Отношение людей к эротике и в жизни, и в изображениях далеко не всегда и не везде было одинаково стыдливым, как это иногда кажется нашим современникам. Всё зависело от общественного сознания, формирование которого происходило под влиянием разных факторов. Основным была, конечно, господствующая религиозно – политическая доктрина. В тех обществах, где ценилась сексуальность, ценились и произведения сексуального содержания. Там же, где господствующая идеология исповедовала идеалы аскетизма, к эротическим произведениям относились отрицательно и они неизбежно попадали под запрет. Во времена язычества на смену беспорядочным половым связям и сексуальной анархии пришёл режим сексуальной теократии. Поклонение сексуальности стало обычным явлением у всех народов и культур. После богов солнца и огня, боги любви и плодородия занимали третье место по степени популярности и распространённости у древних. Существовали специально построенные этим богам храмы, куда на праздники стекались сотни тысяч паломников, чтобы воздать дань и сотворить обряды поклонения культу Лингама и Йони, Приапу и Изиде, Эросу, Афродите, Адонису, Венере, Озирису, Баалу (Ваалу), Астарте, Молоху и другим. Храмы эти украшались фресками, скульптурами и статуэтками, изображавшими самих богов или их символы, мужские или женские половые органы, а также сцены из обрядов возбуждения и удовлетворения половой чувственности. Понятно, что эротика тогда никого не шокировала, не преследовалась и не уничтожалась, ибо господствующая в тех культурах нравственность была основана не на враждебном, а на подчёркнуто возвышенном, божественном отношении людей к сексуальности.

   С возникновением и распространением монотеизма началась долгая и упорная борьба новых пророков с языческими культами прошлого. Сексуальность не вписывались в систему новых ценностных ориентаций. Поэтому то, что во времена язычества было символом божества и святости, во времена монотеизма обернулось знаком нечистой силы, дьявола и сатаны. Постепенно под влиянием новой идеологии формировалась новая половая мораль, основанная на идеалах сексуального аскетизма мученичества и страданий.

   Кодекс правил древней христианской церкви был создан в течении первых восьми веков христианства. Основные нормы христианского канонического права были собраны в книге под названием «Правила Св. Апостол, Св. Соборов Вселенских и Поместных и св. отец с толкованиями». В этих «Правилах» есть специальные нормы, руководствуясь которыми христианские священнослужители обязаны были вести борьбу с «идолопоклонством», с «блудом», а также с изображениями «блуда», поскольку эти изображения, по мнению священнослужителей, служат побудительным мотивом к «блудодеянию» в форме онанизма, проституции, супружеской неверности.

   Канон № 95 прямо гласит: «Останки идолопоклонства – в изваяниях ли, или в каких-нибудь местах, или в рощах, или в деревях, да истребятся. Должны быть сокрушаемы не только изваяния идолов и истребляемы и разрушаемы жертвенники их, но если какой-нибудь остаток идолопоклонства сохранится, то и он должен исчезнуть, так чтобы памяти о нём не было».

   Канон № 100 гласит: « Очи твои право да зрят, и всяцем хранением блюди твоё сердце, завещает премудрость, ибо телесные чувства удобно вносят свои впечатления в душу. Посему изображения на досках или на ином чём представляемыя, ублажающия зрение, растлевающия ум, и производящия воспламенения нечистых удовольствий, не позволяем отныне, каким бы то ни было способом, начертавати. Аще же кто сие творити дерзнет: да будет отлучен».

   Это сам канон. А вот толкование к нему византийского канониста Иоанна Зонары, относящееся к XII веку: «На стенах и на досках начертывали некоторые нескромные изображения, или живописания, которые зрителей возбуждали к удовольствиям и постыдным действиям и воспламеняли в них плотские вожделения. Итак, правило не дозволяет этому быть ни в каком месте, приводя свидетельства из Писания, и говоря, что внешние чувства удобно впускают, то есть вталкивают, вводят в душу или, например, видимое, или слышимое; почему и наказывает тех, кто это делает».

   Там же имеется комментарий к данной статье другого канониста того времени, Алексея Аристина: «Изображения, движущие взор к постыдному, не должны быть живописуемы, а преступивший сие отлучается. Очи твои право да зрят, и: всяцым хранением блюди твоё сердце, заповедует Премудрость.

   Наконец, третий канонист Фёдор Вальсамон об этом каноне пишет: «Зрение есть первое из чувств, и им мы должны быть руководимы ко всему доброму; а никак не нарушать чрез него заповедей Божиих, подобно прародителю. Ибо увидел, говорит, и он, что древо красно, и прельстился, и вкусил и сделался повинен смерти (Быт 3). Итак, поелику некоторые, преданные любострастию, и безпечные в образе жизни, изображали на досках, или на стенах, или на других каких предметах, любовные сцены, или другие какие-нибудь гнусности, дабы, смотря на них, возбуждать свои плотские пожелания, – святые отцы, воспользовавшись и свидетельствами из Писания, определили, чтобы это совершенно было упразднено, ибо это производит обаяние, то есть обольщает зрение, и вносит, то есть ввергает в душу всё, что есть худого, и делает причиною низких и непристойных поступков, растлевающих созданное по образу Божию. Кто дерзнет каким бы то ни было образом сделать что-нибудь такое; тот должен быть повинен отлучению. Заметь это; ибо в домах некоторых богатых людей не только делаются с полным безстыдством подобные изображения, притом с золотыми украшениями, но даже вылепливаются из гипса человекообразныя изображения».

   При римских императорах, остававшихся ещё язычниками, церковь не имела возможности употреблять против еретиков карательные средства светской власти. Но в начале 4-го века, когда христиане помогли Константину стать императором Римской империи, а тот в ответ принял крещение и сделал христианство государственной религией, первосвященники стали склонять его, а потом и его преемников, к установлению гражданских законов против лиц, «впавших в ересь». Особенно священники старались представить ересь преступлением против гражданских законов, за которые полагалась смертная казнь. Они заявляли, что сожжение еретиков вполне согласуется с правилами евангелия, потому, что «не следует надеяться, чтобы они когда-нибудь раскаялись». Приблизившись к государственной власти, Церковь бросила вызов самому Богу: она не хотела ждать пока Всевышний призовет к себе своих грешников и устроит им Божий суд, и назначит Божью кару. Она хотела здесь, при жизни на земле учредить Страшный суд и чинить расправу над своими оппонентами. И законы принимались. В 382 году император Феодосий обнародовал закон против еретиков, которым повелевал подвергать их высшей мере наказания, а имущество конфисковывать в пользу государства. В дальнейшем похожие законы принимались во всех христианских государствах. Светскую власть не смущал тот факт, что, принимая такие законы, она тем самым превращает свои гражданские суды в Суд божий, в Страшный суд, который один только всё видит, всё знает, и всему учит. Но с другой стороны, а как иначе? Принимая крещение и получая благословение на власть, государи императоры и члены их правительства попадали в полную зависимость от священнослужителей, которые в любое время и кого угодно, даже их самих, могли обвинить в ереси либо в пособничестве еретикам (например, в случае отказа принять нужные законы) и пригрозить отлучением от Церкви, что уж совсем могло быть равноценно смертному приговору. В истории достаточно примеров того, как непослушание государей прошениям духовенства приводило к падению венценосного трона.

   Во времена первосвященников церковь вела борьбу с разного рода ересями и еретиками с помощью так называемого управления по надзору за «чистотой веры». К 12-ому веку у священнослужителей созрело убеждение, что еретиков следует преследовать с помощью специально созданной корпорации людей, «назначенных чтобы обнаруживать, доносить на них и подвергать всевозможным наказаниям». Для этой цели в 1216 году Св. Доминик создал первый мужской монашеский орден, специальным назначением которого была проповедь против ересей, а чуть позднее – женский монашеский орден для тех же целей. Затем, Св. Доминик установил в Риме третий орден, но уже для живших в миру светских лиц. Он предписал им молить бога об истреблении ересей и помогать членам первых двух орденов преследовать еретиков, т. е. попросту выполнять роль доносчиков. Этот орден иногда называли «третий орден покаяния», но чаще он назывался «милицией Христа». Доминиканские монахи вскоре разъехались по разным странам и континентам для розыска и наказания за преступления ереси, и тогда уже имели статус организации инквизиторов (слово «инквизиция» буквально означает «розыск»).

   Инквизиция должна была также действовать против укрывателей и пособников еретиков. Процессы святого трибунала всегда начинались с доносов. Доносы сыпались особенно часто во время приближения пасхальных причастий. Эта мера (донос) была так строго предписана верующим, что распространялась даже на ближайших родственников. Поэтому отец и сын, муж и жена нередко являлись одновременно и доносчиками друг на друга.

  К числу подозреваемых относили даже умерших граждан, на которых поступал донос как на еретиков. Их трупы вырывались из земли и сжигались рукой палача, их имущество конфисковывалось, а их память предавалась бесчестию. Подозрение также падало на сочинения, содержащие еретическое учение и на их авторов. Наконец, евреи и мавры также считались подсудными святой инквизиции именно как источники иудейской и мусульманской ереси. Примером того, как работала инквизиция, могут послужить сведения из Испании. Здесь особенно прославился и получил звание великого инквизитора Томас Торквемада, который за 18 лет службы 10220 жертв сжёг живём, 6860 сжёг фигурально после их смерти, и 97321 человека опозорил, конфисковал имущество, подверг пожизненному заключению, а также исключению из службы на общественных и почётных должностях.

 Пылкое усердие Торквемады не ограничивалось преследованиями людей; он подвергал гонению книги. В 1490 году он велел сжечь несколько еврейских Библий, а затем – более шести тысяч книг под предлогом, что они были заражены заблуждениями иудаизма, пропитаны колдовством, магией или другими суевериями.

   И только когда западное общество осознало, наконец, гибельную сущность христианского «окультуривания», на Западе наступил период освобождения общественного сознания от религиозной догматики и схоластики. Это время историки называют эпохой Возрождения, Реформации, Просвещения. В эпоху Возрождения (язычества!) возникла и активно стала развиваться светская гуманистическая культура. Свободная от церковной схоластики и догматики она способствовала подъёму науки, искусства, литературы получившей с изобретением книгопечатания невиданные ранее возможности распространения.

   Жажда познания реального мира и восхищения им привели к отображению в искусстве самых различных сторон действительности, в том числе сексуальности. Однако первый период подъёма культуры оказался недолгим: во второй половине 16-го века в Европе наступил кризис. Воспользовавшись этим, христианство вновь начинает яростную борьбу с силами прогресса и демократии, подвергая ожесточённым нападкам произведения светской литературы и искусства, которые квалифицировались как: «формально еретические», «близкие к ереси», «наводящие на ересь», «благоприятные для ереси», «дерзновенные», «позорные», «оскорбляющие благочестивый слух», «непристойные», «богохульные» «антихристианские», «противные евангелию», «католической вере» и т. п..

   Любое из выше перечисленных обвинений можно было легко бросить в адрес эротики, но чаще всего эротические произведения квалифицировались тогда инквизицией просто как «непристойные».

   1558 год автор книги «История испанской инквизиции» Х. А. Льоренте, доктор канонического права, бывший главный секретарь инквизиции, отмечает как эпоху страшного закона, которым Филипп 2-ой постановил смертную казнь и конфискацию имущества для тех, кто будет продавать, покупать, хранить или читать книги, запрещённые святым трибуналом.

   В 1571 году инквизиторы запросили Верховный Совет, чтобы узнать, следует ли им опубликовать указ против картин с обнажёнными натурами. Совет ответил, что запрещение может относиться к тем картинам, где нагота слишком бросается в глаза. Святой трибунал приказывал преследовать того, кто держал Венеру в своём доме. Под запрет попадали веера, табакерки, зеркала и комнатная мебель, когда на них обнаруживали какую-нибудь мифологическую фигуру, которая казалась блюстителям нравов неприличной.

   Так, в Пруссии ордонансом Фердинанда Третьего, от 10 октября 1642 г., запрещалась продажа непристойных предметов.

   Во Франции впервые законом 1791 г. воспрещалось выставление или продажа непристойных изображений. Запрет этот вошёл в кодекс 1810 года, статья 287 которого воспрещает распространение сочинений и изображений «непристойных или противных добрым нравам».

   В Англии уже в конце 18-го века развивается учение о непристойности. В 1787 году король Георг Второй выпустил эдикт «против порока», призывая народ «осуждать все гнусные картинки и книги, распространяющие яд в умах неосмотрительных читателей и молодёжи, и наказывать издателей и продавцов». Для исполнения воли короля Уильям Уилберфорс, депутат парламента, основал «Общество воззвания», которое в 1802 году было преобразовано в «Общество для борьбы с пороком».

   За первые пятнадцать лет своего существования «Общество» возбудило более сорока уголовных дел, во всех случаях по ним были вынесены обвинительные приговоры. В 1824 году «Общество» настояло на принятии парламентом закона, по которому любое выставление в общественных местах «неприличных» материалов подлежало суду и каралось штрафом и каторгой с тяжёлыми работами сроком до двух лет. С тех пор «Общество» активизировало свою работу, дела стали возбуждаться чаще. В 1845 году только у одного лондонского торговца были изъяты 12346 картинок, 393 книги, 351 медная доска, 188 литографических камней – все «непристойного содержания». Позднее в 1857 году здесь был издан подробный закон, карающий не только печатание и распространение непристойных произведений, но даже приобретение для печатания и передачу их другим лицам частным образом. Органам власти предоставлялось право ареста и уничтожения таких произведений по постановлению мирового судьи.

   В Англии во времена правления королевы Виктории поборники борьбы «за чистоту нравов» пуритане (пуритане – последователи кальвинизма в Англии в 16–17 вв, движения, возникшего внутри христианства и известного своим особо нетерпимым отношением к сексуальности из-за слепого поклонения пуритан идеалу моральной чистоты) были особенно активны: в 1868 году королевский судья дал настолько всеобъемлющее определение безнравственности, что суд мог признать непристойной любую книгу, в которой оказывалось хотя бы несколько строк, описывающих любовное поведение персонажей.

   В Америке влияние церкви было не менее сильным, поэтому американцы, которые всегда восставали против политических и экономических моделей «страны-матери», беспрекословно подчинились её законам о морали. Первым законом, карающим непристойность в США, был закон штата Вермонт 1821 г. Первой запрещённой эротической книгой в Америке стало иллюстрированное издание романа «Воспоминания любительницы наслаждений» английского писателя Джона Клеланда.

   В США в XX веке активно действовал Национальный легион приличия, известный также как Католические легион в защиту благопристойности. Основной его деятельностью было обнаружение и борьба с нежелательным (с точки зрения Римско-католической церкви) содержимым в кинематографе. Организация известна большим количеством фильмов, запрещённых к показу из соображений благопристойности.

   Официально учреждённый в 1933 году католическими епископами Католический легион содержал в своих рядах представителей протестантской церкви и иудаизма, ввиду чего в 1934 году был переименован из «католического» в «национальный».

   В первой четверти XX века Национальный легион приличия имел сильное влияние в киноиндустрии, поскольку рейтинг, присваиваемый этой организацией, во многом решал прокатную судьбу картины. В предисловии к книге «125 Запрещенных фильмов: цензурная история мирового кинематографа» Дон Б. Соува пишет:

   «В Соединенных Штатах необходимость во введении кинематографической цензуры возникла вскоре после того, как жадная до зрелищ публика попала под влияние кино. В 1915 г. фильм Д. В. Гриффита «Рождение нации» одновременно шокировал и приятно пощекотал нервы зрителей сценами расовой борьбы и сборищ Ку-клукс-клана. Тогдашний президент США Вудро Уилсон, посмотрев эту картину в своем кинотеатре в Белом доме, заметил: «Это все равно что творить историю при свете молний… Жаль только, что все это – ужасная правда».

   Несмотря на реакцию Уилсона, этот фильм запрещали более сотни раз, в том числе и совсем недавно – в 1980 г. Попытки запретить картину привели к тому, что в 1915 г. Верховный суд Соединенных Штатов Америки, разбирая дело «Mutual Film Corporation против Industriel Commission штата Огайо (1915)», вынес ключевой вердикт: любой фильм является продукцией коммерческого предприятия и не подпадает под закон о защите конституционных прав свободы слова и средств массовой информации.

   Это постановление суда не только лишило кинокартины конституционной защиты, но и предоставило городским властям и властям штатов по всей стране право подвергать цензуре и запрещать фильмы. Это решение невозможно было обжаловать в суде вплоть до начала 1950-х гг. В 1909 г. возникла группа под названием National Board of Review of Motion Pictures – «Национальная комиссия по просмотру художественных фильмов». Студии добровольно направляли картины на просмотр; роль же комиссии заключалась в том, чтобы «отбирать», а не подвергать цензуре и классифицировать фильмы для владельцев кинотеатров в зависимости от количества в них эротических сцен и актов насилия. Национальной комиссии по просмотру художественных фильмов, которая должна была стать частью отделения образования Министерства внутренних дел США, предлагалось учредить группу цензоров, которая будет определять цензурную политику по всей стране. В ответ киноиндустрия в лице Ассоциации продюсеров и дистрибьюторов художественных фильмов создала кодекс, которому, как ожидалось, будут следовать все её члены. Эта организация, в которую входили владельцы как киностудий, так и кинотеатров, организовала сеть саморегулируемых агентств, начиная с Комитета по связям с киностудиями (КСК) в 1922 г. Это привело к созданию в 1934 г. Администрации контроля за соблюдением правил производства кинопродукции решающей, выпускать фильм или нет. Владельцы кинотеатров, – а их было большинство, – согласились демонстрировать только одобренные к показу картины. Представителям духовенства показалось, что КСК был недостаточно взыскателен.