«Врет, паразит, – подумал Олег. – Но выяснить про куртку пока, видимо, не удастся». В розыске она не числилась, заяв не было. Но, к бабке не ходи, за курткой что-то стоит. Не зря он так задергался. Может, снял с кого-то? Да нет, непохоже. Судя по размеру, куртка принадлежала крупному человеку. Вряд ли он отдал бы ее этому шибздику. Дал бы разок по башке – и дело с концом. А если их было несколько? Стайка таких шакалят многое может натворить… Ладно, оставим пока куртку в покое.

– Кто еще с вами был в школе? – Олег вернулся к эпизоду кражи из столовой.

– А, так этот… Бублик. Он живет рядом. Постоянно с нами крутится. Не гнать же его. Он нам иногда поесть приносит…

«Добрый мальчишка, – усмехнулся про себя Олег. – Ну, и устрою же я завтра его предкам, а не то профукают пацана, потом будут локти кусать…».

Олег оформил протокол допроса и дал расписаться Захаревскому и Берзине.

– Саня, – обратился он к Михайлову, – отведи его в дежурку, изыми кеды на экспертизу и подбери пацану на ноги что-нибудь на чердаке. Ключ у старшины отдела возьми. И это, не сажай его в «телевизор», пусть посидит возле дежурки. Заводи его сестрицу!

Михайлов увел Захаревского и впустил его сестру. В кабинет вошла юная, но уже вполне сформировавшаяся девушка. Выглядела она куда старше своих четырнадцати лет, чему немало способствовал неумеренный макияж на лице и прикид: коротенькая черная юбчонка и колготки в сеточку. Ее лицо можно было бы назвать даже красивым, если бы не злые, порочные глаза. Она была похожа на брата, но, странным образом, то, что привлекало в ее облике, отталкивало в ее брате. Так порой на одной ветке соседствуют расцветающий бутон и чахлое больное соцветие.

Девица уселась на стул и вызывающе забросила ногу на ногу, показывая всё, что можно. Олег усмехнулся: подобные штучки на него уже давно не действовали. Но девчонка непроста – поди подбери к ней ключик. На вопросы Айна отвечала спокойно. Да и чего бояться – реально ей все равно ничего не будет, максимум – условно, и она это хорошо понимала.

Олег уже заканчивал оформлять протокол допроса, когда вернулся Михайлов. Он лишь молча кивнул Островецкому: все выполнил.

Закончив писать, Олег решил сказать Захаревской несколько слов в назидание.

– Знаешь, Айна, – начал он, – сейчас для тебя все закончится легким испугом, но это последний звоночек. В следующий раз все может обернуться колонией. Твоя нынешняя жизнь тебя до добра не доведет. Перестань пить, вернись в школу, на худой конец – иди на работу. Познакомься с каким-нибудь хорошим парнем…

Реакция Айны была неожиданной: глаза ее налились злобой, лицо пошло пятнами.

– С парнем? С каким парнем?? – яростно зашипела она. – Что вы вообще знаете про жизнь? Вы знаете, что такое не жрать несколько дней и собирать объедки?! Пять лет назад, – голос ее зазвучал глуше, но глаза горели бешенством, – мне было девять лет, и меня оттрахал собственный пьяный папашка! Напоил водкой и оттрахал, а потом еще пустил по кругу своих пьяных корешей! Я не помню, сколько их было: трое?.. четверо?.. Пьяная мамашка валялась рядом на диване – ее тоже до того пустили по кругу! А Колька сидел в углу и плакал – просил, чтобы меня отпустили… И его били, чтобы заткнулся… Меня хоть накормили, а ему бросали объедки со стола… – вспышка ярости прошла, и голос Айны звучал уже еле слышно. Она съежилась на стуле и тихо всхлипывала.

Олег сидел, стиснув голову руками и прикрыв глаза: господи, есть ли предел человеческой мерзости? За одиннадцать лет службы он навидался всякого. Казалось бы, все уже – вот дно человеческой грязи, дальше уже просто некуда! Однако каждый раз оказывалось, что и это еще не предел – человеческая мерзость дна не имеет!

Олег открыл глаза и перевел взгляд на учительницу. Бедная Вия сидела, вжавшись в стул, глаза ее были полны ужаса. Саша Михайлов с окаменевшим лицом уставился в угол.

– Айна, – хрипло выдавил из себя Олег, – напиши заявление, и я тебе клянусь: сегодня же все эти подонки будут сидеть в камере! И папашке твоему срок за это накинем!

– Ничего я писать не буду, – Айна перестала всхлипывать.

Злоба ушла из ее глаз вместе со вспышкой ярости. Теперь она просто походила на несчастного замордованного ребенка.

– Мне еще здесь жить, – тихо добавила она. – А если я заявлю… – Айна махнула рукой. – Кольку только не трогайте, это я его подговорила…

На некоторое время в кабинете возникла гнетущая тишина. Олег размышлял над сложившейся ситуацией. Наконец он принял решение.

– Айна, – как можно мягче обратился он к девушке, – выйди пока и обожди в коридоре.

Девушка поднялась и покинула кабинет.

– Олег, ты что-то решил? – спросил Михайлов.

– Да, – твердо ответил Олег. – Я прекращаю дело и передаю материалы на комиссию по делам несовершеннолетних.

– Но у них же куча приводов?

– Я сажать за кусок колбасы не буду! – резко отрубил Олег.

– А гражданский иск? Там же внушительная сумма!

– А пусть управление торговли, которому принадлежит столовая, обращается в суд в порядке гражданского судопроизводства. Посмотрим, как гражданка Лапиня будет в суде обосновывать свои немыслимые суммы.

– Обоснует, как-нибудь, – хмыкнул Александр. – Но они же через суд по гражданскому иску ничего не получат! Что они могут взять с Захаревских?

– А меня это не колышет! Это их проблемы.

Олег принялся оформлять протокол допроса. Через несколько минут Александр пригласил Айну в кабинет. Олег дал ей подписать протокол и сообщил о своем решении. Девушка удивленно посмотрела на него, тихо поблагодарила и вышла. Никаких нотаций Олег решил ей не читать – бессмысленно. В свои весьма юные годы эта девочка уже навидалась такого…

– Все равно, они сядут, – задумчиво произнес Александр. – Их уже не исправить…

– Знаю, – сердито ответил Олег. – Только это будет в другой раз и за более серьезные дела. Все, иди, выпускай пацана!

Александр ушел. Вия подошла к Олегу и протянула ему руку.

– Олег Семенович, если Вам еще понадобятся услуги педагога – звоните прямо мне. Телефоны у вас есть.

– А если не педагога? – Олег задержал ее руку в своей и нахмурился, сообразив, что сморозил пошлость.

Девушка улыбнулась, но руки не выдернула.

– Мне жаль, – продолжил Олег, – что Вам сегодня пришлось выслушать такое…

– Ничего, – грустно улыбнулась девушка. – Нужно же когда-то познать жизнь и с этой стороны.

Она вдруг чмокнула Олега в щеку и выбежала из кабинета.

До вечера Олег корпел над бумагами. Около семи, когда он уже собирался домой, вдруг зазвонил телефон.

– Олег, – раздался в трубке голос Шестакова, – зайди ко мне!

В кабинете Шестакова уже находились Ояр Долгоногов и Саша Михайлов.

– Ну, все в сборе, – начал Шестаков после короткого обмена приветствиями. – Ояр, крути свой лисапет, докладывай!

– Значит так, – Долгоногов даже не заглядывал в свои записи, – в результате отработки пропавших без вести выяснилось, что Прохоров, у которого, кстати, есть погоняло Проша, был знаком только с Юрием Тищенко и Гунаром Целмсом. Причем с Тищенко было знакомство шапочное – они когда-то учились вместе в школе, пока тот с родителями не переехал в другой район города. А вот с Гунаром Целмсом Прохоров поддерживал отношения вплоть до момента исчезновения Целмса. Во всяком случае их иногда видели вместе на дискотеках. В общем, я вплотную занялся Целмсом, встретился с его родителями. Они тоже немного знакомы с Прохоровым, во всяком случае, несколько раз видели его у себя дома. Короче, я поднял розыскное дело на Целмса, – Ояр немного замялся. – Там есть описание вещей, в которых Гунар был на момент исчезновения. В частности у него были при себе часы «Победа». В розыскном деле есть паспорт на них…

– Слушай, не тяни кота за яйца! – нетерпеливо перебил Олег.

– Короче, у Проши при задержание изъяли часы Гунара Целмса!

– Твою мать! – тихо выругался Шестаков. – Значит, этот сучонок не блефовал! Так, Ояр, выкладывай все, что нарыл по Целмсу!

Долгоногов немного помолчал, мысленно анализируя всю добытую информацию.

– Значит так, Целмс Гунар Иварович пропал без вести десять месяцев назад – в ноябре прошлого года. На момент исчезновения ему было восемнадцать лет. Кличка Чика. Немного приблатненный, но, в общем-то, неплохой парень. С Прошей не то, чтобы дружил – так, поддерживал отношения. Скорее Проша к нему набивался в друзья. Еще бы, у Чики водились деньжата – подфарцовывал маленько. Опять же, парень независимый – два года боксом занимался. Мог при случае вступиться за Прошу. С девчонками опять же проблем не было… В деле есть фотографии Целмса, сделанные незадолго до его исчезновения.

Олег взял одну из фотографий. С нее смотрел улыбающийся светловолосый парень с насмешливыми глазами.

– А во что Целмс был одет на момент исчезновения? – спросил Шестаков.

– Он был в кожаной куртке-косухе черного цвета, свитере, джинсах, кроссовках. Из вещей, кроме часов, были: цепочка, перочинный нож, деньги… Сумма неизвестна, но, как утверждают родители, Чика всегда был при деньгах…

– Подытожим, – задумчиво произнес Шестаков. – С большой долей вероятности можно утверждать, что Целмс убит и убил его Прохоров. Но как к этому гаденышу подступиться? Трупа нет, и где он – мы не знаем.

– Да чего гадать? Надо поднимать Прошу из камеры и колоть! – взорвался Ояр. – Он, сучонок, такого парня завалил! И, кстати, при нем были часы Целмса.

– А если не расколем? Судя по всему, этот Проша – сволочь редкостная – наглый, беспринципный. Его на понт не возьмешь…

– А часы? – не сдавался Ояр.

– А что часы? Скажет, что незадолго до исчезновения Чика подарил их ему, и поди докажи обратное… А через три дня его выпускать надо. А ну, как подастся в бега?

– Я тоже против прямолинейных действий, – поддержал Шестакова Олег. – Считаю, что в лоб Прохорова не расколоть. Нужно разыскать труп, а для этого нужно найти подходы к Проше. Ты не сможешь «пробить его понизу»²⁶? – обратился он к Владимиру.

– Не успею подготовить подсадного, – ответил Шестаков.

– Может, продлить ему сутки? Оформить, как очередное сопротивление… – предложил Ояр.

– Не пойдет! – возразил Олег. – Пацан неглупый – сразу же насторожится.

– А если допросить его сокамерников? – спросил молчавший до того Михайлов. – Какие-никакие, а косвенные улики…

– Допросим, но не сейчас, а когда перейдем к открытой фазе расследования. А сейчас они могут рассказать обо всем Проше. А без трупа и часы, и показания сокамерников – гроша ломаного не стоят. Короче, надо Прохорова спокойно выпускать, а за это время подготовить ему подводку. У вас есть кто-нибудь на примете, господа опера? – Олег обвел взглядом сотрудников уголовного розыска.

Те ненадолго замолчали, прикидывая свои оперативные возможности.

– Есть у меня один парнишка, – наконец произнес Ояр. – Снабжает иногда меня ценной информацией.

– Из твоей агентуры? – мгновенно осведомился Шестаков.

– Нет, я его никак не оформлял…

– Ты что, издеваешься? – взревел подполковник. – У нас план по агентуре не выполнен, а ты информатора скрываешь?! Немедленно оформи его, как положено!

– И не подумаю! – отрезал Ояр. – Мне этот парень нужен, как ценный информатор, а не для галочки в деле. И сейчас только я его знаю…

– Ты что же, мне не доверяешь? – с обидой воскликнул Шестаков.

– Тебе – доверяю! И всем вам доверяю! Но информация о нем пойдет дальше, будет зафиксирована в учетных документах, в компьютере. И мне начхать, что там будет проставлен гриф «совсекретно». Нет ничего секретного, чтобы это когда-нибудь не рассекретилось. Не нужна мне такая головная боль! А если тебе нужна агентура для плана – я тебе мигом нарисую от фонаря…

– Ага, каких-нибудь бомжей или алкашей…

– Так, господа сыскари, – Олег решил прекратить перепалку, – со своей кухней вы разберетесь как-нибудь без меня. Давайте вернемся к делу! Ояр, у тебя есть, кого подвести к Прохорову.

– Пожалуй, да. Думаю, мой парень, хотя бы мимолетно, но с ним знаком.

– Тогда, готовь операцию. И вот еще что: Чика, судя по всему, физически был значительно сильнее Прохорова, да еще бывший боксер…

– Ты думаешь, у Проши были сообщники?

– Уверен! Поэтому, займитесь ближайшим окружением Прохорова. Нужно детально отработать все его связи. Если выйдем на сообщников и расколем, тогда, с их помощью, прижмем и Прошу. А знаете, мужики, что мне покоя не дает? Я сегодня допрашивал Николая Захаревского. Так вот, на нем была похожая куртка-косуха, явно не его размера. И вел он себя очень странно – был чем-то страшно напуган. Захаревский не первый раз имеет дело с милицией, и этот привод не мог его так напугать. У него был какой-то животный страх.

– Да нет, Олег, – вступил в разговор Михайлов. – Этого не может быть. У Захаревского на такие дела кишка тонка! Где он, а где убийство? Может быть, он действительно где-то нашел эту куртку? Или подарил кто? Да и, скорее всего – это вообще другая куртка.

– Подарил, говоришь? – усмехнулся Олег. – Кто? Когда? При каких обстоятельствах? Считаю, что все это надо выяснить.

– А ведь Захаревский есть в списке связей Прохорова, – задумчиво пробормотал Долгоногов.

– Тем более имеет смысл им заняться. Ояр, крути педали: надо придумать комбинацию, чтобы показать эту куртку родителям Целмса.

– Есть одна идея. Ты ведь прекращаешь дело в отношении Захаревского и отправляешь материалы на комиссию по малолеткам?

– Да.

– А официально ты ему об этом еще не объявлял?

– Нет, я еще не все материалы подготовил.

– Вот и прекрасно! Ты же все равно должен объявить ему это под роспись. Вызывай его, а я обеспечу явку родителей Целмса.

– Добро. Саня, за тобой Захаревский. Притащи его завтра после обеда. Ояр, а ты к этому времени пригласи родителей Целмса.

– Не вопрос.

– Тады разбежались!

Кафе «Якорь» находилось у входа на морской пляж. Море, сосны, дюны – все это весьма способствовало хорошему аппетиту отдыхающих здесь горожан и гостей города. Поэтому, на отсутствие клиентов владелица кафе не жаловалась. Прежде заведение представляло собой летний павильон, и, соответственно, функционировало только в летний сезон. Но три года назад бывшая шеф-повар Бригитта Зариня создала на базе «Якоря» кооперативное кафе, потом выкупила помещение у управления торговли. Утеплила стены, выложила камин, перестроила интерьер в стиле рыбацкой таверны, и «Якорь» стал работать круглый год, постепенно превратившись в излюбленное место отдыха горожан, чему весьма способствовала отменная кухня.

Два года назад доморощенные рэкетиры решили подмять кафе под себя. Пара крепких молодых парней явилась к владелице и вежливо предложила выплачивать определенную сумму за «охрану» заведения. В противном случае не исключены пьяные дебоши, драки и даже пожары. Бригитта также вежливо пообещала подумать и в тот же вечер обратилась за помощью к сыну своей дальней родственницы Ояру Долгоногову. Тот, в свою очередь, поделился проблемой со своим другом Олегом Островецким, недавно вернувшимся из Афгана. Официальный ход делу давать не стали – бойцы-«афганцы» на тот момент взяли верх над офицерами милиции – и решили закрыть вопрос кардинально.

Разбираться с «быками»²⁷ было неэффективно – пустая трата времени, поэтому Ояр и Олег летним погожим вечером дождались в подъезде местного «авторитета» по кличке Насос, под которым ходили рэкетиры, втолкнули его в собственную квартиру и доходчиво объяснили ему всю неприглядность его поведения. Мол, дражайший Насос, хватит с вас доходов от проституции, самогонщиков и различных темных предприятий. И не стоит облагать данью честных трудяг, своим потом добывающих себе хлеб насущный, ибо это может закончиться в лучшем случае тюрьмой, а в худшем – сырой ямой где-нибудь в лесной глуши. Эта мысль была удачно аргументирована прижатым ко лбу «авторитета» пистолетом Макарова.

Будучи неглупым и практичным человеком, Насос справедливо решил, что воевать с ментами – себе дороже, с тех пор Бригитту и других предпринимателей, честно ведущих свои дела, оставили в покое. Бригитта же в знак благодарности накрыла шикарный стол и с тех пор считала своей обязанностью иногда устраивать для ментов застолья. Если же они долго не появлялись, она сама звонила и настойчиво приглашала на шашлыки. Уютная крупная женщина, ровесница Олега, относилась к ментам скорее по-матерински, всегда стараясь их повкуснее накормить. Бригитта не была эффектной, но ее красили добрая улыбка и аппетитная фигура, подчеркнутая в талии кокетливым фартуком. Пользовался ли Ояр ее благосклонностью в интимных делах, оставалось неясным даже для Олега – Долгоногов не особо скрывал свои связи, но и не афишировал их. Но в одном он использовал Бригитту Зариню на полную катушку: ее кафе было идеальным местом для встречи с нужными людьми. В пристройке около кладовой находился маленький кабинетик Бригитты, а рядом туалет, которым разрешали пользоваться и посетителям. Был и второй вход в пристройку, со двора. Поэтому Ояр мог скрытно пробираться в кабинет Бригитты и встречаться там с нужными людьми, приходившими в кафе в качестве простых посетителей. Бригитта не знала, кто именно из них направляется в ее кабинет, минуя туалет – она старалась не заходить в пристройку, когда там находился Ояр, так спокойней.

Вот и этим утром Долгоногов сидел в кабинете владелицы «Якоря» и плотно завтракал бифштексом с картофельным пюре. Раздался негромкий условный стук в дверь. Ояр посмотрел в дверной глазок и впустил в кабинет молодого худощавого парня лет девятнадцати.

– Присаживайся, Паша! Кушать хочешь? – осведомился Долгоногов.

– Нет, Ояр Петрович, спасибо. Я сделал заказ. Зачем вызывали?

– Ну, тогда я сварю кофе, – Ояр распоряжался в кабинете, как в своем.

Через минуту в турке на маленькой электроплитке вскипел ароматный напиток. Ояр налил его в маленькие чашечки и протянул одну Паше.

На Павла Лосева по кличке Лось Ояр вышел случайно два года назад, работая по раскрытию разбойного нападения на крупного фарцовщика: Лось приторговывал валютой, «король фарцы» был его клиентом. Ояр взял Пашу с поличным, но сдавать БХССникам не стал. В обмен на это Долгоногов потребовал от Лося снабжать его информацией. Павел недолго колебался. Для Ояра это была ценная находка: Лось был в авторитете у малолетней городской шпаны, да и блатные постарше не чурались с ним водиться – умный, толковый парнишка, всегда при деньгах… За последнее время Ояр при помощи информации, полученной от Павла, раскрыл несколько серьезных преступлений. Воров, грабителей и «бакланов»²⁸ Лось сдавал с видимым удовольствием – сам их терпеть не мог. Получить же от него информацию на «деловых» было посложнее, порой ее приходилось вытаскивать из Паши чуть ли не клещами. Но, несмотря на это, Ояр берег и как мог, охранял своего информатора. Он даже не включил его в список своей агентуры, справедливо опасаясь «засветить» парня.

– Вот что, Паша, – Ояр прихлебывал кофе и внимательно наблюдал за собеседником. – Тебе знаком некто Прохоров Виталий по кличке Проша?

– Ну, так, поверхностно. Типа, привет-пока. Он же быдло отмороженное!

– Понимаешь, есть информация, что он убил Чику, – Гунара Целмса.

– Гунчу!? – Павел ошарашено уставился на Ояра. – Да этого не может быть! Я хорошо знаю Гунара – он бы Прошу по стене размазал…

– Тем не менее, есть такое подозрение – Чика ведь пропал десять месяцев назад…

– Ну да, его давно никто не видел. Поговаривали, что он влип в какую-то «непонятку», и свалил из города.

– А я подозреваю, что он закопан где-то в городе! – жестко произнес Ояр.

Павла передернуло. Мысль о том, что приятеля, возможно, уже нет в живых, поразила его.

– А что же делать? Ну, возьмите этого козла, Прошу, и расколите его! Вышибите из него душу!

– Может не сработать. У нас ведь на него практически ничего нет. Мы ничего точно не знаем. Где он убил Чику? Где тело? Кто ему помогал? А ведь сообщники были. Ты правильно заметил: в одиночку Прохоров бы с Целмсом не справился. Короче, Паша, нужна твоя помощь!

– Но я же ничего об этом не знаю!

– Совершенно верно. Поэтому задание тебе будет не совсем обычное. Раньше я тебя просил просто поделиться информацией, а теперь тебе надо втереться в доверие к Проше и выведать у него информацию об убийстве. Мне нужен весь расклад: когда, где, с кем? Где тело? Короче, максимум того, что из него удастся вытянуть…