже говорила о том, что военные порядки остались здесь в далеком прошлом. Так асфальт не был натерт сапожным кремом, бордюры не были побелены, прошлогодняя трава не только не была покрашена зеленой краской, но даже толком не была убрана, а понатыканные вдоль дороги щиты с наглядной агитацией времен расцвета застоя социализма выглядели неухоженными и заметно ржавеющими. Когда Андрей увидел на одном из них написанное черной краской поверх какой-то патриотической фигни родное трехбуквенное слово, исчезли последние опасения в том, что его отдали на сожрание военным.

Белое здание выглядело, как родной брат ненавидимого еще с приписной комиссии районного военкомата. Отличались они друг от друга, как самолет от презерватива в загадке-анекдоте: размерами. Военкомат был на этаж ниже и заметно меньше в длину.

Войдя, Андрей очутился в коридоре с будкой дежурного и вертушкой-турникетом. В будке сидела нахохлившаяся тетка чуть старше 50 лет.

– Дверь налево, – буркнула она, даже не посмотрев на Андрея.

За дверью была раздевалка. Покрашенные зеленой краской стены, беленый мелом потолок, на полу – затертый линолеум. Вдоль боковых стен стояли металлические шкафчики. Вдоль шкафчиков расположились две деревянные скамейки. В стене напротив была дверь. На одной из скамеек скучал мужчина лет сорока. На нем были джинсы, футболка «AC/DC» и джинсовая куртка, на нагрудном кармане которой красовался бейджик.

– Раздевайтесь, – сказал он Андрею. – Сумку и одежду сложите в шкафчик номер 14.

– Как раздеваться? – спросил Андрей.

– Полностью.

Замок на дверце 14 шкафчика не работал, о чем Андрей сообщил охраннику.

– Это не страшно, – поспешил заверить тот, – мы несем полную ответственность за охрану ваших вещей.

– Я бы хотел сменить шкафчик, – сказал Андрей.

– Это невозможно, – ответил Охранник.

– Почему?

– Потому что 14 – ваш идентификационный номер.

– Ну и что?

– Здесь такие порядки. В любом случае скоро ваши вещи будут перенесены в хранилище.

– Тогда я возьму их с собой.

– Это против правил. Вы можете либо раздеться, убрать свои вещи в шкафчик и пройти дальше, либо уйти.

– Ладно, хрен с вами, – буркнул Андрей.

Следующей комнатой была душевая на три кабинки. Дешевый кафель на стенах и на полу. Крашеные в тысячу слоев фанерные перегородки, металлические лейки на оцинкованных, начавших местами ржаветь трубах, торчащие из стены дешевые краны. В предбаннике на стуле лежало белое махровое полотенце с приколотой булавкой бумажной этикеткой с номером 14. На полотенце стояли два похожих на упаковку йогурта, только значительно меньшего размера пластиковых стаканчика с крышкой из фольги. На одном было написано «мыло», на другом – «шампунь». Полотенце было большим и приятным на ощупь.

Бросив упаковки от мыла-шампуни и использованное полотенце в соответствующие корзины возле следующей двери, Андрей двинулся дальше.

«Следующей станцией» был медпункт. Довольно-таки тесный кабинет, где за мечтающим о свалке столом сидела бесцветная тетка средних лет в застиранном халате. Рядом со столом стояла застеленная чистой (по крайней мере, на вид) простыней кушетка. На тумбочке возле нее расположились монитор и клавиатура компьютера. Системный блок стоял рядом на полу. На нем лежал пучок проводов с присосками.

– Становитесь на весы, – сказала женщина Андрею, даже не поздоровавшись.

Взвесив, она измерила ему рост, достаточно ловко взяла кровь из пальца и из вены, затем уложила на кушетку и сняла электрокардиограмму.

– Свободны, – бросила она после этого, и Андрей двинулся дальше.

Следующим кабинетом был вещевой склад, полки стеллажей которого были заполнены военной формой, постельными принадлежностями и разными коробками. От предбанника шириной не больше полутора метров это изобилие отделяла стойка, за которой дремала девица в нелепом брючном костюме. На вид ей было около 20.

Она окинула Андрея внимательным и одновременно безэмоциональным взглядом после чего начала выкладывать на стойку вещи, проговаривая:

– Трусы семейные – 1 штука; носки черные – 1 пара; тапочки комнатные – 1 пара; кеды – 1 пара; майка белая – 1 штука; брюки – 1 пара; куртка – 1 штука; подворотнички белые – 12 штук.

Трусы были депрессивной серо-синей расцветки, а брюки с курткой, как и форма на военной кафедре, пошиты из дешевой синтетики ядовито зеленого цвета. Пока Андрей одевался, кладовщица рассказывала:

– Нательное белье меняется каждый день. Постельное – раз в неделю. Х/б, кеды и тапочки положены одни на весь курс обучения, так что постарайтесь за ними следить. Потому что иначе придется покупать за свои деньги. Приходить за вещами не надо – все будут приносить. Полотенце, постельное белье, зубная щетка и паста, а также мыло и шампунь уже на месте.

– Понятно, – ответил Андрей.

Одевшись, он почувствовал себя значительно лучше. Не то, чтобы он был особо стеснительным, хотя без стеснения здесь тоже не обошлось, но без одежды, а особенно почему-то босиком, он чувствовал себя беззащитно-уязвимым.

Поблагодарив барышню, он взял воротнички, тапочки и вышел из склада на улицу. У дверей его ждал очередной охранник.

– Пойдемте, я отведу вас к месту жительства, – сказал он.

– Это очень любезно с вашей стороны, – ответил Андрей.

Охранник улыбнулся.

Местом жительства оказалась не казарма на двести вонючих мужиков, а уместный на территории какой-нибудь базы отдыха миниатюрный домик на одного жильца. Таких домиков было двадцать. Они стояли в ряд метрах в 200 от «военкомата» и словно доказывали самим фактом своего существования, что здесь никогда не было обычной воинской части. Разумеется, Андрею достался дом с номером 14 на двери.

– Располагайтесь, – сказал охранник, впуская Андрея в дом, – хотя особо располагаться времени у вас нет. Первое занятие начнется через несколько минут.

Обстановка в доме была хоть и спартанской, но вполне милой: Одна комната, в которой стояла армейская кровать, тумбочка, стул, стол и шкаф. На полу линолеум. На стенах и потолке дешевенькие обои «с цветочками». Рядом со шкафом – дверь в санузел с унитазом, раковиной и душевой кабинкой. На кровати стопкой лежало постельное белье, полотенце, мыло, шампунь и зубная щетка с зубной пастой.