Носатый стал настоящим мессией для тех, кто сумел, оставшись без цереброчипа, выжить и не сойти с ума. Прежде чем навсегда покинуть виртуальный рай, он создал «Шапку-Невидимку» – устройство, позволяющее быть невидимым для любых электронных глаз. Затем он научился считывать информацию с цереброчипов покойников и загружать ее в имитирующее цереброчип внешнее устройство. Научившись становиться кем угодно по собственному усмотрению, он окончательно отключил собственный цереброчип.

В результате перед ним, а позже и перед другими невидимками открылись все двери. Система оказалась беззащитной. Они могли проникать, куда и когда им было угодно, исчезать и превращаться в других людей… А чтобы избежать серой унылости лишенной виртуального обмана действительности, существовали специальные очки, позволяющие воспринимать мир глазами цереброчипизированного человека.

Санитарному инспектору пришлось заново учиться жить. Он учился ходить, ориентироваться в пространстве, опираться на свои органы чувств, которые до этого были подавлены электронным дубликатом. Для него все стало иным: его тело, сознание, окружающий мир. В его новой реальности среди серых домов и серых обшарпанных автомобилей толкались люди в грубой бесцветной одежде. Они жили в яркой беззаботной лжи, такой же, какую до биочипизации для них создавали религия, реклама, вера в светлое будущее, патриотизм…

Санитарному инспектору понадобилось всего несколько недель, чтобы привыкнуть к новой жизни. Выбрав себе штук пять цереброчипов, он поселился в дорогой гостинице (на которую без спецочков страшно было смотреть). Адаптировавшись в новой реальности, он решил действовать. Санитарный инспектор всегда остается санитарным инспектором, а приказ всегда подлежит исполнению. Эти правила были введены в его сознание в качестве главных жизненных приоритетов. Он был обучен повиноваться, находить оптимальные решения и действовать, но никак не сомневаться в правоте того, кто ставил перед ним задачу.

Единственной ниточкой, связывающей его с делом «фантомов» был инспектор Лемм.

«Привет, это я. Надо поговорить. Давай завтра в полдень, там, где мы пили пиво» – наисал санитарный инсректор в электронном письме.

«Хорошо», – практически мгновенно ответил Лемм.

На следующий день около восьми утра санитарный инспектор был возле кафе – на всякий случай он решил понаблюдать за местом будущей встречи. Он выбрал чип интеллигентного 25-летнего парня.

Кафе находилось на тихой, закрытой для транспорта улице. Выбрав скамейку напротив входа, санитарный инспектор устроился там с бутылкой кока-колы и книгой. Часов в одиннадцать в кафе ненадолго вошел человек, показавшийся санитарному инспектору подозрительным. За десять минут до полудня появился Лемм. Паркин поднялся со своего места. План был прост: он представляется Лемму собственным другом, а потом, по мере обстоятельств…

Когда Лемм вошел в кафе, прогремел взрыв.

Быстро, но не настолько, чтобы привлечь к себе внимание, санитарный инспектор пошел прочь. В туалете бара на соседней улице он, сменив цереброчип, превратился в старую толстую негритянку с безумным взглядом. Только после пары порций водки он понял, почему посетивший кафе перед самым взрывом человек показался ему подозрительным: санитарный инспектор видел его досье. В ГСИ он значился, как Убийца Боб. Он был вольным художником, и Инспекция временами прибегала к его услугам. К сожалению, санитарный инспектор слишком поздно узнал Боба, но теперь, по крайней мере, он знал с кем можно поговорить по душам. Но сначала нужно было заручиться поддержкой Носатого.

Погуляв на всякий случай с час по городу, санитарный инспектор набрал его номер.

– Мне нужно срочно тебя увидеть, – сказал он.

– Через час в Кросс-Парке под памятником, – согласился Носатый.

В Кросс-Парке был только один памятник, заслуживающий внимания, правда, санитарный инспектор не знал, кому и по какому случаю тот был воздвигнут. Когда Паркин пришел на место, Носатый был уже там. Он был в «костюме» тинейджера.

– Привет, – сказал он, – неважно выглядишь.

– Пару часов назад убили моего друга.

– Ты о взрыве в кафе?

Санитарный инспектор кивнул.

– Ты из-за этого меня позвал?

– Хочу навестить виновника этого торжества. Поможешь?

– Все зависит от того, какую роль ты мне хочешь отвести. Я не любитель боевиков.

– Только техническая поддержка.

– Хорошо.

По пятницам убийца Боб встречался с девочками мадам Ли. Они делали все, что ему было нужно, а нужна ему была терпимая боль с легким унижением. С женой у него давно уже были чисто номинальные отношения, так что появление следов на теле его не смущало. За тысячу пиастров – астрономическая сумма для работников сексуального труда, девочки творили настоящие чудеса. В результате их трудов появлялось впечатление, что тебя вмазали чем-то очень крепким и в то же время возвышенным, как кислота, полученная из рук самого Тимоти Лири.

Расставшись с девочками, Боб проваливался в глубокий кайф, длящийся обычно не менее двух часов.

На этот раз его планам не суждено было сбыться. Едва за девочками закрылась дверь, в комнате (дело было в гостиничном номере) словно из-под земли возникли мальчик лет 12 в костюме бойскаута и пожилая дама в старомодном костюме и огромных очках. В руках у дамы был пистолет.

– Привет, Боб! Тебе же говорили, что нельзя придерживаться определенного распорядка дня, а ты… – укоризненно сказала дама.

– Какого черта вам здесь надо? – выдавил из себя Боб, сознание которого с большим трудом справлялось с ситуацией.

– Взрыв в кафе твоих рук дело?

– Я не знаю ни о каком кафе!

– Да ладно тебе, Боб, – продолжила дама, садясь к нему на кровать, – я тебя узнал. Ты там был минут за тридцать до взрыва. Я знаю твой почерк, так что… Этот полицейский, которого ты убил, шел на встречу со мной.

– Что?!

Боб выпучил глаза и несколько раз, как рыба на берегу, открыл и закрыл рот.

– Ты не ошибся, Боб, я тот, с кем должен был встретиться полицейский. Так что давай обойдемся без жеманства.

– Вот, блядь! – выругался Боб, немного придя в себя.

– Скажи, Боб, почему ты грохнул его одного? Тебе ведь надо было подождать каких-нибудь пару минут.

– Я должен был сорвать вашу встречу, – Боб громко шмыгнул носом, – но на твое убийство у меня санкции не было.

– Еще один вопрос, и можешь быть свободен: кто отдал приказ?

– Нильс Мякель, – выложил Боб, понимая, что лучше не юлить.

– Ладно, думаю, свою четверку ты заработал. Держи приз, – дама положила на стол небольшую белую таблетку.

Лицо Боба сначала сделалось белым, а затем покрылось красными пятнами.

– Не бойся, дружище, это не яд, – успокоила его дама. – Санкции на твое устранение у меня тоже нет. Ты просто забудешь нашу встречу.

Трясущимися руками Боб положил таблетку себе в рот.

– Хороший мальчик… а теперь глотай.

– Нильс Мякель – это человек, решающий проблемы для корпорации Шеппард, – пояснил санитарный инспектор Носатому, когда они вышли на улицу, оставив Боба предаваться своим сексуальным фантазиям.

Корпорация Шеппард была запустившим свои щупальца практически во все сферы человеческой жизнедеятельности монстром. Единственным фактическим владельцем корпорации был Барри Шеппард, которого друзья и завистники называли не иначе, как Президент Шеппард, Император Шеппард или Господь Шеппард. Шеппард почему-то не хотел, чтобы кто-то совал нос в дело «фантомов». И не хотел он этого с активной помощью ГСИ…

– Как ты относишься к охоте? – спросил вдруг санитарный инспектор.

– Все зависит от того, кто будет дичью, – ответил Носатый.

– Барри Шеппард. Знаешь такого?

– Ты хочешь его убить?

– Я хочу понять, почему он так не любит дело «фантомов», что готов из-за него разнести чуть ли не весь город.

– Думаю, я смогу тебе в этом помочь.

– Ты сможешь что-то нарыть после того, как парни Шеппарда замели все следы?

– Знаешь, многие погорели на том, что рассуждали, как ты. На самом деле не так просто полностью уничтожить информацию, которая хоть раз побывала у тебя в компьютере, не говоря уже о той, которая хранилась, пусть даже короткое время, в обширной корпоративной сети.

– Сколько тебе понадобится времени?

– Трудно сказать. Это только в кино хакеры за несколько минут взламывают любую систему. На деле этот процесс может длиться неделями, а иногда и дольше.

Носатому понадобилось чуть больше трех недель, чтобы отыскать и восстановить из пепла нужные файлы. Все это время он фактически жил в главном офисе корпорации – огромном здании, расположенном в деловом центре Манхеттена.

Как и предполагал санитарный инспектор, в Датском королевстве было далеко не все гладко. Несколько приближенных Шеппарда пару лет назад один за другим решили покончить с собой, причем без видимых причин и довольно необычными способами.

Первой ласточкой был Клаус Миллер. Аналитик. Советник Шеппарда по каким-то там вопросам. Жена. Дочка. Гольф. Не был, не привлекался, не состоял. Чист, как хрусталь. Выходец из небогатой семьи. Сделал блестящую карьеру. Быть ему правой рукой Шеппарда, если бы в один прекрасный момент он не умудрился нанести себе с десяток ударов кухонным ножом в живот и грудь.

Следующим стал Генрих Шлимман. Преуспевающий адвокат. Тоже, кстати, из небогатой семьи и тоже добился всего сам. Совпадение? Покончил с собой во время заседания суда – воткнул себе в ухо остро отточенный карандаш.

Третьим был Винсен Ван Торн. Полковник Ван Торн. Гордость вооруженных сил. Отличник всего, чего только можно. Элитное подразделение, боевые операции, награды. Сжег себя заживо в собственном доме. Для Шеппарда он выполнял кое-какую работу в Центральной Америке, Африке и Юго-Восточной Азии.

Завершил череду самоубийств Макс Гровер. Бывший Компаньон Шеппарда. Этот истратил треть состояния на охранные системы. У него хватило бы арсенала для войны с половиной стран третьего мира. Но это не помешало ему выпить пару рюмок концентрированной кислоты.

Шеппарду, скорее всего, объяснили, что он может стать следующим номером в списке самоубийц. Инспекция любит подобные приемы. Стоит тебе, пусть ты даже трижды Шеппард, перейти ей дорогу, и ты либо труп, либо, если тебя посчитают полезным, внештатный сотрудник, работающий ради сохранения своей жизни и жизни близких людей.

– Остается надеяться, что Шеппард – достаточно больной мозоль, чтобы заставить их зашевелиться, – сказал санитарный инспектор, после долгого раздумья.

– Может, прокомментируешь для особо тупых? – спросил Носатый.

– Шеппард слишком заметен, чтобы действительно быть одним из тех, кто заказал эту мелодию. Он никто или хвост ящерицы. Стоит нам потянуть за него, и ящерица ускользнет, оставив в качестве трофея свой бесполезный хвост. Я же хочу взглянуть на ее голову.

– Что ты предлагаешь?

– Для начала стоит заставить Шеппарда запаниковать. Ты займись его домом, а я загляну на пару слов к нему в офис.

День выдался ненастным. С неба летел коктейль из дождя и снега, какими нас нередко угощает природа.

Дождавшись какого-то спешащего бедолагу, санитарный инспектор, он был в своей невидимой ипостаси, прошмыгнул вместе с ним в здание корпорации. Сработал металлодетектор, – инспектор нес с собой целый арсенал, – и опоздавшим клерком занялись охранники.

Теперь надо было дождаться пустого лифта. Несколько квадратных метров были слишком маленькой территорией, чтобы позволить себе подниматься с попутчиком. Ждать пришлось долго – в центральном офисе было людно. Наконец, один из лифтов оказался невостребованным, и санитарный инспектор вошел внутрь. Дождавшись, когда закроются двери, он нажал на кнопку верхнего этажа. Офис Шеппарда находился под самой крышей, половину которой занимал его личный сад, где он собственноручно рыхлил землю и пропалывал сорняки. Правда, ему в этом помогали две дюжины садовников.

Добравшись до верхнего этажа, санитарный инспектор зашел в туалет, где активировал цереброчип человека средних лет в хорошем костюме и дорогих туфлях. Тщательно рассмотрев себя в зеркале, он вышел из туалета, прошел по коридору и вошел в приемную Шеппарда, где, словно пчелы роились секретари. Один из них, угрюмого вида крепыш с мордой уголовника-рецидивиста или аристократа в первом поколении, заступил санитарному инспектору дорогу.

– Простите, сэр, но… – только и успел он сказать. Профессиональным ударом в челюсть санитарный инспектор отправил его в нокаут, затем быстро открыл дверь и вошел в кабинет Шеппарда, с короткоствольным автоматом в одной руке и оборонительной гранатой в другой.

У Шеппарда шло совещание.

– Пошли вон, – приказал санитарный инспектор.

Дважды просить никого не пришлось. Граната сделала сговорчивыми даже охранников.

– Что вам угодно? – спросил Шеппард, стараясь сохранять спокойствие. Надо сказать, он прекрасно держал себя в руках.

– Ты следующий, – сказал санитарный инспектор. Затем он расстрелял из автомата оконное стекло и выбросил чип вместе с автоматом и гранатой. Для всех это выглядело как нелепое самоубийство с элементом запугивания и мистицизма: тело «смертника» так и не нашли.

Тем же вечером на кортеж Шеппарда было совершено неслыханное нападение буквально перед самим домом. Первая машина сопровождения взлетела на воздух. Ударили пулеметы. Вторая машина охраны превратилась в факел.

Лимузин Шеппарда рванул что есть мочи, протаранив горящую машину, и снеся какой-то хлам. Они практически выбрались из зоны боевых действий, когда сильно грохнуло под колесами, и тяжелую бронированную машину перевернуло вверх ногами. Выскочив из лимузина, Шеппард помчался прочь со скоростью, которой мог бы позавидовать олимпийский бегун. Оказавшись дома и заперев входную дверь, он кинулся к ящику стола и достал примитивный на вид мобильный телефон.

– Алло! Это я! – закричал он в трубку.

– Чего орешь? – услышал он спокойный, слегка меланхоличный голос.

– Меня только что пытались убить!

– Еб твою мать! И ты после этого звонишь! Идиот! Я же тебе говорил…

Шеппард бросил аппарат на пол и принялся его топтать.

– Вот блядь! – выругался санитарный инспектор, наблюдая за Шеппардом по монитору компьютера.

– Не волнуйся, я его засек. Это в черном квартале, – сообщил Носатый.

Следующие две минуты были похожи на репетицию боя сразу с несколькими противниками. Судя по движениям Шеппарда, он неумело отбивался сразу от троих. В конце боя, издав полный страха и отчаяния крик, он запустил стулом в большое зеркало, схватил осколок и с силой вонзил его себе в горло.

«Вот так когда-нибудь они поступят и с тобой», – пронеслось в голове санитарного инспектора, но он поспешил отогнать эту мысль.

В гетто Паркин решил идти один. Там обосновался серьезный противник, для которого убить человека вроде Носатого не представляло никакого труда.

– В этом деле и без тебя достаточно трупов, – сказал санитарный инспектор другу, когда тот вызвался помочь. – Согласись, ты не убийца.

Они крепко обнялись.

Несмотря на всеобщую убогость, гетто выглядело еще ужасней, чем процветающие районы. Похожие на тюрьмы дома, мусор, вонь, изможденные, уродливые люди, похожие на мутировавших в канализации крыс.

Нужный дом сразу бросился в свободные от электронного обмана глаза инспектора. Это была настоящая крепость, с натуральными решетками на окнах, массивной железной дверью и толстыми бетонными стенами. О том, чтобы брать ее штурмом, не могло быть и речи. Осторожно, несмотря на свою невидимость, санитарный инспектор приблизился к дому.

– Привет, – услышал он сзади показавшийся знакомым голос.

В следующее мгновение в лицо обернувшегося санитарного инспектора ударила струя мгновенно парализующего газа.

Очнулся он уже внутри дома-крепости, сидя на специальном, «фирменном» стуле ГСИ. Его голова, руки и ноги были крепко зафиксированы.

– Не бойся, я не стану тебя пытать или убивать, – услышал он тот же голос. Говорящий находился вне поля зрения Паркина. – Я оставлю тебя здесь до прихода твоих коллег. Игра только начинается. Так что до встречи. Хотя нет, я расскажу тебе одну историю:

Однажды охотник или путешественник нашел в саванне раненого слона. Рискуя собой, слон – это всегда слон, даже если он раненый, охотник обработал ему раны, принес воды, влил в рот слона немного виски, чтобы у того хватило сил добраться до более подходящего места… Короче, спас жизнь слону. А лет через десять этот человек случайно оказался в цирке, где на арене выступали дрессированные слоны. И вот один из слонов перестал вдруг слушаться дрессировщика. Он бросился в публику, схватил этого мужика хоботом и с силой ударил его об землю. Мужик умер в больнице, так и не приходя в сознание. Так вот, это был другой слон.