«НУ, ДУМАЮ, КОНЕЦ НАМ…»

Андрей Бабкин, зам командира разведывательной роты по воспитательной работе:

– Кого помню из тех, кто был со мной 11 июня: Гуменчук Виталий Петрович, Тверская область, Калязинский район, деревня Садки, он погиб 12 июня; Домарев Михаил Анатольевич, Белгородская область, город Валуйки, Новиков Алексей Викторович из Ярославля, погиб 12 июня, Шестериков Дмитрий Владиславович из Ярославля, погиб 12 июня, Киселев Геннадий Иванович, Московская область, Люберецкий район, Малаховка, Мищенко Сергей Константинович, Белгород, погиб 12 июня, Панков Павел Валерьевич, Костромская область, город Мантурово, Никифоров Дмитрий Владимирович, Москва, Пыриков Алексей из Вязьмы, Ярощук Александр, погиб 12 июня, Кучмин Роман, погиб 12 июня, Веслополов Александр, погиб 12 июня, Науменко Максим – погиб, Чупенко Олег, командир роты, погиб, Алексей Каракоцкий из Смоленска, Алексей Рейнгард, Игорь Пнёв, старшина…

Начался обстрел с трех сторон. В моей группе были, кого помню – Гена Киселев, Паша Панков, Дима Никифоров, Леша Пыриков и ещё двоих-троих разведчиков не помню. Начни стрелять они на несколько минут раньше – нас бы всех положили. Принимаю решение подняться на склон, благо было одно единственное место. Подсаживаем друг друга. Тут по нам уже начали бить из гранатометов. Кто-то из моих получает осколочное ранение по ногам. Я в это время лежу на краю обрывчика и затаскиваю раненого наверх, сил не хватает (рост у меня 170, вес 62 килограмма), а в разведке все от 180 сантиметров и выше, соответственно и вес. Пока я корячусь двумя руками, вижу, как с края дороги спокойно поднимается чёрт с гранатометом и целится в нас. Расстояние было – метров восемьдесят. Там был их «секрет», ждали нашу бронетехнику. Ну, думаю всё, конец нам. А руки не отпускаю с раненым. Повезло, что вторая группа скорей его засекла, наши открыли огонь, но чертила успел выстрелить, попал в осыпь, взрыв чёрный перед глазами, но руки я не отпустил. Тряхнуло конкретно. Ребята спустились, помогли затащить раненого. Ни у кого больше – ни царапины.

Рассредоточились, вторая группа отстреливается. По нашей технике из «чехов» никто не стреляет: надеются целой захватить. Вдруг я почувствовал на себе взгляды своих солдат и вспомнил ротного старшину. Командую: «Подниматься наверх, найти окопы и уничтожить там „чехов“!». Но одно дело приказать, а другое – сделать. Я пополз первым. Проползаем метров десять-пятнадцать, деревьев нет, один орешник да редкие кусты. И тут по нам сверху справа пулемет как начал мочить… Через пару минут нас ветками засыпало. Лёха Пыриков меня за ногу дёргает и шепчет: «Замполит, замираем, мы окоп их видим, пусть успокоятся». А те патронов не жалеют… Нам опять повезло: сектор обстрела они выбирали по дороге, а здесь небольшая мертвая зона. Лежим минут пятнадцать, не дышим. Вдруг Лёха меня снова за ногу дёргает и показывает знаками, что двое чеченцев идут к нам. Пыриков и Никифоров приподнимаются и мочат этих двоих. Успевают еще и береты с них снять. И тут по нам такой огонь открыли! Там у них этих окопов было понарыто…

Побежали мы в сторону дороги, где залазили. Выбежали к обрыву, метров десять внизу. Как раз там БМП наша. Все прыгают, а я мнусь. Кто-то кричит: «Давай!», и я прыгнул. Как ничего не сломал себе никто – поражаюсь… Мне опять повезло. Кто первый прыгнул, тому больше всех досталось – Пашке Панкову, ему обе ноги прострелили. Он упал недалеко от БМП. Никогда не забуду его взгляд… Я ещё наверху был, тут к Пашке Генка Киселев кинулся и кто-то ещё, затащили его за БМП. Не каждый бы под таким огнем отважился ползать…

После того как спрыгнул, побежал к обрыву в сторону Аргуна. Добежал, а там небольшая полоска между полянкой и обрывом, да и вторая группа уже прикрывала. Тут у меня стресс прошел, начало выворачивать, после взрыва выстрела из гранатомета голова как чугунная была. Оказалось, что Димку Никифорова ранило, перебило кость плеча. Ему повезло: пуля попала дальше в «эргэдэ», разворотила её и повредила взрыватель. Если бы не граната, хана бы Димке… Поручили Димку мне. Перевязал его, гранату развороченную выкинул. Ну, чувствую, не боец я: контузия дает себя знать. Вижу, что часть нашей техники не успела втянуться в зону обстрела, и успела выйти из ковша. Но вот помочь она нам не может. Тогда еще старшину нашего сильно зацепило, но выжил.

И тут ещё проблема: связь! Наши рации не брали, повезло, что был с нами авианаводчик. У него станция мощная, сперва с летунами связывались, те с нашим штабом и обратно. А у чеченцев уже в то время была сотовая связь! В этом бою я убедился, что автоматы калибра 5,45 заметно уступают 7,62. В лесу четко видно, как сносит пули калибра 5,45. А пули 7,62 прошивали насквозь вместе с бронежилетом. Впрочем, их никто и не носил. Чеченцы были лучше вооружены, у них была лучше связь, экипировка и обеспечение.

«ЗАДАЧА: ДОЙТИ ДО МОСТА…»

Дмитрий Никифоров, зам. командира взвода разведроты, сержант:

– Одиннадцатого июня мы на двух БРМах выдвинулись в Аргунское ущелье. БРДМ роты остались на равнине. С нами поехали и БМП из первого батальона во главе с комбатом и саперы. Погода была без дождя, начало проглядывать солнце. Сначала нам поставили задачу дойти до моста через Аргун, проверить его состояние. Добравшись до передовых позиций, которые находились на окраине селения Ярышмарды, мы спешились и разбились на две группы. Первая, в которой шел и я, пошла вверх над дорогой, вторая – по дороге. Войдя в зеленку, на расстоянии двухсот метров от наших позиций, мы наткнулись на свежевырытые окопы. Около окопов лежали продукты. Поняли, что перед нами здесь были «духи». Я с Пыриковым двигался впереди группы. Шли медленно. У меня был бинокль и все впереди, что вызывало сомнения, через него хорошо просматривал.

Уступ, по которому мы двигались, понемногу поднимался вверх и вот уперся в скалу. Чтобы идти дальше, нам надо было подниматься вверх, в гору. Начальник разведки полка принял решение: идти по дороге. Пошли по дороге. Дошли до моста, он находился внизу ущелья и был взорван. Стали возвращаться обратно.

Когда уже ехали по Ярышмарды, по нам начали стрелять. Выстрелов было не слышно, только пули свистели. За Ярышмарды стояли наши батареи САУ и «Грады». К нам подошел генерал в камуфляже. Офицеры доложили ему обстановку. Генерал сказал, что теперь нам надо идти дальше до Зонов, а перед этим наши проведут артобстрел. Скоро батареи открыли шквальный огонь, только стреляли они не туда, куда мы должны были идти, а по другой стороне ущелья.

«ОТДЕЛАЛИСЬ ЛЁГКИМ ИСПУГОМ…»

Андрей Бабкин, зам. командира разведывательной роты по воспитательной работе:

– Спасла нас матушка-пехота… Ребята они были уже обстрелянными, и конечно, командиры с опытом. Полковник Морозов четко командовал, как будто был с нами. Начальник разведки полка Миша Хаджимустафов, командовал второй разведгруппой. Пехота на большой скорости подъехала как можно ближе к нам, мы по команде побежали к БМП, там уже никто патронов не жалел. Кстати, никто очередями в этом бою не стрелял, только в исключительных случаях. У пехотинцев, которые прорвались к нам, одного ранили, одного убили. Мы начали отступать, никто не метался. Прикрываясь БМП, организованно отошли. В этом опять заслуга командиров групп.

В общем, отделались лёгким испугом. По прибытии в пункт постоянной дислокации доложили, что в Зонах обнаружен оборудованный опорный пункт чеченцев, но сверху его можно обойти, а снести его – при поддержке артиллерии. Но нужно два-три дня на подготовку.

«ОТКУДА СТРЕЛЯЛИ „ДУХИ“ – НЕ ВИДНО…»

Дмитрий Никифоров, зам. командира взвода разведроты, сержант:

– Пошли на второй заход. Сразу пошли по дороге. Шли медленно. Слева – отвесная скала, вверх метров пятнадцать, справа – ущелье уходит вниз на 20—30 метров. Вот впереди показались первые строения. В этом месте склон начал опускаться. Решили опять разбиться на две группы. В момент, когда мы разошлись, по нам со стороны Зонов выстрелили из гранатомета. Я в этот момент был у склона. Высота была до подбородка, сразу не залезть. Граната разорвалась прямо подо мной, я на склон залетел вместе с разрывом. Одновременно подбили последнюю машину, которая шла за нами.

На горе начал работать пулемет «духов». Моя группа поднялась на склон в зеленку, заняла круговую оборону. Напротив меня метрах в пятидесяти, а может быть и ближе, вылез «дух» и начал звать своего по имени. Трава в этом месте была очень маленькая, но мы почти все были в маскхалатах, поэтому он никого из нас не увидел. Потом «дух» опять нырнул за бугор. Я показал знаком своим, что буду стрелять. Через полминуты опять появился «дух». Я, аккуратно прицелившись, выпустил очередь. После этого наша группа поменяла позицию: отошли немного назад и поднялись выше. В это время стрельба со стороны противника усилилась. «Духи» пытались стрелять из гранатометов по БРМкам, но машины стояли для них неудобно: все выстрелы летели мимо.

Мы заняли новую позицию. Лёха Пыриков и Гена Киселев лежали напротив ложбинки, по которой на них сверху вышли два «духа». Наши ребята одновременно из двух стволов их уничтожили. Снизу послышался крик начальника разведки: «Как у вас дела?» Отвечать ему никто не стал. Глупо было себя раскрывать: мы не знали, что может быть над нами. Потом слышим: «Спускайтесь вниз!» Стали спускаться. Высота обрыва склона была около трех метров. Мы начали прыгать вниз и перебегать дорогу. Двое, Гена и Паша, побежали под углом дороги, и попали в сектор ведения огня пулеметчика «духов». Гене пуля прошла между мышцами живота и кожей, а Паше пробило обе ноги.

Мы заняли оборону на краю обрыва и стали вести огонь по зеленке. Откуда стреляли «духи» – не было видно. Можно было только догадываться. Сзади нас на другой стороне ущелья была площадка с большими валунами. Если туда забрался бы «дух», мы у него были бы как мишени в тире. Я сел на дерево, которое росло на краю обрыва, и стал в бинокль рассматривать другой берег. Рядом пулей срубило ветку, но я не придал значения. А через несколько секунд пуля пробила мне руку на уровне плеча и застряла в гранате с детонатором, которая находилась на разгрузке на груди. Повезло, что не взорвалась. Я сполз с дерева, мне перетянули руку жгутом. Кто-то забрал порплет с гранатами для подствольника. Гранаты все были разбиты осколками. Когда залезал на склон и взорвался выстрел гранатомета, порплет висел на бедре и осколки ушли в него, только мелкие попали в ногу.

Комбат по рации вызывал помощь. Помощь пришла, когда стало уже темнеть. Мимо нас проехал по дороге танк, но сразу вернулся задним ходом. Видно было, что в него стреляли не один раз из гранатомета, он весь дымился. «Духи» перестали стрелять, может быть, потому, что в темноте их было видно хорошо.

«РУКУ МНЕ ПОРВАЛО, А ДОЛЖНО БЫЛО СЕРДЦЕ…»

Николай Звягин, майор:

– Только перед самым выходом познакомился с новыми начальником разведки полка и командиром разведроты. Не успели обсудить ни маршрут, ни позывные, ни что делать, если попадем в засаду. Стартовали от Волчьих ворот, идем колонной по ущелью, я на третьей машине. Прошли Ярышмарды. Перед Зонами – поворот, я видел, что там заминированная дорога, удобное место для засады. Идем, метров триста не дошли до Зонов, – вдруг по первой БМП выстрел из РПГ, солдаты выскочили, разбежались по сторонам. Стало ясно, что боевики нас здесь ждали, наблюдали за нами. Нам надо было действовать осторожно, на мягких лапах пройти, тихо, а пошли по дороге, как банда самураев, да еще на технике. Первая машина подбита, ущелье узкое, на дороге – затор. Пытаюсь связаться по радиостанции с командиром полка, что попали в засаду – батареи начали садиться. Я уже через ретранслятор на полк выходил, своя рация не тянула.

Мне надо было хотя бы два часа, чтобы проинструктировать личный состав роты, и надо было идти не одним маршрутом, а двумя-тремя. Первый я бы запустил по дороге, прижимаясь к горе, как к стеночке, второй я бы пустил по горам, и третий – по за Аргуном. И эти три группы шли бы не на технике, а пешком, цепочкой по пять человек, перебежками, и параллельно. Тогда все было бы по-другому и с минимальными потерями. Если по нам открывают огонь, даем артиллерии указания, направление – даем арт-огонь, вызываем вертолеты.