Семёна не зря в деревне прозвали Сэмом. Когда он напивался и получал от жены очередной нагоняй, его оскорблённое достоинство кричало:

– Уеду от тебя в Америку, и будут меня там звать по-ихнему Сэмом.

– Ну-ну, сначала заработай на приличные портки, а то без штанов туда не пускают, – поддевала жена. И Семён сразу сникал, снова ощущая суровую действительность нынешней деревенской жизни.

Тётка Феня, подняв глаза кверху, продолжала перечислять:

– Малина, видать, где-то шибко уродилася. О, про лавку нашу сказали, может, цены маленько скинут, а то Зинка таки-и-и заломила! Вот токо не по’няла: почему ястреб женский? И зачем стучать по чайнику? А та-а-к всё уразумела…

Елизавета, поняв, что у гостьи полная каша в голове, предложила ещё выпить чаю. Сама тоже ничего не поняла, но она могла у Риты всё переспросить. А вот соседка сейчас полетит сорокой по деревне. Кто знает, чего она там натрещит! Ну, девка, наделала делов! Досадуя на внучку, она пыталась унять тревогу в душе, и не только по этому поводу. Баба Лиза с первых минут появления Риты, видя её напускную весёлость и слыша не свойственную ей речь, почувствовала: что-то не сладилось у девки в её городской жизни. Надо расспросить, когда будут вдвоём.

А Рита в это время сидела у Лариски и рассказывала, как пошутила над бабками.

– И зачем ты так? Жалко ведь. Старые и неграмотные, конечно, но не их вина, что война не дала выучиться.

– Да люблю я их, а подшутила скорее от плохого настроения. Разругалась вдрызг со своим Генкой. Думает, что, если я официантка, то можно со мной не церемониться. Отвесила пощёчину, а он мне: «Дура деревенская, выгоды своей не понимаешь». А чего их понимать-то? Хозяин кафе – его папаша, гребут деньги и думают, что и в жизни тоже хозяева. Как будто в душе вместо совести – одни купюры.

– Да ладно, найдёшь себе ещё парня лучше Генки.

– Не знаю. Понимаешь, поначалу интересно было в городе, а потом будто переломилось что-то во мне. Скука смертная одолела. Всё чаще деревня стала вспоминаться, да и сниться тоже. Закрою глаза и сразу дом вижу, наше любимое место у реки. Так явственно слышу журчание воды, птичью песенку, стук капель дождевых по листьям! Кажется, бросила бы всё и уехала домой.

– А учиться нравится?

– Очень нравится. И желание стать учителем не пропало.

– Да, дела-а-а. Слушай, а ведь тебе домой возвращаться надо. Заест тебя тоска эта. Подумай. Мы вот за зиму подрастём, подготовимся и будем на заочное поступать, правда, доча? И ты переведись на заочное, а?

– Не знаю пока ничего. В душе полный раздрай.

– Ладно, доживём до утра, как говорится. Не зря оно – самое мудрое время суток. Давай чай пить.

Посидев немного, Рита поднялась:

– Ладно, пойду свои ошибки исправлять.

А тётка Феня уже побежала по деревне. Ещё допивая последнюю чашку чая и постепенно приходя в себя, она сосредоточенно думала, как бы всё услышанное перевести на нормальный человеческий язык да складно сложить, чтобы всей деревне было понятно. Время от времени что-то спрашивала у Елизаветы. Но много ли та могла объяснить, коль сама ничего не поняла! И потому Феня решила: «Да бог с ней, с этой самой, как её там… ну, с тем, что Ритка проводила… самое главное – про неё саму рассказать!»

Первой «жертвой» стала фельдшерица Наталья, куда-то рулившая на своём старом велосипеде.

– Натаха, новость знаешь?

– Скажешь – узнаю. Ты чего заполошная такая?

Феня, успокоенно вздохнув (никто не успел опередить её!), затараторила:

– Дак это… Ритка Поповцева объявилася!

– Ну, и что? Подумаешь, какая невидаль, ребёнок домой приехал!

– Да странная она кака-то! Сама худюшшая, глаза сильно зелёные, волосы белые торчком, по виду похожа на тех, которы с Марсу прилетают. Сама видела в телевизере. Ну, дак вот, сначала с Риткой всё было ничё, а как чаю выпила, так и понесло её куды-ко! Говорит как-то… вроде по-русски, а ничё не понять! Такое наговорила, всю голову заглумила! Ну, чисто марсианка!

– Да вся молодёжь сейчас так говорит. Мой Сенька, когда приезжал, так же начал изгаляться. А как подзатыльник получил – сразу заговорил по-человечески. Ну, ладно, некогда мне лясы точить, на вызов спешу, – и Наталья лихо закрутила педалями.

– Ехай, ехай, – махнув рукой, благословила Феня, несколько озадаченная тем, что не удалось удивить фельдшерицу. Обычно люди быстрее верят плохим новостям, чем хорошим. Но тут же успокоила себя: деревня большая, надо только добавить в свою новость чего-нибудь такого, что ошарашило бы людей. И тут ей повезло.

Дед Макся, вдыхавший свежий воздух на лавочке возле дома, уже заскучал. Увидев Феню, он понял, что сейчас жизнь сильно повеселеет. «Сарафанное радиво» плюхнулось на лавочку рядом с дедом и на одном дыхании выложило всю «страшную» правду о Ритке. А тот, уцепившись за слово «марсианка», сразу сел на своего любимого «конька». Космическая тема была его излюбленной, и он всех собеседников доставал своими разглагольствованиями, подробно пересказывая, что слышал об этом по радио и видел на экране телевизора. Многозначительно хмыкнув и подняв кверху указательный палец, дед сказал:

– Слышь, чаво хочу сказать? А, може, она… того… на Марсе побывала?

– О-о-й, – недоверчиво протянула Феня. – Чё-то мне не по себе стало…

– Погодь, не умирай! Есть таки учёные, которые изучают инопланетянов и летучие тарелки. Фуфологи, кажись, называются. Так вот, оне рассказывали, что эти инопланетяны прилетают на своей посудине, воруют наших людей, изучают их, производют над ними каки-то опыты, а потом кладут на то место, где взяли. Токо одне ворованные шибко умными становятся, а у других припадки на голову случаются. Во, каки дела творятся!

– Свят-свят, – помахала рукой перед лицом Феня – напридумывал каку-то нечисть!

– Вот те крест! Пущай мине метеритом стукнет!

И «дикторша», вооружённая версией деда Макси, побежала дальше. Надо успеть, ведь к вечеру вся деревня должна знать, что Ритка побывала у марсиан и теперь совсем не дружит с головой.

А виновница переполоха в это время, смыв по настоянию бабы Лизы «штукатурку» с лица и скинув парик, обняла её и, прижавшись к плечу, рассказывала о своём городском житье-бытье. С каждым словом она будто освобождалась от груза в душе, который в последнее время всё больше и больше угнетал её, создавая чувство жизненного дискомфорта. Баба Лиза, слушая её, давно порывалась что-то сказать внучке, но понимала, что нельзя сейчас вмешиваться, надо дать высказаться до конца, чтобы не замкнулось родное дитя в себе. Пусть выйдет из сердца тягость, пусть оно запоёт, как прежде. И только тогда, когда Рита замолчала, баба Лиза, ещё крепче обняв внучку, тихо спросила:

– Помнишь, что я говорила, когда ты уезжала в город?

– Помню: «Цельной будь. Не разбазаривайся по мелочам. Потеряешь себя – потеряешься в жизни».

– Запомнила, значит?

– Запомнила. Потому и рассказываю сейчас тебе всё. – Рита потёрлась щекой о руку бабы Лизы. – Ба, ты у меня самая мудрая, самая родная…

– Вижу, однако, подрастерялась ты малость. Приехала вся на себя не похожая, и нутром, и наружностью. Ну, вот что, девонька, попробовала городской жизни – и будет. Не для нас она. Пора домой возвращаться. Проживём и выучимся без больших денег. Зато душа не будет маяться, здесь ей место. А учиться можно и заочно, как Санька твой.

– Ба, ты опять? Ну, какой он мой?

– Да твой, твой. Просто ты сама ещё не поняла этого. Найдёшь себе в городе хлыща какого, нахлебаешься. А Санька, он надёжный! В жизни ведь как случается? Живёшь рядом со своей судьбой и не ведаешь о том. А когда узнаешь – поздно уж бывает. Гляди, девка, не играй со счастьем в прятки.

Обе замолчали. Елизавета, теребя косу внучки, думала: как бы половчее сделать так, чтобы Рита всерьёз заинтересовалась Санькой? Он ведь ещё в школе за внучкой ходил как привязанный, а она всё хихикала, коза этакая! Не понимает, что в жизни легко проскочить мимо счастья своего. И Рита в это время думала о том же. Она часто задавала себе вопрос: что же это такое – счастье? Какое оно? Как его распознать, не пропустить? Вспомнилось, как Ларискин муж увивался вокруг своих девчонок, как светились глаза подружки при взгляде на него и дочку. И вдруг вздрогнула от неожиданной мысли: «Вот оно, простое человеческое счастье, без всяких выкрутасов, без всяких запредельных желаний. А что для этого нужно? Только одно: чтобы нашлись в этом мире люди, которым невозможно жить друг без друга ни единого часа, ни одной минуточки, чтобы чувствовали один другого и рядом, и на расстоянии. Любовь! И неважно, какой она будет: короткой или долгой. Главное, чтобы она была! Тогда и счастье окажется счастливым. Да, именно – счастливое счастье! Так, конечно, говорить неправильно, но зато по жизни это сочетание – очень даже верное!

Баба Лиза, передумав свои мысли, нарушила молчание первой:

– Да’веча нам с Феней чё наговорила-то? Переведи на разумный язык.

– Да пошутила я, хотя говорила о серьёзном. А значит это вот что. – Тут Рита призадумалась, как проще всё объяснить, чтобы «ба» поняла. – Наш президент собрал министров на заседание и сказал, что наша главная задача сегодня – доказать Западу, что наша страна вовсе не отсталая и умеет хозяйствовать. Заграница важно заявляет, что Россия стала сырьевым придатком Запада, то есть разбазаривает свои богатства, продавая их другим странам вместо того, чтобы перерабатывать и продавать на Запад готовую продукцию. Расцвёл пышным цветом терроризм. Страну душит коррупция. Многие коррупционеры, наворовавшись вдоволь, эмигрировали за границу. Советник президента господин Ястржембский заявил: надо изживать западное предпринимательство в России, меньше завозить импортных продуктов, больше производить своих. Ну, примерно так.

– Ну, вот это совсем другое дело. Слов, правда, много непонятных, но всё же больше похоже на человеческий язык. Неужто нельзя было обойтись без дури-то? – Баба Лиза укоризненно покачала головой.

– Да ладно, ба, не ругайся. Был у нас КВН в институте между двумя группами, там и напридумывали. Взяли отрывок из газетных новостей и «перевели» на современный язык.

– У-у-у! На ваш бы современный язык да старое испытанное средство – ремень. Разве ж можно своего президента, как в тюрьме, обзывать паханом? Он же – голова всему государству! Понимать надо…

– Ба, слово «пахан» сейчас употребляют и как «глава, руководитель». Глупость, конечно, сморозили, но, с другой стороны, в телевизионном КВН тоже президентов обсуждают.

– Ну, да! Худой-то пример заразителен.

– Да я и сама теперь понимаю, что дурь всё это.