Отари подъехал к гостинице на стрелку с чеченцами ровно в два часа. До этого он в течение нескольких дней через посредников вел переговоры о месте и условиях стрелки с чеченцами.
Но Отари, впрочем, как и любой другой авторитет, не имел никакого влияния на чеченцев. «Чехи» не признавали над собой давления и не подчинялись никому, кроме собственных командиров. При таком раскладе Отари не мог диктовать свои предложения. Наоборот, должен был принимать те условия, которые предлагали ему.
В итоге стрелка состоялась днем в ресторане на Смоленской площади. Отари хорошо знал этот ресторан, как и то, что там чеченцы чувствовали себя словно дома.
На встречу вместе с Отари приехали Вахтанг, Дато и двое охранников. Остальных Отари оставил в машине прикрытия, снабженной рацией. Кроме того, в качестве резерва Отари подтянул три бригады дружественных группировок, которые на всякий случай расположились неподалеку.
Со стороны чеченцев на стрелку пришли трое – лидер их бригады Умар, его младший брат Аслан и еще какой-то боевик, видимо, пользующийся среди чеченцев авторитетом. У Отари не было ни малейшего сомнения в том, что за стрелкой наблюдают люди Умара, готовые при необходимости вступить в бой с людьми Отари.
Стороны при встрече холодно поздоровались друг с другом. Все сели за большой стол, накрытый белой скатертью. Официанты принесли только кофе и чай. У одного из них так тряслись руки, что он даже расплескал чай.
Впрочем, парень волновался не зря. Отари знал, что «чехи» могут пойти на любое вероломство – от них можно ожидать чего угодно, только не честности и порядочности. Отари хорошо заучил этот урок, поскольку одной из жертв чеченцев был его брат.
Первыми разговор начали чеченцы. Суть их претензий Отари уже знал. Его обвиняли в том, что он кинул прибалтов, тем самым лишив определенного дохода их «крышу», то есть людей Умара.
Отари не оставалось ничего иного, как только все отрицать. Он настаивал на том, что никого не кидал, чеченцев видит впервые и, соответственно, о том, что они покровительствуют прибалтам, ничего не знал. Что же касается доли прибалтов-бизнесменов в нефтяном бизнесе, то она не была отнята насильно. Прибалты добровольно передали свои доли Отари, придя к выводу, что они не смогут участвовать в нефтяном бизнесе, не имея должного влияния и авторитета.
Умар слушал Отари молча. На его лице время от времени появлялась хищная усмешка. Было ясно, что он не верит ни одному слову, сказанному Отари.
– Все это очень хорошо, – сказал Умар после того, как Отари закончил свой монолог. – Но у меня совершенно другие сведения.
– Информация может быть неверной… – начал было Отари, но Умар прервал его жестом. Затем он кивнул своему человеку, и тот покинул ресторан. Вскоре вслед за чеченцем вошли оба пострадавших прибалта. Отари понял, что ситуация складывается не в его пользу.
Следующие пятнадцать минут Костя и Андрис, запинаясь и стараясь не смотреть в глаза Отари, рассказывали о том, как их обманули. Умар плотоядно улыбался, вальяжно развалясь на стуле и переводя взгляд с прибалтов на Отари и обратно.
Отари понимал, что «чехи» взялись за это дело серьезно, раз смогли найти прибалтов за границей, приволочь их в Москву и заставить говорить.
– Ну, что скажешь? – осведомился Умар, когда прибалты закончили свое скорбное повествование.
Отари несколько секунд молчал, затем окинул прибалтов презрительным взглядом и, обернувшись к Умару, сказал:
– Хорошо. Я признаю, что кинул этих лохов. Но я настаиваю на том, что предмета спора не существует!
– Как так? – Умар удивленно приподнял бровь.
– Я кинул этих придурков, а не чеченцев! Ваши претензии необоснованны, поскольку вы не имеете никакого отношения к нефтяному бизнесу!
– А вот здесь ты ошибаешься! – спокойно заметил Умар. – Эти, как ты их называешь, придурки работали на наших бабках, а значит, и кинул ты нас!
На это Отари ответить было нечего. Переговоры зашли в тупик. Ни Отари, ни чеченцы не хотели уступать своих позиций и идти на компромисс. Продолжать разговор было бессмысленно, и Отари решил, что настало время уходить. Он холодно простился с Умаром и его людьми и поднялся было со стула, но чеченец окликнул его. Отари опустился обратно, надеясь, что Умар все же решил пойти на уступки. Вместо этого Умар приподнялся, опираясь на стол руками, и, нависая над Отари, сказал:
– Говорят, ты в Москве самый крутой? Запомни, мы еще круче! По-хорошему, надо бы тебя наказать… Но мы люди мирные и гуманные. Поэтому даю я тебе, Отарик, две недели на то, чтобы ты бабки наши вернул. Если же не вернешь, придется пересмотреть наши принципы гуманизма и разобраться с тобой по совести. Все понял? Ну так иди… – Умар сел обратно на свое место и как ни в чем не бывало поднес чашку с чаем ко рту.
Отари не проронил ни слова. Молча он вышел из ресторана, сел в машину. Всю дорогу до офиса он тоже безмолвствовал. Никто не решался расспросить его о том, что произошло. Подъехав к офису, Отари, погруженный все в то же гробовое молчание, поднялся на двадцатый этаж. Он не поздоровался ни с охранниками, ни с секретаршей, чего ранее с ним не случалось никогда, прошел в кабинет и, прикрыв за собой дверь, заперся на замок.
Никогда еще Отари не чувствовал себя настолько униженным. В данной ситуации он не мог сделать ничего. На чеченцев не распространялось ни его влияние, ни влияние любого из его авторитетных знакомых. Чеченцы вели себя так, как считали нужным, делали то, что хотели, и Отари не знал способа оказать на них давление.
Как ни печально, но Отари пришлось признаться себе в том, что он не в состоянии защитить своих людей, попавших в лапы к чеченцам. Он даже не имел возможности заикнуться о судьбе Антона и других ребят. Оставалось отдать чеченцам деньги, но этого Отари делать не хотел.
Максим выскочил из кабинета и помчался вниз. Вылетев на улицу, он повернул за угол здания и увидел серую «Волгу», рядом с которой переминались с ноги на ногу Игорь Николаев и Сергей Мальков.
– О, Максим, привет! – сказал Сергей. – Давай впрягайся, а то мы тут как проклятые вдвоем вкалываем.
Максим заглянул в багажник. Там находился какой-то небольшой предмет, напоминающий передатчик. Рядом лежало несколько разных номерных знаков. Таким образом оперативники имели возможность время от времени менять их. Кроме этого, Максим углядел в багажнике синий проблесковый маячок и еще какой-то прибор, напоминающий телескоп или фоторужье. Как понял Максим, это была камера для дальнего наблюдения. Еще в багажнике лежал бинокль и предмет, похожий на телевизионную тарелку с ручкой, как у зонтика.
– Что это за прибамбасы? – спросил Максим.
– Сейчас я тебе все покажу и расскажу, – сказал Игорь. – Вот это бинокль, на, посмотри.
Максим взял в руки аппарат, действительно несколько напоминающий бинокль, и взглянул в окуляры. Как ни странно, все вокруг стало видно в зеленом цвете.
– Что это он такой зеленый? – удивился Максим. – Сломался, что ли?
– Эх ты, лапоть, – ухмыльнулся Игорь, – сразу видно, что работаешь у нас совсем недавно!
– Ладно, хватит меня подкалывать! – начал раздражаться Максим.
– Это не бинокль, а прибор ночного видения. Работать с ним нужно ночью.
– А это что за труба? – ткнул Максим пальцем в другой аппарат.
– А это приспособление для скрытого наружного наблюдения. Дает многократное увеличение. А вот это, – Игорь указал на следующий предмет в своем арсенале, – зонд для прослушки разговоров. Смотри, – он взял прибор, напоминающий зонтик, надел наушники и стал быстро всматриваться в улицу.
– Видишь на той стороне улицы телефон-автомат? Сечешь, там мужик пасется? Вот смотри, сейчас мы направляем этот прибор куда нам нужно, включаем…
– И что? – заинтересовался Максим.
– Черт возьми, сигнала нет. Слишком далеко будка стоит. В общем, если будет приемлемое расстояние, то вы будете прекрасно слышать, о чем говорит, к примеру, этот человек.
– И даже его разговор по телефону?
– Нет, вы будете слышать только голос человека, который находится в телефонной будке. Что же касается телефонных собеседников нашего фигуранта, то расшифровку всех его разговоров ты будешь получать ежедневно и заносить в компьютер.
Следующие полчаса Игорь объяснял оперативникам основные приемы работы с техникой. В конце инструктажа он сказал:
– Ребята, к технике относитесь внимательно и ласково, потому что все эти прибамбасы легко ломаются. Если что случится, обращайтесь ко мне. Ну, сыщики, желаю вам удачи! – И Игорь протянул руку на прощание.
– Спасибо, Игорек, за консультацию, – ответил Сергей, – если бы не твоя неоценимая помощь, то мы бы с этими железяками вовек не разобрались!
– Ладно вам прибедняться, – усмехнулся Игорь. – Вы мне лучше скажите, санкцию на «наружку» получили или еще нет?
– Получили! – ответил Максим. – Сам за ней к прокурору мотался. Так что, думаю, прослушивание можно начинать, – важно закончил он.
– Да что ты говоришь? – ухмыльнулся Игорь. – Ну, спасибо тебе, благодетель! Я уже месяц слушаю его разговоры безо всякой санкции.
– Ты что, правда? Как же это? Без санкции? – удивился Максим.
– Ну да… И что в этом такого?
– Но ведь теперь, наверное, санкцию нужно будет задним числом оформлять? – предположил обескураженный Максим.
– Зачем? – улыбнулся Игорь. – Вот это уже будет противозаконно. Мы пока его слушали просто так, для общего развития. А с сегодняшнего дня, когда есть официальное разрешение, прослушивание становится средством доказательства. Да, самого главного я вам не показал! – Игорь достал из небольшой сумки, стоящей в багажнике машины, несколько коробочек. – Вот это – скрытый микрофон. Лучше всего его крепить за воротничок рубашки или пиджака. А сам диктофон, который записывает беседу, лучше носить либо под мышкой, либо на поясе. – Игорь снова полез в ящик и достал оттуда пару небольших приборов, напоминающих то ли колпачок от шариковой ручки, то ли часть мундштука. – Это радиомикрофоны. Работают на приемнике.
– Как это? – поинтересовался Максим.
– Смотри. Кладешь его в карман, настраиваешь приемник на УКВ и ловишь сигнал. Так и слушаешь. С помощью обычного диктофона можно вести запись разговора.
Игорь сложил приборы обратно в коробку.
– Так, по-моему, теперь я все сказал. Но если что неясно – обращайтесь в любое время. Желаю удачи! – Игорь заспешил к входу в здание.
– Ну что, Калина, – сказал Сергей, – поехали?
– Как ты меня назвал? – переспросил Максим.
– А что? – удивился Сергей. – Ты разве не в курсе, что тебя в отделе так зовут?
– До сегодняшнего дня был не в курсе, – чуточку обиженно ответил Максим.
– Ну, значит, теперь будешь знать. Ладно, поехали! Начинаем работу.
– Куда же мы поедем? Откуда ты знаешь, где его искать? – поинтересовался Максим.
– Отарика? Ну, его найти несложно! У нас с тобой есть целый список мест, где он часто бывает. Сейчас мы нашу старушку заправим и поедем к офису. В это время Отарик обычно бывает там.
Через несколько минут служебная машина, в которой ехали оперативники, повернула с Шаболовки налево и, не доезжая Крымского моста, свернула направо, где совсем недавно была открыта большая заправочная станция.
– Куда ехать? – спросил Максим после небольшой паузы.
– К «Интуристу», на Тверскую. Там у нашего клиента офис.
Когда машина уже поворачивала к отелю, неожиданно зазвонил телефон.
– Слушаю, – сказал Мальков. – Так… Понял тебя. На какой машине он поехал? – Он стал что-то быстро записывать в блокнот. – Все, будем минут через десять! Вы можете сваливать. – Он положил трубку и обратился к Максиму: – Давай, Калина, к «Арагви» сворачивай.
– К какому «Арагви»?
– Ресторан «Арагви» на улице Тверской. Несколько минут назад Отари вышел из своего офиса вместе с каким-то мужиком и поехал в сторону ресторана «Арагви». Наверное, проголодался, а может быть, просто деловая встреча.
– А кто звонил?
– Бригада сменщиков. Мы сейчас будем вместо них. Они доведут Отари до «Арагви», а там уж мы работать начнем.
– Значит, мы всего лишь вдвоем пасти его будем?
– Почему вдвоем? – удивился Мальков. – На нас с тобой целая бригада землю роет.
– А кто еще, кроме нас? – не отставал с расспросами Максим.
– Это неважно. Много будешь знать – скоро состаришься, – улыбнулся Сергей.
Доехав до телеграфа и повернув налево, машина стала подниматься вверх. До ресторана оставалось всего пара кварталов, когда Мальков попросил Максима немного притормозить.
Максим стал притормаживать, хотел уже повернуть руль направо, чтобы подъехать к тротуару, но Мальков вовремя остановил его.
– Не останавливайся, езжай прямо.
– Зачем? – не понял Максим.
– Езжай и не задавай лишних вопросов!
Проехав еще несколько метров, миновав памятник Юрию Долгорукому, они повернули направо. Отсюда в сторону отходила небольшая улица, в начале которой находился большой книжный магазин. Заканчивалась же улочка жилым домом, который раньше принадлежал ЦК.
– Поставь машину здесь, – сказал Мальков. – Так припаркуйся, чтобы капот смотрел на подъезд дома, а багажник – в сторону ресторана.
– А почему мы ближе не подъехали? – спросил Максим. – Отсюда же видно плохо…
– Куда же еще ближе? – раздраженно ответил Сергей. – Нас же сразу запеленгуют!
– С чего это вдруг?
– Да по той же кондовой антенне!
– Какой антенне? – переспросил Максим, чувствуя себя полным идиотом.
– Антенна радиотелефона «Алтай», – сказал Сергей. – Это же антенна милицейского телефона. И об этом прекрасно знают все бандиты. Так что, если мы с тобой подъедем ближе, нас тут же вычислят!
– А почему нельзя поставить машину передом к ресторану? – не отставал дотошный Максим.
– А потому, что ты сейчас в трубу будешь наблюдать за ним через заднее стекло, а я тем временем пойду прогуляюсь поближе к ресторану.
Максим достал специальную трубу для скрытого наблюдения и, пересев на заднее сиденье, раздвинул темные шторки. Теперь ему были хорошо видны подъездной путь к ресторану «Арагви» и сама входная дверь.
О проекте
О подписке