Черную Корону бросили в сундук к сокровищам завоевателя, но реликвия исчезла бесследно. И вот эта Корона возникает тут в сокровищнице бога Амона Ра. И верховный жрец предлагает надеть ее тебе на голову, отец.

– Тут, какой-то заговор. – Начал говорить фараон, – Я чувствую это, и ты дочь моя чувствуешь тоже, что и я. Ты видишь в действиях жрецов, как они беспрепятственно дают нам доступ к несметным богатствам. Меня настораживает и то, что, надев Корону, я лишусь, памяти и стану послушным орудием в руках верховного жреца. Фактически этот служитель Ур Хем Нетер будет править Египтом, управляя мной фараоном, как бездумной ширмой. Тот верховный жрец храма в Фивах был одним из зачинщиков заговора против нас. И поплатился за это. Теперь вот здесь решили хитростью завладеть властью. О, дочь моя. Я больше так не могу. Я устал сражаться, но ты сможешь одолеть их. Эти богатства, что спрятаны здесь помогут тебе, а чтобы избежать каких либо подозрений, я надену Корону Богов. Но перед этим я передам тебе написанный и скрепленный моей печатью текст завещания на твое имя. По этому завещанию вся полнота власти перейдет тебе, когда Черная Корона погасит мою жизнь.

– Отец я не хочу слышать от тебя такое. – Со слезами на глазах сказала дочь.

– Будь мужественна дочь и терпелива. Иначе нам не удержать свою власть. Будь готова к этому, что должно случиться. Завещание на твое имя я заготовил заранее еще в изгнании, в Риме, и заверил печатью. Один экземпляр хранится во дворце в Александрии. Другой у Помпея Магна в Риме и третий у меня вот он. – Птолемей достал сумку из одежд, которая была закреплена на кожаной тесемке у него на шее и надел тесьму на шею к дочери со словами: – Спрячь, дочь моя, эту сумку под одежду, и приготовься не выдавать скорби, когда я буду примерять Черную Корону богов. Ведь со мной недолжно ничего не произойти, так как с Короной на голове я должен выйти на полуденное солнце, а тут в подземелье солнца нет. И мы завернем Корону в лоскут из мягкого льна, чтобы забрать реликвию с собой, и ты не коснешься ее губительного металла.

– Отец, смертный даже прикасаться не должен к Черной Короне богов. – Жалобно сказала дочь.

– Поэтому у меня есть еще три года. Корона будет убивать меня медленно, за это время ты освоишься и примешь власть над Египтом в свои руки. Теперь мы точно знаем, кто наши враги. – Сказал фараон, и, глядя на дочь, в ее умные глаза со ставшим твердым взглядом, добавил; – А теперь мы можем идти осматривать наши сокровища.

– Да, отец. – Подтвердила дочь. К ним в это время уже подходил Ур Хем Нетер верховный служитель храма Оракула Зевса-Амона Ра, очевидно заподозрив неладное….

В конце первого коридора, жрец остановился у металлической двери, на которой была изображена восьмиконечная звезда Александра Македонского.

– У тебя ключи, божественный наместник бога Зевса-Амона Ра, они откроют первую дверь. Ты должен сам открыть ее. – Торжественно сказал Жрец. Фараон подошел ближе, жрец посветил огнем лампы на дверь, поднес ближе к замочной скважине. Фараон, вставляя по очереди ключи в скважину замка, открыл замок. Дверь медленно открылась, образовав достаточный проем. Жрец вошел первым в квадратную комнату, зажигая один за другим светильники у стен. По мере освещения, которое становилось все ярче, глазам открывались столы, на которых громоздились золотые, серебряные монеты. Большие круги из золота и серебра, слитки и прутки из золота. Птолемей подошел к одному из столов с наваленной грудой золотых монет покрытой белым налетом пыли. Он взял одну из монет потер пальцами в руке, монета засверкала желтизной, с одной стороны монеты изображена на древнеиндийском языке надпись на санскрите, с другой было изображение летательного аппарата и звезд на небосводе. Другие золотые монеты носили изображение шаров, пальм, диковинных деревьев и невиданных зверей с чешуей, людей с короной полумесяцем и звезд. Такие монеты были сложены насыпью на щитах из панцирей морских черепах, в огромных мешках из чешуйчатой кожи давно вымерших динозавров, у стен стояли мешки с золотым песком, прохудившиеся от древности в щели золотой песок просыпался на гладкий и твердый пол зала. Мешки с золотыми монетами были сложены в ряды, доходившие до высокого потолка в два человеческих роста. Золото в слитках было разнообразных конфигураций. В виде дощечек, полос, кругов и пластин, которые не под силу поднять одному человеку. У стен свалены крупные самородки насыпом. Складывалось такое ощущение, что те, кто прятал это золото, торопились и не заботились о том, чтобы разделить и разложить его, соблюдая относительный порядок в хранении драгоценного металла и монет.

Жрец неторопливо стал тушить светильники, определив, что фараон ознакомился с первым залом хранилища. Когда в руках жреца осталась только одна переносная лампа, все вышли в коридор. Фараон запер за собой дверь, и процессия во главе с ним двинулась коридором в центральную залу. В конце второго коридора фараон собственноручно открыл следующую дверь в сокровищницу. Когда вошли внутрь, взору в свете зажженных жрецом светильников, предстала точно такая по объему комната, высеченная в скальной породе, как и та где они только что побывали, наполнена зелеными, синими, желтыми, фиолетовыми, кровавого и винного цвета сверкающими отовсюду огнями. Драгоценные камни в золотых сосудах сверкали из сосудов в пространстве комнаты, подвешенные на золотых цепях, на треножниках из позеленевшей от времени бронзы. Здесь были алмазы, рубины, изумруды разных размеров и разновидностей, сапфиры и бериллы, нефриты и халцедоны. Отовсюду сверкали камни, подобно звездам на небосводе, отбрасывая огни лучей, пронизывающих пространство комнаты в разные стороны, отражая свет от зажженных светильников. То были сокровища ушедших рас человечества, что могли дать Птолемею силу в этих камнях и свою поддержку народу Египта. Фараон вдруг ощутил непреодолимое чувство ответственности, не только перед своим народом, но и перед духами предков ушедших рас, что посылали ему эти сокровища во имя жизни людей на земле Египта. Клеопатра стояла околдованная сверкающей радугой камней, рядом с отцом, не в силах оторвать взгляда от мистического сияния. Она много читала в Александрийской библиотеке о чудодейственных магических свойствах камней и узнавала их блеск здесь в хранилище. Вот халцедоны, исцеляющие от ядов, топазы предотвращающие ужасы, опалы, помогавшие сохранить плод беременным, тяжелые, как металл, превратившиеся временем в белый известняк рога Амона, вызывающие сны, когда класть под подушку на ночь. Птолемей взглянул на дочь, внимательно рассматривающую драгоценности, на жреца, что неторопливо обходил светильники у стен и гасил по очереди их один за другим. Когда все были потушены и свет мерцал только в переносной лампе жреца, и все направились к выходу, фараон спросил:

– Что содержится в остальных, девяти комнатах?

– Золотая утварь, произведения искусства, редкие книги, которые не поддаются расшифровке, зеркала в которых можно видеть будущее и прошлое. И диковинные изделия, предназначение их нам не понятно, и многое другое….

– А можно взглянуть в эти зеркала, где есть будущее?! – скороговоркой обратилась Клеопатра к жрецу, перебив его в крайней заинтересованности. Птолемей осуждающе взглянул на дочь. Жрец поднял правую ладонь, давая понять фараону, что не следует перечить дочери, сказал, обращаясь к принцессе:

– О, великая будущая царица, твое время не за горами и придет скоро. Конечно, можно заглянуть в волшебное зеркало и узнать многое из того, что суждено сбыться, но, когда ты знаешь, что должно случиться, как скучно потом жить и знать, что будет завтра.

– И хорошо подготовится к грядущему событию. – Парировала ответ принцесса. Жрец с интересом и вниманием посмотрел на принцессу. Его удивил не по годам ум Клеопатры. Он также с удивлением обнаружил ее знание древнегреческой письменности, когда принцесса бойко переводила вслух надпись на саркофаге Александра Великого. Он ничего не ответил ей и взглянул на фараона, предлагая ему запереть дверь комнаты. Птолемей закрыл вторую дверь сокровищницы, и все двинулись коридором к центральному залу.

Когда фараон с дочерью подошли к центру зала, Птолемей обратился к жрецу:

– О, верховный хранитель Оракула Амона Ра, я безмерно благодарен тебе за то, что ты так печешься о спасении Египта от разорения. Мне доступна теперь сокровищница предков и нет смысла продолжать осмотр. Я считаю, что следующий караван придет сюда за золотом и моя дочь с верными мне людьми возьмут часть сокровищ, я же буду в Александрии вести дела по наведению порядка в моем царстве.

Клеопатра, заинтригованная зеркалом, в котором можно увидеть будущее, обратилась к отцу, хватая его за руку;

– Пожалуйста, отец, давай посмотрим на это зеркало. Может его можно будет взять с собой и планировать потом ход событий в будущем. – Мечтательно проговорила с волнением принцесса.

Фараон не мог отказать дочери в этом, хоть усталость сказывалась, и глаза сами закрывались от наваливающейся сонливости.

Так у Клеопатры оказалось зеркало предсказывающее будущее, где высвечивались события заданного хозяйкой времени, как, впрочем, и прошлых событий.

После третьей залы сокровищ, фараон намеревался покинуть хранилище, но верховный жрец обратился к нему со словами:

– О, божественный, ты еще не надел Корону богов, символ власти и твоего могущества. – Указывая жестом на реликвию, сказал верховный жрец. Фараон подошел к Черной Короне, взял холодный металл ее в руки. От прикосновения к реликвии острые колики пробежали по телу, голова слегка закружилась. Авлет быстро водрузил корону на черный суконный кружок у себя на голове, поддерживающий белую ткань платка. Благодаря этому кружку Корона не коснулась его головы. Фараон подержал Корону на суконном кружке, затем осторожно снял и водрузил на подставку, где она хранилась.

– Ты можешь взять Корону богов с собой. – Осторожно проговорил Жрец.

– Я фараон, и я решаю здесь, что мне брать, а что останется тут на хранении. – Отвечал фараон. При его словах дочь еле сдерживалась, чтобы не выдать своего восторга за это правильное решение отца. Между тем Птолемей продолжал:

– В царстве неспокойно. Брать с собой эту бесценную реликвию, дающую власть и бессмертие я не буду. Пусть сокровище остается там, где будет сохраннее всего. Я так решил! – повысил голос фараон, сделав ударение на последней фразе. Жрец отвесил поклон фараону в знак согласия с ним.

– А сейчас мы оставим храм Оракула Зевса-Амона Ра, и будем готовиться в обратный путь, когда караван и люди отдохнут и сделают запасы для успешного преодоления дороги пустыней.

– О, божественный, если ты позволишь, мы под видом продовольствия доставим к тебе в шатер немного золота, для твоей казны и выплат по долгам. – Сложив руки ладонями и кланяясь, сказал жрец.

– Это исключено. Все знают, куда отправился фараон, и указать где хранилище сокровищ, это значит подвергнуть оазис разорению. Сюда будет снаряжен караван специально за сокровищами во главе с принцессой Клеопатрой. Ответь мне, дубликаты ключей у тебя есть? – пристально глядя в хитрые глаза верховного жреца, спросил Птолемей.

– Я изготовил еще один запасной дубликат. – С неохотой ответил жрец, опуская взгляд к полу.

– Теперь запомни, когда к тебе придет мой доверенный человек и скажет: ”Я к Александру Великому”, ты отдашь ему пять мешков золотых монет, тех монет, что я видел в первом зале, которые заранее приготовишь для отправки караваном в Александрию. Никто не должен знать о сокровищнице, кроме тебя и приближенных к тебе жрецов, кому ты доверяешь, так, как самому себе. А теперь мы идем к выходу из хранилища….

Яркая луна сияла в небе над оазисом, когда фараон с дочерью вышли из храма на террасу лестницы. Верховный жрец спустился лестницей вниз, чтобы запереть ворота за царственными особами. Птолемей, с Клеопатрой молча, вышли на улицу Агурми. Ночь весеннего равноденствия была тиха и прохладна, но стены городских домов хранили еще тепло жаркого дня, и холода не ощущалось, такого как в ночной пустыне.

– Мне совсем не хочется спать, хоть уже далеко за полночь. – Сказала Клеопатра.

– В такую ночь, когда сияет полная луна над нами, видно, как днем, да и те места, где мы с тобой только что побывали, я тоже не желаю отправляться в шатер. – Ответил дочери фараон. – Но нам надо выйти из шатра, чтобы никто не заподозрил нас о тайном посещении храма. Мы войдем тайно тем ходом, которым покинули шатер.

Войдя в покои шатра, фараон увидел, что служанка Анатолия спала в своей постели, что рядом с постелью дочери. Он подошел к ней и легонько коснулся ее плеча. Служанка вздрогнула, просыпаясь, открыла глаза:

– О, повелитель, ты собираешься выйти на прогулку? – спросила рабыня.

– Мы с дочерью выйдем в эту чудесную ночь в ночной город. Хочешь с нами? – предложил ей фараон. Служанка с радостью собралась и была готова сопровождать Птолемея и Клеопатру. Анатолия была гречанкой. Она выросла в семье разорившегося богатого купца на Кипре. Ее врожденная женская интуиция, аккуратность, свойственна этому народу, помогали ей успешно прислуживать фараону, кроме всего, прочего она успела получить образование, пока отец еще не стал бедным ростовщиком. После, за долги отца, ее продали в рабство в Египет. Так Анатолия попала в царский дворец к фараону. Между тем, она верила, что в эту ночь, весеннего равноденствия, когда можно загадывать желание и просить у бога Амона Ра, чтобы желание сбылось, то так и будет. А если у человека много накопилось грехов, то в эту ночь их можно смывать, купаясь в озере или омыть себя в источнике под сиянием полной луны, то будут сбываться все желания и все грехи смываются чудесным образом водами источников, бьющих из земли. Непременно об этом надо сказать Клеопатре, задалась этой мыслью служанка и прихватила с собой простыню из мягкого льна для дочери фараона. Все трое вышли из шатра в лунную ночь, было уже три часа ночи местного времени. У входа на посту стоял стражник Дионисий, второй слева от него Григорис. Оба стражника были высокого роста, атлетически сложенными египтянина. Птолемей, обратился к старшему воину: – Дионисий, будешь с Григорисом сопровождать нас.

– Слушаюсь, о, наместник бога Амона Ра на земле. – Дионисий низко поклонился. В лунном сиянии его загорелая кожа на бугристых мышцах сильных рук, казалась темной, а глаза черными зрачками выделялись на белках, как у сказочных демонов из детских сказок, которые читал Клеопатре и ее братьям, и сестрам перед сном ритор Теодат из греческого острова Хиос. Дионисий разбудил двух спящих невдалеке охранников и что-то им сказал. Они поднялись с циновок, бряцая оружием, сонно побрели к шатру и стали на место стражников у входа в шатер фараона.

Клеопатра в это время увидела в руках Анатолии простыню из мягкого льна.

– Зачем тебе полотно для вытирания?

– О, принцесса, вы же идете к бассейну, вода в котором сейчас целебная и теплая, как парное молоко. Если искупаться в этой воде этой ночью, станешь под защиту богов. В ночь полнолуния и весеннего равноденствия, когда все, что попросите у богов, сбывается.

– О! Я хочу, чтобы все, о чем я мечтаю, сбылось! – сказала Клеопатра.

– Тогда тебе, о, божественная дочь божественного царя Египта, непременно надо совершить купание. – Сказала Анатолия. Клеопатра тут же сообщила о своем желании отцу, и процессия в сопровождении двух охранников направилась к бассейну, где сегодня днем солдаты, назвали это место купания именем Клеопатры.

Необычайная тишина царила вокруг. Под луной и яркими звездами, финиковые пальмы и оливковые деревья в лунном сиянии превращались в сказочное видение райских садов. Прохлада ночи бодрила, прогоняя сон. Усталости не было, только бодрость вселялась в естество юной принцессы, возбуждая мысли об Антонии. Об этом рыцаре ее грез, ночных сновидений и тайных желаний. Клеопатра мысленно представила себя в бассейне с этим сильным воином, к которому уже подошли. Принцесса нетерпеливо сбросила себя одежду, оставаясь в белой тунике. Поспешно сняла сандалии, по ступеням сбежала к воде. Остановилась, дрожа от холода, не решаясь верить Анатолии, что вода в нем теплая. На поверхности воды шли мелкие кружки, словно от дождя. Клеопатра взглянула в небо, усыпанное звездами, нет, это не дождь. Что же будоражит воду? Приглядевшись, она увидела мелкие пузырьки, что возникают то тут, то там на поверхности, возбуждая волнистые кружочки, это выходит какой-то газ. Он пузырится, поднимаясь со дна бассейна, и рябит воду. Наверняка это целебные источники наполняют бассейн, и газ из недр земли насыщает воду, придавая воздушной легкости купающимся людям тут. Подбадривая себя этими мыслями, принцесса окунула правую ступню, взбалтывая и пробуя воду. Тепло разлилось по ноге, согревая суставы. Не теряя ожиданием ни минуты, принцесса прыгнула в тепло бассейна. Пузырьки щекотали ее тело, поднимаясь из глубины, нежно касались сокровенных мест, а вода вселяла и придавала мышцам бодрость и силу. Таких ощущений от купания в этом водоеме у принцессы не было никогда. Она вспоминала ароматические ванны, принимаемые во дворце, но ничего подобного, кроме этого блаженства ей не приходилось ощущать, впитывая блаженство каждой клеточкой юного тела. Принцессе казалось, что стоит выйти из этого волшебного водоема, и она не будет ходить по земле, а только летать и порхать бабочкой над землей, такую легкость приобретало ее тело от вод, названного ее именем бассейна, источником Клеопатры.

С противоположной стороны доносились всплески и смех охранников. Там фараон, как простой простолюдин, плавал вместе с охранниками, пользуясь тем, что никто его не видит и не слышит из подданных египтян. Дионисий и Григорис увлеклись купанием, что позволяли себе подтрунивать над царем, над его не умением нырять, как они. Птолемей же плавал, высоко приподнимая голову над поверхностью воды, чтобы не потерять царственное достоинство, окунув себя в воду с головой. Он, как в детстве, купаясь в дворцовом бассейне, смеясь, выкрикивал свой восторг и радость, наслаждаясь этой природной ванной целебного источника воды, наполняющего бассейн с пузырьками газа.

Только Анатолия стояла на каменной набережной этого круглого водоема, и с тревогой наблюдала за плававшими там людьми. В лунном сиянии ей отчетливо были видны все пловцы. Служанка заблаговременно взяла мягкую льняную ткань простыни и для фараона. Она отнесла ткань на другую сторону бассейна, где с охранниками плавал царь. Дружной компанией, невзирая на чины, счастливые фараон с дочерью и слугами вернулись под утро в шатер….