Читать книгу «Умка. Самый большой из маленьких попугаев» онлайн полностью📖 — Валерия Андреева — MyBook.
image
cover














































– Да, конечно. Можно и нужно. Чай, кофе, печеньки.. Всё как у людей. У нас интересно. Как быстро вы сможете выйти на работу?

– В течение недели. Нужно только закрыть текущие проекты. А как срочно вы ищете человека?

Юрий переглянулся с девушками и усмехнулся.

– Вчера. У нас эта неделя на собеседования. Так что до пятницы мы вам перезвоним.

– Да, это было бы неплохо. Сейчас такой круговорот людей в природе, что к концу недели тебя уже часто и не помнят.

– Ну что вы. Мы всех помним. И обязательно созвонимся. Отлично поговорили.

– Рад знакомству.

Я вышел из бизнес-центра и в довольно-таки приподнятом настроении пошел к метро. Поговорили, действительно, неплохо. И какое-то время нить, образовавшаяся после этого разговора, будет связывать меня с этими людьми. Такое бывает довольно часто. Поэтому потом немного.. досадно, когда обнаруживаешь, что на том конце уже давно никого нет. А может быть никогда и не было, и эта образовавшаяся связь тебе только померещилась.

Нет, я все понимаю, некого винить, я тоже бываю с другой стороны. Просто особенность времени, раздробившегося на миллионы кусочков, многочисленного и мелкого. Такими же стали и люди.

Некого винить, но иногда я делаю перерывы. Просто подлатать дыры.

Приручение


Умка тем временем обживался. Любимой едой по-прежнему оставалась чумиза, но и обе кормушки стали вызывать живой интерес. В одну засыпалась зерносмесь для попугаев, а во вторую она же в замоченном состоянии, а также прочий мягкий корм – каши, творог, рубленное яйцо. Поилка также была освоена. Одним словом, базовые вещи, необходимые для жизнедеятельности птицы были им усвоены на 5 в первые два дня.

Основная работа предстояла, конечно, в области социальной адаптации, или, проще говоря, приручения.

Пока что люди у попугайчика вызывали больше страх, чем интерес. Когда кто-нибудь подходил к клетке, он всякий раз отбегал к задней ее стенке.

Ивлевы старались побольше с ним разговаривать, обозначая словами основные действия, и почаще обращаться к птенцу по имени.

– Умка, привет! Умка, как твои дела? Умка, кушать! Умка, кашка! Умочка, малыш. Умка, спокойной ночи!

Также началось осторожное приучение к рукам. Открывая дверцу клетки, папа предлагал какую-нибудь «вкусняшку», сначала на пальце, потом на ладони. В качестве «вкусняшки» выступали семечки подсолнуха, различные орешки. Семечки предлагались полностью, в кожуре, а ядро ореха делилось на мелкие части, чтобы малыш не переел и не утратил интереса к учебе.

Первое время приходилось подолгу стоять с протянутой рукой. Но постепенно Умка стал осторожно подходить к пальцу, и аккуратно брать предложенное угощение, сразу же отбегая на безопасное расстояние.

Тогда семечка переместилась с пальца в ладонь, все дальше и дальше, так что довольно скоро попугайчику, чтобы добраться до лакомства, приходилось забираться на руку.

Сны папы

Когда-то здесь текла река,

И расцветали розы.

Теперь лишь ветер гонит дым

Из топки паровоза.

(оптимистичное)

Птица подвинулась ко мне и подмигнула.

– Как дела?

Я стоял посреди пустынной местности на разбитой грунтовой дороге, и смотрел на огромного ворона, сидевшего на причудливо изгибающейся вниз узловатой ветке могучей ивы. Огромное Дерево казалось мертвым и сухим, но на концах некоторых веток я заметил мелкие тусклые листочки.

"Что делает в пустыне ива?" – подумал я.

– Здесь раньше текла река, – пророкотал ворон.

Говорил он не раскрывая рта, то есть клюва.

– Как ты это делаешь, В смысле говоришь? – я спросил первое, что пришло в голову.

Ворон помолчал, бесцеремонно меня рассматривая и вертя при этом головой, как это делают птицы. Потом подмигнул мне другим глазом.

– Гораздо важнее что, а не как – прозвучало  у меня в голове. – Хотя раскрывать клюв в такт словам я тоже умею. – При этом ворон несколько раз во все горло каркнул гортанным и зычным "Карр". У меня немного заложило уши.

– И что?

– Что что? – весело переспросил ворон. Мне показалось, что он смеется.

– И что ты говоришь?

– Ты же слышишь, – ворон поправил перья на сгибе крыла. Теперь я был уверен, что большая птица потешается надо мной. Я посмотрел под ноги. Несколько камней валялось в узкой канавке на обочине дороги.

– Пока что ничего важного ты как-будто не сказал.

Я не хотел, но  мой голос прозвучал немного обиженно.

– Ну еще не утро.

Ворон отломал сухую ветку и сбросил вниз.

– Утро? – немного ошарашенно спросил я, глядя на ветку у своих ног. Я все пытался нащупать смысл происходящего. В голове возник следующий дурацкий вопрос "где я?", но озвучивать его я почему-то не стал.

Ворон продолжал внимательно меня разглядывать. Взгляд его поблескивающих черных глаз, казалось, пронизывал насквозь лучше любого рентгеновского аппарата.

– Вариант "во сне" подойдет? – неожиданно произнес он.

– Что? – не понял я. Ворон помолчал, поджидая, пока я соображу. – Во сне?

– Как вариант, – весело кивнул ворон. Его, судя по всему, вся эта ситуация изрядно забавляла.

– Во сне.. – повторил я. Соображал я, действительно, даже медленней, чем обычно. Впрочем, как обычно я соображаю во сне, точно я не знал. "Надо же..", – почему-то очень удивился я, – "дожил до стольких лет, а до сих пор не знаю. Надо будет как-нибудь проверить, чтоб не попадать в такие нелепые ситуации."

– А зачем ты снишься мне? Хочешь сообщить что-то важное?

Ворон почесал клювом крыло, перебирая перья.

– Да не особо. Просто хочу тебя посмотреть, себя показать.. Кха.. Или как там у вас говорится в таких случаях? Ну и, может быть, помочь.. Если получится, конечно.

Он слегка развернул и стал расчесывать второе крыло.

– Помочь?

Я ошарашенно молчал. Потом выдавил:

– Это что, как у Менделеева?

Ворон какое-то время беззвучно трясся. Потом перепрыгнул на ветку поближе.

– А ты забавный.

Потом добавил, глядя на мою вытянутую физиономию:

– Только чересчур напряженный для сна. Расслабься. Это же просто сон. Во сне нельзя быть слишком серьезным.

– Почему? – искренне удивился я. Уверенность потихоньку стала возвращаться ко мне.

– Потому что это сон, – мягко прошелестел ворон. И запел голосом Звездочета из сказки про Красную шапочку.


Сидя на облаке и свесив ножки вниз,

Смотря на танцы звезд, планет и лиц круженье,

Тот Самый Принц и Маленький Барон,

В людских сердцах находят отраженье.


И на Земле тогда бывают Чудеса,

Пророк берет перо и начинает Книгу…

Не будем спойлерить и раскрывать интригу,

Но только чаще люди смотрят в Небеса.


Пусть на секунду дольше длится этот круг,

Вокруг звезды, что носит имя Солнце.

И небо, как огромный флаг японца,

Трепещет на космическом ветру.


Уводит за собой клубка дороги нить,

Теряются вдали расплывчатые лица,

Что быль, что явь, а что нам только снится,

Порой совсем непросто различить.


Секунды-птицы вышибают быль с веков,

И куры с лисами успеют подружиться,

Тот Самый Принц и Маленький Барон

Не устают смотреть, как Карусель кружится.


Я удивленно слушал. Звуки голоса и мелодия, доносящаяся откуда-то издалека, оказывали чарующее действие. Я бы наверное заснул, если возможно было бы уснуть во сне. Но это, наверное, уже оксюморон. Только наоборот, – поправил я себя. А как называется по-умному оксюморон наоборот?

Внезапно музыка закончилось и ворон довольно "курлыкнул" напоследок.

– Ну хватит. Во сне время, конечно, резиновое, но не до бесконечности. Хотя и на этот счет нет единого мнения. Перейдем к делу.

– К какому? – довольно расслабленно спросил я, все еще пребывая под впечатлением от волшебной мелодии.

– Это я у тебя должен спросить. Ты знаешь, какое у тебя первостепенное дело? Я просто так во снах не появляюсь. Должен быть какой-то веский повод. Итак, какое у тебя ко мне дело? – пророкотал Ворон, и слова эхом повторились, заполняя собой пространство вокруг. Я заметил вдруг, что стою в ущелье, и рядом со мной весело журчит быстрый горный ручей. Ива зазеленела свежей листвой. Ворон перешел по ветке ко мне поближе.

– Дело? – присоединился я к эху. – Не знаю. А какое?

– Знаешь! – запустил новую волну звука Ворон.

Озадаченный, я молчал. Из-за горной гряды выглянуло солнце. Зажмурившись, я ощутил на лице прикосновение теплых лучей, ветер, играя в чехарду в волосах, принес запахи моря и горных трав, напомнившие что-то давно минувшее, почти забытое, но в то же время волнующее. Вспомнился почему-то большой плакат, висевший рядом с моей кроватью в комнате общежития. На плакате текла река, уходящая вдаль, а в этой дали синели горы. Солнце заливало раскинувшуюся мягкими холмами равнину. На переднем плане поднималась высокая трава. Иногда, лежа на кровати, устав от учебы и серых холодных дней, я представлял, что каким-то чудесным образом переношусь туда, в лето…

Я облокотился спиной обо что-то твердое и открыл глаза. Шумела протекавшая поблизости горная река. Я сидел на призбочке у небольшого деревянного дома под огромной, широко раскинувшей серебристые ветви ивой, и на узловатой ветке по-прежнему сидел Ворон.

– Знаешь, – спокойно повторил он.

Я горестно, с досадой покачал головой.

– Да что я знаю? Что я знаю, ты можешь сказать? К чему эти загадки?..– волна раздражения окатила меня с головой и выплеснулась, оставив горький осадок. – Ничего я не знаю, – уже тише промямлил я.

Ворон внимательно смотрел на меня, не двигаясь и не моргая. У меня появилось стойкое ощущение, что это чучело, даже захотелось щелкнуть пальцами. Ворон поправил перо на плече.

– Загадки, говоришь? А что же, может ты и прав,.., загадки порой помогают..

– Помогают в чем? – опять начал раздражаться я.

– Ну вот, например. Мечтают ли андроиды об электроовцах?

Я удивленно уставился на Ворона.

– Ну что, мечтают?

– Это не новая загадка. С длиной такой бородой, – запротестовал я.

– Ну и что? Мечтают?

– Да откуда я знаю. Писатели нафантазируют.. зачем пытаться серьезно отвечать на такой вопрос? Зачем вообще андроидам овцы?

– И действительно, зачем?

– Так а я почем знаю? На мой взгляд незачем. Но лучше самих андроидов об этом спросить.

– Так в чем же дело? Давай спросим.

Ворон слегка кивнул клювом, и я увидел, как от горизонта быстро движется что-то блестящее. Мы опять находились в пустынной местности у засохшей ивы. Ощутимо палило солнце в зените. Я приложил руку к волосам. Ворон слетел с ветки на потрескавшуюся землю, и неспешно, слегка раскачиваясь, подошел ко мне. Вблизи он оказался гораздо больше, чем представлялся мне на дереве. Никогда не видел таких огромных птиц. И как он летает?

Между тем сверкающий на солнце объект приближался, и оказался довольно большим серебристым шаром. Присмотревшись, я заметил рядом с большим несколько шаров поменьше. Стайка шаров быстро приближалась к нам.

– Что это? – я снова потрогал волосы. Панамку бы сюда..

– Как что? – каркнул Ворон, – Андроид и его овцы. Как заказывали.

Я был удивлен и заинтригован, а еще ощутимо пекло в голову.


Блестящие шары подкатились к нам и, останавливаясь, раскрылись. Большой шар трансформировался в человекоподобного робота, а маленькие – в механических созданий, напоминающих скорее тумбочку-пылесос на телескопических ножках. Пылесосы-овцы тут же принялись всасывать все, что плохо лежит своими устройствами, напоминающими хобот с раструбом на конце. Телескопические ноги быстро и бесшумно меняли свою длину, подстраиваясь под неровности почвы, поэтому двигались "овцы" очень плавно и легко, практически не раскачивая свои громоздкие тела-тумбы.

Андроид подошел к нам и поздоровался, произнеся древнее приветствие:

– Hello, world!

– Здравствуй и ты, – ответил ему Ворон. – Как добрались?

– Спасибо, не без приключений.

Я удивленно смотрел на милую беседу птицы и робота.

– Скажи-ка нам, любезный. Мечтают ли андроиды об электроовцах?

Андроид помолчал.

– Почему-то довольно часто об этом спрашивают, хотя ответ, по-моему, довольно очевиден. Да, если они делают нас счастливыми.

– Счастливыми? – удивленно переспросил я.

– Да. Люди обычно используют понятие "нужный – ненужный", но оно слишком сильно зависит от контекста. А "счастье" – универсальное понятие.

– Чем же оно универсальное? Животные спокойно себе живут безо всякого счастья. А уж андроиды, думаю, и подавно. Зачем вам счастье? И что вы вообще понимаете под словом "счастье"?

– Вы заблуждаетесь, – вежливо ответил Андроид с интонацией психотерапевта на приеме, – Без счастья не может существовать ни одно живое существо. А значит и андроиды.

То, что Андроид считает себя живым существом, меня рассмешило, но все же врожденные ум и тактичность не позволили рассмеяться вслух. Однако отказать себе удовольствие в широкой снисходительной улыбке я, конечно, не мог.

– Но, интересно, как вы себе это представляете? Робот получает удовольствие от того, что исполняет программу? Каким образом? И, главное, зачем? Он и без этого неплохо с этим справляется. Мне как-то трудно представить, как калькулятор льет слезы над неправильно решенной задачей.

– Вы говорите про железяку, а я говорю про живого робота, чувствуете разницу? – все так же терпеливо-вежливо отвечал Андроид, – Этим они и отличаются. Железяка умеет только выполнять заложенные в нее программы, ею движут инстинкты, если использовать ваши термины. А я говорю про самоорганизующегося робота, способного адекватно реагировать на изменения окружающей среды, в том числе, например, и на ваши глупые вопросы. Это немного похоже на то, что вы называете искусственным интеллектом, хотя именно к интеллекту это как раз прямого отношения не имеет. Смешно, правда?

Андроид посмотрел на мое снисходительно-озадаченное выражение лица и повторил помедленнее, разделяя слова:

– Железка и искусственный интеллект. Чувствуете разницу?

«Чувствуете разницу» – мысленно передразнил я робота. «Железяка, чурбан стоеросовый, а туда же, учить меня вздумал». Захотелось его стукнуть. «Только он же действительно железный, поэтому лучше будет пнуть ногой». Удачная шутка рассмешила меня и подняла опустившуюся было самооценку.

– Забавные рассуждения. Только я вот что-то никак не пойму, а счастье-то тут каким боком?

Электроовцы все это время медленно кружили вокруг нас, утюжа территорию и засасывая в свои бочкообразные тела все, что могло пролезть в раструб хобота, включая щепки и небольшие камни.

– Это-то и плохо, – с грустью сказал Андроид, глядя на меня. – А счастье здесь – движущая сила того, что вы называет жизнью.

Ага, вот как значит. Значит, сегодня у нас вечер философских дискуссий. Я заметил, что в сгущающемся сумерками воздухе запели цикады. Ну ладно, философствовать – не мешки ворочать.

– И как же это понимать? – подбоченившись, с ходу пошел я в наступление. Сзади раздалось хлопанье крыльев, и, оглянувшись, я увидел сидящего на ветке ивы Ворона. Метрах в семи над нами горела слегка мерцающая желтым светом лампа-фонарь. Вокруг жестяного плафона из консервной банки кружили мошкара и ночные мотыльки. В темном небе я заметил стремительно бросающиеся из стороны в стороны бесшумные силуэты летучих мышей. Андроида с его овцами нигде не было.

– А как хочешь, так и понимай, – громко каркнул Ворон. И я проснулся.

Он сказал «Поехали!», или на что еще могут пригодиться тапки.


Примерно через неделю – две, когда Умка уже уверенно клевал с ладони и садился на руку, Ивлевы решили, что пора. В том смысле, что уже можно попугайчика выпускать гулять. Папа открыл клетку и предложил Умке руку дружбы (это когда в ладони лежит семечка). Малыш довольно уверено забрался на палец и принялся шелушить подарок. Папа осторожно вынул руку из клетки. Умка замер, какое-то время настороженно смотрел по сторонам, а потом состоялся его первый полет. Как и первый полет человека в космос, он длился не очень долго, но ознаменовал собой наступление новой эры.. Ну или новой фазы в отношениях Умки с семьей, если выражаться скромнее. Закончился этот знаменательный полет приземлением в папин тапок.

Все проявили тактичность, и не стали очень долго и громко смеяться. Папа аккуратно вынул малыша, погладил его, произнося всякие ласковые и подбадривающие слова, и выпустил на жердочку в клетку.

Следующая прогулка была дольше и в целом успешнее. Летал Умка пока по-прежнему плохо, и быстро уставал, но он довольно скоро сообразил, что самым знакомым и безопасным местом для приземления являются люди. Неизвестный и пугающий окружающий мир требовал большой осторожности, что-то могло неожиданно переместиться, подогнуться или даже упасть, поэтому по квартире попугайчик гулял преимущественно на ком-нибудь из семьи.

Дневники папы. Тестовое задание.


Неделю назад я откликнулся на одну вакансию по гейм-дизайну и вот теперь получил письмо:

«Мы будем рады рассмотреть Вашу кандидатуру по результатам выполненного тестового задания». И к письму приложен документ с семью пунктами. Я быстро пробежал их глазами.

1 . Объясните разницу между стратегией и тактикой в игре.

2 . Возьмите свой любимый жанр в играх и опишите, какими вы видите перспективы и ступени его дальнейшего развития.

3 . Придумайте историю, напишите завязку и обозначьте намечающуюся кульминацию.

4 . Из сундука с 24% шансом можно достать редкий предмет. У игрока три таких сундука. Каковы шансы найти 0-1-2-3 редких предмета в этих сундуках? Опишите ваши рассуждения.

5 . В любой среде разработки создайте прототип игры. Он может носить характер наброска, но должен отражать основную суть игрового процесса. Напишите, почему, на ваш взгляд, эта игра может иметь успех.

6 . Какой вы видите основную роль гейм-дизанера в проекте (любом абстрактном).

7 . Придумайте название для игры, где главный герой стоит перед выбором дальнейшего пути.


Хмм.. Прочитанное неожиданно мне понравилось. В описаниях вакансии указывалось, что гейм-дизайнера ищут на проект фермы. Фермы я не очень любил, все же это действительно игра для домохозяек, но я давно уже понял, что почти любая вещь может быть интересной, если разобраться в ней как следует. Но, как ни странно, в самом тестовом задании про ферму ни слова! Это явно хороший признак. Ферма как игра уже состоялась, вызвав к жизни тысячи подобных клонов. Это не плохо и не хорошо, каждый может найти себе вариант по душе, а если наскучит – всегда есть что-то похожее, только вид сбоку. Но фишка в том, что для дальнейшего развития этому жанру игр, да и вообще это относится ко всему, всегда требуется в чем-то принципиально другой подход, новое понимание, свежий взгляд, и здесь знание или не знание всех тонкостей и особенностей тысяч ферм не играет принципиальной роли, а скорее даже наоборот. Если люди, которые готовили тестовое задание, это понимают – это круто!

Вдохновленный, я решил сразу ответить на пару пунктов.


1. Стратегия и тактика. Стратегия – это план достижения цели, а тактика – пути реализации этого плана.


Так, это не сложно. На всякий случай я решил проверить:

Роберт, скажи пожалуйста, определение стратегии и тактики в Википедии.