Глава вторая

Еще снег не выпал, но морозный день щекотал ветром щеки. Дом Игоря стоял раньше на окраине города в старинном особняке трехэтажного дома, но теперь это чуть ли не городской центр. Игорь рассказывал мне, как его найти, сказал, что весь особняк когда-то принадлежал его предкам, но после революции их переселили на второй этаж, а третий и первый перешли в ведение городских властей…

На улице имени знаменитого летчика Чкалова стоял этот дом, где жил Игорь. Недалеко был университет имени Т. Г. Шевченко. Архитектура дома поражала своей отличительной внешностью от новостроек, окружавших особняк домов. Этот трехэтажный дом был выложен из красного и прочного кирпича в стиле замка в миниатюре. Крутая кирпичная лесенка вела на второй этаж, а первый располагался в полуподвальном помещении. Жильцы третьего этажа проходили через второй этаж лестничным маршем уже внутри здания. Я поднялся к двери и позвонил. Игорь открыл мне.

– Проходи, вот тут тапочки и сразу на кухню. – Приветливо встретил меня он.

– Спасибо, Игорь.

Я снял обувь и уже в тапочках прошел к нему на кухню. На столе стояла бутылка красного вина Каберне из завода Коблево и две тарелки яичницы.

– Ты живешь один? – спросил я.

– Да, дед и бабушка давно умерли, оставив мне эту квартиру. Мать живет отдельно со своими неудачными замужествами, я вырос с дедушкой и бабушкой без отца, который меня вообще знать не желает. Так что в детстве я вечно возился с замками, на радость деда, а бабушка рассказывала мне такие чудесные сказки, каких нигде и никогда я не находил ни в одной библиотеке.

– Да, интересная у тебя жизнь.

– Да я хотел тебе рассказать и показать удивительные приборы отмычки, работающие на нетрадиционном свойстве энергии. Эти устройства сконструированы так, что энергия концентрируется на концах зубцов отмычки и возникающая сила притяжения вытаскивает механику замка в открытое положение.

– Это не вероятно! – воскликнул я. – И точно не может быть такого, мне не верится.

– Может. Эта энергия аккумулирует антигравитационную составляющую, и механизм замка зависает как бы в невесомости. Затем другая отмычка создает магнитную составляющую и замок открывается как бы сам собой не зависимо от того защищен он паролем или нет, так как при работе антигравитации электроника блокируется и перестает работать.

С этими словами он извлек из шкафчика набор металлических отмычек с блестевшими отполированными шарами на концах державок.

– Вот в этих шарах спрятаны манипуляторы, способны извлекать из эфира энергию и превращать ее в то, что я тебе рассказал.

– Невероятно Игорь?

– Это досталось моему деду от его допотопного прадедушки. Эти отмычки творят чудеса. Нет такого суперсовременного замка, чтобы они не смогли открыть.

– А ты не пытался патентовать эти отмычки?

– Чтобы меня объявили сумасшедшим и заперли в психиатрическую лечебницу?

– Да, ну и дела. – Протянул я, не совсем еще осознавая, что за этим последует еще.

– Давай, Валентин, выпьем за знакомство и скрепим нашу дружбу этим прекрасным вином. – С этими словами, Игорь откупорил бутылку, разлил в бокалы, сверкающего, как рубин вина, и мы выпили, закусив яичницей.

– У меня тут есть еще прекрасный кофе Арабика в зернах. Сейчас я смелю и заварю крепкий напиток, а потом я покажу тебе настоящие мои апартаменты, что досталось мне в наследство.

– Да, это какие-то сказочные видения и сказки, в которые хочется верить.

– Поверь, эти знания, и воплощение этих знаний тщательно скрывают сильные мира сего. Ибо то, что можно черпать электричество из эфира просто так бесплатно подрывает их владычество над миром.

– Да, кто ты такой, Игорь Юрьевич?

– Мой дедушка много чего рассказывал мне о той сверх цивилизации, что была уничтожена глобальной катастрофой, и о том, как удалось спастись моим предкам и выжить затем среди тьмы, последовавшей за потопом. Я покажу тебе все это, и ты увидишь своими глазами.

Игорь разлил кофе в чашки, запах крепкого напитка распространился по кухне, а напиток взбодрил своей изысканной и утонченной красотой, что творит сознание, обостренное бодростью.

– Давай пойдем в мои настоящие апартаменты, я расскажу тебе о том, что недоступно другим.

Он подвел меня к стене, на котором висел портрет его дедушки, затем из связки отмычек выбрал одну из них и шаром прикоснулся к стене. В стене стало расти темное пятно на том месте, куда был приложен шар, образовываясь во все увеличивающееся отверстие. Когда овальное отверстие замерцало цветами побежалости, как от поверхности разлитого машинного масла на солнце, и стало совсем большим в рост Игоря, он сказал.

– Теперь пошли за мной. – И первым шагнул в эту мерцающую паутину. Я двинулся следом и очутился в освещенном лестничном марше, ведущим куда-то вниз. Перед тем, как двигаться за Игорем я обернулся, входа за моей спиной уже не было. Виднелась стена из красного кирпича, точно такого, каким был выложен дом и лестничный марш ведший вниз.…

Мы шли ступенями все ниже и ниже пока не уперлись в тупик. Плита из черного гранита преграждала путь дальше. Игорь остановился и стал говорить.

– В те времена на земле остались две цивилизации Гиперборейцы, к которым принадлежим, и мы и Атланты, которые были огромного роста от трех до трех с половиной метров. Эти две цивилизации жили, не вмешиваясь, в дела друг друга. Торговали, вели мирный образ жизни. Может, ты знаешь, что за Солнцем есть заселенная планета потомками смешанной расы Атлантов и Гиперборейцев. Эта планета в полтора раза больше Земли и Луна сохраняет стабильное равновесие между этой планетой и землей и поэтому вращение планет вокруг Солнца не нарушается, и столкновения не может быть.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – в нетерпении спросил я, предвкушая, что за этой гранитной плитой спрятана какая-то тайна.

– Чтобы ты понял всю трагедию, произошедшую с нашими с тобой предками. Туда, куда мы сейчас идем, чтобы ты ориентировался правильно и разумно.

– Ладно, Игорь, я может и нетерпелив, присутствие духа не буду терять, идет?

– Идет. Но выслушай, пожалуйста. Итак, эти две сверх цивилизации жили дружно. Летали на соседнюю планету, вели торговлю. На Марсе тоже била ключом жизнь. Была еще одна планета Фаэтон и Венера, куда расселились потомки Гиперборейцев и Атлантов. Но вдруг появились на межзвездном корабле захватчики. Их корабль был соразмерен с нашей Землей. Им нужны были ресурсы, которые они получали из молодых планет, путешествуя во вселенной от галактики к галактике. Поскольку эти захватчики были опытнее в своем образе жизни, и добыче средств существования с молодых планет началась экспансия Солнечной системы. В итоге Фаэтон был разрушен, что привело к цепной реакции стабильно работающей Солнечной системы. Кроме того, три луны Земли от возмущения исчезнувших гравитационных сил Фаэтона, стали нестабильны. И луна Фата постепенно приближалась к Земле, грозя катастрофой глобального масштаба. Мой предок узнал, чем грозит в скором будущем падение Фаты на Землю и видел, что элитные круги Гиперборейцев ведут интенсивную подготовку, создавая укрытия для себя. Так глубоко под Землей были созданы целые города для ограниченного числа людей. Для доставки строительных материалов и всего необходимого был проложен тоннель поезда, по которому, везли туда снаряжение и технику. Моего предка пригласили для устройства замков шлюза, в случае наводнения. Он оборудовал герметику убежища, перекрыв вход в созданный подземный город. Руководил земляными работами и устройством вентиляционных камер, которые в любой момент можно было надежно закрыть. Одну такую камеру он подвел под свой дом и соорудил хранилище для своей семьи. После выполненных работ с моим предком был, расторгнут контракт, и он вернулся сюда в этот им созданный особняк. И в один из страшных дней Апокалипсиса привел свою семью вот сюда, что спасло наш род от уничтожения в этой войне галактических захватчиков, когда Фата врезалась в Землю.

– Так я и не совсем понял, что твой предок построил этот дом? – с интересом спросил я.

– И дом, и убежище для семьи скрытно от элит Гипербореи, которые привлекали его к разбивке и сооружению шлюзов и вентиляции подземного города. Который, кстати сказать, был разрушен захватчиками в ходе последовавшей ядерной войны. Эти две цивилизации были полностью уничтожены ковровыми ядерными бомбардировками. Затем после войны захватчики принялись за масштабную добычу полезных ископаемых на летающих перерабатывающих заводах. Отвалы переработанных руд видны в виде пустынных песков, даже не пощадили дно мировых океанов, оттуда тоже черпались руды, превращаясь в выбросы песка, которым заваливалась буйная растительность по всему миру и плодородные почвы с руинами оплавленных ядерными взрывами стен городов, которые сейчас археологи откапывают в разных местах. Однако нам пора идти дальше…

Игорь выбрал очередную отмычку из связки, что висела у него на ремне, затем снял ее и полировкой шара державки прикоснулся к центральной части гранитной плиты. В точке прикосновения начало образовываться пятно и расти на глазах, создавая странный и неприятный звук. Звук, похожий на стрекотание кузнечиков все увеличивался с расплыванием пятна на плите, которое из темного на глазах превращалось в серое, паутинообразное яркое…

Я не сразу понял, что стрекотание кузнечиков – это звук моего будильника, установленного на семь утра, который я забыл выключить вчера вечером, когда ложился спать. Серое и яркое пятно, увиденное во сне на гранитной плите, это предутренний свет, что падает мне на глаза из окна, создавая паутинообразное видение из-за приспущенных ресниц. Окончательно проснувшись, я стал возвращаться к реальности, удивляясь своему сновидению, как все-таки бывает, приходят сны, как реально и, с какой фантазией и таинственностью, жаль, что будильник не дал досмотреть, а что там за полированной гранитной плитой, закрывающий вход в неизведанное место? Сон поверг меня в размышления о предстоящей встрече с Игорем, которая теперь приобрела некий таинственный оттенок, навеянный моими видениями во сне…

Глава третья

Станция метрополитена Университет расположена на проспекте имени Тараса Шевченко, который перпендикулярно начинается на главной улице Киева Крещатик. Из выхода метро я вышел на проспект Шевченко, переходом попал на ул. Чкалова, которая шла вниз к переулку, ведшему к дому Игоря. По булыжной мостовой я дошел до Гастронома. Надо было, что-то купить, не принято просто так с пустыми руками идти в гости к не совсем еще знакомому парню. На прилавке в алкогольном отделе Гастронома стояли разные напитки, здесь были виски разных заморских сортов, коньяки и вина. Я долго разглядывал напитки, и решил остановиться на коньяке Шабо пятилетней выдержки, о котором рабочие и сотрудники нашего бюро отзывались хорошо. Купив пол литра этого коньяка и палку сухой колбасы, направился проулком к дому, где жил Игорь.

Дом и двор предстал передо мной точной копией видения, что мне виделось во сне. Я даже немного озадачился этим. Словно я иду к этому трехэтажному особняку не первый раз, а знакомой дорогой и уже поднимаюсь кирпичными ступенями к квартире Игоря. Стряхнув с туфлей первый и мокрый, выпавший ночью снег, нажал звонок. Игорь открыл дверь и пропустил меня в прихожую. Небольшой коридор. Пространство казалось узким с высоким потолком. У стен стояло множество разнообразных сейфов. Я с удивлением рассматривал старинные экземпляры этих железных ящиков.

– Это от моего деда еще осталось. Он ремонтировал, можно сказать, убитые сейфы, приводил их в порядок, и не было отбоя от заказчиков, любителей антиквариата. Каждый состоятельный бизнесмен имел за честь похвастать своим редким сейфом и придать веса своему кабинету, так сказать шарму деловитости. Вот смотри на эти редкие экземпляры, некоторые из них инкрустированы не только эмалью, но вот этот на кривых ножках, сплошь покрыт керамикой, сейф самой Екатерины Великой, как подарок моему прадеду, за то, что он вскрыл сейф царицы, запертый сломанным ключом. Очень дорогая вещь, но мой дедушка не хотел продавать его за баснословные деньги, которые предлагались ему, всегда говорил, что это их семейный талисман их семейной профессии.

– Ну, а ты, Игорь, как, будешь продавать реликвию?

– Я еще не разобрался в нашей семейной профессии. – Уклончиво ответил парень.

Надевая тапочки на свои ноги, я сказал: – Я тут принес кое-что, чтобы скрепить наше знакомство. Там вот на тумбочке возьми, пожалуйста.

Игорь подошел и взял в руки коньяк.

– О, пять звездочек, класс. С колбаской отлично. Ну, пошли и сразу на кухню, будем знакомиться.

На кухне уже стоял накрытый стол, на котором высилась плоская бутылка армянского коньяка Ной двадцатилетней выдержки, и водруженный коньяк Шабо убого смотрелся на скатерти стола рядом с элитным напитком народа, который славится своими коньяками. Игорь, увидел мою неловкость, поспешил сказать: – Это все из запасников моего деда, оставлено мне в наследство. Мать на похоронах пыталась со своим новым ухажером попасть в винный погребок. Но дед перед уходом строго предупредил меня никому не показывать сокровища виноделия, что наш род собирал столетиями.

– У тебя, что есть вина столетней выдержки. И не только. – Ответил Игорь, вот посмотри этот коньяк, Ной был куплен дедушкой пятьдесят лет тому назад, на этой выцветшей этикетке можно разобрать, что еще тогда, в Ереване, он продавался из партии двадцатилетней выдержки.

– Постой, значит, теперь он имеет выдержку в семьдесят лет?! – воскликнул я.

– Никак нет. Если бы он все это время хранился в дубовой бочке, то это было бы так, а в стекле он остается в той ипостаси, в которой он был куплен, то есть в двадцатилетней выдержке. – Игорь взял бутылку и сказал, – Смотри, качество хранения еще проверяется и тем, что у напитка нет осадков, ну если только чуть, а если нет вовсе, да еще пятидесятилетнего хранения, то перед нами высочайшее качество. На аукционе, этот коньяк можно продать очень дорого.

– Ну и за сколько?

– Ну, тысяч за сто фунтов, полагаю.

– Да ты парень миллионер с таким богатством, а?

– Это не совсем так, мы не Англия и не Европа.

– Не Америка и не Китай. – Подхватил я.

– Да, что тут рассуждать.

С этими словами, Игорь взял столовый нож и, стряхнув им на салфетку сургуч, открыл бутылку. Наполнив коньячные бокалы, сказал: