– На север от нас живут шамоты. Их много, но они слабы. На юге и в степи охотятся васхи. Эти сильны, их воины бьются на долгоногах, но нас васхи не трогают, ведь фнаты живут в Крепостях Творцов. Только раз в год мы откочевываем к тоннельному городу в степи – там и зимуем…

– А кто такие Страшные-люди-с-моря?

Хварр помрачнел.

– Они – враги всем! – сказал он отрывисто. – Зовутся курредаты. Королем у них Толло-но-Хассе, он слабый правитель и плохой воин, зато Большой Жрец курредатов очень жесток и очень умен. Раньше мы делили Побережье с шамотами и иттахами, вместе охотились на морских драконов, ловили рыбу, собирали водоросли и ракушки. Больше иттахов нет, курредаты убили всех. У них есть такие палки-извергатели, твердые, как наши тесаки. Курредат поднимает извергатель – и бьет молния. Это сильная магия, никакие заклятия не помогают.

– А откуда они пришли, эти страшные?

– Они не пришли. Они приплыли из-за моря, на огромных лодках. На каждой из них целая роща мачт, высоких, как деревья, а на мачтах много-много парусов. За морем тоже есть земля, там и живут курредаты.

Шаман вздохнул.

– Скоро, скоро курредаты найдут перевал и спустятся с гор. Их извергатели убьют всех шамотов, а после доберутся и до фнатов. И уже никто с нашей кровью не дождется возвращения Творцов.

Давид сощурился.

– Послушай, мудрый Хварр, – сказал он вкрадчиво, – у меня такое ощущение, что ты меня подводишь к чему-то главному, пока не высказанному, но то ли не решаешься об этом заговорить, то ли. Короче, давай без церемоний!

– Давай, – легко согласился шаман и отодвинул курильницу. – Фнатам не выиграть войны с курредатами. Мы доживаем последние месяцы или недели свободы. Может, и дни. Даже васхи могли бы захватить нашу деревню, но их останавливает почтение перед стенами, возведенными Творцами. В курредатах почтения нет. Раньше мы просто откочевывали подальше в степь, за реки и леса, но прошлой осенью случилась беда – нас не пускают в лес!

– Кто? – удивился Давид. – Васхи?

– Духи! Духи леса. Они позволяют охотиться, но не всем ловцам дичи суждено вернуться живыми. Они пугают наших женщин и уносят детей. – Хварр помедлил и договорил: – Когда охотники доложили мне, что в ловушку угодила летающая колесница, а Человек-с-неба пойман в сети, я сразу понял, кто поможет фнатам! Тавита Вишту, ты поборол демона зла. Упроси духов леса не вредить людям! Пусть они пропустят нас – и мы уйдем в степь, к тоннельному городу, на Малиновое озеро! Курредаты не скоро доберутся туда. Помоги, Тавита Вишту!

Жены усиленно закивали – помоги!

– Да я ж не против, – развел руками Давид. – Отчего ж не порадеть за своих?

Жены радостно залопотали и набросились всем скопом на Давида, целуя и шепча слова благодарности.

Назавтра, с самого раннего утра, Тавита Вишту отправился договариваться с лесными духами. Его сопровождала полусотня лучших воинов племени, под командованием милостивого Варру, одного из пяти вождей. С ними отправились и охотники во главе с храбрым Фрру.

Виштальский шагал впереди, вооруженный наточенным тесаком, и чувствовал себя полным идиотом. Легко было обещать наивным фнатам договориться с духами леса, а как это сделать? Зажечь костер и прыгать вокруг него с бубном? Или, может, крестом осенять кусты и деревья, гнусавыми молитвами изгоняя диавола? Галактистов учили запрягать лошадь и биться на мечах, добывать огонь трением и сооружать шалаш.

Но заключать мир с духами. Это уже перебор. Или тутошние духи такие же брошенные системы, что и давешний руум? Хорошо, коли так. А если духи – боевые киберы таоте? Вот и думай.

Экспедиция вошла под своды леса, и разговоры стихли. Люди напряглись. И воины, и охотники с одинаковой настороженностью шарили глазами вокруг. Они чувствовали исходящую от леса опасность, а вот Давид ничего не замечал. Лес как лес. Но страх заразителен, и постепенно настроение фнатов передалось землянину. А потом он и сам заметил нечто странное. Кто-то пробежал за кустами с глухим топотком. Зверь? Но вот топоток перенесся в прогал, и яркий блеск ударил по глазам. Не-ет, тварей с зеркальными боками не бывает. Яростный писк донесся из-за деревьев и тут же сместился в низкий гул. Грянул медный звон. В тени между деревьями зловеще замерцали разноцветные вспышки. Храбрые и стойкие фнаты остановились и попадали на колени, дрожащие голоса забормотали скороговоркой древние заклятия, отражающие зло.

– Спокойствие, – сказал Виштальский мужественным голосом, – только спокойствие! Оставайтесь здесь, я сам разберусь.

Общий вздох облегчения был подобен порыву ветра.

Давид, заинтригованный и заинтересованный, пошел вперед, держа тесак в опущенной руке. Что-то здесь не то.

Выйдя на солнечную полянку, похожую на дно стакана, образованного стволами деревьев, Виштальский оглянулся. Коленопреклоненные фнаты не двигались, во все глаза следя за Человеком-с-неба. Поляна хорошо просматривается, подкрасться к экспедиции непросто. Но всё равно, надо бы фнатов подуспокоить.

– Все под контролем, – проговорил Давид внушительно, – разводите костер, надо подкрепиться!

Пока Давид бродил по окрестностям, фнаты запалили костер, нажарили мяса змееголова, вскипятили котелок воды из ближнего ручья и запарили в нем высушенные засахарившиеся ягоды. Получилось что-то вроде компота.

Давид как следует закусил – и разнежился, задремал даже. Поэтому, когда раздалось требовательное «Куок!», он вздрогнул и открыл глаза. Рядом стоял руум. Он покачивался на девяти тонких ножках и поводил тремя усами.

– Привет! – ляпнул Давид.

– Куок! – повторил руум, игриво скакнув в сторону леса.

Знаком успокоив побледневших фнатов, Виштальский поднялся и поплелся следом за резвым Шариком.

Выйдя к деревьям, Давид замер и в затруднении почесал в затылке.

– Да-а…

Весь лес был полон биосистем. Приползли три или четыре руума, целая связка буллов, похожих на пушечные ядра, простроченные дырочками. Буллы, имевшие гравипривод, катились по земле, как мячи, изредка подсигивая над травой. В сторонке ворочались «миски», придавившие полусферами панцирей пучки тонких щупалец. За ними ковыляли «грибы», колыхая шляпками-энергозаборниками, висели над травой радужные диски, едва приминая пушистые соцветия.

Шарик бойко выскочил вперед, куокая, забегал вокруг Давида. Виштальский уныло осмотрел редкие заросли, почесал нос и громко, увесисто сказал:

– Учтите – запчастей нету! И начался прием пациентов.

С дырчатыми шарами все обстояло просто: стоило настроить псевдоживые подобия земных гравираспределителей в нижних «полушариях» – и буллы «выздоровели».

Дава чинил-лечил биосистемы Волхвов и нарадоваться не мог, что Иван Лобов в свое время настоял на том, дабы курсант Виштальский как следует разобрался в ксенотехнологии. Курсант Виштальский, правда, отбрыкивался изрядно, доказывая, что он-де гуманитарий, и оправдывая отсутствие интереса к технике чужих шатким и слабым аргументом: дескать, подобное знание будет лишним и никогда не пригодится. Ведь в инопланетное общество посылают людей не для того, чтобы ремонтировать тамошние машины, а для того, чтобы «вести ремонт» самого общества, лечить его и перестраивать. Но Иван был непреклонен.

– И правильно, – приговаривал Давид, вычищая пыль с губчатой поверхности метапласта, укрытого панцирем «миски» – как показал опыт, укрытого негерметично. – Иван – молодец. И я молодец. Фрру! Тащи сюда котел с водой! С теплой. Да не бойся! Эти духи больны, и я их лечу. Когда они все выздоровеют, вы с ними быстро подружитесь. Следующий!

Припахал Виштальский и милостивого Варру – суровый воин боязливо приволок натеков смолы с деревьев.

Кабинетные спецы из Института Внеземных Культур дружно грохнулись бы в обморок, увидев этот ремонт-лечение в полевых условиях. А что делать? Говорить бесхозным биосистемам: «Зайдите попозже, когда запчасти подвезут и приборы подкинут»? Так, во-первых, они не поймут, а во-вторых, это было бы просто жестоко по отношению к бедным машинкам-калекам.

Треснувшие псевдоживые сростки кристаллов и нервной ткани Давид заращивал разогретой смолой. Лопнувшие саморефлекторные соузлия заменял палочками, выструганными из дерева. Промывал «грибам» потроха, отпаривал радужным дискам иссохшие Л-перепонки, приделывал колышки-протезы к откушенным щупальцам.

К вечеру все пациенты были обслужены – и уковыляли в лес. А экспедиция в полном составе вернулась домой.

Охотники и воины так громко горланили песни, что всем фнатам стало понятно: вернулись с победой!

Вожди на радостях решили устроить праздник, но мудрый Хварр уговорил их быть попрактичней. И племя фнатов стало готовиться к исходу.

По всему стойбищу забегали женщины, собирая последние пожитки. Мужчины споро сворачивали шкуры, покрывавшие хижины, и нагружали танки-башни.

Первая партия переселенцев выступила в середине дня, ближе к вечеру. Повозка за повозкой, нещадно пыля, скрывалась за треугольными воротами.

А суета сборов не унималась – крики взрослых, визги детей, фырканье долгоногов, пронзительный скрип огромных, в рост человека, колес.

Стемнело. По всему стойбищу разгорелись костры, благо, дров было запасено изрядно. В красных и оранжевых отсветах шатались тени, из темноты доносились гортанные голоса:

– Хырр! Догружай быстрее!

– Не спеши, еще луны не взошли.

– Верно, куда по темноте ехать?

– Леа, отстань!

– Забери, сказала, шкуры!

– Да они дырявые, все пушами проедены!

– Ничего, ничего! Послужат еще!

– Вот пристала…

Виштальский загрузил полтанка дареного добра, жены устроились сверху, на сложенных мехах. Он запряг шестерых долгоногов цугом и уже собрался было полезать в конус-башню, как вдруг темноту прорезала ослепительная вспышка, и тут же прокатился грохочущий треск. Крики раненых показались негромкими оглушенному Давиду.

Еще пара взрывов подняла на воздух каркас хижины и опрокинула танк. В свете костров пролетела туша убитого долгонога, вспухло облако пара, прокатился раскат грома. Так это дезинтегратор стреляет! Шпарит мегавольтными разрядами!

– Курредаты идут! – заорал Давид. – Воины, ко мне! Прикрываем отступление!

Жены запричитали в голос, но Виштальский был непреклонен.

– Эллу пусть правит долгоногами, – приказал он, – потом смените ее! Уезжайте! Быстрее!

– А ты? – закричала Нэа.

– Мы вас догоним!

Эллу щелкнула бичом, и танк, грузно качаясь, скрылся в треугольных воротах.

– Мы здесь, Тавита! – крикнул Варру, появляясь из темноты.

– Много ли курредатов? – спросил Давид.

– Пять раз по две руки, но все с извергателями молний!

– Ясно. В атаку не лезть, обстреливайте с флангов! Надо дать время женщинам, чтобы они ушли подальше.

Воины растворились в ночи, а Давид, сжимая тесак, бросился в ту сторону, где крики ярости и боли слышались громче всего.

Яркий свет костров и горящих поленниц заливал все место прорыва. Курредаты в конусовидных шлемах лезли через стену, размахивая кривыми мечами, ярясь, топорща усики и бороденки. «Конкистадоры вшивые!» – разозлился Давид.

В эту минуту Проблема Бескровного Воздействия, которую с таким тщанием разрабатывали светила Мировой Академии Наук, показалась ему надуманной. Нельзя, значит, умерщвлять захватчиков и палачей? А кто же тогда ответит за пролитую кровь, за смерти невинных?! А как быть вдовам и сиротам – утешаться тем, что убийцы не пострадали?

Появились новые курредаты, они встали в ряд, торопливо воткнули в землю костыли с развилками и утвердили на них тяжелые керамические агрегаты с толстыми, ребристыми стволами. Даже в отблесках пожара Виштальский распознал фузионные излучатели типа «Перун». Откуда они у конкистадоров? Грабанули залетевший корабль?

– Ложись! – крикнул Давид, падая в траву.

Грохнул залп. Фнат с копьем, бежавший рядом с Виштальским, замешкался или не понял приказа Человека-с-неба, и цвиркнувшая струйка плазмы разворотила ему грудь.

Яростно рыча, Давид подхватил копье и метнул его во врага. И попал. Но не сразил – копье лишь сбило курредата с ног, оставив вмятину на стальной кирасе.

Тут же перед Давидом возникли сразу трое «Страшных-людей-с-моря», агрессивно помахивающих мечами. Они бросились к Виштальскому с явно недружественными намерениями, как вдруг между землянином и курредатами возникло что-то округлое и плоское. Это был давешний руум.

Биосистема вырастила толстый ус длиною метра в полтора, он уплощился в подобие клинка и описал дугу, бесшумно разрубая кривые мечи курредатов. Конкистадоры тупо глянули на чистые срезы, и лица их исказились страхом. Видать, представили в красках, как руум сбривает им головы.

– Спасибо, Шарик! – выдохнул Виштальский.

Но тут набежало сразу человек двадцать, грянул залп – и руума разрезало пополам лучом лазера. Передняя половинка медленно закружилась в грязи, загребая уцелевшим ножным выростом и выговаривая голосовой щелью:

– К-куо-о.

Давида резануло жалостью, а троица с обрубками мечей осмелела.

– Связать! – крикнул самый толстый из них, указывая на Виштальского. – Это ихний колдун!

Язык курредатов здорово походил на фнатское наречие, примерно как русский язык смахивает на «украиньску мову». Из него ушли напевность и мягкость, сменившись четкостью твердого произношения, а звонкие «энг», «донг», «ганг» будто склепывали речь. Но о лингвистике Виштальский задумался позже, а сейчас было не до размышлений, пришла пора действовать. Подпрыгнув, Давид с глубоким удовлетворением нанес удар ногой в обволошенную, испитую харю ближнего к нему конкистадора. Не повезло конкистадору – взмахнув руками, он упал на спину и загремел кирасой. На Давида кинулись сразу двое, отбросивших ломаные мечи и выхвативших из-за пояса длинные кривые кинжалы. Увернувшись от одного молодчика, длинного как жердь, Виштальский перехватил руку другого, усатенького, и, заломив ее, овладел холодным оружием. Пропорол ногу длинному, всадил кинжал усатенькому, попав между завязок кирасы. Усатенький истошно заорал, озвучивая попадание. Виштальский дернул нож к себе, но лезвие застряло в задубевшей коже завязок, а потом по рукояти потекла горячая, липкая, противная кровь, и Давид гадливо выпустил орудие убийства. Зря. Сразу пятеро или шестеро свирепых вонючих мужиков набросились на него и повалили, осыпая ударами, сдобренными витиеватыми проклятиями.

Из темноты, подсвеченной пожаром, явилось еще одно действующее лицо, которое «Страшные-люди-с-моря» называли «малым жрецом» или «вашим благодаянием». Его благодаяние щеголял в ужасном лиловом балахоне, похожем на рясу, и семенил, смешно придерживая вздувавшийся подол.

– Вяжите колдуна! – проверещал он властно. Конкистадоры опасливо стянули Давиду запястья прочной веревкой, сторонясь останков руума.

– Грузим добычу и уходим, – проворчал толстяк. – Поделим, когда выйдем в море.

Виштальский с тоской оглядел захваченную врагом крепость. С виду ничего не изменилось, те же неясные фигуры суетились, то попадая в свет костра, то пропадая из него, вот только фнаты среди тех фигур отбрасывали самые короткие тени – у мертвецов, лежащих вповалку, не бывает длинных.