Яну нашли в мусорном контейнере, когда ей было три недели от роду и на улице бушевала жуткая гроза. На нее наткнулся какой-то мужик, вылезший из теплой квартиры выкинуть мусор, потому что замучила ворчливая жена своими нотациями. Удивительно, как он умудрился услышать сквозь грохот грома требовательный писк оскорбленного в лучших чувствах младенца. Испытав самый настоящий шок, девочку мгновенно спеленали в куртку, ведро где-то забыли, а сам мужик умчался домой, откуда уже связывались со всякими государственными органами. В общем и целом Яне повезло: спасли, выходили, откормили и отправили в не самый худший детский дом. По крайней мере, там не было чрезмерно жестоких и равнодушных воспитателей, за детьми следили, почти заботились. Не было между воспитанниками и слишком явной агрессии, злости, хотя многие из сирот все равно пошли по темной тропинке. Очень сложно бороться с миром, когда ты один на свете и прекрасно понимаешь данный факт с самых первых мгновений, когда приходит осознание себя. Яна помнила очень многих своих приятелей по детскому дому, которые не выдержали прессинга и сломались.

Дальнейшая судьба тоже сложилась неплохо для безымянной сиротки, которой имя выбирали всем коллективом приюта. Она выросла, выучилась, нашла работу и обзавелась некоторыми друзьями. Не так чтобы и в огонь и в воду, но, по крайней мере, дни рождения и Новые года в одиночестве не проводила. Время от времени она думала и естественно мечтала о своей неизвестной семье, но трагедий и мыльных опер из этого не делала. На страдания было слишком мало времени, она выживала, стремилась закрепиться в достаточно жестком и нетерпимом к слабости мире, чтобы не пропасть. Перед глазами стояли десятки примеров детей, чьи судьбы сложились нехорошо. Она помнила их отчаяние, безнадежность, саморазрушение и тем сильнее сама стремилась вырваться из ловушки. Больше всего на свете Яне хотелось жить, и жить хорошо, а для этого нужно было обрести твердую почву под ногами. Именно поэтому при выборе профессии, она руководствовалась разумом и практичностью, нежели желаниями. Хваталась за любые льготы и возможности, которые были предоставлены ей, училась на отлично, шла вперед и не собиралась давать слабину.

– Баюн, – выдавила девушка, отсмеявшись, – я еще могу принять тот факт, что ты самый настоящий, но… Баба Яга? Каких грибов ты накурился, усатый?

«Усатый» ничуть не смутился и не обиделся.

– Зря смеешься, Баба Яга. Чем быстрее осознаешь свою суть, тем лучше. Для тебя же.

Губы Яны все еще кривились в улыбке, но голос стал немного серьезней:

– Давай размышлять логически, дружище. Баба Яга – кто? Ведьма. Так? Так. Я не ведьма ни в каком месте, ну, если только по утрам и когда есть хочется. Дальше. Баба Яга, с учетом ее реального существования, наверняка не один век прожила. Мне же всего двадцать четыре, и поверь, как каждая женщина, я не горю желанием прибавлять себе лишних лет. К тому же если бы я была ею, то помнила бы об этом, но я не помню.

– Естественно не помнишь, – выдал Баюн, – не перебивай, а слушай. Логикой она меня тут вздумала давить! Внимай мне, бестолочь, и запоминай. Ты, то есть Баба Яга, бесследно пропала из Небывальщины на второй день Святочных гуляний ровно пятьсот лет назад. Мы сначала не придали этому значения, ты часто бродила между мирами и исчезала в неизвестном направлении, но лет через сорок начали искать.

– Сорок? – Яна скептически приподняла вверх бровь. Через шестьдесят лет она представляла себя скрюченной старушкой, которая могла скакать где угодно, но не между какими-то непонятными мирами.

– Чему удивляешься? Это люди придают значение времени, а сказочникам оно просто не нужно. Для нас время всего лишь счет событий, не более.

– А смерть? Неужели вы не умираете?

– Почему? Умираем. Гостим какое-то время в твоем навьем царстве, а потом возвращаемся. Мы можем стать кем-то другим, а можем вернуться теми же, что и прежде. Нас ограничивают лишь наши желания и возможности.

– В каком таком царстве?

– Навьем, естественно. – Видя непонимание на лице девушки, трагично пояснил: – Навь – мир мертвых, над которым властвуют некоторые сказочники. Ты одна из них.

– Что такое Небывальщина? – вопросы так и сыпались, разбивая вечернюю тишину квартиры. Или уже ночную?

– Наш мир, мир сказочников. Мир людей – Яснобыльщина. Но есть много других миров, которыми наполнена вселенная, существуют параллельные реальности, где мы есть, но уже совсем другие.

– Ничего себе… – пробормотала Яна, попытавшись представить то, о чем говорил кот. Все казалось слишком невозможным, чтобы вместить в разум, привыкший к технологиям и отрицанию любого чуда.

– Однако не считай нас неуязвимыми, это не так, – оборвал ее фантазии Баюн. – Как видишь на твоем примере, с нами можно справиться. В конце концов, сами сказочники способны обрывать собственные нити жизни и нити жизней других сказочников, если хватит могущества.

– Что случилось, когда вы начали поиски Бабы Яги?

– Сначала мы были спокойны, но лишь до тех пор, пока не осознали случившегося. Баба Яга умерла, но даже сама Небывальщина не осознала этого сразу, а когда пришло осознание – стало слишком поздно. Не буду вдаваться в подробности, но некто запер твою бессмертную сущность в смертную оболочку и, лишив памяти и сил, «помог» затеряться в мире смертных. Кто это был, мы узнать так и ни смогли, сколько не искали. Заклятие, наложенное на тебя, было такой силы, что первые века попросту не могли к тебе не то что пробиться – присматривать не было возможности. Только спустя долгое время, а именно сейчас, появилась возможность пробиться в Яснобыльщину, да и то только у одного меня. Прошло уже пять веков, и ты перерождалась много раз, иногда умирая совсем молодой, иногда в глубокой старости. Однако всегда оставалась одинокой – неважно, какой у тебя была жизнь. Отчасти мы разгадали заклятие, наложенное на тебя: чем чаще Баба Яга умирает, будучи смертной, и перерождается, тем слабее становится твоя сила, а одиночество не позволяет тебе передать дар по наследству. Кто-то отчаянно стремился уничтожить твою силу, сделать твой путь домой невозможным, оставить Небывальщину без твоей защиты и весьма в этом преуспел.

– Куда же уходит такая прорва силы? Развеивается?

– На этот вопрос мы тоже пока не знаем ответа, но любая сила не исчезает просто так, особенно сила Бабы Яги не могла кануть в неизвестность.

Услышав рассказ кота, Яна откинулась на спинку стула, побарабанила пальцами по поверхности стола, равнодушно скользнула взглядом по обстановке на кухне.

– Баюн, в общем-то, у меня нет оснований тебе не верить. Впрочем, и верить, оснований тоже нет. Происходящее напоминает сюрреалистичный сон, запутавшийся в самом себе. Ты, Бабка Ёжка, чудеса всякие, сказочный мир… Все это слишком далеко от меня, поверить можно, но не больше. Понимаешь? Не важно, кем я была в прошлом (если, конечно, была – в этом все же сомневаюсь), но сейчас я та, кто есть и другого мне не нужно. И уж точно в мои планы на ближайшие годы не входит путешествие в неизвестную Небывальщину, с которой меня ничего не связывает. Прости, но я не вернусь с тобой туда… Где бы это ни было. Зря вы меня искали, лучше бы продолжали жить дальше, без моего участия.

Яна встала со стула, потягиваясь и планируя направиться в душ, а после спать. Завтра предстоял очередной рабочий день и страшная утренняя побудка, которую она, будучи стопроцентной совой, ненавидела.

Но на пороге кухни ее остановили слова кота:

– Не важно, что ты говоришь сейчас, важно, что скажешь после. Тебе кажется, что ничего не изменилось, но это не так. Ослабевающее заклятие не только меня впустило в этот мир, оно еще и открыло множество иных дверей. С этих пор к тебе начнет возвращаться магия, возможно память, и жизнь твоя круто изменится, ибо бремя и судьба Бабы Яги никогда не были просты и незаметны. Слишком мало существ, которые имеют значение для Вселенной, и ты одна из них, рано или поздно она потребует возвращения своей любимицы. Нравится тебе это или нет.

***

Столь мрачные леса, как тот, по тропе которого Яна шла в темную неизвестность, могли существовать только в самых жутких сказках. Позади, заслоненное густыми, скрюченными ветвями деревьев полыхало огненное зарево, которое, однако, не освещало окружающую действительность, наоборот создавало ощущение еще более пугающей тьмы впереди. Тени скользили под ногами, прятались в пожухлой листве, припорошенной снегом, но все равно их успевала поглощать вечно голодная чернота. Вторя ей вокруг клубился сизый туман – не менее голодный и безжалостный, чем его сестра. Иногда сквозь лесную тишину прорывались звуки: надсадные стоны и безумный шепот, пронзительный вой охотников и последний скулеж загнанной жертвы. В этом лесу зима уже вошла в силу, взяла бразды правления в свои леденящие руки. Холод проникал в самую душу, рисовал вокруг призрачные узоры, обещал вечный, беспробудный сон. Сон… Яна не знала, зачем шла по этому лесу, как оказалась в нем и откуда пришла уверенность: идти нужно. Она просто шла вперед, не испытывая ни страха, ни неуверенности. Чувствовала лишь некую странную жажду, смешанную с тоской и ощущением потери.

Когда впереди замаячили зеленые огоньки, девушка ускорила шаг, пребывая в странном нетерпении. Они словно выстраивали ей коридор, по которому необходимо было дойти до конца. Даже тьма с туманом и холод отступили перед ними, затаились в предвкушении. Почти бегом Яна вышла-выбежала к нужному месту, окруженному частоколом с насаженными на вершины человеческими, ухмыляющимися черепами. Те издавали едва различимый звук, похожий не то на смех, не то на шепот, а из их глазниц лился наружу приглушенный, мертвенный свет. При ее приближении калитка отворилась сама собой, давая возможность разглядеть огромный темный двор с почти бесконечными конюшнями, какими-то странными строениями и замершей в центре всех этих построек избушкой. Та была старой, покосившейся и пугающей; внушительные, мощные куриные ноги когтями вгрызались в землю под ней. Там Яну ждали, всем своим видом показывая нетерпение, жажду: «Давай же! Иди! Скорее!» Она и сама ощущала зуд в ногах, сердце сжалось, чтобы разлететься сотнями бликов, как падающие с небосклонов звезды. Казалось, очень легко сделать шаг.

Самый простой шаг…

В какой именно момент дверь странного дома отворилась, Яна не поняла, только увидела, как из открывшегося проема высунулись две головы: беловолосая и красноволосая. Парочка девочек-подростков, от вида которых стало горько, на губах застыл вкус пепла. Незнакомки, увидев незваную гостью, замерли, а потом стремительно выскочили из избушки с криками:

– Мама! Мама, это ведь ты?! Мы так по тебе…

Яна резко открыла глаза, вцепившись пальцами в одеяло, и прерывисто задышала, в перерывах издавая хрипы. Одновременно хотелось кричать и плакать, никогда у нее еще так сильно не болело сердце, в ушах все еще слышался полный страдания крик девочек. Несколько минут она глотала воздух, пытаясь справиться с неприятным чувством потери, а после зло рявкнула:

– Баюн, если это твои игры, то выдеру все усы!

Рядом завозилось нечто большое и пушистое, теснее прижалось к боку, согревая, громогласное мурчание прекратилось.

– Не говори глупостей, вр-редина-хозяйка. Тебе снились кошмары, я всего лишь помогал справиться с ними и пел сказки нашего мира. Видать во снах ты все же стремишься домой, поэтому мои песни невольно стали проводниками. Путь выбирала ты, не я.

Несколько мгновений Яна молчала, а потом все-таки спросила:

– Там были две девочки, лет по шестнадцать-восемнадцать. Они назвали меня «мама».

– А-а-а, это двойняшки, Василисы, – фыркнули ей на ухо. – Они твои и Кащея дочери, совсем еще крошки.

Когда дар речи вернулся к Буревой, она выдала:

– Вот тебе и раз… Девственница, а уже мать в квадрате. А где там обещанные пеленки-распашонки, бессонные ночи, подростковые прыщи, больная голова о будущем образовании? Однако, как мне повезло.

– Вообще-то не в квадрате, – продолжал развлекаться кот, – у тебя пятеро спиногрызов. Есть еще тройняшки: День, Солнце и Ночь.

– От Кащея? – слабо поинтересовалась вконец ушедшая в прострацию Яна, у которой случился разрыв шаблона.

В сказках Баба Яга и Кащей Бессмертный обычно враждовали, а тут у них целый выводок.

– От него. Вообще-то, вы весьма колоритная парочка, мы так и не поняли: то ли вы друг друга ненавидите так страстно, то ли так любите, что аж до смерти. Вы то воевали, строили друг другу козни, то спаривались точно кролики, а результат тройняшки и двойняшки. За некоторое время до твоего исчезновения у вас с Бессмертным как раз был очередной период с поля боя в кровать, и мы уже делали ставки, когда ты снова будешь пузатой ходить, но…

Но.

Яна повернулась на бок, ничего не сказав. Она засыпала во втором часу ночи, убаюкиваемая мурчащими песнями сказочного кота-людоеда, но на этот раз ни кошмары, ни путешествия во снах не беспокоили ее. О новых подробностях ее несуществующей жизни она решила подумать завтра. Особенно про внезапное материнство и всяких Кащеев.