Валентину было неприятно. Он хотел подойти к нему, но потом подумал: не буду.

В этот вечер ничего особенного не произошло, никаких драк не было. Металлисты, встречавшиеся им, делали вид, что не замечают Макса с Валентином. Они расступались и давали им пройти.

– Видишь, как они нас уважают! – говорил Макс, гордо распрямляясь.

– Конечно, очень хорошо вижу, – отвечал Валентин. – Только все это мне надоело.

– Что тебе надоело?

– Надоело это бесцельное шатание, эти драки. Кому они нужны?

– Ты что? Мы закаляемся, мы себя готовим!

– К чему мы себя готовим?

– Ну, к серьезным делам. Понимаешь, скоро мы будем в городе самыми сильными. Вот только «Теплоцентраль» побьем – и будем самые сильные!

– И что, в этом смысл нашей жизни? – с иронией сказал Валентин. – Знаешь, я давно хотел тебе сказать. Я в секцию записался.

– В какую секцию?

– Самбо. Буду ходить во Дворец спорта, самбо заниматься.

– Это которая в клубе находится?

– Да, там тренер новый пришел, я у него буду заниматься.

– И охота тебе? – недоверчиво проговорил Макс.

– Макс, может, вместе пойдем?

– Не могу, дел много, сам понимаешь! Группировку надо тащить. Кстати, а кто тебя отпустит, дружище? – ехидно поинтересовался Макс.

– А я уже с Кузей говорил. Кузя меня отпускает.

– Кузя тебя отпускает? – недоверчиво переспросил Макс.

– Да. А ты что, против? Ты же мой друг!

– Да ладно, конечно, отпущу!

Через несколько дней Валентин стал вовсю заниматься самбо. Занятия ему очень нравились, так как они были легальными, не нужно было ни от кого прятаться. Во-вторых, с каждым занятием он постигал все новые и новые приемы и становился сильнее. Он чувствовал свое превосходство. Теперь он мог спокойно победить того же Макса, который был значительно сильнее и крупнее его. Но главное было в другом. Теперь он занимался физической подготовкой в нормальном спортивном зале, не то что в грязном подвале. И впереди были соревнования. А на соревнованиях Валентин все чаще стал побеждать.

Занятия самбо постепенно отдалили его от активной жизни группировки.

За это время посадили троих ребят за групповое изнасилование, вкатив каждому по пять-шесть лет. Чуть позже посадили еще троих – за драки, которые они учинили возле школы, разбираясь со своими сверстниками. Да и то посадили только потому, что двое школьников получили серьезные травмы, а это автоматически означало уголовное дело. Еще одного паренька посадили за неудавшуюся кражу – он залез в квартиру и попался. Постепенно группировка теряла своих членов.

В один из дней и Валентин испытал потрясение. Вернувшись с тренировки домой, он заметил, что дверь открыта. Войдя в квартиру, он увидел лежащую на кровати мать в порванной одежде. Она плакала. В другой комнате лежала парализованная бабушка, которая выла в голос.

– Что случилось? – подбежал к матери Валентин. – Мама, кто тебя так избил?

– Борис приходил, – еле выговорила сквозь слезы мать, – деньги требовал. Он меня избил.

Но Валентин понимал, что мать была не только избита, но и изнасилована в грубой форме, в присутствии парализованной бабушки, которая лежала за стенкой.

Через два дня бабушка умерла. Мать была в трансе.

Валентин после этих событий поклялся найти дядю Борю и расквитаться с ним за то, что он сделал. После тренировок теперь он выезжал в Москву, ходил по Калининскому проспекту, искал дядю Борю по кафе. Уже кое с кем из металлистов и панков, бывших своих врагов, он подружился. Они приветливо здоровались с ним, но никакой информации о Борисе у них не было. Тот как сквозь землю провалился.

Однажды, когда Валентин стоял на автобусной остановке, в очередной раз собираясь в Москву, кто-то неожиданно схватил его за руку. Валентин обернулся. Сзади стояли Макс и Кузя.

– Ты куда, парнишка, собрался? – спросил Кузя, пристально глядя ему в лицо.

– В Москву.

– Зачем? Что-то ты часто туда стал ездить, – с недоверием сказал Кузя. – А ну, пойдем! – И он потащил Валентина за собой.

Все молча шли к деревянному бараку, где находилась так называемая «малина» Кузи. Потом они вошли в комнату. Там никого не было.

Сев за стол, Кузя предложил сесть Максу и Валентину.

– Ну, Сушок, рассказывай, зачем в Москву мотаешься. Какие у тебя там дела? – спросил Кузя, внимательно глядя в глаза Валентину.

– А ну, рассказывай всю правду, без утайки! – добавил Макс.

Валентин посмотрел на них.

– Если хотите знать всю правду, то слушайте! – И он выложил все про дядю Борю – про вранье относительно его работы на теплоходе, про барахло и, самое главное, – про последнее происшествие. Когда Валентин рассказал про смерть бабушки, Кузя не выдержал.

– Убью падлу! – сказал он, сжав кулаки и изо всей силы ударив по столу. – Найду и убью!

Валентин облегченно вздохнул. У него потеплело на душе. Теперь у него появились союзники.

– Но как же ты его найдешь, Кузя? – спросил он.

– Это уже мои проблемы. Я найду гада! Из-под земли достану!

Валентину стало очень приятно. Выходит, принцип, о котором говорили раньше – один за всех и все за одного, – реально действует!

Через несколько дней Валентин через посыльного Чижика – были в группировке несколько таких ребят, которые еще не являлись полноправными членами группировки, а исполняли роль курьеров, – получил информацию, что дома его ждет Кузя. Валентин тут же побежал домой.

Кузя сидел за столом очень довольный.

– Ну что, говорил же я, что найду его! – сказал он. – Вот я и нашел твоего дядю Борю! Только маленькая неувязочка. Не дядя Боря он совсем.

– А кто же?

– Кеша, Кеша Воронежский.

– А он говорил – дядя Боря.

– Да ладно тебе, – Кузя махнул рукой, – совсем ты наивный! У них столько кликух и погонял!

– А как же ты его нашел? Может, это и не он?

– Он, он! – твердо сказал Кузя. – Я его через барыг нашел.

– Через кого?

– Ну, через тех, кто краденое скупает.

– А откуда ты их знаешь?

Кузя посмотрел на Валентина и засмеялся.

– Ты думаешь, что я все вещички, которые вы с дела притаскиваете, у себя дома храню? Я их переправляю тем же барыгам, как и этот Кеша. Кстати, он форточник.

– Что значит форточник? – спросил Валентин.

– Точнее, раньше был им. Это тот, кто в квартиры через форточки проникает. А потом, говорят, в тюрьме его порезали, и он сноровку потерял. Теперь ключиками занимается – подбирает ключики, отмычки, где двери слабенькие, и попадает в квартиру.

– А как мы его встретим?

– Два раза в неделю они встречаются в одном кафе на улице Горького, кстати, в Москве, – сказал Кузя. – Напротив Центрального телеграфа есть такое кафе, «Север» называется. Вот там с восьми до девяти вечера они и встречаются – информацией делятся, разговаривают, барыгам кое-какие товары предлагают.

– И что? И барыги ходят на такие встречи?

– Да. С помощью такого барыги я и узнал про твоего дядю Борю.

– А как же он тебе выдал такую информацию? Это же в их мире может смертью пахнуть, – неожиданно вступил в разговор Макс.

Кузя улыбнулся.

– Конечно, так я этому барыге и сказал, чего хочу! Деньги, сказал, хочу получить с Кеши.

– Деньги? – переспросил Макс.

– Сказал, что мы с ним в карты играли и что он мне проиграл и деньги должен, а теперь от меня прячется.

– И барыга тебе поверил?

– А ему какое дело! Главное – хорошую легенду придумать, чтобы, если что, ее на воровском сходе спокойно скушали. А все стрелки на меня переведут. А у меня претензии, большая предъява к твоему дяде Боре! Ну что, завтра четверг, поедем в Москву с твоим Борей разбираться! – Кузя еще раз изо всей силы ударил кулаком по столу.

В Москву решили ехать втроем – Кузя, Макс и Валентин. Приехав на знакомый вокзал и сев в метро, все молчали. Валентин думал, что будет делать, когда увидит этого Борю-Кешу, и как он с ним будет рассчитываться. Кузя словно прочел его мысли и хлопнул Валентина по плечу:

– Не дрейфь, пацан!

Уже когда они выходили из метро, Кузя протянул Валентину странный предмет с дырочками.

– Что это? – спросил Валентин.

– Кастет. Нанесешь два удара, – и Кузя показал, в какие места нужно бить.

– Зачем я буду его бить кастетом? – спросил Валентин. – Я же несколько болевых приемов знаю.

– И что в итоге получится? Ты руку ему сломаешь, которая через месяц заживет? А так метку ему оставишь на лице, да причем серьезную, – и Кузя показал на острые пупырышки кастета.

Взяв кастет в руки, Валентин крепко сжал его. Ребята остановились недалеко от кафе. Дальше идти они не рискнули, так как понимали – в кафе собирается публика блатная, которая моментально их раскусит. И тут может работать беспроволочный телеграф.

Ждать им пришлось недолго. Минут через сорок кафе стало заполняться странными людьми. Все они были как бы одного размера – невысокие, худощавые, ни одного полного, все в коротких пальто, обязательно в кепочках. Затем стали подъезжать более полные лысоватые мужчины, многие были похожи на татар. Вероятно, это были барыги, скупщики краденого. Вся эта тусовка – а ребята хорошо видели зал кафе через прозрачную витрину – проходила странным образом. Все сидели за своими столиками, попивали напитки. Время от времени люди переходили от одного столика к другому, о чем-то разговаривали, потом возвращались на свои места. Это и был так называемый воровской сход, сход квартирных воров.

– Говорят, – прошептал Кузя, – что по средам тут блатные встречаются.

Но Валентину сейчас было не до карманников. Главное для него было – найти дядю Борю. Тот еще не появился.

Вскоре Валентин заметил, что в дверях мелькнула знакомая фигура. Вернее, он узнал не фигуру, а походку. Дядя Боря, он же Кеша, шел вразвалочку. Он был в демисезонном пальто, без морской формы. Кепка была надвинута на глаза.

Боря с кем-то поздоровался, двигаясь между столиками, наконец подошел к крайнему столику. Там его ждали двое мужчин. Валентину даже показалось, что они чем-то похожи на Борю. Поздоровавшись с ним за руку, они стали ему что-то говорить. Причем Валентин обратил внимание, что они что-то шептали друг другу на ухо, прикрывая при этом губы ладонью.

– Что это они так? – спросил Валентин у Кузи.

– Информацией обмениваются, – ответил Кузя тихо.

– А почему ладонью закрываются?

– А если сыщики где-то рядом тусуются? Чтобы никто не смог по губам ничего прочесть. Это все блатные приемы. Ну что, пацан, с богом? Иди, не бойся. Мы тебя подстрахуем.

Макс кивнул головой. Валентин знал, что у того под курткой была спрятана металлическая дубинка, сделанная из стальной трубки, наполненной свинцом, специально изготовленная для драк. Дубинка была на хорошей резинке, чтобы ее можно было перекидывать из одной руки в другую, не уронив при этом.

Валентин медленно направился к столу. Когда до дяди Бори оставалось совсем немного, Валентин с ужасом понял, что ему будет очень трудно с ним справиться, несмотря на то, что он знает несколько приемов самбо и в руках его зажат кастет. Вся трудность в том, что дядя Боря в два раза выше его, то есть если Валентин взмахнет рукой, то сможет достать только до шеи, до лица не дотянется. Что же касается дяди Бори, то ему достаточно ударить Валентина кулаком сверху по голове, и тот может упасть.

Но отступать было поздно. Люди, сидящие за столом с дядей Борей, уже заметили Валентина и смотрели, как тот постепенно приближается. Когда он поравнялся с ним, какой-то тощий парень, стоящий рядом, писклявым голоском спросил:

– Фраерок, чего тебе тут надо?

Но Валентин выставил руку вперед и, указав на Борю, сказал:

– Гад!

Замахнувшись изо всей силы, он нанес сильнейший удар. Но дядя Боря почувствовал приближение удара и отвел его. Он пришелся по соседу, сидевшему рядом. Тот отскочил.

– Ты что, паскуда, делаешь? – закричал Боря-Кеша. Все обернулись на крик. – Ты что, пацан? Ты меня с кем-то перепутал! – И изо всей силы оттолкнул Валентина. Он отлетел в угол. Когда Валентин падал, кастет вылетел из руки и покатился по полу. Кто-то из квартирных воров быстрым движением ботинка ударил по нему так, что кастет полетел в сторону стойки. С ним можно было проститься.

Валентин вскочил, сжал кулаки и пошел в сторону дяди Бори. Тот, в свою очередь, уже занес свой мощный кулак и хотел уже ударить Валентина, как вдруг неожиданно между ними оказался Кузя.

Дальше Валентин ничего толком не разобрал. Он только видел, как Кузя раз за разом ударял своим кулаком в грудь, живот, шею дяди Бори-Кеши, который медленно опускался на пол. Валентин знал, что в руках Кузи ничего не было, но кровь уже просочилась сквозь одежду Бори-Кеши. Кузя же продолжал наносить удары и только говорил при этом:

– Вот тебе, гад! Вот тебе!

Валентин посмотрел на лицо Кузи. Лицо было каким-то звериным. Он уже потерял контроль, видел перед собой только одну цель, которую надо добить. А его противник медленно опускался на пол, ничего не говоря. Наконец он просто рухнул как мешок.

Позже на его теле насчитают двадцать три колотых ранения…

Тишина, воцарившаяся в кафе, была недолгой. Послышался шум в подсобке, и из двери почти одновременно выскочили несколько человек с пистолетами на кожаных шнурках.

– Всем стоять, господа жулики! Оставайтесь на местах! Московский уголовный розыск! – раздался громкий голос.

В кафе началась паника. Кое-кто пытался рвануться к входным дверям, но их тут же остановили. Послышался грохот. Кто-то второпях стал сбрасывать улики: на каменный пол полетели финки, ножи, пики, кастеты, какие-то деньги, золотые часы – все, что могло быть использовано против жуликов в качестве улик. Все стали сгребать это в одну кучу.

В кафе влетели еще люди. Это были дружинники с красными повязками на рукавах. Теперь все посетители кафе были поставлены вдоль стен. Также к стене были поставлены и Валентин с Максом. Что же касается Кузи, то он уже лежал на полу, а над ним стояли два оперативника. Один из них держал в руках наведенный на Кузю пистолет. Другой аккуратно, с помощью салфеток, укладывал в полиэтиленовый пакет пику с пластмассовой ручкой, которой Кузя только что убил Кешу.

Вскоре появился фотограф, приехали несколько милицейских машин. Всю компанию стали грузить в «воронки». Валентина и Макса посадили вместе со всеми. Кузю же увезли отдельно, предварительно надев на него наручники.

Всю ночь Валентин с Максом провели в отделении милиции. Оно было расположено на Пушкинской площади. С них снимали показания. Особенно интересовались Валентином, его отношениями с погибшим Кешей. Но он не хотел распространяться на эту тему. С точки зрения закона ни Макс, ни Валентин не преступали принятых норм, и никаких претензий со стороны милиционеров к ним не было. Ни драки, ни хулиганских действий никто толком не видел. Потому их опрашивали как свидетелей. Но ребята стояли на своем – ничего не знаем, ничего не видели. А что касается Кузи, то его сразу повезли на Петровку, 38, на усиленный допрос. Туда же отвезли несколько жуликов и барыг, к которым уголовный розыск имел особые претензии.

На следующий день Валентин с Максом были выпущены из отделения. Однако в этот же день к ним домой пришел участковый инспектор и так же подробно заполнял анкеты и бумаги. Макс с Валентином находились под так называемым милицейским надзором за несовершеннолетними.

Про Кузю ничего слышно не было…

…Суд начался. В комнату ввели Кузьмина. Кузя очень изменился. Он похудел, его наголо остригли. На нем был свитер с оленями явно с чужого плеча, темные брюки. Увидев ребят, он сцепил руки – одна была в наручнике, поднял их над головой и показал – я с вами, ребята!

Весь суд Кузя держался молодцом. Он не только не раскаивался, а наоборот, говорил, что слишком легкой смертью умер этот подонок. Что же касается мотива убийства, то Кузя сказал, что погибший проиграл ему в карты крупную сумму, а деньги отдавать не собирался.

Судья была шокирована таким ответом.

– И что же, из-за карточного долга можно убить человека?! – спросила она. Ей было не понять сложного мужского характера.

– А как вы думаете, как я пацанам после этого в глаза смотреть буду? – улыбаясь, сказал Кузя, глядя в зал.

Ребята смотрели на Кузю завороженно, словно на героя. Вот парень убийство совершил, срок ему немалый светит, в колонию пойдет, тем более в колонии для детей ему сидеть только год, а потом переведут к взрослым, а как держится!

Как ни странно, суд не интересовался прошлым дяди Бори-Кеши, словно бы и не знали, что это был рецидивист, квартирный вор, имевший несколько судимостей. Это суд совершенно не интересовало. Для них в данный момент это был обычный человек, погибший от рук малолетнего убийцы. А убийца – циник, нанес двадцать три ранения только за то, что погибший не смог вовремя отдать карточный долг! Примерно так понимался мотив убийства.

Потом был приговор.

– Встать! Суд идет! – И далее: – Признать Михаила Кузьмина виновным в совершении тяжкого убийства, квалифицировать его действия по 102-й статье Уголовного кодекса, по пунктам… Назначить меру наказания в виде лишения свободы с отбыванием в колонии усиленного режима сроком девять лет.

– Девять лет! Сколько же Кузе будет тогда? – стали подсчитывать ребята.

– Двадцать четыре года, – сказал Макс, – а может, и раньше выйдет.

Первый год Михаилу Кузьмину придется отбывать в колонии для несовершеннолетних, с последующим переводом во взрослую колонию.

Когда ребята вышли из зала суда, они махнули рукой:

– Все, потеряли Кузю! Не будет больше его! Живым из зоны не вернется! Девять лет – это же целая вечность! – говорили ребята, обмениваясь впечатлениями, когда возвращались домой.